которое сделал Брикман, чтобы подавить свою  злобу,  сделало  его
фиолетовым.
   - Ну Гирланд, хватит так шутить!
   Гирланд поднял голову и нахмурил лоб.
   - Представь себе, я не шучу. А что, если мы начнем сначала? Ты пролез  ко
мне в Париже, чтобы положить в  мой  чемодан  ультрасекретные  документы.  Я
предполагаю, что ты лишь исполнил  приказание  Дори.  Был  момент,  когда  я
подумал,  не  стал  ли  ты  агентом-двойником.  Но  потом  решил,   что   ты
недостаточно умен для этого.
   Брикман чуть не упал со своего кресла. Его  грубое  лицо  выразило  целую
гамму чувств одновременно и главными из них были страх и крайнее удивление.
   - Что такое ты говоришь. Боже мой?! Я... агент-двойник?
   -  Успокойся,  Оскар.  У  тебя  поднимется  давление,  если  будешь   так
продолжать. Нет, я не думаю, что ты  агент-двойник.  Этот  документ-динамит.
Значит, Дори ошибся, дав его тебе. Точно?
   - Я не стану с тобой спорить. Дай мне его, Гирланд. - Брикман  наклонился
с искаженным лицом и сверкающими глазами. - Я  знаю,  что  ты  подонок,  но,
надеюсь, не настолько подл, чтобы вызвать третью мировую войну. Итак,  верни
мне документ, и я отвезу его в Париж.
   - Ты действительно не способен диалектически мыслить, Оскар, - с  грустью
проговорил Гирланд. - Не морочь мне голову с  третьей  мировой  войной.  Это
ошибка Дори. Он выбрал меня, как приманку, и ему было совершенно  наплевать,
что могло со мной случиться. Так что я не собираюсь работать на него. Но что
он замышляет? И не пытайся надуть меня. Я не терял времени,  пока  находился
здесь. Я все знаю о Мале Рейд. Расскажи мне всю историю,  и  тогда  я  отдам
тебе документ. Но ты его не получишь, пока не расскажешь мне всего.
   Брикман посмотрел на пистолет, лежавший на столе.
   - Оскар, ты неисправим, - сказал Гирланд, наблюдавший за ним. -  Документ
хорошо спрятан, и ты его не найдешь. Но если ты отпустишь меня, как это тебе
очень хочется сделать, то рано или поздно мистер Ковски получит  его.  Итак,
рассказывай, что друг Дори придумал своим затуманенным мозгом.
   Брикман колебался.
   - Откуда я знаю, что ты вернешь мне документ, если я расскажу тебе все? -
спросил он.
   - Естественно, что ты не можешь этого знать. Ты не можешь доверять  моему
слову. Но я тебе его отдам, это все, что я могу тебе сказать.
   - Придет день и я сведу с тобой счеты, - пообещал  Брикман.  -  Вбей  это
получше в свою голову. Я отплачу тебе за все!
   - Какие чувства! - воскликнул Гирланд, закрывая глаза. - Ты действительно
лишен способности думать. У тебя может разболеться голова, уверяю тебя!
   Брикман обдумывал ситуацию. Он спрашивал себя, не следует ли ему  послать
телеграмму Дори,  чтобы  попросить  новых  инструкций.  В  настоящий  момент
инициатива была за Гирландом.  Потом  он  вспомнил,  что  сказал  ему  Дори:
"Примите все его условия".
   Его задачей было вернуть документ Дори. Потом уж Дори решать.
   - Хорошо, - сказал он. - Вот что должно было произойти.
   И он рассказал Гирланду, что Дори хотел воспользоваться им,  как  дымовой
завесой, чтобы спокойнее провезти Латимера в Прагу.
   Гирланд слушал с закрытыми глазами. Когда  Брикман  замолчал,  он  открыл
глаза и улыбнулся ему.
   - Значит деньги в деревянном ангеле?
   - Они там. Это я положил их туда.
   - Проклятый Дори! Какой он фальшивый человек! - сказал Гирланд.  -  Но  я
все же признаю, что у него были основания попытаться  получить  меня.  Очень
хорошо, Оскар. Теперь о работе. - Он перекинул ноги на пол  и  сел  на  краю
постели. - Сегодня вечером ты пойдешь к Мале Рейд,  чтобы  забрать  фрик.  Я
буду стоять в уголке, наблюдая за тобой. Мы  встретимся  в  аэровокзале.  Ты
дашь мне деньги, я отдам тебе документ. Но не пытайся предупредить  полицию,
что я собираюсь покинуть страну с тридцатью  тысячами  долларов  в  кармане.
Если меня задержат, я клянусь, что подниму лапки и расскажу им о  содержании
документа. Это достаточно ясно для твоего маленького мозга?
   Брикман уставился на него недоверчивым взглядом.
   - Я никогда бы не подумал, что американец, достойный этого  имени,  может
вести себя так, как ты, - сказал он. - Ты думаешь лишь о фрике. Ты просто...
   - Остановись, Оскар, а то я заплачу. К тому же, что тебя  так  задели  за
живое мои слова о деньгах? - Он встал и открыл дверь. - Иди, проваливай.
   Брикман положил автоматический пистолет в кобуру и вышел в коридор.
   - Сегодня вечером, около половины одиннадцатого, - сказал  Гирланд.  -  Я
буду внизу и буду смотреть за тобой. До скорого, Оскар. И выполни обещанное.
   Он закрыл дверь, пока Брикман тяжело направлялся к лифту.
   Смерн вошел в огромный,  строго  обставленный  кабинет  и  закрыл  дверь.
Малих, сидя за столом, который казался  маленьким  рядом  с  его  гигантской
фигурой, поднял глаза и отодвинул от себя стопку  расшифрованных  телеграмм,
полученных  часом  ранее.  Телеграммы  не  представляли  для  него  никакого
интереса, но он должен был читать, чтобы находиться в курсе дела
   - Итак? - спросил он.
   Смерн взял стул и сел.
   - Ситуация проясняется, - ответил он. - У меня есть  фотография,  которая
может вас заинтересовать.
   Он вынул из портфеля снимок на глянцевой бумаге и протянул его Малиху.
   Малих посмотрел на фотографию. Выражение его лица не изменилось, но глаза
омрачились.
   - Гирланд! - проговорил он вполголоса.
   - По  правде  говоря,  чистая  случайность.  Я  сказал  Церну,  чтобы  он
фотографировал всех людей, которые выйдут из дома, и вот  какую  мы  поймали
рыбу.
   - Гирланд, - повторил Малих после долгого раздумья и неподвижности. -  Он
может оказаться заместителем Бордингтона, - наконец  проговорил  он,  подняв
глаза на Смерна. - Но это, тем не менее, меня  бы  удивило.  Я  считал,  что
Гирланд попал в немилость. Я плохо  представляю  себе  Гирланда,  заменяющим
Бордингтона, а  ты?  Тут  что-то  не  то.  У  Гирланда  нет  никаких  причин
оставаться в Праге.  Человек,  который  заменит  Бордингтона,  должен  будет
работать здесь... иметь должность.  А  мы  знаем,  что  Гирланд  никогда  не
работает.
   - Это,  может  быть,  временный  заместитель  в  ожидании,  когда  явится
настоящий.
   Малих покачал головой.
   - Дори так не работает. - Он снова погрузился в  размышления.  -  Гирланд
мог служить  дымовой  завесой.  Дори,  возможно,  хочет,  чтобы  мы  приняли
Гирланда за заместителя.
   Смерн пожал плечами. Рассуждать было делом Малиха.
   - Больше ничего? - спросил Малих, по-прежнему глядя на фотографию.
   - Девица Рейд ходила сегодня утром  на  квартиру  Карела  Власта,  но  не
застала его. Это подозрительный  тип,  -  сказал  Смерн.  -  Бывший  гравер,
который теперь работает ночным лифтером. Сик подозревает его в том,  что  он
фабрикует фальшивые паспорта, но у него нет никаких доказательств.
   - И эта женщина ходила повидаться с ним? Может быть она пытается  удрать?
Почему Сик не арестовал этого Власта?
   - Он говорит, что у него нет никаких доказательств против него...  просто
подозрение.
   - Мы  не  нуждаемся  в  доказательствах,  -  с  юмором  сказал  Малих.  -
Задерживают, чтобы допросить. Пусть обыщут его квартиру. Если  он  фабрикует
паспорта, должны быть какие-нибудь следы. Сразу же займитесь этим.
   Смерн встал.
   - А Гирланд?
   - Он, вероятно, остановился в "Алкроне". - Углы губ Малиха опустились.  -
Он всегда любил роскошь. Пусть за ним последят, но пока не трогайте его.  Он
сможет привести нас к  Бордингтону.  И  особенно  необходимо,  чтобы  он  не
заметил слежки.
   - А девушка?
   - Ее тоже оставьте в покое. Она, возможно, тоже  сможет  привести  нас  к
Бордингтону. Когда она сегодня вечером уйдет, отправьте к  ней  Церна.  Если
Гирланд заходил к ней, он  вернется  опять.  Я  хочу,  чтобы  подслушали  их
разговор.
   - Я устрою это, - сказал Смерн и вышел из комнаты.
   Малих снова взял фотографию и еще раз рассмотрел ее.
   В последний раз, когда он виделся с Гирландом, он  предупредил  его,  что
следующая их встреча будет последней. Он злобно разорвал фотографию.
   В  течение  часа  Мала  спорила  с  Бордингтоном  относительно  посещения
Гирланда. Они задавали себе вопрос, кто был этот человек,  кто  такой  Гарри
Мосс, и был ли это агент, посланный Дори для уничтожения Бордингтона.
   Бордингтон  нервничал.  Он  спрятался  в  ванной   комнате,   пока   Мала
разговаривала с Гирландом. Его пальцы  сжимали  автоматический  пистолет,  а
тело было покрыто холодным потом.
   - Я действительно не знаю, - наконец с  отчаянием  проговорил  он.  -  Не
можем же мы спорить так до бесконечности. Может быть он совсем безвреден. Мы
не должны приходить в такое состояние из-за  пустяков.  -  Он  посмотрел  на
часы. - Вам, может быть, лучше еще раз сходить к Власту?
   Мала кивнула.
   - Хорошо, согласна, я иду.
   Бордингтон сделал с нее несколько снимков для паспорта и протянул их ей.
   - Он потребует,  по  крайней  мере,  триста  долларов.  -  Он  выгнул  из
бумажника билет в пятьдесят долларов. - Дайте ему это.
   Скажите, что остальное он получит, когда паспорт будет готов.
   Когда Мала покидала квартиру Карела Власта,  он  сидел  у  окна,  положив
раненую руку на колени. Этим утром он ходил в госпиталь  Ему  сделали  укол,
который мало чем помог. По выражению лица врача он понял,  что  ранение  его
было серьезным.
   Врач предложил ему  прийти  на  следующий  день.  Он  смотрел  на  улицу,
беспокоясь о том, что не  сможет  сделать  паспорт  для  Бордингтона,  когда
увидел остановившуюся перед его домом "татру". Четверо мужчин  быстро  вышли
из нее, пересекли улицу и вошли в его дом.
   Власт почувствовал, как у него сжалось сердце. Он знал, что эти люди были
из полиции. В течение двух лет он ожидал этого посещения и сразу вскочил. Он
снял дубовый поднос с обеденного стола и  поставил  его  под  ручку  входной
двери. С верха шкафа в своей крошечной прихожей он взял молоток и два гвоздя
длиной в двадцать сантиметров. Задыхаясь от волнения, он забил их в паркет у
низа подноса, чтобы укрепить баррикаду.
   Он услышал тяжелые шаги четырех людей, поднимавшихся  по  лестнице...  Он
прикинул, что им понадобится,  по  крайней  мере,  минут  пятнадцать,  чтобы
взломать дверь, а, может быть, даже и больше, если  ему  повезет.  Он  давно
наметил такой план действий,  который  поможет  ему  уничтожить  все  следы,
компрометирующие его друзей.
   Он  вернулся  в  салон,  открыл  большой  шкаф,  вынул  из  него  большую
металлическую коробку, крышка которой была  хорошо  закреплена  изоляционной
лентой. Он сорвал ленту  и  бросил  в  камин  тряпки,  пропитанные  горючим,
которые находились в коробке. Прозвенел звонок. Он прошел в спальню, вытащил
нижний ящик из комода и вынул оттуда пачку  незаполненных  паспортов.  Снова
раздался звонок. Он опять опустил руку в ящик, нашел фотографии Бордингтона,
его паспорт и две другие фотографии друзей, которым он вызвался помочь.
   Он слышал, как затрещала входная дверь под  напором  сильных  плеч...  Он
принес  в  салон  фотографии,  паспорта  и  различные  конверты,  содержащие
сведения, необходимые для заполнения паспорта, и бросил  все  это  в  камин.
Дверные  петли  начинали  сдавать.  Он  быстро  чиркнул  спичкой  и  тряпки,
пропитанные горючим, мгновенно  вспыхнули.  Власт  был  совершенно  спокоен.
Дверь теперь трещала под мощными ударами. Власт взял кочергу, чтобы помешать
в камине, прощупал пепел и убедился в том, что ничто уже не могло выдать его
друзей. Потом, удовлетворенный, он  достал  из  кармана  жилета  миниатюрную
капсулу, которую носил с собой в течение многих  месяцев  на  непредвиденный
случай. Он сунул капсулу в рот и тяжело сел в свое любимое кресло.
   Дверь теперь была  наполовину  сломана.  Он  повернул  голову  в  сторону
Смерна, потное лицо которого было искажено от  ярости.  Смерн  протискивался
через отверстие  в  двери.  Подождав  секунду,  Власт  прошептал  молитву  и
раздавил капсулу между зубами.
   Бордингтон  услышал,  как  Мала  поднималась  по  лестнице.  Он  научился
узнавать ее шаги. Бордингтон встал. Целый час  он  пребывал  в  тревоге.  Он
старался убедить себя, что ранение Власта было легким и что через  день  или
два паспорта будут готовы, но в глубине души понимал, что все это  будет  не
таким легким делом. И вместе с тем, несмотря на окружающие его опасности, он
был счастлив тем, что находится около Малы. С той поры, как она  согласилась
поехать с ним в Женеву, его опасения уменьшились. Перспектива покинуть Прагу
одному и одному пройти контроль полиции  ужасала  его.  Но  если  его  будет
сопровождать Мала, это испытание казалось ему менее страшным. Он должен  был
заботиться о ней, и эта ответственность придавала ему уверенности.
   Услышав, как Мала стала отпирать дверь, он подошел и открыл  ее.  По  его
спине пробежала холодная дрожь, когда он увидел ее вытянутое бледное лицо.
   Она быстро вошла в комнату, и Бордингтон запер дверь.
   - Что случилось? - спросил он дрожащим голосом.
   Она опустилась на стул и уронила сумочку на пол.
   - Он умер. Они как раз увозили его, когда я пришла.
   Бордингтон одно мгновение стоял, словно каменный.
   - Послушайте, это невозможно... Вы, вероятно, ошиблись.
   Ее голос был почти неразборчивым иканием.
   - Напротив... Полиция была там. И была санитарная машина.
   Они уносили тело на носилках, когда я  подошла.  Покрывало,  которым  его
закрыли, соскользнуло в то время, как его вносили в санитарную машину. Я его
видела... Он был мертв.
   Бордингтон упал на стул и  обхватил  лицо  руками.  Он  задрожал.  Смерть
Власта разрушила все его надежды. Деньги, которые он так старательно  скопил
в Женеве, его план побега - все это теперь было бесполезным. У него не  было
никакой возможности покинуть Прагу.
   Мала наблюдала за ним. Видя отчаяние Бордингтона,  она  чувствовала,  как
воля ее окрепла.
   - У нас есть деньги, - сказала она. - Мы еще можем попытаться удрать.
   Бордингтон слышал  ее,  но  эти  слова  не  произвели  на  него  никакого
впечатления. Как покинуть Прагу без хорошо подделанного паспорта? Он  сделал
над собой усилие, чтобы успокоиться.
   Он должен был думать не о себе, а о ней. Без  него  она,  может  быть,  и
спаслась бы. Во всяком случае, если она не будет долго находиться с ним.  Он
подумал о пистолете, спрятанном у него под мышкой. Лучше всего было бы выйти
отсюда, найти спокойное место и пустить себе пулю в голову. От этой мысли он
задрожал. Хватит ли у него мужества нажать на  курок,  когда  холодное  дуло
коснется его лба?
   - Алек! - голос Малы стал жестким. - Вы слышите, что я вам говорю? У  нас
есть эти деньги... тридцать тысяч долларов! Мы должны  ими  воспользоваться,
чтобы достать паспорта! Мы еще сможем убежать!
   Он поднял голову. Глаза его были пусты.
   - Я знал только Власта. Безусловно, существуют и другие люди в Праге,  но
кто?
   Мала встала и заходила по комнате. Она поняла, что в  этой  ситуации  она
может   рассчитывать   только   на   себя.   Внезапно   она    почувствовала
покровительство к этому высокому слабому англичанину.  Он  попытался  спасти
ее, и теперь настало время сделать все возможное, чтобы спасти его. Внезапно
она вспомнила о Жане Брауне.
   - Я знаю кое-кого, кто нам поможет, -  сказала  она,  подойдя  к  нему  и
садясь рядим. - Его зовут Жан Браун, Его отец  был  другом  моего  отца.  Их
вместе расстреляли. Жан земледелец. У него есть небольшая ферма  в  тридцати
километрах от Праги. Может  быть  он  знает  кого-нибудь,  кто  сделает  нам
паспорта. Я поеду повидаю его.
   Бордингтон поднял голову, в его глазах затеплилась надежда.
   - Вы уверены, что можете доверять ему?
   - Полностью. Его отец умер по той же причине, что и мой.
   Да, я могу довериться ему.
   Бордингтон, наблюдавший за ней,  почувствовал,  как  надежда  все  больше
утверждалась в нем. Он видел, что она перестала бояться, что это она  теперь
взяла в свои руки управление их бедной баркой.
   - Он каждую неделю приезжает в Прагу, чтобы продать  овощи  и  фрукты,  -
продолжала Мала. - Завтра день торговли. Я пойду повидаюсь с ним и  расскажу
ему то, что произошло.
   Бордингтон вытер лицо носовым платком.
   - Нет. Я уйду от вас, Мала. Вы можете быть скомпрометированы. Я не  хочу,
чтобы по моей вине с  вами  что-нибудь  случилось.  Нет.  Я  уйду.  Я  найду
возможность...
   - Да замолчите же! - нетерпеливо проговорила  она.  -  Куда  вы  пойдете?
Будьте благоразумны! - Внезапно  она  улыбнулась  ему.  -  Вы  пытались  мне
помочь... Теперь моя очередь. - Она  встала.  -  Я  приготовлю  обед...  Уже
поздно.
   Бордингтон сидел на стуле как приклеенный, пока она возилась на кухоньке.
Он чувствовал себя слабым и бесполезным. У него  не  было  аппетита,  но  он
заставил себя съесть мясо, которое она приготовила. Видя его  отчаяние,  она
протянула руку и похлопала по его руке.
   - Все будет хорошо, Алек, - сказала она.  -  Вот  увидите,  мы  выберемся
отсюда. - Она встала. - Мне нужно приготовиться, иначе я опоздаю.
   - Да, конечно.
   Бордингтон зашел за занавеску и растянулся на кровати.
   Он готов был заплакать.
   Расставшись с Гирландом, Брикман направился в свой отель.
   Войдя в свою комнату, он сел на кровать с зажженной сигаретой в зубах,  и
по телефону попросил соединить его с Парижем. Через некоторое  время  чей-то
голос сказал:
   - Интернациональный кредит.
   - Говорит Брикман  из  Праги.  Я  получил  вашу  телеграмму  относительно
фактуры.
   - Да, мистер Брикман, пожалуйста, не вешайте трубку.
   Брикман стал ждать. Он знал, что его соединят с  Дори.  Только  в  случае
крайней необходимости он мог позвонить в "Интернациональный кредит", который
немедленно соединял любого агента с ЦРУ. Брикман торопился сообщить, что его
торг с Гирландом заключен.
   - Да, мистер Брикман? - Он узнал голос Дори.
   - Относительно потерянных фактур, - сказал Брикман. - Наш клиент их видел
и мы заключили сделку. Оплата сразу. Согласны?
   Наступило молчание, потом Дори спросил:
   - У вас есть деньги, которые вам послали?
   - Да, но деньги не будут возвращены. По-прежнему согласны?
   - Придется, - огорченно сказал  Дори.  -  Я  вам  уже  говорил...  у  вас
карт-бланш.
   И Дори дал отбой.
   Брикман скривился и повесил трубку.
   В начале одиннадцатого он вышел из отеля и сел в трамвай,  который  довез
его почти до дома Малы. Он появился на ее улице около десяти часов  двадцати
девяти минут. Никаких следов Гирланда он не  заметил,  хотя  знал,  что  тот
наблюдал за ним, укрывшись в темноте какой-нибудь двери.
   В это время Церн решил,  что  он  сможет,  ничем  не  рискуя,  установить
микрофон в квартире Малы, который дал ему Смерн. Он поднимался по  лестнице,
когда Брикман вошел в дом. Церн  услышал  его  шаги  и  посмотрел  в  пролет
лестницы. Он смутно  различил  крепкую  фигуру  мужчины,  поднимавшегося  по
лестнице. Церн снял башмаки и быстро и бесшумно взбежал на  пятый  этаж.  Он
слышал приближающиеся шаги. Бордингтон тоже услышал их.  Мгновенно  вскочив,
он погасил  свет  и  устремился  на  балкон,  старательно  закрыв  за  собой
дверь-окно. Потом он спрятался за кустами.
   Брикман, подойдя к двери Малы, позвонил. Церн наблюдал за  ним  в  пролет
лестничной клетки, поднявшись этажом выше. Убедившись в  том,  что  квартира
пуста, Брикман открыл отмычкой замок, вошел, зажег свет и закрыл дверь.
   Бордингтон видел, как он подошел к ангелу, снял его голову и  сунул  руку
внутрь тела. Он вытащил оттуда маленький коричневый пакет,  поставил  голову
на место и быстро направился к двери.  В  квартире  он  находился  не  более
минуты. Он погасил свет, вышел на темную лестничную площадку, запер дверь и,
включив карманный фонарик, начал спускаться по лестнице.
   Церн наблюдал за ним. Он видел, что Брикман держал в  левой  руке  пакет.
Эта деталь могла быть важной. Церн был уверен, что у Брикмана его  не  было,
когда тот входил в квартиру. Что могло находи