было,  что
он находится на посту, а это подтверждало мою догадку, что хиппи  спрятан  в
каюте. Я нисколько не сомневался,  что  до  полуночи,  когда  гавань  начнет
пустеть, с яхты никто не сойдет, поэтому, слегка ускорив шаг,  направился  в
дальний конец набережной, в бар "Аламеда".
   Была среда, и большинство баров не могло похвалиться обилием посетителей.
Они наполнялись в конце недели, когда рыбаки  и  портовые  рабочие,  получив
деньги, приходили покутить.
   По дороге к "Аламеде"  я  прошел  мимо  киоска  с  книгами  и  журналами.
Пробившись поближе к прилавку, я увидел среди прочих книги Раса Хэмела,  все
в ярких обложках, которые манили призывными сексуальными  сценами.  Одну  из
этих книг под названием "Любовь всегда  одинока"  я  купил.  На  ее  обложке
красовалась грустная девушка со сногсшибательной грудью.
   Я продолжил свое путешествие по набережной и наконец пришел в  "Аламеду".
Вход в бар был завешен сеткой от мух. Отодвинув ее, я вошел в  большой  зал.
Слева от входа подковой  изгибался  бар,  на  возвышении  пианист-негр  тихо
наигрывал на  рояле  какие-то  печальные  джазовые  мелодии,  вокруг  стояли
накрытые столики.
   У бара собралось человек пятнадцать. Три официанта-мексиканца  в  длинных
фартуках скучали без дела, стараясь напустить на себя занятой вид.  Толстый,
высокий бармен, тоже мексиканец, одарил меня елейной улыбкой.  У  него  были
длинные, свисающие к подбородку усы, а на голове жирно поблескивала  лысина.
Сидящие у стойки рыбаки казались бывалыми парнями. Никто из них даже  головы
не повернул в мою сторону. Я прошел к дальнему столику, сел и положил  перед
собой книгу Хэмела.
   Один из молодых смуглых официантов подошел и вопросительно поднял бровь.
   - Что у вас есть? - спросил я.
   - Наше фирменное блюдо, сеньор, assoz con polo. Очень вкусно.
   - А что это?
   - Цыпленок с рисом, красным перцем  и  спаржей.  Только  у  нас  такое  и
попробуете.
   - Прекрасно. И шотландское виски без воды. Я поймал его взгляд, брошенный
на обложку книги.
   - Хороша красотка? - сказал я.
   Он молча посмотрел на меня и отошел. Устроившись за столом  поудобнее,  я
закурил и взял книгу. Из рекламы на задней обложке  я  почерпнул  следующее:
"Этот захватывающий роман  прославленного  мастера  американской  литературы
скоро будет экранизирован. Он разошелся  уже  более  чем  в  пяти  миллионах
экземпляров".
   Ко мне приблизился сам жирный бармен и поставил на столик виски.  Обнажил
в приветливой улыбке зубы и проследовал на место.
   Прошло еще десять минут, и мне принесли фирменное блюдо. Я  был  голоден,
цыпленок выглядел аппетитно. Официант поставил передо мной тарелку, кивнул и
отошел к другим официантам.
   Пока я ел, в бар вошли еще трое туристов: две  пожилые  женщины  и  юнец,
обвешанный фотоаппаратами. Они сели за столик далеко от меня.
   Я  продолжал  свою  трапезу.  Правда,   цыпленок   оказался   жестким   и
переперченным, но я пробовал блюда и похуже. Когда я  трудился  над  ножкой,
из-за занавеса в дальнем конце бара появилась  женщина,  немного  помедлила,
огляделась и направилась к моему столику.
   У нее были правильные черты лица, густые волосы цвета  тертой  моркови  и
пышная фигура, соблазнительно обтянутая белыми кожаными  брюками  и  зеленым
лифом, который лишь поддерживал ее бюст, не более того. Подойдя ко мне,  она
остановилась и улыбнулась. Белые зубы казались слишком ровными, вряд ли  они
были свои.
   - Как тебе здесь нравится? - спросила она.
   Я догадался, что это и есть Глория Корт, и  налепил  на  свою  физиономию
самую сексуальную улыбку:
   - С тех пор, как ты появилась, намного больше.
   Она засмеялась:
   - Не скучаешь один?
   Я заметил, что на нас неодобрительно смотрят трое туристов, и приподнялся
со стула.
   - Не выпьешь со мной?
   Она махнула рукой, и к  нам,  как  борзая,  спущенная  с  цепи,  метнулся
официант.
   - Шотландское виски, - заказала она и села. - Ты  у  нас  первый  раз,  -
заметила она. - У меня хорошая память на лица.
   Я не отрывал глаз от ее груди.
   - И я бы тебя запомнил, если бы увидел хоть раз.
   Она снова рассмеялась:
   - Смотрю, ты читаешь книжку моего бывшего супруга.
   Я изобразил крайнее изумление:
   - Что? Что? Это написал твой муж?
   - Бывший. В прошлом году мы разошлись.
   - Нет, подумать только! - Я отодвинул тарелку. - Вот  здорово!  Расскажи,
каково это быть женой короля бестселлеров?
   Она поморщилась:
   - Ну, про других писателей я не знаю, а Рас - жуткая зануда. Все книги  у
него только про секс. А эту ты уже дочитал?
   - Да нет, я только что ее купил.  Вообще-то  я  такие  не  читаю,  а  тут
вспомнил, что он из здешних мест, и решил взглянуть, о чем он пишет.
   - Небось думаешь, что если автор пичкает вас сексом, так он и  в  постели
мастер? - Глория нагнулась ко мне и  склонила  голову  набок.  -  Ничуть  не
бывало! Женщине от него не больше проку, чем от вареной макаронины!
   - Бывает и так, - согласился я. - Женщине это тяжело.
   - Да уж это точно.
   Снова подошел официант и унес тарелку. Я попросил принести кофе.
   - Он ведь, кажется, женился снова?
   - Да. Ну что ж, пусть она порадуется. Я ее видела. Божья  коровка.  Таким
это все равно. - Глория улыбнулась мне долгой зазывной улыбкой. - А мне нет!
   Официант подал кофе.
   - А здесь тебе нравится? - спросил я. - Ты выступаешь?
   - Только  по  субботам,  когда  народу  много.  Здесь  нормально.  -  Она
поднялась. - Еще увидимся, - улыбнулась она и пошла к трем туристам, которым
только что подали  фирменное  блюдо.  Глория  обменялась  с  ними  какими-то
фразами и снова скрылась за занавеской.
   Я закурил и маленькими глотками стал пить кофе. Кое-что удалось выяснить.
Судя по всему, Рас Хэмел - импотент. Я мысленно представил себе Нэнси.  Если
она не удовлетворена Хэмелом, решительный хиппи вполне мог ее привлечь.
   Я начал читать. Книга открывалась сценой соблазнения, и  эта  сцена  меня
проняла. Хэмел явно умел впечатлить.
   Я успел прочесть несколько глав, когда  подошел  официант  со  счетом.  Я
расплатился, дал ему на чай и вышел в темноту.  Предстояло  убить  еще  пару
часов. Героиня Хэмела меня не сумела заинтересовать. В жизни я, может  быть,
и не прочь был бы с ней  встретиться,  но  в  романе  она  казалась  слишком
отвлеченной. Я бросил книжку в урну и пошел вдоль набережной в сторону  яхты
Хэмела.
   Хоть было темно, я смог различить Джоша Джонса -  он  все  еще  сидел  на
своем посту. Я  мельком  взглянул  на  него  и  пошел  дальше.  Туристы  уже
разбрелись по отелям, только рыбаки еще толклись на набережной, кое-где  они
стояли группами и болтали. Эл Барни, до сих пор не потерявший надежды на то,
что ему поднесут, сидел на своей тумбе. Надо было найти место, откуда я  мог
бы, оставаясь незамеченным, наблюдать за яхтой. До полуночи  оставалось  два
часа. На небо поднялась большая полная луна, море засверкало,  а  набережная
погрузилась в тень. Рядом закрывали на ночь маленькое кафе. Усталый официант
опустил жалюзи и ушел в дом,  закрыв  за  собой  дверь.  У  стены  кафе  под
небольшим навесом стояла скамья. Я подошел к ней и сел. Яхта Хэмела была  от
меня примерно в ста ярдах. Джошу Джонсу наверняка меня видно не было.
   Я ждал. Вся жизнь сыщиков проходит в ожидании, и я на  этом  деле  собаку
съел. Группы рыбаков понемногу, одна за  другой,  начинали  расходиться.  На
рассвете им предстояло выходить в море, вот они и плелись нехотя по домам.
   Около одиннадцати Эл Барни швырнул в море пустую  банку  из-под  пива  и,
тяжело поднявшись, заковылял куда-то в темноту. Теперь уже набережная  почти
опустела.
   Остановились поболтать несколько ночных сторожей, приставленных к дорогим
яхтам. Прошел мимо полицейский. Откуда-то появились две  тощие  кошки.  Одна
подошла и стала обнюхивать мою брючину. Я поддал ей ногой, и она убралась.
   Теперь все мое внимание сосредоточилось на яхте Хэмела. И слава Богу, так
как вдруг выяснилось, что Джоша Джонса нет на месте.
   Я встал и замер.
   Прошло еще несколько минут, и я увидел  на  палубе  три  едва  различимые
фигуры и услышал, как спускают  трап.  Почти  тут  же  фигуры  оказались  на
набережной. Они помедлили, глядя в сторону болтающих сторожей, но те  стояли
к ним спиной, и беглецы двинулись в противоположном направлении.
   Я последовал за ними, стараясь держаться в тени. Когда они проходили мимо
фонаря, я увидел, что самая высокая из трех фигур - это Джош Джонс.  Другой,
судя по черной лохматой шевелюре, -  мой  знакомый  хиппи.  Третьей  в  этой
компании была женщина - худая и стройная, ее голову прикрывал  шарф.  Видно,
та, что ютилась с моим хиппи в одной палатке на пиратском острове.
   Далеко они не пошли - свернули в темный переулок.  Я  следовал  за  ними,
тихонько перебегал от одного темного подъезда к другому.
   Вдруг Джош остановился, поманил своих спутников и исчез под аркой.
   Я осторожно заглянул туда и успел  заметить,  что  Джош  открыл  какую-то
дверь и вошел внутрь, парочка последовала за ним. Я вспомнил, что  Эл  Барни
говорил, будто Джош снимает комнату в гавани, значит, Джош привел их к  себе
домой.
   Я отошел в тень и стал ждать.
   Вскоре в окне третьего этажа зажегся свет. Я увидел, как к  окну  подошел
Джош, высунулся наружу, поглядел и ушел в глубь комнаты.
   Я ждал.
   Через час свет погас.
   Я выждал еще некоторое время,  но  ничего  не  происходило,  а  когда  на
рассвете тени стали бледнеть, я сдался и пошел домой.

Глава 3

   Лет пятнадцать назад Пит Левински считался лучшим и самым покладистым  из
портовых полицейских. Он служил в  порту  с  первых  дней,  как  поступил  в
полицию, и все, даже Торговцы  наркотиками,  контрабандисты  и  разные  юные
отбросы общества, признавали, что он всегда относится к ним справедливо.
   Но вот в один прекрасный день  Пит  купил  в  подарок  своей  жене  Кэрри
посудомоечную машину. В порту все знали, что Пит обожает  жену.  Кэрри  была
шведка - веселая толстушка, любившая пропустить рюмочку.  Она  тоже  в  муже
души не чаяла. И вот, значит, когда ей исполнилось сорок два, Пит подарил ей
эту самую посудомоечную машину. Кэрри хорошо готовила, но терпеть  не  могла
мыть посуду. Поэтому она была вне себя от восторга и похвалялась, что  лучше
подарка еще не получала. И все: рыбаки с женами, продавцы  рыбы  и  фруктов,
даже пьяницы, наркоманы и прочая шваль - за нее радовались.
   До сих пор так и неизвестно, что произошло, только спустя три года  после
покупки этой машины Пит, вернувшись домой после дежурства,  обнаружил  Кэрри
мертвой", она лежала рядом с машиной. Предполагали, что в посудомойке что-то
разладилось, а Кэрри, находясь в подпитии, сунулась  поправить  дело.  И  ее
убило током.
   С того страшного момента, как Пит, войдя  в  их  маленькую  кухню,  нашел
неподвижную  Кэрри,  похожую  на  выкинутого  на  берег  мертвого  кита,  он
совершенно сломался.
   Многие из его друзей, озабоченные его отсутствующим видом, советовали ему
подкрепляться  спиртным,  чтобы   встряхнуться   и   восстановить   душевное
равновесие. Раньше Пит почти не пил, а при исполнении служебных обязанностей
не пил вовсе. Но убедившись, что виски несколько смягчает его горе, он начал
пить без удержу. Начальник полиции Террелл сам обожал  свою  жену  и  потому
хорошо понимал Пита. Он пробовал с ним говорить, но все было напрасно.
   Как-то  раз  двое  малолетних  воришек   задумали   обчистить   один   из
многочисленных портовых баров. Пит, пьяный, застал их на месте  преступления
и пристрелил обоих. Протрезвев и  обнаружив,  что  он  натворил,  Пит  долго
рыдал. Начальнику полиции ничего не оставалось, как отправить его на пенсию.
Но мэрия в пенсии Питу отказала. Когда его скудные  сбережения  закончились,
Пит превратился в одного из тех опустившихся  оборванцев,  которые  днюют  и
ночуют в гавани и берутся за все, о чем ни попросят.
   Я познакомился с этим коротко стриженным седым верзилой  с  покрасневшими
веками  через  закадычного  друга  Пита  Эла  Барни  и  всякий  раз,   когда
сталкивался с беднягой, вручал ему пачку сигарет, памятуя, что, если  бы  не
проклятая посудомоечная машина, он и  по  сию  пору  наводил  бы  порядок  в
гавани.
   На следующее утро после того, как я проводил Джоша Джонса и его спутников
до дома, я около девяти утра отправился искать Пита.
   Солнце понемногу входило в силу, и я  чувствовал  себя  вымотанным,  ведь
поспать мне удалось всего несколько часов. Я медленно  брел  по  набережной.
Для Эла Барни было еще слишком рано, его  тумба  пустовала.  Он  вылезал  из
своего пристанища, только когда появлялись туристы,  но  Пита  я  нашел.  Он
сидел на перевернутом ящике и чинил рыболовную сеть.
   - Привет, Пит, - окликнул его я. Пит поднял голову и улыбнулся. Его  лицо
загорело докрасна, голубые глаза слезились.
   - Привет, - отозвался он. - Ты что-то рано, Барт.
   - Работа. Можешь отложить эту сеть и выпить со мной кофе?
   Пит аккуратно сложил сеть и встал.
   - Конечно. Сеть может подождать. А кофе? Да, кофе я выпью.
   Мы пошли в бар "Нептун". Я заметил, что Пит  еле  волочит  ноги.  Он  шел
медленно, как больной слон.
   Бармен Сэм улыбнулся мне, когда мы с Питом уселись за столик.
   - Доброе утро, мистер Андерсен, - сказал он, подойдя к нам и вытирая  наш
стол грязной тряпкой. - Что будем заказывать?
   - Два кофе, бутылку виски, один стакан и воду, - распорядился я, не глядя
на Пита.
   - Сию минуту, мистер Андерсен, - откликнулся Сэм и  поспешил  обратно  за
стойку.
   - Пит, - сказал я тихо, - у меня есть для  тебя  работа.  Плачу  двадцать
баксов.
   Пит смотрел на меня, вытаращив глаза.
   - Не может быть... - Он осекся, так как Сэм принес нам  кофейник,  виски,
кружки и стакан. Когда Сэм вернулся за стойку, Пит продолжил:
   - А что за работа, Барт? Господи, двадцать баксов!
   Он не сводил глаз с бутылки, так малыши смотрят на мороженое.
   - Угощайся, - пригласил я. - Налей себе.
   - Вообще-то еще рано, но, может, стаканчик я пропущу.
   Трясущейся рукой он налил стакан дополна. Я  смотрел  в  сторону:  тяжело
было наблюдать, как все больше опускается этот порядочный, добрый человек, и
сознавать при этом, что помочь ему нельзя, он  обречен.  Помолчав  некоторое
время, я спросил:
   - Ты знаешь Джоша Джонса?
   Пит вытер губы рукой и глубоко вздохнул:
   - Джоша Джонса? Еще бы! Я всех в порту  знаю.  Это  паршивый  ниггер.  Он
работает у мистера Хэмела - писателя. Да он родную мать продаст.
   - Это я уже слышал, - прервал его я. - Знаю от Эла Барни.
   Пит кивнул. Его рука снова потянулась к  бутылке,  но  в  нерешительности
остановилась.
   - Наливай себе, Пит, я знаю, тебе надо выпить.
   - Пожалуй! - Он налил еще такой  же  стакан.  Осушив  его,  я  рухнул  бы
замертво.
   - Пит! Я хочу поручить тебе организовать за Джошем слежку. Мне надо знать
про каждый его шаг. Он пустил к себе двоих - мужчину  и  женщину.  Я  должен
узнать, когда они от него уйдут и куда. Можешь мне помочь?
   Пит опрокинул в себя стакан, вздохнул, расправил широкие плечи  и  теперь
уже твердой рукой налил кофе мне и себе.
   - Легче легкого, Барт. У меня здесь  целая  орава  мальчишек,  они  будут
ходить за Джонсом и теми двумя как приклеенные.
   - Ну хорошо, тогда наладь слежку сразу. -  Я  отхлебнул  кофе.  -  Только
чтобы никто из этой троицы не догадался,  что  за  ними  следят.  У  мужчины
черные волосы и борода, он среднего роста. Женщину я не  разглядел,  но  они
будут вместе.
   - Значит, двадцать баксов? Я посмотрел в  сторону  стойки.  Сэм  как  раз
отвернулся, и я сунул Питу деньги:
   - Потом заплачу еще. - Я вынул свою визитную карточку. - Если эта парочка
куда-то соберется, позвони мне. Договорились?
   Пит кивнул. Он  снова  был  полицейским.  Виски  вернуло  его  к  прежним
временам, когда он славился как образцовый блюститель порядка в порту.
   - Можешь на меня положиться, Барт.
   - Забирай бутылку с собой. Это дело для меня очень важное.
   Пит улыбнулся, обнажив черные остатки сгнивших зубов:
   - Хорошо, Барт, все будет в порядке.
   Я встал, заплатил за виски и кофе и вышел на залитую солнцем набережную.
   Ничего лучшего мне не придумать, утешал я себя. Не слишком хороший выход,
но лучше так, чем никак.
   Я прошел к своему "мазеру", сел в него и поехал в Парадиз-Ларго. Запустив
запись Боба Дилана, чтобы не слишком скучать, я сидел и ждал, когда появится
Нэнси Хэмел.

***

   Когда я вернулся в агентство, Чик Барни взбадривал себя виски. А я  купил
на деньги Берты бутылку "Катти Capк". Увидев,  как  я  ее  откупориваю,  Чик
спросил:
   - Кого это ты обкрутил?
   Я сел за стол, налил себе стакан и улыбнулся:
   - Не имей сто долларов... А как у тебя идет дело?
   Чик надул щеки:
   - И не спрашивай.  Временами  я  проклинаю  нашу  работу.  В  центральном
магазине  самообслуживания  обнаружились  недостачи.  Кто-то  из   персонала
жульничает. Вот я и расхаживаю по этому проклятому магазину с грозным видом.
Ну и работенка! А что у тебя?
   - Ничего. Пустая трата времени  и  денег.  Я  проводил  Нэнси  до  клуба,
посмотрел, как она играет в теннис с Пенни Хайби, ест за завтраком  салат  с
креветками, затем поехал следом за ней в гавань. К яхте она не приближалась,
просто бродила по набережной, словно хотела убить  время.  Купила  устриц  и
краба, потом поехала домой - ничего не скажешь, -  скучающая  в  одиночестве
женщина не знает, чем себя занять.
   Но у меня были теперь другие сведения. Я надеялся, что она пойдет к Джошу
Джонсу, но она этого не сделала. Самого же Джонса нигде не было видно, ни на
яхте, ни на набережной.
   Выпив, я пошел к Гленде. Она сказала, что полковник  занят.  Я  отдал  ей
состряпанный на машинке рапорт:
   - Как я уже говорил, похоже, абсолютно ничего.
   - Но все же продолжай, - распорядилась Гленда. - Вдруг что и случится.
   - Например, конец света? Кстати, Гленда, хочу напомнить, что мне  пора  в
отпуск.
   - Только когда закончишь это дело.
   - Ладно, этого можно мне не говорить.
   Я вернулся к себе.
   Чик уже собирался уходить.
   - До скорого, приятель! - сказал он. - Завтра за ту же лямку.
   - Что за вопрос? А ты смотри не напейся. Когда он ушел,  я  стал  убирать
свой стол и решил, что надо повидаться с Бертой.  Проверил  бумажник,  чтобы
посмотреть, на что я способен. У меня оставалось чуть меньше ста долларов, а
продержаться нужно было еще восемь дней. Может, на этот раз Берта  будет  не
склонна шиковать? Только вряд ли.
   Я потянулся к телефону, но он зазвонил сам.
   - Да, Барт Андерсен, агентство Парнэлла, - отозвался я.
   - Это Лу Колдвэлл. Мне надо  с  вами  встретиться.  Срочно.  Кто  к  кому
приедет - вы ко мне или я к вам?
   Я насторожился. Лу Колдвэлл был агентом Федерального бюро  расследований.
В городе у  него  была  контора,  но  он  в  ней  почти  не  показывался.  В
Парадиз-Сити ФБР делать было нечего. В основном работать  Лу  приходилось  в
Майами.
   - У меня назначена встреча, Лу, - сказал я. - А завтра нельзя?
   - Ни в коем случае! Я же сказал - срочно.
   - В чем дело-то?
   - Речь идет об отпечатках пальцев на той  зажигалке,  которую  вы  нашли.
Гарри Мэдоуз послал их в Вашингтон. Они там чуть со стульев не попадали. Так
вы ко мне или я к вам?
   Я не колебался ни секунды. Если Гленда увидит Колдвэлла,  она  потребует,
чтобы я объяснил, зачем он ко мне приезжал.
   - Жди меня, Лу, я буду у вас через десять минут. - И я повесил трубку.
   Ну теперь, размышлял я, надо вести себя  крайне  осторожно.  Значит,  мой
хиппи опознан. Раз в  Вашингтоне  падают  со  стульев,  он,  выходит,  птица
высокого полета. И мне снова припомнились слова Берты: "Я бы пригляделась  к
этим богатеям, на кого ты работаешь, и взялась бы за кого-нибудь из них".
   "Держи ухо востро, Барт", - внушал я себе, спускаясь на лифте в гараж.
   Лу Колдвэлл поджидал меня в своей тесной запущенной конторе. Высокий, лет
этак сор