бы  кое-что
выяснить.
     - Привет, Люси, - раздался рядом чей-то голос. - Я  целый  вечер  искал
тебя!
     - Привет, Росс.
     Человек с львиной гривой волос подошел к ним вплотную.
     - Ну и народу здесь. Хотя  большинство  пришло  вовсе  не  полюбоваться
картинами, а за бесплатной выпивкой.
     Улыбнувшись, Люси представила их друг другу:
     - Мистер Калверт. Мистер Леонетти.
     Леонетти, улыбнувшись, хлопнул Калверта по плечу.
     - Джон Калверт из Атланты не родственник вам?
     - У меня много родственников на юге, но Джона среди них нет.
     - Весьма жаль. А как вас зовут?
     - Гарри.
     - А вы зовите  меня  просто  Росс,  -  он  подмигнул  Люси.  -  Извини,
дорогая, что я прервал вашу беседу.
     - Мы просто болтали, Росс.
     - Кстати, - сказал Леонетти, - мы с Люси относимся  к  тем,  кто  ценит
искусство. Но погоду здесь делают совсем другие.
     - Вы тоже художник?
     - Россу принадлежит "Лайен Галери", - сказала Люси.
     Леонетти тем временем прислушивался к словам отца Люси.  Когда  тот  на
секунду умолк, Леонетти громко заявил:
     - Мистер Бостон опять обрабатывает  прессу.  В  этом  деле  он  великий
мастер.
     Бостон улыбнулся и помахал ему в ответ.
     - Пойду к нему, - сказал Леонетти. - С вами я не прощаюсь,  Гарри.  Еще
увидимся.
     - Так как же насчет расписки? - спросила Люси, когда Росс отошел.
     - Мне этот разговор надоел. Нельзя ли сменить тему?
     - У нас не может быть общих тем. Мы не друзья, и разговор у  нас  чисто
деловой.
     - Знаю. Но я хотел бы сделать наше знакомство более близким.
     - А я нет, - холодно ответила она. - Достаточно того, что я  вежлива  с
вами.
     - Понятно. Можете быть невежливы, - усмехнулся Калверт.
     - Вы - вор,  -  она  пристально  глянула  на  него  из-под  насупленных
бровей.
     От удивления у Калверта даже челюсть  отвисла.  Кто-то  хлопал  его  по
плечу, а он все стоял в оцепенении, не спуская глаз с Люси.
     Та  тоже  в  упор  смотрела  на  него,  и  ее  нежная  кожа  постепенно
становилась пунцовой. Снова кто-то похлопал Калверта по плечу, и он  услышал
свое имя. Медленно обернувшись, увидел слугу в ливрее.
     - Мистер Калверт? Вас просят к телефону.
     Извинившись, он стал протискиваться через толпу вслед за слугой.  Слова
Люси оскорбили его, но произнесены они были вполне  искренно  -  сомневаться
тут не приходилось.  Значит,  Люси  считает  его  вором,  попросту  укравшим
расписку?
     Слуга привел его в небольшой, аккуратно  обставленный  кабинет,  указал
на телефон и тактично удалился.
     В трубке раздался мягкий мужской голос:
     - Звонит доктор Вильямс из госпиталя святого Петра.  Я  звонил  вам  на
службу, и мне сказали, что вы  здесь.  Я  хочу  передать  вам,  что  Винсент
Гастингс попал в аварию.
     - Как это случилось?
     - Его сбила машина. Он желает вас видеть.
     - Он в тяжелом состоянии?
     - Я бы не хотел вдаваться в подробности по телефону, - в  голосе  врача
слышалась профессиональная осторожность.
     - И он хочет видеть именно меня? - переспросил Калверт.
     - Именно вас. Если вы Гарри Калверт.
     - Я Гарри Калверт, можете быть спокойны.
     - Тогда не тяните. Он говорил, что это очень важно.
     - Я еду, доктор. Спасибо.
     Калверт вышел из кабинета и сразу наткнулся на  Рода  и  Плайера,  явно
поджидавших его в коридоре. Кривая усмешка исказила губы Плайера,  когда  он
сделал шаг вперед. В тот же момент из двери, ведущей в зал, появился  слуга.
Род крикнул:
     - Том, только не здесь...
     Калверт медленно прошел  мимо,  провожаемый  двумя  парами  ненавидящих
глаз, снял с вешалки свое пальто и шляпу, а  затем  сказал,  глядя  прямо  в
ледяные глаза Плайера:
     - Мы еще встретимся с тобой, ублюдок.
     Плайер с пугающим спокойствием ответил:
     - Но это будет твоя последняя встреча с кем-либо на этом свете.


Глава 7

     Когда,  сопровождаемый  врачом,  Калверт  вошел  в  больничную  палату,
Гастингс попытался встать. Голова его была забинтована,  щеку,  как  клеймо,
пересекала огромная ссадина. Нос превратился в картошку.
     - Лучше не вставайте, - предостерег его доктор Вильямс.
     Гастингс, тяжело дыша, вновь откинулся на подушки.
     - Все  его  тело  выше  пояса,  как  татуировкой,  покрыто  синяками  и
ссадинами, - сказал доктор.
     - Спасибо, что зашли, Калверт, - прошептал Гастингс.
     - Не  волнуйтесь,  дружище,  -  успокоил  его  Гарри  и   обратился   к
доктору: - Насколько тяжелы повреждения?
     - Ничего серьезного. Возможно, легкое сотрясение мозга, но  и  это  под
сомнением. Все станет ясно после  рентгена.  Был  сильный  шок,  но  он  уже
прошел.
     - Садитесь поближе, Калверт, - прошептал Гастингс.
     - Я  вас  покину,  -  сказал  доктор  Вильямс,  -  но  прошу  долго  не
задерживаться.
     - Спасибо, что пришли, - повторил Гастингс, когда они остались  вдвоем.
Его бледные губы едва шевелились.  -  Я  должен  с  кем-то  переговорить.  С
матерью я не могу, она не перенесет этого. Нужно, чтобы кто-нибудь из  банка
позвонил ей и сказал, что я на пару дней покинул город. Я  понимаю,  что  не
имею морального права рассчитывать на вашу помощь, но больше мне не  к  кому
обратиться.  Возможно,  это  покажется  вам  смешным,  но  мне  хотелось  бы
напомнить о нашем студенческом братстве.
     - Мне это не кажется смешным.
     - Следующим можете быть вы, Калверт, - глаза Гастингса замутились,  как
у больного животного.
     - О чем вы? - с недоумением переспросил Гарри.
     - Я обязан вас предостеречь.
     - Доктор  сказал,  что  вас  сбил  автомобиль.  Наверное,  какой-нибудь
пьяный лихач выехал на тротуар.
     - Меня сбил Том Плайер.
     Гастингс произнес это самым обыденным голосом, как  что-то  само  собой
разумеющееся,  однако  в  плазах  его   стояли   мука   и   страх.   Калверт
почувствовал, как пересохло у него в горле, а по коже побежали мурашки.
     - Вы мне не  верите?  -  спросил  Гастингс.  -  По-вашему,  я  все  это
придумал?
     - Вариант с пьяным водителем кажется мне более вероятным,  -  глядя  на
носки своих ботинок, сказал Калверт.
     - Без всякого  сомнения,  это  был  Плайер.  Он  специально  выехал  на
тротуар, чтобы сбить меня,  -  казалось,  рассудок  Гастингса  помутился  от
страха. - Я узнал его. Он смеялся, направляя на меня машину.  Я  прижался  к
стене, но он  все  же  достал  меня  правым  крылом,  как  бык  рогом.  Меня
отбросило на ступеньки какого-то дома, а  Плайер  дал  задний  ход  и  снова
бросился на меня. Я почувствовал запах резины...  Спасли  мою  жизнь  только
перила крыльца. Затем Плайер съехал с тротуара и умчался.
     Тело Гастингса под простыней била мелкая дрожь, а мысли  раз  за  разом
возвращались к страшному происшествию.
     - Я вас понял, Гастингс, - сдавленным голосом  произнес  Калверт.  -  Я
вас понял, довольно.
     - Он бросился на меня, как взбесившийся бык, и еще хохотал при этом.
     - Зачем? Почему?
     - Утратив расписку, я  стал  ненужным.  А  знаю  я  чересчур  много,  -
Гастингс попытался  приподняться,  и  это  ему  почти  удалось.  -  Калверт,
берегите расписку. Это ваш единственный шанс уцелеть. На  вас  будут  давить
изо всех сил, но пока расписка при вас, не тронут.
     "Тут Гастингс бесспорно прав", -  подумал  Калверт.  Его  жизнь  теперь
всецело зависела от клочка зеленой бумажки.  Неужели  Люси  не  знает,  что,
расставшись  с  распиской,  он  расстанется  и  с   жизнью?   Значит,   цена
безопасности - двадцать пять тысяч долларов? От всего этого можно  впасть  в
панику. А он еще отдал конверт с распиской  Максу.  Но  Люси,  Люси!  Нельзя
поверить, что она знает все подробности этого грязного дела.  Скорее  всего,
она - слепое орудие в руках негодяев.
     - Гастингс, кому же все-таки принадлежит  эта  расписка?  -  как  можно
более спокойно спросил он.
     - Человеку по имени Мартин Ван дер  Богль,  -  сказал  больной,  сделав
глоток воды из стакана.
     - Это он продал картины? А где он сейчас?
     - Он умер.
     - Когда?
     - Примерно месяц  назад.  Его-то  убил  на  моих  глазах  Плайер.  Тоже
задавил машиной.
     - Почему вы не заявили в полицию?
     - Я не могу, - Гастингс, казалось, был готов зарыдать.
     - Начнем сначала.  Расскажите  мне  все  подробно.  О  Ван  дер  Богле,
расписках, картинах...
     - Нет, нет, я не могу... - голова Гастингса металась по подушке.
     - Я могу чем-нибудь помочь? Скажите...
     - Нет... Они убьют меня...
     - Тогда я ухожу, - Калверт встал.
     - Нет, нет, не уходите! Останьтесь. Я все расскажу...
     Гастингс говорил долго и путано, с трудом  шевеля  запекшимися  губами.
Зато его бледное лицо стало спокойным - он целиком ушел в воспоминания.
     Лорэми Бостон в свое время отправился в Европу с целью войти в  контакт
с военной комиссией, занимавшейся вопросами искусства. В Амстердаме он  свел
знакомство с коммерсантом Ван  дер  Боглем,  предложившим  ему  две  картины
Иоганна Гроота. Условия были  самые  выгодные.  Но  Бостон,  находившийся  в
Европе с  правительственным  заданием,  не  имел  права  заниматься  частным
бизнесом. Однако он не удержался и  купил  обе  картины.  Ван  дер  Богль  в
качестве аванса получил чек на двенадцать тысяч.  На  остальную  сумму  была
составлена расписка о получении денег после возвращения Бостона  в  Америку.
Желая засекретить сделку, он отправил  картины  домой  не  самолетом,  каким
улетал сам, а пароходом. Единственным документом, фиксирующим сделку,  таким
образом, оказалась зелененькая расписка. Но в то время  это  устраивало  обе
стороны. Бостон опасался осложнений,  которые  могли  возникнуть  у  него  в
связи с использованием служебной поездки для личного обогащения.  Голландец,
к которому картины попали сомнительным путем, огласки должен  был  опасаться
еще в большей мере.
     Когда Богль прибыл в Нью-Йорк за оставшимися деньгами,  Бостон  вначале
попытался сбить цену, но ничего не добился. Тогда, сославшись  на  временные
финансовые затруднения, он попросил месяц отсрочки. Хитрый  и  хладнокровный
голландец вначале  требовал  возвращения  картин,  но  потом  согласился  на
двухнедельную отсрочку.
     Гастингс встретился с Ван дер Боглем в банке  -  он  помог  ему  решить
несколько финансовых проблем. Пару раз они обедали в ресторане, и дружба  их
постепенно  крепла,  особенно,  когда  выяснилось,  что  оба   -   страстные
шахматисты. Ван дер Богль стал навещать Гастингса на дому по вечерам, и  они
коротали время за игрой и выпивкой.
     Однажды Ван дер Богль в припадке откровенности рассказал  новому  другу
о сделке с Бостоном. То ли опасаясь чего-то, то ли желая  продемонстрировать
полное доверие Гастингсу, голландец попросил его  спрятать  расписку.  Двумя
днями позже он был сбит машиной, выскочившей на тротуар. Гастингс  с  ужасом
наблюдал это из окна своей квартиры.
     На следующий день в банк явились Род и  Плайер.  Они  заявили,  что  за
некоторое время до гибели голландец, поддавшись угрозам, во всем  признался,
хотя и не назвал человека, которому он передал расписку. Однако  слежка  уже
давно показала, кто самый близкий  знакомый  Богля  в  Нью-Йорке.  Гастингсу
предложили выбор - или десять тысяч долларов за  расписку,  или  смерть,  не
менее страшную, чем та,  которая  настигла  голландца.  В  полицию  Гастингс
обращаться  не  стал.  Во-первых,  просто  был  напуган,  во-вторых,   хотел
получить эти самые десять тысяч.
     Вначале  Род  намеревался  просто   уничтожить   расписку,   являющуюся
единственным доказательством сделки. Но вскоре обстоятельства изменились.  В
Голландии  каким-то  образом  узнали  о  продаже  картин,  и  власти  начали
следствие. Для  Бостона  теперь  важно  было  сохранить  доказательство  его
полного расчета с Ван дер Боглем. Но, чтобы сохранить картины  или  получить
за  них  компенсацию,  нужно  было  подделать   подпись   голландца,   якобы
подтверждающую получение всей суммы.
     За это дело взялся Гастингс - коготок увяз, всей  птичке  пропасть.  За
дополнительные пять тысяч  он  подделал  подпись  Ван  дер  Богля,  взяв  за
образцы  различные  принадлежащие  ему  документы,  хранившиеся   в   банке.
Совершив подлог, он почувствовал себя уверенней  и  потребовал  у  Рода  уже
двадцать пять тысяч.
     Род попросил сутки на консультацию с Бостоном.
     На следующий день, явившись в  банк,  Род  сообщил  об  отказе  Бостона
увеличить сумму. Но тут же  сделал  Гастингсу  предложение  надуть  Бостона,
компаньоном которого он являлся. Якобы отношения между ними уже давно  зашли
в тупик. Это очень  не  понравилось  Гастингсу.  Его  подозрения  усилились,
когда, выглянув на улицу, он увидел Плайера. Вот  тогда-то  ему  и  пришлось
сунуть расписку в один из адресованных Калверту конвертов.
     После этого он отправился с Родом в ресторан. Когда же  тот  достал  из
кармана  двадцать  пять  тысяч  и  предложил  немедленно  произвести   обмен
"расписка-деньги", Гастингс был вынужден признаться в своем трюке.  Документ
он пообещал вручить через пару дней.
     Именно Род  посоветовал  Гастингсу  не  доверять  Калверту  и  выкрасть
конверт из его квартиры ночью.
     Наконец-то Калверту все стало ясно. Гастингс  лежал  молча,  утомленный
рассказом. Лицо его было бледным и отрешенным. Калверт налил стакан  воды  и
подал больному.
     - А откуда взялся этот Плайер? - спросил он. - Кто он такой?
     - Двоюродный  брат  Рода,  они  оба   из   весьма   порядочной   семьи.
Неприятности были у Плайера с детства. В колледже он  оказался  причастен  к
смерти своего соседа по комнате. И  чтобы  замять  это  дело,  потребовалось
немало денег. Плайера отправили на военную службу,  но  и  там  он  совершил
нечто такое, за что был с позором изгнан из армии.
     - И сейчас он служит у Рода, выполняя грязные поручения?
     - Он - чудовище, маньяк. Если бы вы слышали, как он  хохотал,  сидя  за
рулем автомобиля!
     - Знают ли Бостон и Люси, что  это  именно  Плайер  прикончил  Ван  дер
Богля? - спросил Калверт.
     Гастингс хотел ответить, но не успел, потому что в палату вошел  доктор
Вильямс в сопровождении сиделки.
     - Пора отдыхать, - сказал он Гастингсу.
     - Я ухожу, доктор, - Калверт встал. -  Пока,  дружище,  -  добавил  он,
глядя на Гастингса. - Надеюсь, все будет в порядке.
     - Вы придете завтра? - с надеждой спросил тот.
     - Постараюсь.
     Сиделка, закатав рукав рубашки Гастингса,  готовила  укол.  Скривившись
от боли, вызванной уколом в вену, он все же успел напутствовать Калверта:
     - Будьте осторожны, переходя улицу.
     Лицо  его,  обрамленное  многими  слоями  бинтов,  как  тюрбаном,  было
пергаментно строгим. "Мумия", - подумал Калверт.


Глава 8

     Открыв  дверь  своей  квартиры,  Калверт  едва  не  напоролся  на   два
объемистых,  очень  хорошо  ему   знакомых   чемодана.   Грейс,   до   этого
разговаривавшая с кем-то в гостиной, встала с дивана и, улыбаясь, пошла  ему
навстречу. Калверт с растерянным и глупым  выражением  лица  так  и  остался
стоять в раскрытых дверях. Он не мог до конца осмыслить  происходящее,  даже
когда руки жены обвили его шею. Она была совсем рядом, и  Калверт,  действуя
почти автоматически, наклонился, подставляя губы для поцелуя.  При  этом  он
не без горечи заметил, что Грейс изменила прическу - ее роскошные  бронзовые
волосы теперь были уложены на голове в корону.  Это  было  сделано  или  под
чьим-то влиянием, или для кого-то.
     Сразу после поцелуя она отстранилась и,  взяв  его  за  руку,  ввела  в
гостиную.
     - К тебе посетитель, милый, - промурлыкала она.
     Сидевший в кресле Росс Леонетти дружелюбно кивнул головой.
     - Добрый  вечер,  Калверт.  Простите,  что  я  зашел  без  приглашения.
Наверное, мне следовало  предупредить  вас  о  визите  по  телефону.  Миссис
Калверт была весьма любезна со мной. А мне нужно  с  вами  переговорить.  Не
возражаете?
     - Ничуть. Весьма рад вашему визиту.
     Калверт украдкой глянул на Грейс. У нее всегда было  особое,  волнующее
очарование,  которое  никого  не   могло   оставить   равнодушным.   И   эта
обаятельнейшая из улыбок... Кого-кого,  но  Грейс  нельзя  было  представить
хмурой или скучающей. Вот только кому предназначается  эта  новая  прическа?
Неужели подонку Бенни Фэрису?
     Он сел напротив Леонетти, а Грейс тут же  примостилась  на  подлокотник
кресла. Одной рукой она слегка поглаживала затылок мужа.
     - Мистер Леонетти был так любезен, что помог мне  донести  чемоданы  от
лифта до квартиры.
     - Любой мужчина счел бы за  честь  сделать  то  же  самое,  -  галантно
произнес Росс. - Вы где-то отдыхали?
     - Да,  -  ответила  Грейс.  Ее  пальцы  с  силой  надавили  на  затылок
Калверта.
     - И как же тебе отдыхалось? - Гарри изобразил подобие улыбки.
     - Неплохо, -  она  слегка  шлепнула  его  по  затылку.  -  Может  быть,
приготовить что-либо выпить?
     И, не дождавшись ответа, резко устремилась на кухню.
     - Что заставило вас придти ко мне, мистер Леонетти? - спросил Калверт.
     - Случай. Каприз, если угодно. Но я не жалею. Я  провел  очаровательные
полчаса в обществе вашей супруги. Замечательная женщина.
     - Об этом чуть позже, - Калверт холодно глянул на гостя.  -  Давайте  к
делу.
     Глаза Леонетти продолжали улыбаться, но едва заметно сузились.  Он  уже
хотел что-то сказать, но в комнату  вернулась  Грейс  с  двумя  наполненными
бокалами в руках.
     - Прошу. А я, с  вашего  разрешения,  пока  займусь  своим  гардеробом.
Нужно распаковать и развесить вещи.
     Она направилась в спальню, и Леонетти проводил ее  восхищенным  взором.
Затем он перевел взгляд на Калверта, и улыбка сразу покинула его лицо.
     - Не стоит ходить вокруг да около, Калверт. Мы оба  прекрасно  понимаем
друг друга.
     - Именно. Итак, ваши условия?
     - Десять тысяч сверх того, что вам уже предлагали.
     - От  имени  кого  вы  говорите?  -  лицо   Калверта   было   абсолютно
бесстрастным.
     - Я представитель небольшого синдиката, членом которого  тоже  являюсь.
Но вас это не должно беспокоить.
     - Думаю, мне не стоит спрашивать, для чего вам нужна расписка?
     Леонетти только плутовски ухмыльнулся.
     - Кроме того, - продолжал Калверт, - вы, конечно, не скажете,  от  кого
узнали, что эта вещь находится у меня?
     - К сожалению, не  могу  удовлетворить  ваше  любопытство!  Не  в  моих
правилах  раскрывать  источники  информации,   но   повторяю,   вам   нечего
беспокоиться.
     - Звучит не очень убедительно.
     - Сколько вам предложили за расписку, Калверт? - перебил его Леонетти.
     - Тридцать пять тысяч, - Гарри отхлебнул немного виски.
     - По-вашему, эта сумма недостаточна? -  Леонетти  задумчиво  смотрел  в
свой бокал. - По-моему, она даже чрезмерна. Но мое  предложение  остается  в
силе. Сорок пять тысяч в обмен на расписку.
     - Меня это не устраивает.
     - Мало?
     - Нет, слишком много.
     - Так в чем же дело?
     - Я уже сказал: нет.
     - Может, объясните? - в голосе Леонетти прозвучал вызов.
     - Расписка вам не принадлежит. Уж, скорее, на нее могут претендовать  и
другие.
     - Вы ведете себя глупо, Калверт.
     - Мое решение окончательное. Кроме того, мне это все надоело. Отныне  я
ничего не продаю.
     - Это звучит как оскорбление, - лицо Леонетти перекосилось.
     - Понимайте, как хотите. Но я  не  изменю  своего  решения,  -  Калверт
глянул на Леонетти с вызовом.
     Однако тот уже взял себя в руки  и  вновь  заговорил  мягким,  вежливым
голосом:
     - Конечно, это выглядит глупо, но если ваша позиция  именно  такова,  с
ней надо считаться, - он тяжело встал. - Возможно, в будущем вы пожалеете.
     - До свидания, мистер Леонетти. - Калверт тоже встал.
     - Жизнь - это рынок. От покупателя можно добиться выгоды, но  если  ему
отказать, могут случиться неприятности. Мы пред