меется  отель.  Они  пустят
вас. А теперь убирайтесь!
     Внезапно Херви закрыл лицо руками и заплакал. Да, с  ним  действительно
было покончено.
     - Вставайте и уходите, - с отвращением  сказал  я.  -  Меня  тошнит  от
одного вашего вида.
     Бероу встал, подошел к двери, закрыл глаза ладонью  и  снова  заплакал,
как обиженный ребенок. Я поднял деньги и сунул их в карман его пиджака.  При
этом он даже поблагодарил меня. Этот тип оказался еще  и  трусом.  Я  подвел
его к двери, подал ему чемодан, который стоял в прихожей, и выпихнул его  за
дверь, в непогодь, из которой Бероу и появился у меня в доме.
     - Я не люблю таких слюнтяев, как вы, - сказал я. -  Держитесь  от  меня
подальше.
     Он спустился по ступенькам - и тут же ветер, дождь и темнота  поглотили
его. Я запер дверь и постоял в прихожей.  Мне  ужасно  хотелось  выпить,  но
прежде всего следовало кое-что  выяснить.  Выпивка  подождет.  Я  подошел  к
спальне и открыл дверь. Ева стояла  у  трюмо,  сложив  руки  на  груди.  Мой
приход не удивил женщину. Она спокойно смотрела на меня.
     - Он ушел, - сказал я, останавливаясь в  дверях,  -  я  отдал  ему  сто
долларов, которые вы от него получили, и он горячо поблагодарил меня.
     Выражение ее лица не изменилось. Ева молчала и была похожа на  опасное,
готовое наброситься на свою жертву животное. Я посмотрел на нее и спросил:
     - Вам не жаль его?
     Ее губы презрительно сжались.
     - С какой стати я буду жалеть мужчину? - прозвучало в ответ.
     Когда были произнесены  эти  слова,  я  понял,  кто  она.  Сомнений  не
осталось. Значит, Бероу не лгал. Слишком гладко он рассказал, как купил  ее,
и  слишком  точно  назвал  цену.  Если  раньше  я  и  надеялся,  что   Херви
наговаривает на Еву, чтоб быть с ней и обезопасить таким  образом  меня  как
соперника, то теперь знал, что он говорил правду.  Да,  Ева  была  одной  из
тех, кто принадлежит всем, кому это захочется. Никто  не  подумал  бы  этого
при взгляде на нее. И она, эта женщина, на которую в обществе смотрели,  как
на отброс, смела игнорировать меня, она имела  наглость  пренебрегать  мною.
Внезапно у меня появилось желание унизить ее, причинить ей  боль.  Раньше  я
никогда не испытывал такого желания ни к одной из женщин.
     - Он сказал мне, что купил вас, - сказал я, закрыв  за  собой  дверь  и
пройдя в глубь комнаты. - Ваша  внешность  обманчива.  Знаете,  а  мне  и  в
голову не приходило, что вы - продажная женщина. Ваша  такса  сто  долларов,
не так ли? Я перекупил вас у  изгнанного  мной  из  дома  Бероу.  Только  не
воображайте, что я заплачу больше. Я не добавлю ни  цента.  На  мой  взгляд,
ваша красная цена - сто долларов.
     Ева не сделала ни единого движения. Лицо ее хранило  знакомое  уже  мне
деревянное  выражение,  только  потемнели  глаза  и  побелели  ноздри.   Она
наклонилась над трюмо. Ее маленькая, белая рука поглаживала  тяжелую  медную
пепельницу. Я подошел к Еве.
     - Незачем бросать на меня такие свирепые взгляды. Я  не  из  трусливого
десятка. Пойдем, покажи мне, на что ты способна.
     Когда я протянул к ней руку, женщина  внезапно  схватила  пепельницу  и
ударила меня по голове.


4

     Большинство мужчин ведет двойную жизнь: явную и тайную.  Люди  судят  о
нас, о наших характерах только по фактам явной жизни.  Однако  если  мужчина
допускает ошибку и скрываемые им пороки  становятся  достоянием  многих  или
всех, его осуждают, хотя никаких перемен в мужчине ни в лучшую, ни в  худшую
сторону не произошло, он остался тем  же  самым  человеком,  который  совсем
недавно пользовался благосклонностью  общества.  Но  теперь  вторая,  тайная
суть мужчины раскрыта,  и  отношение  к  нему  резко  меняется.  Большинству
мужчин, по крайней мере, многим удается дурачить общество, и  оно  принимает
их за людей достойных и приятных  только  потому,  что  никто  не  знает  их
постыдных тайн, которые держатся в секрете. Я абсолютно откровенен  с  вами.
Возможно, из-за этого вы пришли к заключению, что я  чрезвычайно  неприятный
человек:  бесчестный,  тщеславный  и  недостойный  любви.  Такой  вывод  вам
удалось сделать благодаря тому, что я сам разоблачил  себя,  изобразив  себя
без всяких прикрас. Но если бы вы встретили меня в обществе и  мы  стали  бы
друзьями, вы сказали бы, что я милейший человек: ведь я был бы с вами не  до
конца откровенным; осторожничал в словах и поступках и старался бы  казаться
лучше, чем я есть на самом деле. И теперь,  когда  я  откровенно  написал  о
невыгодных для меня, а в общем-то,  о  понятных,  известных  и  элементарных
вещах, у вас может возникнуть вопрос, за что же меня полюбила такая  хорошая
девушка, как Кэрол. Прошло много лет,  но  я  до  сих  пор  вспоминаю  ее  с
чувством глубокой привязанности. Какой  она  была  сердечной,  терпеливой  и
доброй!
     Кэрол знала обо мне только то, что я открывал  ей  сам  о  себе.  Когда
настало время разрыва, обстановка настолько обострилась, что я был уже не  в
состоянии скрыть свои  недостатки.  Но  до  этого  я  обманывал  ее  так  же
успешно, как некоторые из вас обманывают тех, кто любит  вас.  Кэрол  всегда
понимала меня, всегда была очень дружелюбной, именно  поэтому  на  четвертый
день после того, как я встретил Еву, я отправился в  Голливуд  повидаться  с
Кэрол.
     Работники станции обслуживания в  Сан-Бернардино  позаботились  о  моей
машине и "паккарде". Когда я спустился по горной дороге из Биг-Биэ-Лейка,  я
увидел группу мужчин, занятых расчисткой дороги.  Несмотря  на  то,  что  их
работа близилась к концу,  проехать  все  равно  было  трудно.  Руководитель
работ был моим знакомым, поэтому он приказал  положить  на  размытую  дождем
землю доски. Несколько человек  практически  перенесли  машину  на  руках  и
опустили ее на сухом месте. Я приехал к Кэрол  на  Сансет-стрит  около  семи
часов вечера. Франческа, горничная  Кэрол,  сказала,  что  мисс  только  что
вернулась со студии и переодевается.
     - Входите,  мистер  Фарстон,  -  улыбаясь,  проговорила  горничная,   -
подождите немного.
     Я  последовал  за  пышными  формами  Франчески  в  гостиную.  Это  была
красивая,  современная  и  уютная  комната  со  скрытым   освещением.   Пока
горничная готовила мне виски с содовой, я ходил взад и  вперед  по  комнате.
Когда я бывал в этом доме, Франческа  всегда  начинала  суетиться,  стараясь
услужить мне, и Кэрол как-то, смеясь,  сказала  мне,  что  служанка  считает
меня самым почетным ее, мисс Рай, гостем. Я сел к с восхищением  осмотрелся.
Обстановка была предельно простой.  Кресла  и  большая  кушетка  были  обиты
серой замшей и прекрасно гармонировали с винно-красными портьерами.
     - Каждый раз, когда я прихожу в эту комнату, - сказал я,  взяв  из  рук
девушки  виски  с  содовой,  -  она  нравится  мне  все  больше.  Мне  нужно
проконсультироваться с мисс Рай, как обставить свой дом,  чтоб  в  нем  было
так же уютно и мило, как здесь.
     В  это  время  в  гостиную   вошла   Кэрол   в   прозрачном   пеньюаре,
перехваченном в талии широким красным поясом. Волосы  ее  были  распущены  и
лежали на плечах. Выглядела она  прекрасно,  хотя  ее  нельзя  было  назвать
красавицей согласно штампованным стандартам Голливуда. Когда  она  вошла,  я
подумал, что она очень похожа на Одри Хепберн:  такая  же  изящная  фигурка,
бледное, без единой морщинки лицо и очень яркие губы. Но  самым  красивым  у
Кэрол были глаза: большие, живые и умные.
     - Здравствуй, Клив! - весело сказала она. В руках у нее  была  сигарета
в 18-дюймовом мундштуке. Он был единственной манерной чертой  в  ее  облике,
так как этот длинный мундштук выгодно подчеркивал изящество рук  и  запястий
его обладательницы.
     - Где это ты пропадал три последних дня? - спросила  она  и  замолчала,
вопросительно посматривая на мой поцарапанный лоб.
     Я взял красивые руки Кэрол в свои.
     - Боролся с дикаркой, - улыбнулся я ей.
     - Я так и подумала, - продолжала хозяйка  дома,  взглянув  на  костяшки
моих пальцев, с которых была содрана кожа при расправе над Бероу. - Судя  по
твоему виду, она действительно дикарка.
     - Да, - подтвердил я, подводя  Кэрол  к  кушетке.  -  Это  самая  дикая
женщина во всей Калифорнии. Я специально приехал сюда из  Фри-Пойнта,  чтобы
рассказать тебе о ней.
     Кэрол устроилась в углу кушетки, поджав под себя ноги.
     - Пожалуй, я тоже выпью виски  с  содовой,  -  обратилась  мисс  Рай  к
Франческе. А затем, устремив на меня погрустневшие глаза,  продолжала:  -  У
меня предчувствие, что рассказ мистера Фарстона расстроит меня.
     - Вздор! - сказал я. - Мне хочется, Кэрол, развеселить тебя.  -  Я  сел
рядом с ней и взял ее руку. - Судя по синякам под глазами,  у  тебя  сегодня
был трудный день. Синяки, конечно, идут тебе, но  откуда  они?  Ты  плакала?
Устала? А может быть, ты, наконец, стала вести распутный образ жизни?
     Кэрол вздохнула.
     - Я работала. У меня нет времени на распутство. И вообще я  на  это  не
способна. Я никогда не занимаюсь тем, что меня не интересует. - Она взяла  у
Франчески виски с содовой  и  взглядом  поблагодарила  ее.  -  А  теперь,  -
продолжала Кэрол, - расскажи мне об этой дикарке. Ты влюбился в нее?
     Я мельком посмотрел на Кэрол.
     - С какой стати я должен влюбляться в первую попавшуюся женщину? Ты  же
знаешь, что я влюблен в тебя.
     - Да, это мне известно. - Она погладила меня по руке. -  Мне  следовало
помнить об этом, но после того как я не видела тебя три дня  подряд,  я  уже
было решила, что ты меня бросил. Значит, ты не влюблен в нее?
     - Не будь такой скучной,  Кэрол,  -  сказал  я.  Мне  не  нравилось  ее
сегодняшнее настроение. - Могу сказать  абсолютно  точно:  я  не  влюблен  в
нее. - И, откинувшись на подушку, я рассказал Кэрол о шторме, о  Бероу  и  о
Еве. Конечно, о некоторых деталях я благоразумно умолчал.
     - Почему ты замолчал? Продолжай,  -  поторопила  меня  Кэрол,  когда  я
остановился, чтобы потереть  пальцем  ссадину  на  лбу.  -  Что  предприняла
женщина после того, как ты упал на пол? Облила тебя водой? Убежала  с  твоим
бумажником?
     - Она убежала без бумажника и не взяла  ни  одной  вещи.  Поведение  ее
было отличным от тех шаблонов,  которыми  привыкли  мерить  поступки  женщин
подобного сорта. Нужно отдать должное, Кэрол, - и ты в этом со  мной  можешь
согласиться, - что Ева не обычная потаскушка.
     - Потаскушки редко бывают обычными, - пробормотала Кэрол и улыбнулась.
     Замечание мисс  Рай  я  принял  без  возражений.  Немного  помолчав,  я
продолжал:
     - Пока я был без сознания, Ева, вероятно, собрала свои вещи  и  ушла  в
шторм. Можно предположить, что  она  храбрая  женщина.  Ведь  ветер  завывал
неистово и дождь лил как из ведра.
     Кэрол внимательно смотрела на меня и  сказала  то,  что  могла  сказать
именно она:
     - И у проституток есть своя гордость, Клив. Ты отвратительно  вел  себя
с  ней.  Она  правильно  сделала,  что  ударила  тебя.  Нельзя  быть   таким
самодовольным. А тебе известно, кто был тот мужчина - Бероу?
     - Понятия не  имею.  Он  похож  на  коммивояжера.  Такие,  как  он,  не
пользуются успехом у женщин и поэтому вынуждены покупать их.
     - Не у всех же такое громкое имя,  великолепная  внешность  и  обаяние,
как у тебя, Клив, - сказала Кэрол, и в глазах у нее промелькнула  досада.  -
Возможно, и одна девушка не захотела утешить этого беднягу. А  твоя  дикарка
решила быть доброй и сжалилась над ним.
     - Не думаю, чтобы она была доброй, -  пробормотал  я,  -  нет,  она  не
добрая.
     - А может быть, ты сам не был добрым в тот вечер?
     - Ты имеешь в виду Бероу? Он смертельно надоел мне. Я хотел  избавиться
от него, а он напился и полез в драку.
     Я скрыл от Кэрол, что дал ему сто десять долларов.  Этот  поступок  был
бы ей непонятен.
     - Надеюсь, ты избавился от него не для того, чтобы поговорить со  своей
гостьей о сердечных делах?
     Внезапно я почувствовал  раздражение:  моя  проницательная  собеседница
слишком быстро добралась до истины.
     - Послушай, Кэрол! - резко сказал я. - Я не люблю женщин  такого  типа.
Тебе не кажется, что ты просто смешна со своими подозрениями?
     - Извини, - сказала хозяйка дома и  подошла  к  окну.  -  Питер  Теннет
обещал зайти ко мне. Может быть, ты поужинаешь с нами?
     Услышав  о  Питере,  я  пожалел,  что  пооткровенничал  с  мисс  Рай  и
рассказал ей о Еве.
     - Нет, сегодня я занят. Он заедет за тобой?
     Я не был занят, но у меня появилась одна  идея,  и  я  решил  развязать
себе руки.
     - Да, но ты же знаешь Питера... Он, как всегда, запаздывает.
     Я хорошо знал Питера Теннета. Он был единственным из  друзей  Кэрол,  в
присутствии которого у меня  возникало  чувство  неполноценности.  Вместе  с
тем, это был великолепный парень. У нас с ним были очень хорошие  отношения,
но я завидовал ему: он был разносторонне талантливым человеком,  режиссером,
сценаристом  и  техническим  консультантом   по   съемкам.   Все,   что   он
предпринимал до настоящего времени, было  удивительно  удачным.  Можно  было
подумать, что он обладатель волшебной  палочки:  во  всем  ему  сопутствовал
успех. На киностудии Питера считали  человеком  номер  один.  Я  с  завистью
думал о том, как много он достиг за один год.
     - Ты действительно не сможешь поехать? - погрустнев, спросила Кэрол.  -
Тебе надо почаще встречаться с Питером. Он может быть тебе полезен.
     В последнее время Кэрол постоянно предлагала мне поддерживать дружбу  с
различными людьми, которые могли бы быть мне полезными. Ее опека и  тревога,
что я нуждаюсь в помощи, раздражали меня.
     - Он может оказаться мне полезным? - удивился я, пытаясь улыбнуться.  -
Интересно, что же он может сделать для меня? Послушай, Кэрол, мои дела  идут
прекрасно... Я не нуждаюсь в чьей-либо помощи.
     - Извини меня еще раз и не сердись, - попросила Кэрол,  отвернувшись  к
окну. - Кажется, я сегодня говорю невпопад.
     - Дело не в тебе, - сказал я, подходя к ней. - У меня  чертовски  болит
голова, и я очень раздражен сегодня.
     Она обернулась.
     - А чем ты занят, Клив?
     - Чем занят? Я приглашен на обед. Моими... издателями...
     - Я не об этом. Над чем ты работаешь?  Уже  два  месяца  ты  живешь  во
Фри-Пойнте. Что происходит?
     Именно об этом я не хотел говорить с Кэрол.
     - Пишу роман, - беспечно сказал я. - Разрабатываю сюжет.  На  следующей
неделе я возьмусь за работу. Не тревожься. - Я попытался улыбнуться.
     Обмануть Кэрол было очень трудно:  она  чувствовала  фальшь.  Чтобы  не
попасть впросак, мне следовало быть осторожным.
     - Я рада, что ты пишешь роман, но было бы лучше,  если  бы  ты  написал
пьесу. Ведь за роман ты получишь несравненно меньше, не правда ли, Клив?
     Я вопросительно посмотрел на нее.
     - Я не знаю... Получу за  право  издания.  За  право  издания  серии...
Может быть, роман возьмет Колинер. Его  фирма  заплатила  Ингрему  50  тысяч
долларов за право издания серии.
     - Ингрем написал отличную пьесу.
     - А я напишу великолепную книгу, - заверил я. Но мои  слова  прозвучали
как-то неубедительно. - А после романа я напишу пьесу. Сейчас  у  меня  есть
хорошая фабула для романа, значит, надо ковать железо, пока оно горячо.
     Я подумал, что Кэрол начнет расспрашивать о содержании  романа,  и  мне
стало не по себе. Если бы это произошло, я попал бы в  глупейшее  положение.
Но в эту минуту  вошел  Питер,  и  я  почувствовал  облегчение  оттого,  что
опасный для меня разговор был прерван.
     Питер был одним из  самых  удачливых  англичан  в  Голливуде.  Все  его
костюмы были сшиты в Лондоне на Секвилл-стрит, и их покрой  удивительно  шел
к чисто английской фигуре Теннета, широкой в плечах и узкой  в  бедрах.  Его
загорелое, умное лицо просияло при виде Кэрол.
     - Ты не успела одеться? - спросил он, поздоровавшись с ней за  руку.  -
Ты  очаровательна,  Кэрол.  Надеюсь,  ты  не  очень  устала  и   мы   поедем
куда-нибудь поужинать?
     - Конечно, поедем, - улыбаясь, ответила Кэрол и посмотрела на меня.
     - Как ты поживаешь, дорогой? - Мы пожали друг другу руки. -  Кэрол  все
хорошеет. Правда?
     Я кивнул головой. Теннет вопросительно посмотрел  на  мой  исцарапанный
лоб.
     - Приготовь Питеру виски, Клив, пока я оденусь, - сказала  Кэрол.  -  Я
мигом.  -  И,  посмотрев  на  режиссера,  добавила:  -  Клив  сегодня  такой
обидчивый... Не хочет ужинать с нами...
     - Ты обязательно должен поехать... Такое  событие  надо  отпраздновать,
не правда ли, Кэрол?
     Кэрол беспомощно покачала головой.
     - Клив обедает со своими издателями... Я не верю этому, но  мне  ничего
не остается, как быть тактичной и делать вид, что так оно и есть. Ты  только
посмотри на его лоб. Он боролся с дикаркой. - Мисс Рай,  смеясь,  обернулась
ко мне. - Расскажи о ней Питеру, Клив...
     Питер проводил даму до двери и напутствовал словами:
     - Не торопись. У меня сегодня много свободного времени.
     - Но я голодна, - запротестовала Кэрол и выбежала из комнаты.
     Питер подошел к маленькому бару, где я приготавливал ему виски.
     - Так, значит, ты боролся? - спросил он. - Какие глубокие царапины!
     - Пустяки! - сказал я. - Что будешь пить?
     - Выпью немного виски. - Теннет наклонился к бару и вынул  сигарету  из
тяжелого золотого портсигара. - Кэрол рассказала тебе последние новости?
     Я протянул молодому режиссеру сифон с минеральной водой.
     - Нет... Что за новости?
     Питер с недоумением посмотрел на меня.
     - Странный ребенок... Почему она скрыла  это  от  тебя?  -  Он  закурил
сигарету.
     Внезапно мне стало не по себе.
     - Какие новости? - повторил я, не отрывая от Питера глаз.
     - Ей поручили написать сценарий по  лучшему  роману  года.  Это  решено
сегодня утром... сценарий по роману Ингрема.
     Я поставил стакан с виски на полированный бар.  Меня  охватило  чувство
горечи. Я не смог  бы  отработать  этот  роман.  Для  меня  он  был  слишком
объемным, и все же то, что его передали такому ребенку, как Кэрол, было  для
меня настоящим ударом.
     - Это   просто   замечательно!   -   сказал   я,   стараясь    казаться
обрадованным. - Я читал этот роман.  Он  действительно  великолепен.  А  кто
будет ставить фильм? Ты?
     Питер ответил с большой охотой:
     - Да. Этот фильм должен быть многоплановым. Я всегда  мечтал  поставить
такой фильм и всегда настаивал на том, чтобы работу над  сценарием  поручили
Кэрол. Правда, я сомневался, что Голд согласится на это. Пока я  раздумывал,
с какой стороны подойти к нему и как уговорить его, Голд  Рекс  вызвал  меня
сам и объявил, что писать сценарий будет Кэрол.
     Взяв стакан, я подошел к кушетке, обрадовавшись возможности сесть.
     - Что она выиграет от этого? - спросил я заинтересованно.
     Питер помедлил с ответом и, как бы еще раздумывая, сказал:
     - Пока судить  трудно.  Будет  заключен  контракт.  Она  станет  больше
получать...  Кинофирма  предоставит  ей  кредит...  И,  если  она  оправдает
надежды и сценарий получится хорошим, будет обеспечено ее будущее. -  Теннет
отпил глоток виски.  -  А  сценарий  обязательно  получится  хорошим!  Кэрол
талантлива!
     Я подумал о том, что все замешанные в этой игре  люди,  за  исключением
меня, наделены талантом. Питер подошел и сел  в  кресло  рядом  с  кушеткой.
Кажется, он понял, что сообщенная им новость расстроила меня.
     - Над чем работаешь сейчас ты, Клив?
     Мне стало надоедать это: все, буквально все интересуются моей работой.
     - Я думаю, что мои сюжеты тебя не смогут привлечь.
     - Жаль. Я хотел  бы  поставить  фильм  по  твоему  роману.  -  Режиссер
вытянул  длинные  ноги.  -  Я  уже  давно  хотел  поговорить  с  тобой.   Ты
когда-нибудь думал о том, чтобы работать на  Голда?  Я  мог  бы  представить
тебя ему.
     У меня появилось подозрение, что за меня хлопотала Кэрол.
     - К ч