о, разумеется, Джонни  становилась
все больше и  больше  девочкой.  Старый  Джексон  частенько  высказывался  о
женщинах  настолько  пренебрежительно,  грубо  и  жестоко,  что  Джонни   не
сомневалась: когда он узнает правду, она его потеряет... - Боткине посмотрел
на меня. - Печально, не так ли? Ведь Джонни буквально боготворила  деда.  И,
тем не менее, она чувствовала, что очень  скоро  до  него  дойдет,  что  она
девочка. К этому времени моя Китти умерла, но Джонни раз в неделю  приходила
принимать ванну, и мы с ней много разговаривали.  Она  туго  бинтовала  свою
грудь, чтобы обмануть деда, но боязнь разоблачения  стала  непереносимой.  Я
посоветовал ей вообще переехать ко мне. И она это сделала, чтобы  не  видеть
его ярость, когда он обнаружит правду.  Никто  из  нас  не  подозревал,  что
Джексон может написать полковнику Пармеллу. Потом явились вы и выяснили, что
к чему. Теперь вы знаете все, мистер Уоллес. И нам нечего стыдиться. Это  не
имеет никакого значения, потому что Джонни  уезжает.  Я  нашел  ей  место  в
Лос-Анджелесе. Там у моего  племянника  магазин  готового  платья,  и  он  с
удовольствием берет ее к себе. Она уезжает завтра утром. Надеюсь, она  будет
счастлива, - он печально улыбнулся. - Я буду без нее сильно скучать.
   - Понимаю вас, мистер Боткине,  -  я  посмотрел  на  него.  -  Однако  же
осталось много неясностей. Вопрос денег, например...
   - Каких денег? - улыбнулся Боткине.
   - Денег старого Джексона.
   - Разве у него были деньги? Мне ничего об этом неизвестно.
   Я решил, что он говорит правду.
   - Джонни ушла от своего деда примерно два месяца назад  и  перебралась  к
вам. Чем она занималась?
   - Она сказала мне, что работает в Майами в каком-то  клубе  Это  меня  не
касается. Здесь она проводила только уик-энды.  Я  считаю,  что  старики  не
должны совать нос в дела молодых.
   - Думаю,  вы  правы.  Я  должен  поговорить  с  Джонни,  мистер  Боткине.
Необходимо заполнить кое-какие пробелы.  Надеюсь,  что  она  будет  со  мной
откровенна, но этого нельзя ожидать, если вы будете рядом. Вы не возражаете?
   Он немного подумал и кивнул головой:
   - Почему я стану возражать? Просто попрошу вас быть с ней повежливей.  Ей
несладко жилось, и я ее люблю.
   Я поднялся.
   - Разрешите я подготовлю вам еще одну порцию скотча?
   Постараюсь ее не задерживать, а потом вы спокойно пообедаете.
   - Благодарю вас, мистер Уоллес.
   Поставив перед ним его бокал, я пошел к двери.
   - Будьте с ней поласковей, - напомнил он.
   Пройдя коридор, я постучал в дверь ее спальни и вошел. Джонни  явно  меня
ожидала. Она полулежала на постели, держа  в  руках  маленького  медвежонка.
Сейчас на ней был светлый парик, а выражение личика было мрачным.
   - Давайте потолкуем, -  предложил  я,  закрывая  за  собой  дверь.  Затем
придвинул стул поближе к девушке и сел на него.
   - Что случилось с деньгами вашего деда?
   Она крепче прижала к себе медвежонка.
   - Я их забрала.
   - Расскажи мне об этом, Джонни.
   Она в нерешительности пожала плечами.
   - Он хотел, чтобы они достались Митчу.  Затем,  когда  Митча  убили,  его
сыну,  если  же  у  Митча  не  будет   сына,   то   передать   их   в   фонд
ветеранов-инвалидов.
   - Это мне  известно.  Поскольку  вы  были  дочерью  Митча,  вы  не  могли
претендовать на эти деньги.
   - Совершенно верно. Взяла я их потому, что этот негодяй Везерспун пытался
их украсть.
   - Не спешите, Джонни.  Вы  знаете  про  лягушачью  фабрику  и  про  банду
торговцев наркотиками?
   - Знаю. Мне про это рассказала мать.
   - Знали ли вы, что ваш отец и Стобарт работали вместе?
   - Мой отец уже погиб, когда эти два гада столковались.  О'кей,  мой  отец
был "толкачом" наркотиков, ну и что? Зато он умер, спасая семнадцать молодых
солдат, и был награжден за это "Медалью Почета".
   Я не собирался сообщать ей, что Митч бросился в джунгли,  пытаясь  спасти
свой недельный солидный куш.
   - Что вы сделали с деньгами, Джонни?
   Она посмотрела на меня сверкающими глазами.
   - Как вы думаете, что я с ними сделала? Послушайте  меня,  притворщик!  Я
любила дедушку. Он был единственным человеком, который обращался со мной как
с себе равным. Я не считаю Велли и Китти, которые вообще святые, но  дедушка
был другим. Я обожала сидеть и выслушивать его рассказы.  Какой  человек!  Я
заставляла его снова и снова рассказывать мне о его схватке  с  аллигатором,
когда он лишился обеих  ног.  О'кей,  он  был  немного  тронутым.  Ненавидел
женщин... Он никогда не говорил мне, почему Вероятно,  у  него  были  на  то
основания. Дед частенько повторял: "Джонни, мой мальчик, мы, мужики,  должны
держаться  друг  друга.  Женщины  доставляют   больше   неприятностей,   чем
аллигаторы". В отношении денег он тоже был ненормальным.  Сам  их  почти  не
тратил. Все копил и копил, прятал деньги в дыру под кроватью. "Когда я уйду,
Джонни, - говорил он мне, - ты их возьмешь. Мне они ни к чему.  Но  ты,  мой
внук, должен жить богато и ни в чем не нуждаться". Я-то  знала,  что  я  ему
внучка, так что он не захотел бы, чтобы деньги достались мне. Знай он, что я
девочка, он бы просто не впустил  меня  в  дом...  После  того,  как  пришло
известие о смерти Митча, к нам  явился  Стобарт  поговорить  с  дедушкой.  Я
находилась в задней комнате хижины и слышала все,  о  чем  они  говорили.  -
Погладив медвежонка и не глядя в мою сторону, Джонни продолжала:  -  Стобарт
сказал, что он был другом Митча, у них был общий бизнес.  Митч  сказал,  что
если с ним что-нибудь случится, его долю должен получить отец, а когда  отец
умрет - сын Митча, Джонни. Договор есть договор.  Дедушка  сказал,  что  ему
денег не требуется, но Стобарт стоял на своем. "Возможно, вам они и  вправду
не нужны, но мальчику понадобятся". Так он сказал. И в  течение  последующих
шести лет ежемесячно приходило письмо. Дедушка не знал, что я  все  слышала.
Сам он не трудился даже вскрывать конверты, а просто прятал их в дыру вместе
со своими сбережениями.
   - Вы пересчитали деньги, Джонни?
   - Их было слишком много. Я прекратила считать,  когда  дошла  до  пятисот
тысяч.
   - И все эти деньги у вас?
   Она посмотрела на меня и сообщила.
   - Сейчас уже нет. Они принадлежали не мне. Я сложила их все в  посылочный
ящик и отправила в фонд ветеранов-инвалидов в Нью-Йорк  как  анонимный  дар.
Этого хотел дедушка, именно так я и поступила.
   Я с восхищением взглянул на девушку.
   - Но вы могли бы оставить эти деньги, Джонни. Взять их себе...
   У нее сверкнули глаза.
   - Уж не принимаете ли вы меня за воровку?
   - Извините. Наоборот, я считаю вас удивительно милой девушкой.
   - Я не нуждаюсь в комплиментах. Мой дедушка был для  меня  самым  дорогим
человеком. Я не смогла бы его обмануть. Разве на моем месте вы не  поступили
бы точно так же?
   - Поступил бы я? Надеюсь, что да, Джонни.
   - Вы закончили? Я хочу покормить Велли обедом.
   Глаза у нее затуманились, она вновь занялась медвежонком.
   - Не совсем. Расскажите мне про Везерспуна.
   - Что вас интересует?
   - Вашего деда убил он, верно?
   - Да.
   - Расскажите.
   - Когда я ушла от дедушки, то устроилась работать в СкинКлубе. Место  мне
нашла мать. К Велли я приезжала на уик-энды на машине матери.  Я  все  время
думала о дедушке. Частенько я пробиралась  к  нему  и  наблюдала  за  ним  у
лягушачьего пруда. Мне очень хотелось с ним заговорить, но я  была  уверена,
что он не захочет меня знать. В тот день, когда его убили,  я  тоже  поехала
туда. Этот негодяй Везерспун разговаривал с ним в хижине, когда я подошла со
стороны пруда. Он что-то кричал о деньгах, потом раздался выстрел...  -  Она
закрыла глаза,  ее  пальцы  судорожно  впились  в  медвежонка.  -  Везерспун
выскочил из  хижины  с  пистолетом  в  руке.  На  его  лице  было  выражение
панического страха. Наверное, он первым услышал,  как  ваша  машина  идет  к
лужайке. Везерспун нырнул в кусты. Я  почувствовала,  что  произошло  что-то
ужасное, и по-глупому перепугалась. Появились вы и вошли в хижину.  И  я,  и
Везерспун следили за вами из своих укрытий. Когда вы уехали, Везерспун снова
заскочил в хижину и выбежал из нее уже без пистолета. Он  сел  на  мотоцикл,
который оставил за хижиной и умчался.  Тогда  я  вошла  в  хижину...  -  она
вздрогнула. - Дедушка был мертв. Я вытащила деньги из тайника под  кроватью,
папину медаль, все дедушкины бумаги и поехала назад  к  Велли.  Я  не  стала
рассказывать ему о случившемся. А  теперь  можно  мне  заняться  обедом  для
Велли?
   Я поднялся.
   - Спасибо, Джонни. По-моему, теперь во все внесена ясность.
   Она тоже поднялась с кровати, неохотно оставив там лохматого мишку.
   - Вы ведь больше не станете нас тревожить, не так ли?
   Я взглянул ей прямо в глаза и спросил, понизив голос:
   - Чем вы его ударили, Джонни?
   Она замерла, ее лицо покрыла восковая бледность.
   - Я не... Что вы такое говорите?
   - Вы убили Везерспуна, - все еще полушепотом произнес я.  -  Когда  он  в
отчаянии явился в хижину, чтобы без спешки произвести в ней тональный обыск,
вы тоже находились там. Он хотел во что бы  то  ни  стало  найти  сбережения
вашего дедушки. Вы наблюдали за  тем,  как  он  варварски  сокрушал  в  доме
решительно все. Затем он побежал к  пруду,  надеясь  там  что-то  найти.  Вы
прокрались следом за ним и ударили его. Он свалился в пруд и утонул.  Падая,
он стащил с вашей головки парик. И он все еще был у него в руке,  когда  его
вытащили из воды.
   У нее подогнулись колени, она обессиленно села на стул, потом  потянулась
к медведю и прижала его к груди.
   - Вот как все случилось, не так ли, Джонни?
   Казалось, она черпала силы из детской игрушки. Краска снова  возвратилась
на ее лицо, глаза засверкали. Она наклонилась вперед и решительно заявила:
   - Да, я убила его. И я рада. Слышите? Я очень рада!  Он  прикончил  моего
дедушку, а  я  любила  его.  Мне  наплевать,  что  будет  со  мной.  Бегите,
докладывайте копам! Когда я наблюдала за  тем,  как  этот  дьявол  тонет,  я
громко кричала: "Вот тебе за  моего  дедушку,  мерзкая  свинья!"  Идите  же,
зовите полицию! - слезы побежали по ее щечкам, и она нетерпеливо смахнула их
в сторону. - Уходите, оставьте  нас  вдвоем!  Я  выдержу  и  это  испытание,
подожду  здесь  полицию.  Больше  мне  не  хочется  никуда  бежать.  Я   уже
набегалась...
   - Дознание  о  смерти  Везерспуна  было  проведено  сегодня,  -  негромко
заговорил я. - Вердикт:  несчастный  случай.  Меня  это  вполне  устраивает.
Человек, который губит людей наркотиками, не заслуживает снисхождения  и  не
имеет права на жизнь. Вы сделали благое дело, Джонни!
   Она посмотрела на меня, глаза ее были  широко  раскрыты.  Девушка  начала
было что-то говорить, но сразу умолкла.
   - Желаю вам счастья, Джонни! Не  призрачного  счастья  звезды  стриптиза,
настоящего человеческого счастья желаю я вам. Уверен, вы  найдете  для  себя
лучшее применение в жизни, - я улыбнулся ей. - Вы так молоды, перед вами вся
ваша жизнь. Ваше будущее зависит только от вас самой. Успехов  вам,  славный
вы человечек! Держитесь подальше от Сирля, но не забывайте Велли.
   Она начала громко всхлипывать и махнула рукой, прося меня уйти.
   - Идите трясти своим проклятым тамбурином в каком-нибудь другом месте!  -
пробормотала она.
   Я оставил ее плачущей  над  своим  кудлатым  медвежонком.  Не  стал  я  и
задерживаться, чтобы попрощаться  с  Велли  Воткинсом.  Тихонечко  вышел  из
маленького садика и зашагал к  машине.  Закурив  сигарету,  несколько  минут
сидел я в ней, не трогаясь с места.
   Завтра я  вручу  свой  отчет  полковнику  Пармеллу,  но  в  нем  появятся
некоторые  купюры.  Он  передаст  его  в  отдел  по  борьбе  с  наркотиками,
сотрудники  которого  одновременно  нагрянут  на  лягушачью  фабрику  и   на
роскошную виллу Сида Воткинса. Там  они  обнаружат  достаточно  вещественных
доказательств, чтобы Боткине и ублюдок Рейз получили большие сроки тюремного
заключения.
   Подумал я и о Стелле  Коста.  Будущее  ее  виделось  мне  мрачным.  В  ее
возрасте вряд ли можно надеяться на  удачу.  Что  с  ней  произойдет?  С  ее
напористым характером она выживет...
   Я включил мотор.
   Все это я доложу полковнику Пармеллу.
   Хотя я обнаружил банду торговцев наркотиками  в  Сирле,  мне  не  удалось
найти Джонни Джексона, скажу я ему с виноватым видом. И спрошу, хочет ли он,
чтобы я продолжал поиски. Зная  полковника,  я  не  сомневался,  что  он  не
пожелает больше тратить деньги.
   Он и так хорошо заработает на мне.
   Разоблачение преступной группы вполне удовлетворит его. Он позаботится  о
том, чтобы газетная шумиха хорошо отразилась на Его Агентстве.
   Направляясь в Сирль, я подумал, что для  того,  чтобы  выгородить  Джонни
Джексона, мне, в свою очередь, потребовался фиговый листок...



   Джеймс Х. ЧЕЙЗ
   МИССИЯ В ВЕНЕЦИЮ



ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.rusinfo.com
http://bestlibrary.org.ru


Глава 1

   Меня зовут Дирк Уоллес. Я не женат,  сорока  восьми  лет,  темноволос,  и
никому не придет в голову пугать моим лицом детей.  Я  -  один  из  двадцати
детективов сыскного агентства "Акма", которое разместилось под самой  крышей
"Грубинг-Билдинг" на Парадиз-авеню в Парадиз-сити, штат Флорида.
   Сыскное агентство "Акма" - самое дорогое и престижное на  всем  Восточном
побережье США.  Основанное  шесть  лет  назад  ветераном  вьетнамской  войны
полковником Виктором Парнеллом, агентство постепенно превратилось в одно  из
самых процветающих. У этого Парнелла оказался прекрасный нюх,  и  он  быстро
понял, что рано или  поздно  кое-кому  из  миллионеров,  живущих  в  городе,
понадобятся   услуги   детективов.   Мы   специализируемся    на    шантаже,
вымогательстве, кражах, нанесении увечий, супружеских изменах и убийствах.
   Двадцать детективов - это, в основном, бывшие  копы,  сотрудники  военной
полиции, которые работают парами. У каждой пары свое помещение, и  никто  не
вмешивается в работу  коллег,  если  только  в  этом  не  возникает  крайней
необходимости. Таким образом, в прессу ничего  не  просачивается,  но,  если
утечка  все-таки  произойдет,  оба  детектива,  занимающиеся  расследованием
преданного гласности дела, тотчас же лишаются места.
   Проработав в агентстве полтора года и зарекомендовав себя с самой  лучшей
стороны, я получил отдельное помещение и Билла Андерсона в помощники.
   Билл, помощник шерифа в прошлом,  невысок,  кряжист,  а  его  мускулатура
выдает в нем бывшего боксера. Как-то он здорово мне помог в одном запутанном
деле, когда меня отправили в Кирл найти исчезнувшего подростка.  Он  работал
тогда помощником шерифа и прямо-таки мечтал попасть в наше агентство.
   Благодаря его помощи, мне удалось раскопать еще  одно  тонкое  дельце.  Я
стараюсь не забывать таких услуг и замолвил за него словечко. С тех пор Билл
Андерсон и пребывает в "Акме". Потрясающее  трудолюбие  и  бульдожья  хватка
сделали его незаменимым. При необходимости он  сутками  работает  почти  без
отдыха, а это в нашем деле немаловажно.
   Билл снабжал меня информацией, благодаря чему  я  мог  не  отвлекаться  и
целиком сосредоточиться на расследовании. В свое свободное время  он  изучал
город и теперь был непревзойденным знатоком всех ресторанов и ночных клубов.
Преступники  не  принимали  Билла  всерьез:  их  вводил  в  заблуждение  его
небольшой рост. Мало кто знал, что этот маленький крепыш ударом  кулака  мог
свалить быка-двухлетка.
   В это июльское утро мы изнывали от безделья.  Шел  дождь,  и  все  вокруг
пропиталось сыростью. В городе почти никого не  осталось.  Молодежь  куда-то
сдуло, а богатые  посетители  и  туристы  должны  были  появиться  только  в
сентябре.
   Андерсон, пожевывая резинку, писал письмо домой, а я,  забросив  ноги  на
стол, думал о Сюзи, которая работала регистратором в "Бельвью-отеле".  В  то
время я интересовался одним парнем, живущим в  этом  отеле,  потому  что  он
подозревался в шантаже. Я  объяснил  Сюзи  обстановку,  а  она  помогла  мне
собрать столько улик, что их с запасом хватило на пять лет решетки для этого
типа.
   У Сюзи были длинные темные волосы и  серые  глаза  с  затаившейся  в  них
улыбкой, фигура у нее была как раз  в  моем  вкусе:  высокая  грудь,  тонкая
талия, соблазнительно покачивающиеся бедра и, разумеется, стройные ноги.  Мы
виделись пару раз, а позже стали встречаться каждую среду вечером и  ужинали
в скромном прибрежном ресторанчике, если у нее,  конечно,  не  было  ночного
дежурства в отеле. Оттуда мы обычно отправлялись в ее  небольшую  квартирку,
где позволяли себе маленькие радости в ее же постели. Так  продолжалось  три
месяца, пока мы не поняли, что по-настоящему влюблены друг в друга. До  Сюзи
у меня была куча разных милашек, но рядом с ней я не думал ни о ком.  Никто,
кроме нее, мне не был нужен.
   Как-то невзначай я подбросил ей идейку насчет того, что неплохо бы нам  и
пожениться,  но  она,  слегка  улыбнувшись,  лишь  покачала  головой,   что,
признаюсь, повергло меня в крайнее смущение.
   - Не будем спешить, - сказала она. -  Я  не  против,  но  сейчас  у  меня
хорошая работа, а если  мы  поженимся,  мне  придется  оставить  ее.  Давай,
дорогой, повременим немного.
   Мне  пришлось  согласиться,  и  вот   сегодня   была   наша   среда.   Я,
размечтавшись, предвкушал чудесный вечер, переходящий в еще  более  чудесную
ночь.., как вдруг загудел зуммер.
   Я нажал на кнопку селектора и сказал:
   - Уоллес слушает.
   - Зайди, пожалуйста, ко мне,  -  раздался  хриплый  голос  Гленды  Керри,
которая была секретарем полковника и  его  правой  рукой.  Высокая  красивая
деловая брюнетка, она отличалась властным характером, но при этом была очень
отходчива. Если она что-то говорила, слушаться ее нужно было безоговорочно.
   Я тут же поднялся и прошел длинным коридором в  ее  кабинет.  Шеф  был  в
Вашингтоне, и всеми делами заправляла Гленда.  Постучавшись,  я  вошел.  Она
восседала за своим столом. На  ней  была  безукоризненно  отглаженная  белая
блузка, а опустив глаза ниже, я  заметил  выглядывающий  из-под  стола  край
черной юбки.
   - Звонила миссис Торенс, - сказала она, не дожидаясь, пока я  усядусь.  -
Она просит, чтобы ей на дом прислали детектива сегодня  в  двенадцать  часов
дня. По телефону она не сообщила никаких подробностей, но предупредила,  что
предпочитает интеллигентных, прилично одетых мужчин.
   - И ты сразу же вспомнила обо мне?
   - Я подумала о тебе  потому,  что  все  остальные  заняты,  -  отчеканила
Гленда, - Тебе говорит что-нибудь имя Генри Торенса?
   - Чти то не припоминаю. А что, важная персона? Гленда вздохнула:
   - Видишь ли, он умер. Миссис Торенс уже год вдовствует.  У  нее  огромные
связи, и она начинена деньгами. Общаться с ней нужно в  лайковых  перчатках.
Кроме того, она нелегкий человек. Пойди и выясни, что у  нее  за  дело.  Вот
адрес. И будь у нее ровно в двенадцать. Нам сейчас деньги не  помешают,  так
что займись ею, пожалуйста.
   - Если я правильно понял, мне следует зайти к ней, внимательно  выслушать
и на все согласиться. Так?
   - Абсолютно верно.  Потом  обо  всем  расскажешь  мне.  На  столе  Гленды
зазвонил телефон, поэтому я поднялся, взял протянутый мне  листок  бумаги  и
вернулся в свой офис.
   - Ну, Билл, кажется, привалила работенка, -  сказал  я.  -  Некая  миссис
Торенс попросила прислать  ей  детектива.  Отправляйся  в  справочный  отдел
"Геральд" и выкопай все, что сможешь, об этих Торенсах. Я должен быть у этой
старой трески в двенадцать. Постарайся вернуться не с пустыми руками.
   Билл от радости подпрыгнул на стуле: о такой непыльной работенке он и  не
мечтал.
   - Ну, я пошел, - сказал он, исчезая в дверях. Без трех минут двенадцать я
уже прогуливался у дома Торенсов, который представлял  собой  величественный
особняк, утопавший в лесном массиве с очаровательными лужайками и множеством
дорожек,  выходивших  к  асфальтированной  площадке  немного  в