ен собой - разговор он построил правильно. -
Только дело может и не выгореть. И загремишь ты в тюрягу на двадцать лет.
     Мег  похолодела. Значит они замышляют какое-то преступление! Она была с
Чаком  уже два месяца, и хотя он часто болтал о воровстве, дальше разговоров
дело  не  шло.  Не  шло,  потому  что  свою роль сыграла она. Она всякий раз
умоляла  его  не  красть,  хотя порой им здорово подводило желудки. И сейчас
она  поняла:  Чак  попал  под  влияние этого индейца! Тот своими россказнями
толкает Чака к пропасти!
     - Чак!  -  Она  схватила  его  за  руку.  -  Бежим  отсюда,  пока он не
вернулся!  Он  же  сдвинутый.  Я  вижу. Устроимся где-нибудь на работу. Пока
ведь обходились. Я буду для тебя все делать... я...
     - Да  заткнись  ты!  - огрызнулся Чак. - Я еду с ним, так что давай мне
концерт  с  рыданьями  не  закатывай.  А  на работу устраивайся сама... если
нравится.  Ты  что,  до конца жизни хочешь гнуться в три погибели на солнце,
собирая эти чертовы апельсины? Тогда на здоровье - дорога открыта!
     Мег  поняла  -  Чака  не сдвинешь. И тут же вся затряслась от отчаяния.
Собирать  апельсины? Либо это, либо домой! А дома... родители, завтрак, обед
и  ужин,  опостылевшие занятия, утром подъем, потом на работу к отцу, там до
одурения  стучать  на  машинке, вечером баиньки, а с утра снова подъем и так
до бесконечности.
     - А тебе тоже дадут двадцать лет? - спросила она.
     Чак смял сигарету.
     - Конечно,  если  проколемся,  только не проколемся мы, да и вообще мне
это  до  лампы! Я хочу быстро взять большие деньги, и тут мы их возьмем! Пок
говорит,  что  тебе  он  заплатит  пять  сотенных. Он считает, что ты за эту
работу  возьмешься,  а я - что нет. Я ему сказал, что такие раскрутки не для
тебя. - Он поскреб бороду. - У тебя для этого кишка тонка.
     Перспектива  разбогатеть  оставила  Мег  равнодушной,  но  вот остаться
одной...  После  двух  месяцев  с  Чаком  жизни  без него она себе просто не
мыслила.
     - Что мне придется делать?
     Чак отвернул голову, чтобы она не увидела в его глазах искры триумфа.
     - Что  скажут.  Пойми,  крошка,  чем  меньше обо всем будешь знать, тем
безопаснее  и  для  тебя,  и  для  меня. Мы тебя берем при одном условии: ты
беспрекословно   выполняешь   все  распоряжения  Пока,  не  задаешь  никаких
вопросов.  Твоя доля - пятьсот долларов. Как только снимем пенку, мы с тобой
сматываем удочки - и в Лос-Анжелес!
     - Но,  Чак,  это  нечестно!  Как  же  так!  Я  даже  не  знаю,  на  что
соглашаюсь!  -  Мег  застучала  стиснутыми  кулачками  по  коленкам.  -  Сам
говоришь,  что  я  на  двадцать лет могу загреметь в тюрьму, а в чем дело не
рассказываешь... Так нечестно!
     - Ты  права,  но  таковы условия. - Чак поднялся на ноги. - Никто тебя,
крошка,  не  неволит, можешь не соглашаться. У тебя еще есть время подумать.
Мы  с  Поком  снимаемся  через полчаса. Так что ехать с нами или нет - решай
сама.
     Он был уверен - никуда не денется.
     Он зашагал было прочь, но тут услышал:
     - Чак!..
     - Ну, что?
     - А ты ему доверяешь?
     - Я  не  доверяю никому, в том числе и тебе, - отрезал Чак. - И никогда
не  доверял,  но знаю - тут можно здорово поживиться. И другое знаю: большой
куш  мы  с  ним  сорвем  быстро,  а  на  остальное я чихал. На раздумье тебе
полчаса.  - Он внимательно посмотрел на нее. - И запомни, крошка, если ты уж
с  нами,  значит с нами... назад хода нет... понимаешь? - С этими словами он
ушел.
     Мег  долго  сидела  и  смотрела  на  поблескивавшую  воду  канала.  Пок
наполнил  ее  душу  страхом.  От него исходило нечто зловещее, да и тронутый
он.  И если она сейчас скажет "нет" - Чак для нее потерян. Ну что ж, сказала
она  себе  наконец,  уж  если  станет  совсем  невмоготу,  она всегда сможет
наложить  на  себя  руки.  Если  что ей по-настоящему и принадлежит, так это
собственная  жизнь.  Единственное  ее  достояние.  Глотаешь горсть таблеток,
лезвием  по  кистям  и  привет...  что угодно, лишь бы не остаться здесь без
Чака, без гроша денег, совсем одной.
     Она  встала  и пошла к бесхозному дому. Чак уже упаковал рюкзак и сидел
на  верхней ступеньке лестницы, во рту торчала сигарета. Он взглянул на нее,
в табачном дыму его маленькие глазки будто чуть косили.
     - Сейчас соберусь, - сказала она. - Я уеду с вами.
     - Будешь делать все, что тебе скажут... без вопросов?
     Она кивнула.
     Ухмылка Чака вдруг превратилась в теплую и дружелюбную улыбку.
     - Ну и отлично. Знаешь что?
     - Что?
     - Мне ведь терять тебя совсем неохота.
     К  горлу  Мег  подкатил  ком,  она едва не расплакалась. В жизни она не
слышала  ничего  более приятного. Ее бледное, исхудавшее лицо засветилось, и
Чак  понял  -  он сказал именно то, что надо. Он встал, и она кинулась ему в
объятия. Облапив Мег, Чак крепко притиснул ее к себе.
     - Чак...  Но  ты  уверен,  что  дело  выгорит?  -  Ее  бил озноб. - Мне
страшно. Этот индеец... он же сдвинутый... Я чувствую.
     - Положись на меня, крошка. Я с ним разберусь. Иди, пакуйся.
     Через  двадцать  минут  к  ним  на  старом  "бьюике" с откидной крышкой
подрулил  Пок  Тохоло.  Машина  была  слегка  обшарпанная,  но хромированные
детали   блестели,   как   новенькие.   Неприметная  машина:  темно-синяя  с
темно-синим  верхом,  выцветшими  сиденьями из красной кожи; в многотысячном
потоке  машин,  что  проносятся  по  шоссе  4, она, безусловно, не привлечет
ничьего внимания.
     Увидев,  что  Чак  и Мег сидят на ступенях с рюкзаками, Пок понял: свою
партию Чак разыграл как надо. Он вышел из машины и подошел к ним.
     - Все в порядке? - спросил он, глядя на Мег.
     Она  кивнула,  внутренне  съежившись  под взглядом его черных блестящих
глаз.
     Тогда он повернулся к Чаку.
     - Первую  остановку делаем в Фулфорде. Сбреешь бороду и пострижешься. В
Парадиз-Сити  мы  должны  выглядеть прилично - респектабельные люди приехали
отдохнуть. И шмотки тебе придется постирать.
     Чак недовольно поморщился. Своей бородой и патлами он гордился.
     - Ладно, - согласился он, пожав плечами. - Как скажешь.
     Подхватив два рюкзака, они с Поком пошли к машине.
     Мег  еще долгую минуту сидела, поджариваясь на солнце, но вот Пок завел
двигатель, и она, беспомощно поведя плечами, забралась в машину.


Глава 2

     Детектив  первого  класса  Том Лепски решительным шагом вошел в комнату
детективов  полицейского  управления  Парадиз-Сити, поглядывая на окружающих
свысока,  будто  в нем было десять футов роста. Только день назад он получил
долгожданное  повышение;  для  этого  ему  пришлось  изрядно попотеть в чине
детектива  второго  класса целых полтора года. И такое событие он конечно же
не  мог  не  отметить.  Жене  Кэрол  он  купил  орхидею и повел ее в дорогой
ресторан,  там  принял  умеренную дозу спиртного, а завершился вечер и вовсе
бесподобно:  в  постели  Кэрол  одарила  его ласками, сравнимыми разве что с
временами их медового месяца.
     Лепски,  высокий  и  поджарый,  с холодными как сталь голубыми глазами,
был   честолюбивым   и  сметливым  полицейским,  хотя  его  мнение  о  своих
достижениях не отличалось полной объективностью.
     Сержант   Джо   Беглер,   старейший   среди   детективов  Парадиз-Сити,
разбирался  с  утренней  сводкой  по  городу. Увидев Лепски, он откинулся на
стуле и с тяжелой иронией изрек:
     - Ну,  теперь  город  в  безопасности.  Бери  стул,  Том.  Пойду  брошу
чего-нибудь на зуб.
     Чужую  иронию  Том  всегда  пропускал мимо ушей, он поддернул манжеты и
подошел к столу Беглера.
     - Отдыхайте, сержант. Я тут управлюсь. Как Фред, не звонил?
     Сержант  Фред  Хесс из отдела по расследованию убийств лежал в больнице
со  сломанной ногой. На нам держался весь отдел, и только поэтому он не стал
посмешищем  всего  управления.  У  Хесса  был  шестилетний  сын,  Фред  Хесс
младший,  на  Малбери-авеню, где они жили, его величали маленьким "злодеем".
Мальчишка    озорства   ради   зашвырнул   на   дерево   котенка   сварливой
вдовы-старухи.  Хесс, вместо того, чтобы повиниться перед вдовой за сына, на
глазах  у  восхищенных соседей полез вызволить котенка. Сук надломился, Хесс
грохнулся   и  сломал  ногу.  Котенок,  понятное  дело,  соскочил  вниз  без
посторонней  помощи, а Фред Хесс младший стоял над стонущим отцом, злодейски
ухмыляясь,  -  мол, было из-за чего огород городить. Разгневанный отец хотел
оттаскать  сорванца  за  ухо,  но  тот оказался еще и проворным - успел дать
стрекача.
     - Фред?  -  Беглер  ухмыльнулся.  - Он там совсем опозорился. Сестры на
него  жалуются - мол, кроет всех и вся на чем свет стоит. Но поправляться он
поправляется. Через пару недель будет как огурец.
     - Я  ему  позвоню,  - сказал Лепски. - Пусть там не переживает. Узнает,
что все его дела веду я, сразу успокоится.
     Беглер встревожился.
     - Лучше  не надо. Мы же хотим, чтобы он вернулся побыстрее. А от такого
звонка у него давление поднимется.
     Когда  Беглер вышел, Лепски посмотрел на детектива второго класса Макса
Джейкоби, который едва сдерживал улыбку.
     - Слышал? - спросил он. - Как считаешь, Джо мне завидует?
     - Естественно, Том. Тебе все завидуют, даже я.
     - Ну  да?  -  Лепски  был польщен. - Впрочем... Он пожал плечами. Жизнь
есть жизнь. Придется к этому привыкать. - Что новенького?
     - Ничего. Тишь да гладь.
     Лепски поудобнее устроился на стуле.
     - Мне  бы  сейчас  какое-нибудь смачненькое убийство... на почве секса.
Пока  Фред  там  отлеживается,  я  мог бы сорвать банк. - Он зажег сигарету,
затянулся  и  уставился в пространство. - Фред, конечно, не дурак, но ведь и
я  не  лыком  шит.  Жена  уже  подзуживает  - давай, говорит, теперь тяни на
сержанта.  Эти  женщины,  вечно  им  мало. Меня же только что повысили. - Он
вздохнул, покачал головой. - Тебе легче, ты не женат.
     - Это точно! - С чувством подтвердил Джо. - Свобода дороже всего!
     Лепски хмуро покосился на него.
     - Да  я  совсем  не  против  семьи.  Своих  плюсов хватает. Ты парень в
расцвете сил, самое время жениться. Ты...
     Зазвонил  телефон.  -  Чувствуешь?  -  Лепски самодовольно улыбнулся. -
Стоило  мне появиться, работенка тут как тут. - Он цапнул трубку. - Полиция.
Детектив первого класса Лепски слушает.
     Джейкоби прыснул в кулак.
     - Позовите сержанта Беглера, - пролаял мужской голос.
     - Смена  сержанта  Беглера  кончилась,  - ответил Лепски, нахмурившись.
Что это еще за тип? Почему это он предпочитает ему Беглера? - А в чем дело?
     - Говорит Хартли Данвас. Капитан Террелл там?
     Лепски выпрямился.
     Хартли   Данвас   был   не  только  экспертом  окружного  прокурора  по
баллистике,   ему  принадлежал  шикарный  магазин  охотничьего  оружия,  где
отоваривались  все  местные богачи; в городе он был важной шишкой, к тому же
личным другом шефа Лепски.
     - Нет,  мистер  Данвас,  шефа  пока нет, - сообщил Лепски, жалея о том,
что вообще поднял трубку. - Я могу вам чем-то помочь?
     - Живо  пошлите  сюда  кого-нибудь потолковее! Ко мне вломились воры, -
рявкнул  Данвас.  - Передайте капитану Терреллу, пусть едет сюда, как только
появится.
     - Хорошо,  мистер  Данвас,  -  заверил  Лепски.  -  Уже выезжаю, мистер
Данвас, - и он повесил трубку.
     - Так   это   был   мистер   Данвас,   -  присвистнул  Джейкоби,  сразу
посерьезнев.
     - Да...  Неприятности.  Звони  шефу. Данваса ограбили. - Он поднялся да
так  стремительно, что стул грохнулся на пол. - Скажи ему, что Данвас рвет и
мечет,   требует   его  немедля,  а  я  понесся  туда.  -  И  дверь  за  ним
захлопнулась.
     Хартли  Данвасу  было  лет  пятьдесят  пять. Этот высокий, сухой и чуть
сутулый   мужчина   держался  самоуверенно  и  надменно,  как  и  полагается
миллионеру.
     - А  кто вы такой, черт подери! - возмутился он, когда Лепски провели в
его роскошный, что дух захватывало, кабинет. - Где Беглер?
     Ишь  распоясался, подумал Лепски, только со мной этот номер не пройдет.
Пусть  этот наглец хоть десять раз шишка, но Лепски, между прочим - детектив
первого класса.
     - Меня  зовут  Лепски,  - ответил он своим самым полицейским голосом. -
Что там насчет взлома?
     Данвас покосился на него.
     - Да, я о вас слышал. Террелл приедет?
     - Его  предупредили.  Если это всего лишь взлом, я управлюсь и сам. Шеф
занят.
     Данвас неожиданно улыбнулся.
     - Да... Разумеется. - Он поднялся на ноги. - Идемте.
     Он  провел  Лепски  через  большой  магазин,  спустился  вниз  и  отпер
комнату-склад.
     - Залезли здесь.
     Лепски  взглянул  на  небольшое  зарешеченное стальной решеткой окошко.
Решетка была выдрана и торчала торчком из цементного основания.
     - Стальной  трос,  крюк  и  машина,  -  пояснил Лепски. Через окошко он
увидел  узкую  аллею,  ведущую  к автостоянке. - Проще пареной репы. Что они
взяли?
     - Вот  как они сюда забрались? - Данвас посмотрел на Лепски с некоторым
уважением.  -  Забрали  одну  из  моих  лучших  снайперских винтовок: ручная
работа,   с   оптическим  прицелом,  глушителем,  стоит  пятьсот  шестьдесят
долларов.
     - Еще что-нибудь пропало?
     - Ящик с сотней патронов для винтовки.
     - Где хранилась винтовка?
     - Сейчас покажу.
     Данвас, а следом за ним и Лепски вернулись в магазин.
     - Здесь,  -  сказал  он,  остановившись около узкой стеклянной витрины,
установленной  прямо  на  прилавке.  -  Достать  ее  оттуда - дело нехитрое.
Поднимаешь  стеклянную  крышку  -  и  все.  Я  тут  ничего не трогал. Может,
остались отпечатки пальцев.
     - Угу.  Сейчас  подошлю  сюда  наших  ребят,  мистер Данвас, пусть ищут
отпечатки,  -  сказал  Лепски, но, глянув на надраенный до блеска стеклянный
ящик,  сразу  понял  - толку от этого не будет. Человек, забравший винтовку,
был в перчатках.
     Часа  два  спустя шеф полиции Террелл вызвал к себе в кабинет Беглера и
Лепски, они сидели и потягивали кофе.
     - Никаких  улик,  никаких  отпечатков...  тут  работал  профессионал, -
пробурчал  Беглер,  прочитав  отчет  Лепски.  -  Видно,  парень знал, за чем
пришел. Там ведь были винтовки и подороже, а он взял именно эту.
     Террелл,  грузноватый  мужчина  со  стальной  сединой  в волосах, потер
массивный подбородок...
     - У  Данваса  в основном оружие для спортивной стрельбы. А эта винтовка
- снайперская. Почему взяли именно ее?
     Лепски нетерпеливо повел плечами.
     - Игрушка-то  непростая:  тут  тебе  и  оптический прицел, и глушитель.
Может,  какой-нибудь  щенок  увидел ее, вот у него руки и зачесались. Данвас
сказал, что месяц назад эта винтовка стояла в оконной витрине.
     Террелл кивнул.
     - Может  и так, только ведь для убийцы такая винтовка - просто находка.
- Я все же думаю, это какой-нибудь мальчишка.
     - Если так, то замашки у него профессиональные, - вставил Беглер.
     - И  что?  Сейчас  любой  сосунок  знает,  что  на  дело  надо надевать
перчатки,  знает,  как выдернуть оконную решетку - по телевизору и не такого
насмотришься, - парировал Лепски.
     - Дайте  сообщение  в газеты, - распорядился Террелл. - Толку от этого,
скорее  всего,  не  будет,  но  о краже пусть напишут, и фотографию винтовки
напечатают... У Данваса она наверняка есть.
     Когда  Лепски  вернулся  к  своему столу и начал крутить диск телефона,
Беглер сказал Терреллу:
     - Может,  Том  и  прав...  попалась  эта  винтовка  на  глаза какому-то
сопляку, и он не удержался.
     Террелл  задумался.  Вспомнил,  как  мальчишкой  по  субботам  ходил  в
магазин  Данваса  -  тогда  хозяином  был  отец  Хартли,  -  как  глазел  на
снайперскую  винтовку  - вот бы мне такую. Он мечтал об этой винтовке недели
три,  а  потом  эти  мечты  из  головы  как  метлой  вымело.  Не  исключено,
какой-нибудь мальчишка мечтал вот так же - и не выдержал.
     - Будем  надеяться, что он прав, только не нравится мне это. Винтовка с
оптическим прицелом - оружие для убийцы.


     Дин  Маккьюэн  был  президентом корпорации "Флорида кэннинг энд гласс",
этот  концерн  с  оборотом  в миллион долларов поставлял упаковку флоридским
садовникам  и  зеленщикам.  Маккьюэн, высокий и седовласый, с испитым лицом,
сам  никогда  не  сидел  сложа  руки и подчиненных гонял, в итоге кое-чего в
этой  жизни  добился.  Он  был  трижды женат: все жены от него уходили, не в
силах вынести его буйный нрав, образ жизни и непомерные требования.
     Маккьюэн  жил по часам. Поднимался в 7.00: полчаса проводил в спортзале
в  подвальном  этаже своего роскошного дома, который утопал в цветущих садах
площадью  два  акра;  в  7.31  принимал душ, в 9.03 садился в "роллс-ройс" и
уезжал  на  работу.  Таков  был  распорядок  его  дня,  который  никогда  не
нарушался.
     Проработавшая  у него три года секретаршей Марта Делвин прекрасно знала
-  он  не  опаздывает  ни  на секунду, и когда в это ясное летнее утро он по
широкой  лестнице  спустился  к завтраку, она, не глядя на часы, определила:
сейчас без одной секунды 8.00.
     Тридцатишестилетняя  высокая  брюнетка  с  обыденной  внешностью, Марта
Делвин ждала его у стола, держа в руке утреннюю почту.
     - Доброе  утро,  мистер  Маккьюэн,  -  сказала  она и положила почту на
стол.  Маккьюэн  кивнул. Он был не из тех, кто тратит слова впустую. Он сел,
положил  на  колени салфетку, а Токо, его японский Пятница, разлил по чашкам
кофе и принес омлет и телячьи почки.
     - В почте что-нибудь есть? - спросил Маккьюэн, прожевав почку.
     - Важного  ничего,  -  ответила  Марта.  -  Обычные  приглашения. - Она
сделала  паузу,  поколебалась  секунду, потом добавила: - Есть, правда, одна
странная вещь...
     Маккьюэн проткнул вилкой еще одну почку, потом нахмурился.
     - Странная? Вещь? Как это понять?
     Она положила перед ним половинку листа дешевой писчей бумаги.
     - Это было в почте.
     Маккыоэн  достал  свои двухфокусные очки, надел их и вперился глазами в
листок. Крупными буквами было написано следующее:

УПОКОЙ ГОСПОДЬ ДУШУ ТВОЮ
                                    9.03
                                   ПАЛАЧ

     - Это еще что за чертовщина? - раздраженно вскричал Маккьюэн.
     Токо,  стоявший  за  стулом  Маккьюэна,  поморщился. По тону хозяйского
голоса он понял: утро начинается плохо.
     - Не знаю, - ответила Марта. - Решила, что надо вам это показать.
     - Зачем?  - окрысился на нее Маккьюэн. - Разве не видите, что это писал
псих?  На  кой  черт  вы  это  мне  подсунули?  Специально,  чтобы испортить
завтрак, не иначе. - И он смахнул листок бумаги на пол.
     - Извините, мистер Маккьюэн.
     Маккьюэн круто развернулся и накинулся на Токо.
     - Гренок холодный! Все утро спишь! Принеси еще!
     В  9.03,  закончив  диктовать  и все еще негодуя, Маккьюэн с напыщенным
видом вышел на улицу, где его ждал "роллс". Ярко светило солнце.
     У  дверцы  машины,  держа  фуражку под мышкой, его ждал Брант, пожилой,
изрядно   натерпевшийся  от  своего  хозяина  шофер.  У  верхнего  основания
солидных ступеней остановилась Марта Делвин, вышедшая проводить Маккьюэна.
     - Вернусь  в  шесть.  Сегодня  с  визитом  приедет  Халлидей.  Обещал в
половине  седьмого,  но  вы  его  знаете  не  хуже  меня. Пунктуальностью он
никогда не отличался...
     Эти  слова  оказались  последними  в  жизни  Дина  К.Маккьюэна.  Жуткое
воспоминание  о следующей секунде навсегда врезалось Марте в память и не раз
терзало  ее  по  ночам.  Она стояла рядом с Маккьюэном, и вдруг на ее глазах
лоб  его превратился в губчатое месиво из крови и мозговой мякоти. Небольшой
комочек  его  мозга шлепнулся ей в лицо и пополз по щеке. Кровь его брызнула
на  ее белую юбку. С тяжелым стуком он рухнул на мраморные ступени, от удара
раскрылся чемоданчик, и оттуда высыпалось все содержимое.
     Парализованная   от  ужаса,  она  смотрела,  как  катится  по  ступеням
плотное,  крепкое  тело Маккьюэна, а по лицу ее пол