ся убежать. Умирая,
он упал на постель.


3

     Я  зажег  свет.  Сиамский  кот проник вслед за мною. Теперь он сидел на
постели  и обнюхивал голову убитого хозяина. Вытянув хвост, кот злобно шипел
на меня.
     Ноги  мои  подгибались,  когда я подошел к постели и потрогал свисавшую
руку.  Она  была  холодной.  С  момента  смерти Трисби должно было пройти не
менее пяти часов.
     Кругом  валялись  вещи  убитого.  И  подле  кровати  -  револьвер. Я ни
секунды  не  сомневался,  что это был тот самый револьвер, который несколько
часов  назад  я вернул Бриджетт Криди. Да, так оно и оказалось - под стволом
стоял номер 4557993.
     Вынув  магазин,  я пересчитал патроны. Стреляли четыре раза, по крайней
мере два выстрела были смертельными.
     Стоя  с револьвером в руке, я погрузился в раздумье. В этой истории все
выглядело  чересчур  просто  и очевидно, чтобы быть правдой. Нахмурившись, я
перебрасывал  оружие  в руках, потом, повинуясь внезапному импульсу, погасил
свет  и  спустился  в  гостиную.  Там я набрал номер Криди. Стрелки на часах
показывали без четверти десять.
     Трубку на другом конце провода снял Хилтон:
     - Резиденция мистера Криди. Кто вам нужен?
     - Соедините меня с миссис Криди.
     - Я соединю с ее секретаршей, сэр, если вы подождете.
     Раздались обычные щелчки, потом знакомый голос спросил:
     - Кто говорит?
     - Лу Брэндон. Миссис Криди у себя?
     - Боюсь, она не будет с вами разговаривать.
     - У  меня  дело  необычайной  важности,  -  нетерпеливо сказал я. - Мне
необходимо с ней поговорить.
     - Подождите у телефона, я узнаю, подойдет ли она.
     Я ждал, с ненужной силой прижимая трубку к уху.
     Через некоторое время вновь послышался голос секретарши:
     - Мне очень жаль, но миссис Криди не желает с вами разговаривать.
     Я хмуро усмехнулся:
     - Она  должна  выслушать меня, это в ее интересах. Передайте, что погиб
ее  старый  друг.  Кто-то  застрелил  его,  и  полиция может явиться к ней с
минуты на минуту.
     - Что вы сказали?
     - Соедините  с  миссис  Криди.  Она  будет  горько  раскаиваться,  если
откажется говорить со мной!
     Наконец голос Бриджетт Криди произнес:
     - Если  вы  не  прекратите  донимать  меня, я буду вынуждена жаловаться
мужу.
     - Отлично,  -  ответил  я,  -  жалуйтесь  сейчас же. Он будет наверняка
доволен.  Но  я  не  думаю,  что муж поможет вам избежать неприятностей. Ваш
друг  Жак  Трисби  лежит  у  себя дома с пулей в спине. Рядом с трупом - ваш
автоматический револьвер.
     Из груди ее вырвался негромкий вздох:
     - Вы лжете!
     - Хорошо,  тогда  сидите и спокойно ждите Ренкина, - сказал я. - Больше
мне нет дела до вас. Я рискую головой, разговаривая с вами по телефону.
     Она продолжала учащенно дышать в трубку.
     - Вы говорите, он убит?
     - Да,  он  мертв.  Теперь ответьте на вопрос: где вы были между пятью и
шестью вечера?
     - Здесь, в своей комнате.
     - Вас кто-нибудь видел?
     - Нет, я была одна.
     - Секретарша не заходила к вам?
     - Она в это время отсутствовала.
     - Что вы сделали с револьвером, который я вам отдал?
     - Положила в спальне.
     - Кто мог его взять?
     - Кто угодно. Шкаф не был заперт.
     - К вам никто не приходил?
     - Нет.
     Нахмурившись, я посмотрел на стену.
     - Не  знаю,  почему  у меня появилось желание помочь вам, - сказал я. -
Ваш  револьвер  со  мной, я забрал его из спальни Трисби. После анализа пули
полиция,  возможно,  установит,  что  стреляли  из  вашего  оружия, но будем
надеяться,  что ей не повезет. Кажется, кто-то хочет спихнуть на вас вину за
убийство  Трисби.  В  общем, сидите тихо и молитесь, чтобы господь помог вам
выпутаться из этой истории.
     Прежде чем она успела что-нибудь сказать, я положил трубку.
     Я осторожно вышел из "Белой дачи", погасив всюду свет и заперев двери.
     Когда  я  вернулся  домой,  было  четверть  одиннадцатого. Под пальмами
стоял  одинокий  "кадиллак"  с  потушенными фарами. В окнах бунгало света не
было.  Я  вошел  в темный холл. Здесь, включив свет, я некоторое время стоял
прислушиваясь, не убирая руки с револьвера.
     - Это ты, Лу? - раздался голос Марго.
     - Что ты делаешь в темноте? - спросил я, проходя в спальню.
     Она лежала возле окна, и в свете луны неясно вырисовывался ее силуэт.
     - Я   люблю   смотреть   на  море,  -  ответила  Марго.  -  Не  включай
электричество, дорогой.
     На  ней  была лишь черная шелковая пелерина, через которую просвечивало
тело. Она протянула мне руку.
     - Подойди  ближе  и  сядь, Лу, - сказала она. - Здесь хорошо, не правда
ли? Нет ничего прекрасней ночного моря!
     Я  сел  рядом,  но  руки не взял. Образ мертвого Трисби, стоявший перед
глазами, не располагал к интимности.
     - Что-нибудь случилось, дорогой?
     - Марго, ведь ты была когда-то влюблена в Трисби?
     Наступила длительная пауза, и ее рука опустилась.
     - Да,  -  ответила  она  наконец  с  отчужденностью  в голосе, - я была
влюблена.  Мне  нравилось  в  нем  здоровье  и  сила  и  даже  поразительное
самомнение.  Слава  богу, мое чувство исчезло так же быстро, как и возникло.
Я никогда не прощу себе это увлечение.
     - Все  мы совершаем в жизни ошибки, о которых потом сожалеем, - заметил
я,  отыскивая в кармане сигарету. Прикуривая от зажигалки, я видел, что она,
приподняв голову, смотрит на меня широко открытыми глазами.
     - С Жаком что-нибудь случилось? Ты был там?
     - Он убит. Его застрелили.
     - Убит?  -  Из  ее  груди  вырвался стон. - О, Лу! Он обращался со мной
жестоко и подло, но в нем было что-то...
     Не закончив фразы, она умолкла.
     - Это, конечно, Бриджетт! - сказала она через минуту.
     - Я не уверен.
     Внезапно Марго села.
     - Я  не  сомневаюсь,  что это сделала Бриджетт. Ведь она пыталась убить
его,  разве  не так? - Спустив ноги с кушетки, Марго продолжала: - Она убила
его! Но ничего, безнаказанно ей это не пройдет! Отец добьется правды!
     - Предположим, добьется, а что дальше?
     В темноте я почувствовал на себе ее пристальный взгляд.
     - Как что? Он выкинет ее из дома!
     - Я  полагал,  ты  не  станешь впутывать в это дело полицию, - спокойно
заметил я.
     - Конечно,  нет,  полиция  ничего не будет знать. Отец просто вышвырнет
ее вон.
     В  окно  я  увидел,  как  к  бунгало  на  большой  скорости приближался
автомобиль, на крыше которого мигала красно-синяя сигнальная лампа.
     - Не   думаю,   что  полицейские  останутся  в  стороне,  -  сказал  я,
поднимаясь.  -  Через  минуту  они будут здесь. - Я вышел в холл и сунул оба
револьвера - свой и миссис Криди - в ящик тумбочки.


                             Глава тринадцатая


1

     Машина  остановилась перед домом, и из нее вылез Ренкин в сопровождении
сержанта Кенди.
     Я вышел навстречу.
     - Мне надо поговорить с вами, - сказал Ренкин. - Пойдемте в бунгало.
     - Обернитесь,  лейтенант,  -  негромко  произнес  я,  и  вы,  возможно,
передумаете.
     Ренкин посмотрел на "кадиллак" и на стоявший рядом "бьюик".
     - Ну и что? - спросил он.
     - Вы,   конечно,   знаете,   кто  владелец  "кадиллака".  Если  вас  не
интересует  капитанское  звание,  входите. Но тогда - я это гарантирую - вам
не видать повышения, как своих ушей.
     - Хорошо. Мы побеседуем по пути к Трисби.
     - К  Трисби  вы  поедете  один,  лейтенант,  мне  там  нечего делать, -
ответил я. - У меня хватает хлопот и с владельцем "кадиллака".
     - Вы  поедете  или  мы  повезем  вас силой? - неожиданно нетерпеливым и
угрожающим голосом спросил Ренкин.
     Приблизившись  к  нам,  Кенди  многозначительно  сунул  руку  в  карман
пиджака.
     - Хорошо,  коль  вы  настаиваете,  - счел за лучшее согласиться я. - Но
что вам нужно?
     - Хватит  морочить нам голову, - раздраженно сказал Ренкин. - Вы только
что вернулись от Трисби.
     - Попробуйте   доказать   это,   -   сказал  я,  садясь  в  полицейский
автомобиль.
     Я  посмотрел  на  бунгало;  Марго  не  подавала  никаких признаков, что
находится там.
     - Дайте мне револьвер, - потребовал Ренкин.
     - У меня его нет.
     - Где он?
     - В бунгало.
     - Поехали обратно, - приказал водителю лейтенант.
     Машина  развернулась.  Преследуемый  Кенди  по  пятам, я вошел в дом. Я
старался  загородить  тумбочку от сержанта, но тот, оттолкнув меня, выдвинул
ящик  и  извлек  револьвер.  Это  был  принадлежащий  мне револьвер тридцать
восьмого калибра.
     - Он? - спросил сержант.
     - Да.
     Я удивленно посмотрел в ящик: револьвер Бриджетт бесследно исчез.
     Кенди заглянул в ствол и обнюхал его. Потом положил в карман.
     - Кто оставил здесь "кадиллак"?
     - Спроси  об  этом  у  лейтенанта,  -  буркнул я в ответ. - Зачем я вам
понадобился?
     - Не представляйся дурачком. Мы видели, как ты вышел от Трисби.
     - Почему же меня не арестовали сразу?
     - Не было ордера на арест.
     - Кто подписал ордер?
     - Капитан.
     - Холдинг знает об этом?
     Кенди пошевелил языком, перемещая во рту жевательную резинку.
     - Забудь о Холдинге, ситуация в городе изменилась.
     Когда мы подошли к машине, Ренкин спросил:
     - Нашли?
     - Да, - ответил Кенди, протягивая револьвер.
     - Вы обвиняете меня в убийстве Трисби и его слуги?
     - Я  никого  ни  в  чем  не  обвиняю,  -  ответил  Ренкин устало. - Мне
приказано доставить вас, и я выполняю распоряжение.
     - Но ведь Холдинг...
     - О нем вы узнаете в свое время, а сейчас заткнитесь.
     Больше за дорогу не было произнесено ни слова.
     Пользуясь  тем,  что никто не мешал думать, я еще раз сделал обзор всех
происшествий,  невольным участником которых мне довелось стать в Сан-Рафеле.
Когда  человек внимательно анализирует минувшие дела и события, ему зачастую
удается   обнаружить  связующее  звено  между,  казалось  бы,  разрозненными
фактами.  Так  случилось  и  со мной. Неожиданно я почувствовал, что держу в
руках ключ ко всем хитросплетениям.
     Я  не успел по-настоящему восхититься своей сообразительностью, так как
вскоре мы подъехали к "Белой даче".
     Ренкин и я вышли из автомобиля.
     - Поезжай  обратно  в  бунгало,  - сказал лейтенант своему помощнику. -
Обыщи дом, все, что найдешь, привези сюда. Отправляйся.
     Кенди коснулся плеча водителя, и через минуту машина скрылась из вида.
     - Думаете, она успела уехать? - спросил у меня Ренкин.
     - Конечно. Что случилось с Холдингом?
     - Сук,  на  котором  вы  сидели,  Брэндон,  с  треском обломился. Кенди
договорился    с   судьей   Гаррисоном,   и   Холдинг   снова   поддерживает
администрацию. В городе больше нет оппозиции.
     Слова полицейского были для меня полной неожиданностью.
     - Поторопитесь,  -  сказал  Ренкин,  -  капитан  не  любит,  когда  его
заставляют  ждать.  Вас  предупреждали,  чтобы  вы  не  совались в это дело,
теперь пеняйте на себя.
     - Но Холдинг дал мне добро на продолжение расследования.
     - Вы разве не видели, что это за тип?
     Когда  мы  поднялись  на веранду, по ней взад и вперед расхаживали трое
полицейских.  В  ярко  освещенной  гостиной  с  сосредоточенным видом сновал
фотограф и работали специалисты по отпечаткам пальцев.
     - Капитан здесь? - спросил Ренкин у одного из них.
     - Наверху.
     Поднявшись  по  лестнице,  мы  оказались в спальне, где поперек кровати
по-прежнему  лежало  тело Трисби. У окна виднелась массивная фигура Кетчена.
Два человека в штатском рылись в многочисленных ящиках.
     Капитан  стоял  к нам спиной, глядя в окно. Он курил сигару, и дым полз
по комнате серыми облачками, распространяя неприятный сильный запах.
     Минуты две тянулось томительное молчание.
     - Где его револьвер? - не оборачиваясь, сказал Кетчен.
     Все  было рассчитано на то, чтобы вывести меня из душевного равновесия,
расслабить  волю.  Это был старый полицейский прием, много раз испытанный на
простофилях.
     Ренкин  отошел  от двери, и его место сразу занял другой инспектор - на
случай, если я попытаюсь удрать.
     - Наручники на нем?
     - Нет, капитан. - Лицо Ренкина напряглось.
     - Почему  нет?  -  прорычал Кетчен. Его хриплый, полный ненависти голос
мог вызвать содрогание у кого угодно.
     - Я не думал, что в этом есть необходимость.
     - Тебе платят не за то, чтобы думать. Немедленно надеть!
     Ренкин  извлек  из кармана наручники и подошел ко мне. Я протянул руки,
и стальные кольца с лязгом сомкнулись.
     - Приказание выполнено, капитан, - сказал он, отходя прочь.
     Кетчен  медленно  повернулся.  Его жестокое лицо было багрово-темным от
застоявшейся  крови. Глаза - маленькие и беспокойные, как у бродячего слона,
- смотрели с яростью.
     - Ты  думал,  что  тебе  все так и сойдет? Что тебя защитит Холдинг? Не
вышло! Сейчас ты будешь горько раскаиваться в своей ошибке!
     Он приближался ко мне. В его глазах прыгали безумные красные искорки.
     - Я  знал,  что повстречаюсь с тобой еще раз, - продолжал он. - Но будь
проклят, если я рассчитывал когда-нибудь изловить тебя на двойном убийстве.
     - Вам  не  удастся свалить на меня вину, - сказал я, не отрывая от него
взгляда. - Их убили шесть часов назад, и вы об этом отлично знаете.
     Для  человека  его габаритов удар был удивительно быстрым. Я едва успел
увернуться  от  его левой. К сожалению, у меня не было времени уклониться от
удара  другой  рукой, и кулак Кетчена опустился с такой силой, будто это бил
копытом  мул.  Я  рухнул на пол, надо мной тотчас раздался разъяренный голос
Кетчена:
     - Поднимите!
     Один  из  инспекторов обхватил меня и поставил на ноги. Покачнувшись, я
согнулся  чуть  ли не пополам. Никто не произнес ни слова, наблюдая за моими
отчаянными попытками принять вертикальное положение.
     - Мы  отвезем тебя в управление, - сказал Кетчен с усмешкой, - и запрем
в  камеру.  Чтобы  ты  не скучал, я пришлю трех-четырех ребят, которые будут
тебя  развлекать.  Побывав в компании с ними, ты признаешься во всех четырех
убийствах, скотина.
     Я  знал  -  стоило  мне  сказать  хотя  бы слово, как он вновь примется
избивать меня, и поэтому молча глядел на него.
     - Если  тебя  не  признают  виновным,  - продолжал Кетчен, - мы упрячем
тебя  в  тюрьму за незаконное проникновение на чужую территорию. Ты получишь
три  месяца,  но  каждый день мои ребята будут выколачивать из тебя мозги. -
Он  повернулся  к Ренкину: - Отвези его в управление и посади по обвинению в
убийстве  Трисби  и  филиппинца. Пусть дождется, пока мы соберем против него
достаточно улик. Я думаю, мы сумеем пришить ему дело.
     Ренкин с безразличным видом подошел ко мне:
     - Пойдем!
     - Я  сделаю  так, чтобы тебе захотелось поскорее стать трупом, - сказал
на   прощание   Кетчен  и,  размахнувшись,  ударил  меня  по  лицу.  Потеряв
равновесие, я едва не упал на Ренкина. - Уберите его и бросьте в камеру!
     Ренкин  схватил  меня  за руку и поволок из комнаты. Мы шли по веранде,
когда к дому подъехал Кенди.
     - Нашел что-нибудь? - спросил Ренкин.
     - Еще  один,  тридцать  восьмого калибра. В магазине не хватает четырех
патронов,  -  ответил  сержант,  вытаскивая  из кармана револьвер Бриджетт и
передавая Ренкину. - Из него недавно стреляли.
     - Где ты нашел? - поинтересовался я.
     Кенди пристально посмотрел на меня.
     - Под кроватью, там, где ты спрятал.
     Я отрицательно покачал головой.
     - Я  не  прятал.  Но  в  общем,  это  все  равно,  в любом случае вы не
поверите.
     Ренкин бросил в мою сторону хмурый взгляд.
     - Я  везу  его  в  управление,  -  сказал  он  Кенди.  -  Револьверы мы
проверим. Больше в бунгало ничего не было?
     - Нет.
     - Возьми одну из машин и отправляйся домой, - сказал Ренкин.
     Они  поглядели  друг  на  друга, и Кенди, подмигнув лейтенанту, исчез в
темноте.
     Ренкин велел мне садиться в полицейский автомобиль.
     - Ведите машину, - сказал он.
     - Что? - переспросил я.
     - Ведите машину.
     - В этих браслетах?
     Достав  ключ,  он  снял  наручники.  Я  сел  за  баранку и завел мотор.
Ренкин, устроившись рядом, закурил сигарету.
     - Обращайтесь  поосторожней  с  этой  игрушкой,  лейтенант, - сказал я,
снижая скорость при выезде на шоссе. - Револьвер принадлежит миссис Криди.
     - Это уж наша забота.
     Я не выдержал и спросил:
     - Что  за  блестящая  идея усадить меня за руль? Арестованный сам везет
себя  в  тюрьму,  а "фараон" сидит рядом и покуривает. В истории полиции это
наверняка первый случай.
     - Мы  едем  не  в тюрьму, - ответил Ренкин. - Кетчен думает, что нагнал
на  вас  достаточно  страха. Если дать вам возможность удрать, то вы, по его
расчетам,  больше  и  носа  сюда  не  покажете. Мне приказано обеспечить ваш
побег.
     Удивлению  моему  не  было  границ.  Когда  же наконец ко мне вернулась
способность трезво соображать, я расхохотался:
     - Он, безусловно, нагнал страха, но удирать я все же не собираюсь.
     - Мне   приказано   смотреть   в   другую   сторону,  когда  вы  будете
улепетывать,  -  равнодушно  сказал  Ренкин.  -  Но  я  подумал,  что у вас,
вероятно, нет и мысли о побеге, и решил рассказать о плане Кетчена.
     - Мне  бы  и в голову не пришло убегать от вооруженного полицейского, -
сказал  я.  Потом,  поразмыслив,  добавил:  - Не иначе, как все это придумал
Криди.  Сначала  он  пытался  купить  меня  за сто пятьдесят тысяч долларов,
теперь  пытается  вытурить  эдаким  образом. - Я шумно отдувался, напряженно
вглядываясь в ленту дороги. - Как вы узнали, что я приезжал к Трисби?
     - Криди  послал  своего  человека наблюдать за домом. Он и сообщил, что
вы  туда пробрались. Криди сразу же вызвал капитана и приказал арестовать за
незаконное   проникновение   на   чужую   территорию.  Он  велел  хорошенько
припугнуть  вас  и выбросить из Сан-Рафела. Мы не застали вас в доме Трисби,
но  обнаружили мертвого хозяина. Кетчен решил, что обвинение в убийстве двух
человек обратит вас в паническое бегство.
     - И ему наплевать, кто настоящий убийца?
     Ренкин неопределенно пожал плечами:
     - Со временем он до него доберется.
     - Человек, посланный Криди, не видел преступника?
     - Нет,  он  появился там уже к вечеру. - Вытащив револьвер Бриджетт, он
с интересом посмотрел на него. - Трисби убили из этой штуки?
     - Да.
     - Она?
     - Я этого не думаю, но лучше спросите у нее самой.
     - Жене  Криди не задают подобных вопросов. Если дорожишь работой, лучше
вообще ничего не спрашивать.
     - Криди  у вас бог и царь, - заметил я. - Итак, он договорился с судьей
Гаррисоном?
     - Это  было  нетрудно. У того ни гроша за душой и жена-транжирка. Криди
отвалил куш - и судья обязался не заниматься политикой.
     - "Курьер" будет в восторге! Завтра появятся сообщения в газетах.
     - А  что  он  может  сделать!  Вам  же  придется манатки собрать и дать
драла.
     - Я  остаюсь  в  городе,  -  ответил я, выезжая на бульвар Франклина. -
Когда узнаю, кто убил Шеппи, я уберусь без вашего напоминания.
     - Надо  уехать  сегодня  же, Брэндон. Если через два часа вас застанут,
грозят  большие  неприятности.  Кетчен  приказал  автоинспекторам устроить с
вами несчастный случай.
     Я недоверчиво посмотрел на Ренкина.
     - Шутите?
     - Никогда  в  жизни  я  не  говорил  более серьезно, - спокойно ответил
лейтенант.  -  Вы  или  смотаетесь в течение двух часов, или в лучшем случае
попадете  в больницу. Не надейтесь, что сумеете что-нибудь сделать, когда на
вас  налетит  патрульная  машина.  Их в городе тридцать штук, и все водители
предупреждены,  дороги  уже перекрыты. У них большой опыт по этой части. Вам
повезет, если останетесь в живых.
     Подъезжая  к  бунгало,  я  раздумывал над его словами. Затормозив около
входа, я вылез из машины и сказал:
     - Вам  нужен  этот  револьвер,  лейтенант? Мне