у не буду вас задерживать. Не могли бы вы прийти ко мне часов в пять. Мне надо проконсультироваться с вами.
     Петтерсон глянул на рабочее расписание. На это время у него не было назначено никаких встреч. Был только один посетитель Джек Дикин на 16.00. Это был директор отеля "Сплендид". Петтерсон был уверен, что полчаса ему за глаза хватит, а затем он будет свободен.
     - Я буду у вас в это время.
     - И Крис... - последовала пауза, в течение которой Петтерсон успел пробежать глазами письмо, нуждающееся в его подписи.
     - Да, миссис Морели-Джонсон?
     - Привезите мне мое завещание.
     Петтерсон окаменел. Письмо, которое он держал в пальцах, выскользнуло и упало на пол. Он никак не мог поверить в то, что услышал.
     - Извините, - пролепетал он, - я что-то не понял. Плохая слышимость. Что вы сказали?
     - Но я вас прекрасно слышу... Пожалуйста, привезите мое завещание. Я хочу сделать в нем некоторые изменения.
     Петтерсон похолодел, его сердце забилось в бешеном ритме.
     - Я позвоню мистеру Вейдману, - продолжала старая леди. - Думаю, он тоже сможет прийти в пять часов. Втроем мы приведем завещание в порядок.
     Петтерсона охватила паника. Некоторое время он сидел неподвижно, сжимая трубку в потной руке.
     - Крис! - раздался квакающий голос старой леди. - Вы слушаете меня?
     Он попытался взять себя в руки.
     - Да... просто на линии помехи. Не могу понять, почему. - Мозг его лихорадочно работал. - Боюсь, что невозможно сделать все так быстро. Не звоните мистеру Вейдману. Простите, но чтобы забрать ваше завещание, нужно выполнить массу формальностей. Когда я приду к вам вечером, я принесу на подпись распоряжение об изъятии. В нотариальном отделе мне просто не выдадут завещание без письменного распоряжения, подписанного лично вами.
     - Чепуха! - раздраженно сказала старая леди. - Мистер Фэллоуз всегда превосходно относился ко мне. Уверена, он выдаст завещание и без письменной доверенности.
     Петтерсон закрыл глаза. Он понимал, что Фэллоуз, не колеблясь, выполнит любое требование старой леди. На каждое Рождество старая леди присылала ему дорогостоящий подарок, и Фэллоуз всегда помнил об этом.
     - Мистера Фэллоуза сегодня нет, - сказал Петтерсон, чувствуя, как от этой лжи пот выступил у него на лбу. - Неужели это действительно так срочно? Ведь ваше завещание находится в надежных руках. Банк отвечает за его сохранность. Без вашей подписи никто не имеет права изъять его... пожалуйста, поймите это, миссис Морели-Джонсон.
     Последовала продолжительная пауза, затем она раздраженно сказала:
     - О'кей, не буду ставить на уши ваш идиотский банк... Я подожду.
     Петтерсон вытащил носовой платок и вытер пот со лба.
     - Очень мило с вашей стороны, что вы все понимаете. В пять я принесу доверенность, и завтра завещание будет у вас.
     - Как все это сложно, - миссис Морели-Джонсон не скрывала раздражения. - Я хотела прочитать завещание еще сегодня.
     - Даю гарантию, что завтра утром вы его получите, миссис Морели-Джонсон.
     - Хорошо, - она положила трубку.
     Петтерсон без сил откинулся на спинку кресла. При мысли о том, что нужно идти на обед, его замутило.

***

     Ровно в 17.00 Петтерсон нажал кнопку звонка в пентхаузе. В пластиковой обертке он принес букет редких орхидей. По тону голоса старой леди он понял, что та была весьма и весьма не довольна проволочками в получении завещания.
     Шейла открыла дверь и отступила в сторону, вопросительно глядя на Петтерсона.
     - Я должен поговорить с Бромхидом, - тихо сказал он. - Это очень важно.
     Он заметил, как она вздрогнула.
     - Когда вы будете уходить, он будет здесь.
     Шейла могла слышать, как старая леди сказала:
     - Я на вас сердита, дорогой Крис. Проходите, я вас поругаю.
     Шейла вошла в свой кабинет и позвонила Бромхиду.
     - Приходите в мою комнату, - коротко сказала она и повесила трубку.
     Петтерсон оказался совершенно прав. Орхидеи произвели нужное впечатление на старую леди. Миссис Морели-Джонсон была настолько довольна, что забыла отругать его. После "ахов" и "охов" они перекинулись несколькими ничего не значащими фразами, и миссис Морели-Джонсон перешла к сути дела.
     - Крис... дорогой, я подумала о Шейле. Очень милая девушка, такая внимательная... Вы себе просто не представляете. Я хочу отблагодарить ее за заботу, вот почему мне понадобилось завещание. Я хочу оставить ей немного денег.
     Мозг Петтерсона лихорадочно работал.
     - Никаких проблем, - сказал он. - Достаточно внести в завещание дополнительный пункт. Я могу сам это сделать. Я внесу дополнение и заверю вашу подпись. Ни к чему беспокоить мистера Вейдмана.
     Миссис Морели-Джонсон надела очки и глянула на Петтерсона.
     - Мне кажется, это будет неэтично. Вейдман всегда вел мои юридические дела.
     Петтерсон беспокойно заерзал в кресле.
     - Как вам будет угодно, миссис Морели-Джонсон, но Вейдман потребует гонорар, а я могу все сделать бесплатно. Это была последняя отчаянная попытка с его стороны.
     - Очень мило с вашей стороны, Крис, но мне не очень хочется обижать мистера Вейдмана. Надо все же привлечь его к этому делу. Что вы скажете, если я оставлю Шейле пятнадцать тысяч долларов?
     - С вашей стороны это очень великодушно, - тихо произнес Петтерсон.
     - Хорошо! Тогда давайте сюда вашу идиотскую доверенность. Я подпишу ее. Потом сразу же позвоню мистеру Вейдману и отдам необходимые распоряжения.
     Петтерсон был в отчаянии. Нужно было выиграть время, чтобы переговорить с Бромхидом. Когда миссис Морели-Джонсон поставила подпись, он сказал:
     - Разве вы не знаете? Мистер Вейдман улетел в Нью-Йорк этим утром. Я встретил его незадолго до отъезда. Он вернется лишь в понедельник.
     Миссис Морели-Джонсон огорченно всплеснула унизанными кольцами сухонькими руками.
     - Вот видите. Что ж, придется ждать, но все же принесите мне завещание завтра. Крис, пожалуйста, - она улыбнулась. - После всего, что вы сказали, я поняла, что это действительно не так срочно. Ведь я не собираюсь умирать завтра.
     - Совершенно верно, - хрипло ответил Петтерсон.
     - А не выпить ли нам? Думаю, немного шампанского нам не повредит. Сейчас я позову Шейлу.
     Для Петтерсона это было уже чересчур. Он поднялся.
     - Пожалуйста, простите меня. Я очень занят в это время, так что нужно бежать.
     Он поцеловал ей руку, еще раз выслушал благодарность за орхидеи и покинул ее. Проходя через гостиную, он услышал, что старая леди включила магнитофон.
     Шейла ждала в вестибюле. Она кивнула в сторону своей спальни. Пройдя туда, он обнаружил Бромхида сидящим в кресле.
     Шейла осталась в вестибюле, на тот случай, если ее позовет миссис Морели-Джонсон.
     Петтерсон закрыл за собой дверь.
     - Она спрашивала меня о завещании, - сказал он, пытаясь скрыть панику. - Нотариальному отделу это может показаться подозрительным. Кто спрашивает завещание два раза за три недели... В этом нет никакого смысла. Заведующий отделом может позвонить ей.
     Бромхид кивнул. Его спокойствие несколько уменьшило панику Петтерсона.
     - Зачем ей понадобилось завещание?
     - Она хочет оставить Шейле пятнадцать тысяч долларов. И, что главное, желает, чтобы необходимую статью в завещание внес Вейдман. Я пытался ее отговорить, но безуспешно.
     Бромхид некоторое время смотрел на него, затем вновь кивнул. Его спокойствие начало раздражать Петтерсона.
     - Она хотела позвонить Вейдману. Я с трудом отговорил ее, сказав, что он отправился до понедельника в Нью-Йорк.
     - Это в самом деле так? - спросил Бромхид.
     Петтерсон покачал головой.
     - Нет.
     - Это опасно.
     Петтерсон ударил кулаком по ладони.
     - А что мне еще можно было сказать? - вспылил он. - Я в любом случае должен был воспрепятствовать ей связаться с адвокатом.
     - Тоже верно. - Бромхид некоторое время думал. Завтра двадцать первое. Ему стало ясно, что он спланировал операцию на самый последний момент. - Не предпринимайте ничего... Ждите.
     - Ничего не делать? - Петтерсон недоверчиво смотрел на него. - Что за ерунда? Нужно что-то предпринять.
     Бромхид махнул рукой, показывая, что надо говорить потише.
     - Вы получите свои сто тысяч годового дохода, - спокойно сказал он. - Все остальное не должно вас беспокоить. Ничего не предпринимайте.
     - Но завтра я должен привезти ей завещание!
     - Не надо. Оно ей не понадобится.
     Петтерсон взглянул в рыбьи глаза Бромхида и почувствовал, как холодок пробежал у него по спине.
     - Но она ждет... Она... - Крис умолк.
     Бромхид поднялся.
     - Если вы хотите соблюсти ваши интересы, мистер Петтерсон, лучше не задавать вопросы. Но все же делайте, что я сказал: то есть, ничего. - Он подошел к двери и, остановившись, добавил: - Но, конечно, если вы не хотите ста тысяч долларов годового дохода, то отдайте старой леди завещание, позвоните мистеру Вейдману и сообщите, что случилось. Со своей стороны, я передам ей магнитофонную ленту. Так что решайте сами.
     Кровь отхлынула от лица Петтерсона. Он вдруг понял, что должно произойти.
     - Все в порядке, - сказал он севшим голосом. - Если вы мне так советуете, то так и будет. Но что я должен сказать, если она позвонит мне?
     - С чего вы решили, что она вам позвонит? - с этими словами Бромхид вышел из спальни.
     Петтерсон похолодел. Он вдруг понял, что влип в такую историю, которая выходит далеко за рамки мошенничества, но блеск золота уже ослепил его. Ведь надо было думать и о себе. Придется во всем положиться на Бромхида. Слишком глубоко он завяз в этой истории. Обратной дороги нет!
     Петтерсон вышел в вестибюль и открыл входную дверь пентхауза. Он видел, как Шейла на террасе ставит орхидеи в вазу. Он подошел к лифту и, войдя в кабину, нажал кнопку первого этажа.
     Спускаясь вниз, он чувствовал себя совершенно разбитым. В этой ситуации он ничего не может изменить... нужно во всем довериться Бромхиду. Завтра утром, если не произойдет чего-нибудь экстраординарного, она обязательно позвонит и спросит, почему он не едет.
     "Если вы не хотите потерять свои деньги, мистер Петтерсон... ничего не делайте".
     С тех пор, как он прочитал завещание старой леди, он не мог думать ни о чем, кроме как о деньгах, которые должны были отойти к нему. Он, конечно же, оставит банк. Полностью сменит весь свой гардероб. Закажет билет на суперлайнер "Квин Элизабет" и совершит круиз по Европе. Вначале Лондон. Разумеется, остановится в отеле "Дорчестер", затем Париж, отель "Плаза". И девочки... девочки! Две недели в Риме. Южное солнце так успокаивает. Он даже может остаться там на целый сезон. Капри - это же чудо!..
     Но едва лифт остановился на первом этаже, он вновь вернулся к действительности. Ничего не делать! Ему казалось, что это кошмарный сон. Бромхид! Он казался таким уверенным. Ничего не делать! Не делать!
     Дверь лифта бесшумно раскрылась, и он вышел в холл.
     - Привет, Крис!
     Он оглянулся, и его сердце едва не остановилось от ужаса. С широкой улыбкой к нему приближался человек, которого здесь он совсем не ожидал увидеть: Эйб Вейдман. Продолжая улыбаться, он дружески пожал руку Петтерсону.
     - Вот так сюрприз, Эйб! Что вы здесь делаете?
     - Думаю нанести визит вежливости старой леди... она любит такие знаки внимания. Заодно еще раз гляну на Пикассо. Вы были у нее?
     - Да, - мозг Петтерсона отказывался работать, и лишь громадным усилием воли он взял себя под контроль. - Послушайте моего совета, Эйб, не ходите туда, она в очень плохом настроении.
     Вейдман удивленно поднял брови.
     - А в чем дело?
     - Почем я знаю. Бывает, временами на нее находит. Да вы и сами ее знаете. Дело в возрасте, я думаю. - Он подхватил Вейдмана под руку. - А не выпить ли нам?
     Эйб заколебался, потом пожал плечами:
     - Ну, если у нее плохое настроение...
     Они направились в сторону бара. В это время открылась дверь, лифта и оттуда вышел Бромхид. Увидя их, он нахмурился. Это могло быть опасным. Он повернулся и вновь поднялся в пентхауз.
     Поднимаясь наверх, он подумал, что сейчас самое время позаботиться о надежном алиби.
     Он вошел в тот момент, когда миссис Морели-Джонсон как раз собиралась сесть за пианино. Она сняла драгоценности и положила их в шкатулку. Увидев Бромхида, она вопросительно глянула на него.
     - Простите, мадам.
     Старая леди сощурилась, пытаясь рассмотреть его.
     - Это вы, Бромхид?
     - Да, мадам.
     - Что вы хотите?
     - "Роллс-ройс" нуждается в сервисном обслуживании, мадам. Если вы не будете против, рано утром я поеду в Лос-Анджелес. Я вернусь к пяти часам дня.
     - Лос-Анджелес? Но ведь это так далеко!
     - Только там имеются приличные станции сервисного обслуживания. Как вы понимаете, мадам, "роллс-ройс" довольно редкая машина.
     - Но вы будете отсутствовать практически весь день? Я право не знаю... У меня на завтра ничего нет, Бромхид?
     - Я узнал у мисс Олдхилл... На завтра ничего не запланировано.
     Она сыграла несколько нот.
     - Хорошо. Не забудьте захватить с собой еду, Бромхид.
     - Да, благодарю вас, мадам.
     Какое-то время он оставался на месте, слушая ее игру. Хотя он и был лишен музыкального слуха, шестым чувством он понял, что у старой дамы незаурядный талант.
     Бромхид никак не мог оторвать взгляд от нее. Ему нравилась эта немного эксцентричная старая леди, и его искренне огорчал тот факт, что он последний раз видит ее живой. И все лишь по той причине, что у нее слишком много денег...

Глава 7

     Было время, когда Джо Спайк был самым ревностным головорезом из тех, кто вышибал деньги из должников Солли Маркса. Это был пухлый человек с широкими плечами и короткими толстыми ногами. Внешне он выглядел, как разъяренный орангутанг. Но в настоящее время природа взяла свое, и он превратился в человека, которого Солли презрительно называл "мертвые дрова". Теперь ему поручались лишь мелкие задания, не связанные с решительными действиями или насилием, и, само собой, малооплачиваемые.
     В свое время Джо наводил ужас на должников. Уже только один его вид заставлял несчастных дрожать от страха, так что, как правило, даже не требовалась демонстрация силы. Но если должник проявлял строптивость, здесь уж Джо не знал пощады.
     Примерно пять месяцев назад Джо получил очередное задание. Он должен был выбить две тысячи долга у владельца китайского ресторана.
     Он прибыл в ресторан, как всегда уверенный в своих силах. Китаец оказался тщедушным маленьким человеком, как показалось Джо, трепетавшим от страха. Он тут же сказал, что деньги готовы, и Спайк расслабился, поняв, что здесь не будет осложнений. Они зашли на кухню, где вовсю готовилась пища. Китаец махнул в сторону стола, на котором лежал белый конверт. В тот момент, когда Джо брал конверт, китаец вдруг плеснул ему в лицо кипящий жир.
     Ожоги, полученные Спайком, на восемь недель приковали его к больничной койке. Китаец исчез, а вместе с ним и две тысячи долларов долга. Но, что самое печальное, Солли лишился своего лучшего наемника. Это стало очевидным, когда Джо вышел из госпиталя. Он был уже совершенно другим человеком. Хотя Маркс по-прежнему доверил ему сбор долга, он очень скоро понял, что Спайк не годится на эту должность. Джо стал труслив и все время боялся, как бы ему снова не плеснули в лицо кипящий жир. Вот так получилось, что ему теперь поручали лишь второстепенные задания.
     Маркс экономил на всем, на чем только мог. Получив очередную расписку в десять тысяч от Бромхида, он, тем не менее, именно Спайку поручил опеку Джеральда. Он платил Спайку лишь сорок долларов в неделю, рассчитывая в будущем получить с Бромхида деньги сполна.
     Джо присматривал за Джеральдом по ночам, а днем это делал Хэнк. Джо очень ненавидел это занятие, считая его очень скучным. Ему нравилось сидеть в своем любимом баре, потягивая виски, и к тому же он очень любил поспать. Сидение в неудобном кресле всю ночь и наблюдение за дверью, за которой спал Джеральд, просто выводило его из себя.
     Последние двадцать девять дней Джеральд сидел в небольшой каморке под крышей доходного дома Солли Маркса. В ней не было никаких удобств. В этом доме проживали исключительно бедные негры.
     Меблировка комнаты состояла из жесткой кровати, видавшего лучшие дни кресла, стола и телевизора. Рядом с комнатой была маленькая кухня и совмещенный с умывальником туалет. В комнате всегда было невыносимо душно и шумно, словно стены здесь были сделаны из картона.
     Джеральд привык к скромной жизни, но в таких условиях он жил впервые. Если бы его поселили в лучшем доме, разрешили встречаться с девочками, он, может быть, и смирился бы с похищением, но из-за жадности Маркса он был лишен всего этого, а потому решил бежать во что бы то ни стало.
     Его первая попытка бегства практически удалась, но была слишком неподготовленной. В то время, как Хэнк отдыхал в комнате напротив, Джеральд ножом, который нашел на кухне, сумел открыть защелку двери. Зайдя в комнату через двадцать минут, Хэнк, к своему удивлению, обнаружил, что Джеральд сбежал, и тут же на машине бросился в погоню. Джеральд же сразу бросился на автобусную станцию, и это было его ошибкой. Обдумывая позже этот шаг, он понял, что автобусная станция была первым местом, куда помчался Хэнк, и решил в будущем не повторять ошибки.
     Что было печально, на билет Джеральд потратил последние несколько долларов, которые он сумел утаить от Хэнка.
     Вытащив Джеральда из автобуса, проклятый негр вернул его в тюрьму, предварительно хорошенько поколотив.
     После этого случая Хэнк привинтил с противоположной стороны двери тяжелую щеколду, обезопасив себя на время от неприятностей. Потом появился Джо Спайк.
     Увидев его и поняв, что этот человек будет наблюдать за ним ночью, Джеральд воспрянул духом. Он очень скоро заметил, что Спайк был не только ограниченным человеком, но и любил приложиться к бутылке. Джеральду понадобилось лишь три дня, чтобы установить: к 22.00 Джо уже сладко спит, влив в себя приличную дозу виски. Джеральд даже слышал его храп. Джеральд знал, что Хэнк либо отсутствует ночью, либо спит в комнате в конце коридора, и начал составлять план побега.
     Услышав шаги Хэнка в коридоре, Джеральд вскочил с кровати и, подбежав к двери, прижал к ней ухо. Сказав несколько общих фраз, Хэнк сообщил Джо, что сегодня, двадцатого вечером, он собирается побыть у своей подружки. Затем Хэнк еще раз напомнил о пленнике.
     - Внимательно смотри за этим маленьким негодяем, Джо. Я вернусь чуть позже двух ночи. Смотри, главное не спи!
     - О чем речь, - проворчал Джо. - Когда я делаю работу для Солли, я делаю ее!
     - О'кей... смотри, не спи!
     Джеральд, уже наметивший план побега, решил осуществить его именно вечером двадцатого, так как ему вряд ли представится более благоприятный случай.
     Следующим вечером, около 20.00, Джо открыл дверь, вошел в комнату и бросил на стол два завернутых в промасленную бумагу гамбургера - стандартный ужин Джеральда последние двадцать девять дней.
     Джеральд совершенно игнорировал его присутствие. Он смотрел телевизор. Показывали неплохой вестерн, но Джеральд даже не следил за ходом развития сюжета. Нетерпение охватывало его. Затем к нему в комнату вошел Хэнк. На нем был белый костюм, черная рубашка и галстук в кричащих оранжевых тонах. На голове красовалась оранжевого цвета соломенная шляпа. Он принес воды и, изучающе глянув на Джеральда, сказал:
     - Спи спокойно, бэби. Мечтай обо мне. Завтра мы с тобой немного развлечемся.
     Джеральд даже не оглянулся. Пожав плечами, Хэнк вышел из комнаты, а Джо, прислонившись к стене, досмотрел финальную сцену фильма. Стрельба из револьверов ничуть не заинтересовала его.
     - Мальчишка! - проворчал он. - Кому может нравиться такое! - Джо вышел из помещения и, закрыв дверь, задвинул засов.
     Выключив телевизор, Джеральд съел гамбургеры. У него совершенно не было денег, и он не знал, когда в следующий раз ему доведется поесть. Главное было добраться до Шейл