знаю.
   - Очень жаль. Он так просил предупредить его. Я не могу подождать? У меня
не будет больше случая наведаться сюда.
   - Я собираюсь ложиться.
   - У меня в машине есть две  бутылки  виски,  они  помогут  нам  скоротать
время, - сказал я, так как  расслышал  в  последней  ее  фразе  раздраженные
нотки.
   - У вас есть виски? - голос  встрепенулся.  -  О  чем  говорить,  мистер,
проходите. Макс все обещает принести бутылку, но  дальше  обещания  дело  не
заходит.
   - Я схожу за виски.
   Я подошел к машине, взял бутылки и вернулся. Она открыла дверь в комнату,
и керосиновая лампа  осветила  коридор.  Я  очутился  среди  запахов  грязи,
объедков и несвежего белья. Миссис  Отис  держалась  в  тени  и  внимательно
следила за мной. Она была небольшого роста, толстая и  грязная.  У  нее  был
такой же скошенный нос, как и у Макса. Но на этом сходство кончалось.  В  ее
глазах не было печали, хотя они тоже были влажными.
   - Сядем, - предложил я, - это напиток аристократический, как  сказано  на
этикетке.
   Это рассмешило старуху, и она облизнулась. "Пропитана винными парами",  -
говорил Макс. Это  соответствовало  действительности  Разыскав  два  грязных
стакана, она наполнила свой до краев, предоставив мне возможность не снимать
шляпу, если я того пожелаю.
   Мать Макса не старалась поддерживать разговор и не притворялась вежливой.
   Как только я обнаружил, что она ничем  не  интересуется,  кроме  бутылки,
стал накачивать старуху, дожидаясь, пока она отрубится.
   Когда она приканчивала вторую бутылку, а я раздумывал, не сходить  ли  за
третьей, алкоголичка вдруг перестала подносить стакан ко рту. Я  понял,  что
мамаша Макса готова.
   Она по-прежнему сидела, но уже не цеплялась за стакан, а  дула  на  прядь
волос, намотанную на палец. Я  встал  и  прошелся  по  комнате,  но  она  не
реагировала, как будто я не существовал.
   Ждать было больше нечего. Я вышел в коридор и поднялся  по  лестнице.  На
втором этаже было только три комнаты. Одна из них принадлежала миссис  Отис.
Догадаться было нетрудно по батарее пустых  бутылок.  Следующая  комната,  в
которую я зашел, была чистая и аккуратная,  на  окне  висели  занавески,  на
кровати лежало  покрывало.  Это,  без  сомнения,  была  комната  Макса.  Под
подушкой я нашел конверт, сел на кровать и прочитал, что же он там сочинил.
   Это было патетическое во всех отношениях послание. В нем говорилось, что,
когда мать найдет это  письмо,  ее  сын  будет  или  мертв,  или  попадет  в
переделку. Достаточно точно указывалось,  где  его  следует  искать  в  этих
случаях. Он писал о премии и о том, что надо сделать, чтобы ее получить.  Он
знал, что после изрядной порции джина трудно соображать, и поэтому писал все
предельно ясно. Он исписал шесть страниц с указаниями, что и как делать.
   Я сжег письмо, как только прочел. Затем спустился вниз. Миссис  Отис  все
еще сидела на стуле, глядя перед собой пустыми глазами.
   Черный кот кружил возле ее  ног,  словно  запах  виски  напоминал  ему  о
валерьянке. Я подобрал  пустые  бутылки,  убедился,  что  больше  ничего  не
оставил, и вышел из комнаты.
   Я задержался на крыльце, глядя на "бьюик".
   Возле калитки стояла девушка. Я понял, что это была сестра Макса.
   Я медленно вышел на улицу, держа за спиной пустые бутылки.
   - Вам что-нибудь нужно? - спросила она. Это была хрупкая, бледная и бедно
одетая девушка. Характерный скошенный нос не украшал ее.
   - Нет, ничего, - мой голос прозвучал подобно ржавой вывеске, хлопающей на
ветру.
   - Вы к Максу?
   - Да. У меня есть для него работа, но я не застал его дома. Скажите  ему,
что приходил Бакстер. Он поймет, о чем идет речь.
   Кот прошел по дорожке и стал тереться о худые ноги  девушки.  Он  сверкал
глазами в темноте и, казалось, смотрел на меня с упреком.
   - Брат ушел два дня назад, и я не знаю, где он  сейчас,  -  сказала  она,
сжимая и разжимая кулачки.
   - Ваша мать говорила, что он придет вечером, но я не могу больше ждать.
   - Мама.., не совсем в порядке. Не думаю, чтобы  она  знала  правду.  Макс
ушел два дня назад, и с тех пор мы его не видели. Я вот думаю, не обратиться
ли в полицию?
   Я открыл дверцу машины и быстро сунул туда бутылки, чтобы она не видела:
   - Поступайте, как считаете нужным. Я ведь приехал предложить  ему  только
работу.
   Я сел в машину, так как хотел находиться как можно дальше от дома, прежде
чем она туда войдет и поймет, что мать напоил  я,  Она  продолжала  со  мной
советоваться:
   - Может, подождать еще денек? Макс такой  дикий...  Может,  у  него  есть
враги. Мне бы не хотелось, чтобы полиция... - ее голос постепенно затихал.
   -  Вы  правы,  -  согласился  я,  -  подождите  немного.  Ему  может   не
понравиться, что вы были в полиции.
   Я включил стартер и выжал сцепление.
   Когда отъезжал, то наблюдал за сестрой Макса в зеркало заднего вида.  Она
стояла и печально глядела мне вслед. Кот по-прежнему вертелся у ее ног.
   Я подумал о Максе и Веде. Как он сидит в хижине с окровавленным лицом под
присмотром неусыпного стража.
   Разворачиваясь, я еще раз посмотрел в ее сторону. Она шла  по  дорожке  к
дому.
   Внезапно я почувствовал себя очень неловко.

Глава 14

   Пока я вел "бьюик" к нашей лачуге, всю  дорогу  меня  мучил  вопрос,  что
делать с Максом. Мы еще были не готовы  уезжать,  следовательно,  он  должен
остаться с нами. Однако совсем непросто  сторожить  пленника  целую  неделю.
Самым легким было бы отвести его куда-нибудь и пустить пулю в лоб. И все  же
я не собирался этого делать. Убийство - не  моя  стихия..  Даже  если  никто
никогда не узнает, потрясение будет всегда со мной. Что ж, в  прошлом  я  не
всегда бывал щепетилен. Но сейчас я занимался  тем,  что  менял  свой  образ
жизни и манеру обращения с людьми.
   Чтобы не сбиться с дороги, мне пришлось подняться на холм  и  посмотреть,
где я нахожусь.
   Света в хижине не было,  этого  и  следовало  ожидать.  Я  провел  немало
времени, занавешивая окна старыми мешками. Любой  огонек  был  бы  виден  за
километр. Осторожно приблизившись к двери, я постучал.
   - Веда!
   Долгое молчание. Я представил себе, вдруг Максу удалось освободить руки и
теперь он ждет меня в хижине с пистолетом в руке.
   Затем дверь отворилась и на пороге появилась Веда - темная тень  на  фоне
лампы, горящей на столе.
   - Порядок, - сказал я.
   Макс сидел на том же месте, где я его и оставил.
   - Ты взял письмо? - в голосе зазвенели металлические нотки.
   - Я сжег его. Были какие-нибудь осложнения?
   - Нет.
   Я подошел к Максу и посмотрел ему в глаза:
   - У тебя в руках было все, но ты не смог воспользоваться этим.  Сейчас  у
тебя остались одни неприятности.
   Страх, удушливый, как смерть, исказил лицо Отиса.
   - Что ты сделал с моей матерью?
   - За кого ты меня принимаешь? Просто выпили вместе пару  стаканов  виски,
вот и все. Макс облегченно вздохнул:
   - Я так и думал. Рад, что не ошибся в тебе.
   Она хорошая женщина, моя старушка.
   Я скорчил гримасу, вспомнив о ее нечистоплотности. Но это была его мать.
   - Веди себя смирно и не вздумай фокусничать. Я не хочу тебя убивать,  но,
если вздумаешь хитрить, придется.
   Я приподнял его и  разрезал  ремень,  которым  были  связаны  руки.  Веда
подняла револьвер. Пока он растирал руки, она внимательно следила за ним.
   - Неплохо бы перекусить, - сказал я Веде. - Садись, Макс.
   Он сел и стал наблюдать, как Веда накрывает на стол. Мне показалось,  что
он боялся ее больше, чем меня.
   - Тебе, парень, придется поторчать здесь  несколько  дней.  Вряд  ли  это
доставит тебе особое удовольствие, но сам виноват. Ты нам мешаешь  и  будешь
лопать наши продукты, но другого выхода нет.
   - Я могу уйти, - наивно предложил он, - клянусь, я никому не скажу.
   - Не смеши нас, Макс. У меня сегодня не то настроение, чтобы  выслушивать
сказки.
   Мы поужинали. Наш пленник, казалось, не особенно проголодался.  С  другой
стороны, посмотрев в глаза Веды, холодные и колючие, как две льдинки, у кого
угодно пропадет аппетит.
   Близилась ночь. Мы, убрав со  стола  посуду,  собирались  лечь  спать.  Я
бросил в угол кучу старых мешков.
   - Ляжешь здесь. Я должен тебя связать, чтобы ты сдуру не  выкинул  номер.
Если услышу, что ты  пытаешься  сбежать,  сначала  выстрелю,  а  потом  буду
извиняться.
   Когда я связывал ему руки, он был спокоен и молчалив. Я отвел его в угол,
где он лег, свернувшись клубком. Заперев дверь, я  положил  ключ  в  карман.
Единственный путь, которым он  мог  воспользоваться,  это  окно.  Но  я  был
уверен, что услышу, как  только  он  попытается  это  сделать.  Мы  с  Ведой
устроились в другой комнате. Дверь оставили открытой.
   - Как бедро?
   - Нормально. Немного ноет, но это пройдет. Я сел  на  край  кушетки.  Она
раздевалась, и ее тело выглядело великолепно. Несмотря на присутствие Макса,
я почувствовал, как внутри меня растет желание.
   - Как прошла операция с письмом? - спросила она, надевая ночную рубашку.
   -  Не  о  чем  говорить.  Я  накачивал  старуху  спиртным,  пока  она  не
отключилась. Письмо было под подушкой, как Макс  и  говорил.  Не  письмо,  а
бомба для нас обоих. Пришлось его сжечь на месте.
   - Она тебя узнает, если еще раз увидит?
   - Не думаю. Она уже была под шафе. Веда скользнула в постель:
   - Что будем делать с ним?
   Мы говорили шепотом, чтобы  Отис  не  слышал.  Обстановка  изменилась,  и
хижина больше не была только нашим домом.
   - Стеречь его, что же еще?
   Она посмотрела на меня своими лучистыми, но холодными как лед глазами.  Я
поднялся и стал раздеваться. Молчание длилось до тех пор, пока я не забрался
в постель.
   - Может быть, взять его с собой в Мексику, иначе  он  расскажет  полиции,
что мы здесь, и нас снова начнут искать.
   - Это несерьезно, Флойд. У нас и так мало денег на двоих, - Это верно.
   Вдруг мне захотелось, чтобы она обняла меня, и я сказал ей об этом.
   - Не сейчас, бедро немножко болит. Завтра вечером, дорогой.
   Я лежал в темноте, чувствуя себя одиноким. Словно шли мы  по  тропинке  и
вдруг оказались перед непреодолимой преградой.
   - Я не хочу всю жизнь прожить в Мексике, - вдруг сказала Веда.
   - Кто говорит, что всю? Год, не больше.
   - Это тоже немалый срок. Если мы пробудем год за границей, ты не  сможешь
доказать, что это Герман убил Бретта.
   - В отличную переделку мы попали. Похоже, чтобы доказать, что не я убивал
Бретта, следует совершить новое убийство. Предположим, я убью Макса и  никто
не узнает. Будем знать только ты и я, что это изменит?
   - Ты не должен убивать его, - сказала Веда.
   Мы пришли к тому, с чего начали. Заколдованный круг.
   - Может быть, что-нибудь придумаем. Вдруг он заболеет и умрет?
   - Голубая мечта, у него достаточно цветущий вид, чтобы прожить еще полета
лет.
   - Тогда несчастный случай?
   - С ним этого произойти не может,  он  осторожен,  как  лис.  Макс  начал
храпеть.
   - Вот гад, не волнуется. Знает, что в безопасности.
   - Давай спать, утро вечера мудренее, - напомнила Веда.
   Я лежал и истязал мозги поисках выхода. Решения не было.  Если  позволить
Максу уехать, он выдаст нас, чтобы получить премию. Если же возьмем с собой,
придется все время следить за ним. В один прекрасный день  он  застанет  нас
врасплох. Если мы уедем и оставим его здесь, полиция кинется по нашим следам
дня через два. Все рассмотренные варианты меня не устраивали.
   Я слышал, как Веда тихо заплакала, я попытался ее успокоить, но  не  мог.
Громкий храп Макса раздражал меня, и, когда я  уснул,  мне  приснилось,  что
Веда сговорилась с Максом. Каждый раз, когда я смотрел на них, они загадочно
улыбались мне кривыми улыбками. Не Макс, а я валялся на мешках в углу.
   Внезапно я проснулся и уставился в темноту. Страх сжимал сердце - не было
слышно храпа Макса. Я протянул руку, чтобы коснуться  Веды,  но  мои  пальцы
нащупали выемку, оставленную ее головой.
   Я почувствовал холод давно покинутой  постели,  но  продолжал  оставаться
недвижимым, ощущая, как кровь стынет в жилах.
   - Веда? - позвал я тихо. - Ты где?
   Я напряг слух и  услышал  движение  в  соседней  комнате.  Соскользнув  с
кровати, я пошарил рукой по полу в поисках фонарика.
   В комнате, где  спал  Макс,  скрипнула  половица.  Я  схватил  револьвер,
лежащий у меня  под  подушкой.  Дверь,  ведущая  в  соседнюю  комнату,  была
закрыта, но я точно помнил, что, когда ложились спать, я специально  оставил
ее открытой.
   Я направил револьвер на  дверь.  Задвижка  поднялась,  и  дверь  медленно
открылась.  Я  положил  палец  на  спусковой  крючок,   волосы   на   голове
зашевелились. В дверном проеме возникла Веда.
   - Веда, что произошло? Что ты делала в той комнате? Веда приближалась  ко
мне, и руки ее висели вдоль тела, как плети. Она скорее плыла,  чем  шла.  В
своей белой рубашке она походила на привидение.
   Она вошла в круг света, и я  обнаружил,  что  веки  у  нее  опущены.  Она
разгуливала во сне! Безмятежное спокойствие на лице и тайна  ее  подсознания
заставили меня отступить.  Я  слышал  ее  ровное  дыхание.  Она  была  очень
красива, прекраснее, чем когда-либо.
   Пройдя мимо меня, она легла на постель и вытянулась. Несколько  мгновений
я стоял и смотрел на нее, потом накрыл одеялом. Руки мои дрожали.
   - Теперь все, дорогой, - сонно пробормотала она во сне. - Проблемы больше
нет.
   Меня била дрожь, как в лихорадке. Подойдя к двери,  я  почувствовал,  что
ноги стали ватными. Ни звука  не  доносилось  из  комнаты,  где  должен  был
находиться Макс. Я стоял и боялся войти туда.  Негнущейся  рукой  я  толкнул
дверь и направил луч света в угол, где спал Макс.
   Он лежал на спине в луже крови. В центре раны торчал какой-то предмет.  Я
направился к Максу, осторожно ступая, словно боялся оступиться. Она  вогнала
нож ему в сердце.  Он  выглядел  безмятежным.  Смерть  настигла  несчастного
шантажиста во сне, и я  определил  по  выражению  его  лица,  что  она  была
мгновенной и легкой. Не  знаю,  как  долго  я  смотрел  на  него.  Убийство!
Когда-нибудь это откроется,  и  тогда  у  меня  не  будет  ни  одного  шанса
оправдаться. Разве только сказать, что это сделала Веда, будучи сомнамбулой.
   Эта сцена пришлась бы по сердцу разве что Редферну. Сейчас Веда  спокойно
спит, не ведая, что  натворила.  Ее  рука  нанесла  смертельный  удар  этому
бедолаге, но разве я мог выдать ее, ведь я так любил ее.
   У меня была единственная возможность скрыть убийство, это унести и зарыть
труп, пока она не проснулась.
   Я шагнул вперед и взялся  за  нож.  Кровь  брызнула  из  раны.  Удар  был
яростным,  и  нож  вошел  по  самую  рукоятку.   Мне   понадобилось   немало
потрудиться, чтобы вытащить лезвие. Я на цыпочках вернулся в  нашу  комнату.
Одеваясь, я ни разу не взглянул на Макса. Мне становилось дурно  при  мысли,
что придется до него дотрагиваться. Я  налил  себе  изрядную  порцию  виски,
потом вторую, и они сделали свое дело.
   Когда я брал лопату, она выскользнула из рук и с лязгом упала на  пол.  Я
услышал, как Веда спросила:
   - Кто там?
   Потом открылась дверь и она появилась на пороге.  Лицо  ее  было  бледнее
полотна, взгляд застыл. Я почувствовал, как пот заструился у меня по щекам.
   - Все в порядке, Веда, ложись.
   - Флойд! Что ты сделал?
   - Возвращайся в постель и не вмешивайся в мои дела.
   - Но Флойд!
   Она посмотрела на лопату, которую  я  держал  в  руке,  и  зрачки  у  нее
расширились. Потом она быстро повернулась, чтобы  посмотреть  на  Макса,  но
было слишком темно.
   - Что ты собираешься делать?
   - Довольно расспросов, птичка. - Я бросил лопату. - Не  вмешивайся  не  в
свое дело, предоставь мне во всем разобраться!
   Она подошла к лампе и зажгла ее. В ярком свете  лампы  кровь  на  рубашке
Макса заблестела киноварью.
   Какое-то время она спокойно смотрела на меня, потом сказала:
   - Мы же договорились не делать этого, Флойд. Зачем ты это сделал?
   - А ты нашла другой выход?
   - Если его когда-нибудь найдут...
   - Знаю. Ничего не  надо  объяснять.  Возвращайся  в  постель,  ты  должна
остаться в стороне от этого дела.
   - Нет, я помогу тебе. Мои нервы не выдержали.
   - Оставь меня в покое! - заорал я. - Мне достаточно возни с  ним,  а  тут
еще ты!
   Она бросилась в спальню и захлопнула дверь. Я дрожал, как шаман в трансе.
Даже следующая порция виски не оказала заметного действия. Не глядя на труп,
я вышел в темноту с лопатой в руке. Начинался дождь.  Неделями  в  горах  не
бывает осадков, и вот  на  тебе.  Стоя  в  темноте,  я  подумал,  что  здесь
идеальное место для убийства, одинокое и дикое.
   Подойдя к "бьюику", я положил лопату на сиденье. Закапывать вблизи жилища
нельзя. Максу придется совершить со мной последнее путешествие.
   Я вернулся в хижину, Веда была одета и стояла, наклонившись над Максом.
   - Что ты делаешь? Ради бога, что?
   - Все в порядке, Флойд, не сердись.
   Она завернула труп в  покрывало  и  завязала  концы.  Теперь  у  нее  был
совершенно безобидный вид. Она сделала то, что боялся сделать я.
   - Веда!
   - Довольно, - сказала она, отходя от меня.
   -  Теперь  я  окончательно  влип.  Ты  не  должна  вмешиваться.  Не  хочу
подставлять тебя под удар.
   - Я не хочу оставаться здесь одна. Что изменится? Думаешь,  они  поверят,
что я ничего не знала и не участвовала?
   - Ты права.
   Я взял труп за плечи, она за ноги, и мы вынесли его из хижины. Я вспомнил
сестру Макса и ее последние слова:
   "Макс такой дикий, у него могут быть враги".
   Что ж, больше он не навлечет на себя ничьей вражды.
   Мы загрузили его в багажник и поехали.
   Пока я копал, Веда ждала в машине. Я работал при свете фар  и  все  время
чувствовал на себе неотрывный взгляд Веды.
   Если дождь будет продолжаться всю ночь,  то  к  утру  следы  преступления
будут похоронены вместе с Максом.
   Грязные, промокшие и  усталые,  мы  двинулись  в  обратный  путь.  Мы  не
находили слов, потому молчали всю дорогу.
   Вернувшись, мы вместе помыли пол и обшарили всю хижину в  поисках  вещей,
принадлежавших Максу. Под столом я нашел его бумажник. Внутри лежали бумаги,
но я не стал в них копаться, а засунул во внутренний карман пиджака. Наконец
все, что мы наметили, было сделано. В комнате не осталось  и  следа  бедного
Макса, и тем не менее она была наполнена его присутствием. Я видел,  как  он
смеется мне в глаза, видел его окровавленное  лицо,  видел  его  лежащим  на
мешках с ножом в груди...
   - Я бы все на свете  отдала,  только  бы  ты  не  делал  этого.  -  Слова
соскочили с ее языка, словно Веда не могла больше удерживать их при себе.  -
Я не скажу больше ни слова об этом, но, честное  слово,  как  бы  я  хотела,
чтобы ничего этого не было.
   Я мог бы сказать ей всю правду, но зачем? Одним преступлением больше  для
Флойда Джексона, одним меньше... Для Веды же все было  иначе:  она  пыталась
подняться из ямы, в которую ее загнала судьба, и истина сломала бы ее.
   - Не будем ни о чем говорить. Лучше приготовь кофе. Кстати, не мешало  бы
переодеться. Ставя чайник на огонь, она спросила:
   - Они не придут сюда искать его?
   - Не думаю. Никто не знает, что он поехал  в  горы.  Мать  не  станет  им
интересоваться, да и остальные тоже. Макс Отис все-таки не Линдсней Бретт.
   - Значит, придется оставаться здесь.
   - Так будет лучше. Она вздрогнула.
   - Я бы хотела уехать, Флойд. Мне тяжело оставаться здесь.
   - Знаю, - вздохнул я, - мне тоже. Но нужно остаться... Нельзя  же  просто
сорваться и уехать. До сих пор мы были здесь в безопасности.
   Когда мы допили кофе, над вершинами уже посветлело. Я думал о долгом дне,
ожидавшем нас: то, что было раньше, уже не вернуть.  Я  знал,  что  убийство
совершила Веда, она же этого не знала и не должна была знать.
   Женщины -  удивительные  существа.  НИКОГДА  НЕ  ЗНАЕШЬ,  ЧЕГО  ЖДАТЬ  ОТ
ЖЕНЩИНЫ. Любовь  между  мужчиной  и  женщиной  -  вещь  хрупкая.  Если  Веда
когда-ли