ью? Журнал пойдет в  печать  лишь
через неделю. У меня масса резервного  материала.  Вот  только  Чендлер  уже
одобрил статью. Именно за  ее  идею  он  премировал  меня  десятью  тысячами
долларов и помог избавиться от долга. Пожалуй, я смог бы его убедить, что не
хватает фактов и нам грозит судебное преследование.
   В дверь постучали, и вошел Уолли Митфорд:
   - Стив, ты можешь  просмотреть  наброски  для  статьи  о  новом  школьном
здании?
   Мне хотелось побыть одному  и  спокойно  поразмыслить,  поэтому  пришлось
сделать усилие и сказать:
   - Конечно, садись...
   Уолли уселся и начал раскладывать на столе бумаги. Я спрятал фото Линды в
ящик стола и выключил магнитофон.
   Уолли был коренастым добродушным человеком лет сорока,  с  высоким  лбом,
редкими  волосами,  глазами,  прячущимися  за  толстыми  стеклами  очков,  и
бульдожьей челюстью. Из всех журналистов-детективов - а знал я многих  -  он
был самым лучшим. Мы говорили о возведении нового школьного здания,  которое
городской совет поручил одной  строительной  фирме.  Уолли  подозревал,  что
смета завышена. Он переговорил кое с кем и выяснил, что по крайней мере  две
или три фирмы предлагали гораздо более выгодные условия.
   - Тут замешан Хэммонд, - сказал Уолли. - Как пить дать, он с этого что-то
имеет. Мы могли бы задать ему как следует. Как, по-твоему?
   -  Узнай  у  Веббера,  что  он  может  дать  на  него.  Веббер  руководил
детективным бюро Чендлера.
   - Ладно, - он сделал себе пометку. - Слушай, Стив, у тебя все в  порядке?
По твоему виду можно сказать, что ты подхватил грипп.
   - Да нет, просто болит голова. - Выдержав короткую паузу, я спросил:
   - Как ты думаешь, следует ли нам запускать эту статью о Шульце?
   - Ты смеешься?
   - Нет, я все обдумал. Мы можем нарваться на крупные неприятности. Я  хочу
сказать, что копы наверняка разозлятся, а это может быть чревато...
   - Да ведь мы уже перебрали все это, когда  планировали  статью,  -  Уолли
ухмыльнулся. - Ты ее задумал, а я ее написал. Значит, они возьмутся  за  нас
обоих. Ну и что? Скажи на милость, что они могут сделать? Ни  ты,  ни  я  не
замешаны ни в чем противозаконном. Так какого черта!  -  он  пригляделся  ко
мне. - Ты случаем не сдрейфил? Или  у  тебя  темное  прошлое?  -  он  широко
улыбнулся, но мне было не до смеха. - В конце концов, шеф  дал  нам  зеленый
сигнал, и, если что-то случится, он о нас  позаботится...  А  дураку  Шульцу
давно причитается.
   - Ну, ладно, но ты поговори с Веббером и спроси, не сможет ли он откопать
что-то о Хэммонде.
   Он задумчиво посмотрел на меня, собрал бумаги и направился к выходу:
   - Слушай, Стив, плюнь на все это и пойди домой отлежись.
   Когда он ушел, я вынул  из  магнитофона  ленту,  сунул  ее  в  карман,  а
фотографию в портфель и зашел в приемную Джин.
   - Я иду  домой,  Джин.  Похоже,  у  меня  начинается  грипп.  Если  будет
что-нибудь срочное, позовешь Уолли.
   Она озабоченно посмотрела на меня:
   - У вас дома есть аспирин?
   - Конечно. Завтра наверняка буду в порядке. - Я вышел  в  коридор.  Дверь
Уолли была открыта, и я заглянул к нему:
   - Я иду домой, в случае чего, позвони туда, ладно?
   - Ничего здесь не случится. Иди и побыстрее ложись в постель.
   Я поколебался немного, потом все же не выдержал и спросил:
   - Уолли, Ширли ходит покупать в магазин "Белкам"?  Так  звали  пухленькую
симпатичную жену Митфорда.
   - У этих грабителей? - Уолли покачал головой. -  Ты  что,  ведь  там  все
стоит минимум на пятнадцать процентов дороже,  чем  в  любом  магазине.  Эта
лавочка только для богачей и снобов. Нам, пожалуй,  не  мешало  бы  заняться
ими.
   - Это стоит иметь в виду. Ладно, я пошел.
   Я спустился на лифте, сел в машину и включил  мотор,  а  потом  некоторое
время сидел, безнадежно уставясь перед собой.
   Что делать? К завтрашнему дню мне  надо  достать  20  тысяч,  или  пленка
попадет к Шульцу. Я вообразил себе арест Линды, вообразил, какая  это  будет
сенсация и  как  обрадуются  ей  собратья  газетчики.  Чендлер,  разумеется,
немедленно уволит меня. Я представил соседей, качающих головами.  А  сколько
будет разговоров! Впервые с момента женитьбы на Линде я не жалел, что у  нас
нет детей. Но ведь должен же существовать какой-то выход. На моем банковском
счету денег мало. А что, если Мэйшью согласится  ссудить  мне  эти  двадцать
тысяч? Однако при трезвом размышлении я осознал, что это несбыточная  мечта.
Не исключено, правда, что он одолжит пять тысяч, если я выдвину какую-нибудь
убедительную причину. Но как достать остальные деньги?
   Я вспомнил Лу Мейера, ростовщика,  который  должен  был  стать  следующей
мишенью. Мой второй репортер Макс Берри уже набросал статью.  Мы  собирались
предать огласке тот факт,  что  Мейер  требует  60  %  прибыли.  Макс  также
выяснил, как действуют сообщники Мейера: если какой-нибудь  бедняга  не  мог
уплатить требуемых процентов, головорезы избивали должника.
   Мейер, вероятно, дал бы в долг на приемлемых условиях, если бы я не  стал
печатать статью. Но тут я вспомнил, что Чендлер уже дал "добро".
   Я включил сцепление и поехал домой.

***

   Как я и предполагал, Линды дома не было. Ворота гаража  были  открыты,  а
"остин" отсутствовал. Я въехал в гараж и посмотрел на часы.  Было  несколько
минут седьмого. Потом открыл дверь, ведущую из гаража в дом, и прошел в свой
кабинет.  Я  поставил  кассету  на  магнитофон,  фотографию  убрал  в   ящик
письменного стола, а затем зашел в туалетную комнату Линды. Через  несколько
минут  я  нашел  этот  флакон  духов.  Потом  открыл  туалетный  шкафчик   и
пересмотрел все многочисленные флакончики и пузырьки.  Краденым  могло  быть
все, что угодно. Там стоял изящный флакон духов "Джой", а я знал из рекламы,
что это были  самые  дорогие  духи,  которые  только  мужчина  мог  подарить
женщине. Я закрыл шкафчик и пошел на кухню для того, чтобы  взять  льда  для
виски. Мне срочно  требовалось  выпить  чего-то  покрепче.  На  кухне  царил
страшный беспорядок: грязная посуда от обеда была  свалена  в  раковину,  на
столе валялись остатки курицы. На полу были рассыпаны картофельные хлопья. Я
вспомнил, что Сисси должна была прийти только завтра. Вернувшись в  кабинет,
я  приготовил  виски  и  сея  за  письменный  стол.  Я   пытался   придумать
какой-нибудь выход. Признаюсь,  меня  охватила  паника.  Я  видел,  как  все
созданное на протяжении жизни рушится из-за моей красивой, глубоко  порочной
и глупой жены. Почему она не попросила купить ей эти духи? Почему  воровала?
Ведь знала же, что будет с нами, если ее схватят  за  руку!  Я  старался  не
думать о ней и сосредоточился на Джессе Горди. Я вспомнил сказанное  им,  но
не мог вспомнить точных слов. Поэтому включил магнитофон и стал слушать...

   "ПЛЕНКА, КОТОРАЯ У МЕНЯ С СОБОЙ, НАВЕРНЯКА ОЧЕНЬ  УБЕДИТЕЛЬНА,  НО  Я  НЕ
ЗНАЮ, СТОИТ ЛИ ЕЕ ПЕРЕДАВАТЬ КАПИТАНУ ШУЛЬЦУ. Я СНАЧАЛА РЕШИЛ ПЕРЕГОВОРИТЬ С
ВАМИ И С ТЕМИ, ЧЬИ ЖЕНЫ ПОКУПАЮТ У НАС".

   Из этого явствовало, что Линда не одна  такая.  У  Горди  должны  быть  и
другие жертвы среди наших соседей.  У  меня  пошла  кругом  голова.  Я  стал
перебирать знакомые семьи. Митчеллы? Кридены? Джилтор? Так я мог  продолжать
без конца.  Все  соседи  имели  много  денег,  их  жены  были  избаловаваны.
Большинство из них были гораздо состоятельнее  меня,  но  Линда  определенно
превосходила  их  своей  разнузданностью.  Приходил  ли  Горди  и   к   ним?
Предположим, что крали четыре : женщины. Если он потребует  по  20  тысяч  с
каждой, то заработает 80 тысяч. И все это  ценой  краткого  визита,  угрозы,
небольшого кусочка пленки. Охваченный неудержимо растущей яростью, я схватил
телефонную трубку и позвонил Герману Вебберу.
   Сыскное бюро "Алерт" принадлежало Чендлеру, а руководил им Генри  Веббер.
Раньше  он  работал  в  полиции,  но  ушел  оттуда,  недовольный   медленным
продвижением по службе. Он пользовался симпатиями полицейских и за  короткий
срок сумел перетянуть к  себе  четырех  работников,  знающих  толк  в  своей
работе. Веббер также снабжал журнал информацией. Я  не  любил  его.  Он  был
жестким, скрытным, но доставляемые им факты всегда соответствовали истине. В
трубке раздался резкий, отрывистый голос:
   - Веббер!
   - Это Стив, Герман. Мне нужно, чтобы вы сделали кое-что.
   - Хорошо, давайте я сначала запишу.
   В этом был весь Веббер, практичный, опытный, с душой полицейского.
   Он никогда не принимал задание устно, не записав на магнитофон.
   - Речь идет о Джессе Горди.  Это  управляющий  универмага  "Велкам".  Мне
нужно знать о нем все, буквально все, даже как часто он подстригает ногти, и
как можно скорее.
   - Ясно. Это нетрудно. У меня тут есть материал, только нужно его  немного
дополнить.
   - Сведения нужны к утру. Он присвистнул:
   - Вот это да!
   - Я хочу иметь их у себя в десять часов, - сказал я и положил трубку.
   Часы показывали 18.25. Полистав календарик,  я  набрал  домашний  телефон
Мэйшью. Трубку сняла Марта, его жена.
   - Скажи, Марта, Эрни уже вернулся?
   - Он только что пошел в ванную, - она засмеялась. - Мы вас страшно  давно
не видели. Что, если встретимся на днях? Чем вы  заняты  в  пятницу,  может,
приедете?
   - Хорошо, я поговорю с Линдой. Вы ведь знаете. Марта, мужчины никогда  не
решают таких вопросов. Может, у нее что-то намечено?
   - Наверняка намечено, - и она снова рассмеялась. Подошел Эрни и отобрал у
нее трубку:
   - Привет, Стив.
   - Послушай, Эрни, у меня неприятности. Мать Линды нуждается  в  операции.
Извини, что я тебя беспокою, но не мог бы ты мне помочь? Скажи честно,  дашь
взаймы тысяч пятнадцать долларов?
   Секунду он молчал.
   - Ты хочешь сказать, что они нужны тебе для... - он  не  закончил  фразу,
спохватившись, что Марта слушает.
   - Да, нужны. Можно оформить в виде ипотеки на дом, Эрни.
   Снова наступила короткая пауза.
   - Что, если нам поговорить об этом завтра, Стив? Я буду ждать тебя в 9.15
в офисе.
   - Хорошо, но мне  хотелось  бы  иметь  представление,  можно  ли  на  это
рассчитывать?
   - Завтра видно будет. Сумма, которую  ты  назвал,  вряд  ли  реальна.  Но
ничего, все обсудим. Мне очень жаль, что матери Линды нужна операция.
   - Спасибо за сочувствие.
   - Значит, завтра увидимся, да?
   - Конечно, до свидания, Эрни, - я повесил трубку. Было слышно, как машина
Линды въезжает в гараж. Она даже не потрудилась окликнуть меня  и  сразу  же
поднялась наверх. Над головой я услышал стук  каблучков,  когда  она  шла  в
ванную. После недолгой паузы послышался шум спускаемой воды. Я сидел и ждал.
Зазвонил телефон, но я не притронулся к нему, хотя аппарат стоял у меня  под
рукой. Я слышал, как Линда сняла трубку в нашей спальне. До  меня  донеслась
ее болтовня. Она вышла на лестницу и крикнула:
   - Стив, это Френк. Он хочет поговорить с тобой. Я взял трубку:
   - Привет, Френк!
   - Привет. Может,  приедете  ко  мне  минут  через  двадцать?  -  произнес
глубокий баритон Френка Латимера. Я спрашивал себя, ворует  ли  его  жена  в
универмаге, - Сэлли купила креветок, мы ждем Джека, Сюзи, Мерилл и Мейбл. Ну
как, приедете?
   В кабинет вошла Линда.
   - Спасибо.., но сегодня нет. Никакие можем.  Я,  кажется,  простудился  и
пораньше хочу лечь спать.
   Я выслушал его соболезнования и попрощался.
   - Какая простуда?! - Линда сердито смотрела на меня. - Послушай,  что  за
ерунду ты несешь? И к тому же у нас в доме совершенно нечего есть. Сейчас же
позвони и скажи, что ты передумал и приедешь. . - Нам не  повредит  разок  и
попоститься. Садись, нам нужно серьезно поговорить.
   - Если тебе не хочется, я поеду  одна,  -  сказала  она  и  потянулась  к
телефону.
   Я вынул из кармана флакон духов и поставил его перед Линдой.

Глава 2

   К сожалению,  часто  случается,  что  проходит  время  и  человек  словно
пробуждается. Мужчина или женщина смотрит на своего партнера и понимает, что
чувство, которое он питал к нему, вдруг  умерло.  Месяцы  и  годы,  прожитые
вместе, превращаются в горку серого пепла, а взаимная любовь, этот редкий  и
драгоценный дар, вдруг исчезает. "Для меня этот момент  прозрения  наступил,
когда я увидел ее с протянутой к телефонной трубке рукой.
   Узнав  флакон,  она  медленно  убрала  руку,  а  на  ее  лице   появилось
настороженное выжидательное выражение. Ее тонкие губы сжались в узкую линию,
и впервые с момента нашей встречи я заметил, что она далеко не так  красива,
как  мне  казалось.  Когда  двое  любят,  между   ними   зарождается   нечто
необъяснимое. Это нечто драгоценно, но хрупко, невероятно  хрупко.  Когда  я
сидел и смотрел на Линду, это нечто драгоценное вдруг угасло. Так перегорает
лампочка. Ровный приятный свет и через секунду - тьма.
   Я ждал и смотрел на нее. Она держалась настороженно.  Облизав  губы,  она
взглянула на меня:
   - Почему здесь мои духи?
   - Сядь, Линда,  ты  навлекла  на  нас  большую  беду.  Мы  должны  вместе
как-нибудь из нее выпутаться.
   - Не понимаю, о чем ты говоришь, - она уже  оправилась,  и  голос  звучал
совершенно спокойно. На лице  появилось  выражение  скуки,  к  которому  она
обычно прибегала, желая показать, что я ей надоел. - Позвони Френку и скажи,
что мы приедем.
   - Тебе что-нибудь говорит имя Джесса Горди? Она нахмурилась:
   - Нет... Но что с тобой сегодня? Послушай, если  не  хочешь  никуда  идти
сегодня, то я пойду одна. Мне...
   - Горди, управляющий универмага "Велкам", приходил сегодня, и  я  записал
наш разговор на пленку. Я хочу, чтобы ты послушала. Сядь!
   После короткого колебания она повиновалась:
   - Почему ты хочешь, чтобы я это  слушала?  Голос  Линды  все  же  утратил
обычную самоуверенность. Она перевела взгляд на магнитофон, и я заметил, как
ее руки сжались в кулачки. Я нажал на кнопку,  и  мы  в  молчании  выслушали
Горди, который  рассказывал  свою  грязную  историю.  Когда  он  упомянул  о
фотографии, я достал ее из ящика и положил перед Линдой. Она бросила  взгляд
на фото, и ее лицо вдруг осунулось. В это мгновение она  выглядела  на  пять
лет старше, а когда Горди сказал: ".., и ваша милая, красивая  жена,  мистер
Менсон, пошла бы в тюрьму", она вздрогнула, словно ее хлестанули  бичом.  Мы
прослушали все до конца.

   "ВОТ МОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ: ДАЙТЕ МНЕ ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ, И Я ОТДАМ ВАМ ЭТОТ  КУСОК
ПЛЕНКИ. УЧИТЫВАЯ ВАШЕ  ПОЛОЖЕНИЕ,  ЭТО  НЕ  ТАКИЕ  УЖ  БОЛЬШИЕ  ДЕНЬГИ...  Я
ПРЕДЛОЖИЛ БЫ ВАМ ЗАВТРА ВЕЧЕРОМ ЯВИТЬСЯ КО МНЕ С НАЛИЧНЫМИ... ЗНАЧИТ, ЗАВТРА
ВЕЧЕРОМ... И ПОЖАЛУЙСТА, С ДЕНЬГАМИ".

   - Не понимаю, почему ты поднял такой шум  из-за  дурацкого  флакончика  с
духами. Что ж,  видимо,  не  остается  ничего  другого,  как  дать  ему  эти
деньги... - она встала. - Да, я сделала глупость, признаю, но так  поступают
многие. Так почему же, в конце концов, и мне нельзя? И  вообще,  как  сказал
этот тип, это не такие уж и большие деньги для человека с твоим положением.
   Она направилась к двери, а меня охватила такая ярость, какой, пожалуй,  я
не испытывал ни разу. Я вскочил, обошел вокруг стола и схватил ее за руку  в
тот момент, когда она взялась за ручку двери. И залепил ей такую  затрещину,
что ее отбросило к стене, колени у нее подогнулись, и она  сползла  на  пол.
Яростным рывком я поставил ее на ноги и  швырнул  в  кресло.  Она  упала  на
сиденье, едва дыша, прижав руки к пылающей  щеке,  и  со  жгучей  ненавистью
уставилась на меня.
   - Сукин сын!
   - А как тебя называть - воровкой?!
   - За это я с тобой разведусь! Ты меня ударил! - закричала она вне себя. -
Ты сделал мне больно, зверь! Боже, как я тебя  ненавижу!  Теперь  никуда  не
смогу выйти! Что скажут люди, если увидят меня в таком  виде?  Подожди,  это
тебе дорого обойдется, уж я позабочусь! Ты еще пожалеешь!
   Я молча сидел и смотрел на нее. От бессильной злости она стукнула себя по
коленям. Глаз у нее начал заплывать.  Она  выглядела  нелепо  и  глупо,  как
капризный ребенок, впавший в истерику. Потом  она  вдруг  расплакалась.  Она
сползла с кресла, подбежала ко мне и уткнулась лицом в мою рубашку.
   - Не позволяй им посадить меня, спаси от  тюрьмы.  Я  испытал  мимолетное
сочувствие и только. Еще вчера ее объятия могли пробудить желание, теперь же
они ничего для меня не значили.
   - Линда, прошу тебя, успокойся, - я понимал, что  говорю  холодно.  -  Ну
успокойся  же!  Поднимись  и  садись  сюда,  нам   вместе   нужно   поискать
какой-нибудь выход.
   Линда подняла красное, залитое слезами лицо и отпустила меня.
   - Стив, ты меня ненавидишь, да? - она подавила  рыдание.  -  Обещаю,  что
буду хорошей, правда, если ты избавишь меня от этого. Честное слово, я  буду
хорошей женой, я...
   - Замолчи и смотри не  скажи  чего-нибудь  такого,  о  чем  потом  будешь
жалеть. Я принесу что-нибудь выпить. Она встала, колени ее дрожали.
   - Боже! Ты словно каменный! Никогда б не подумала... Я подошел к  бару  и
налил нам обоим неразбавленного виски. Когда я возвращался  со  стаканами  к
письменному столу, зазвонил телефон. Я поставил стаканы и взял трубку.
   - Можно попросить Линду? - сказал женский голос.
   - Линда заболела. У нее простуда. А кто ее спрашивает?
   - Это Люсиль.  Линда  простудилась,  какая  жалость!  Я  могу  чем-нибудь
помочь? Только скажите, я сразу же прибегу. Я могу варить чудесные супы.
   Люсиль Бауер жила в конце  нашей  улицы  в  одноэтажном  доме.  Это  была
высокая некрасивая  лесбиянка  средних  лет,  которая,  по-моему,  проявляла
нездоровый интерес к некоторым девушкам нашего района.
   - Спасибо, Люсиль, мы справимся сами.
   - Бедняжка Линда, я могла бы прийти утешить ее.
   - Ее сейчас утешают три таблетки аспирина. Но все же спасибо.
   - Ну, не стану больше задерживать. Я знаю, что у вас всегда много работы.
Мне очень нравится ваш журнал, мистер Менсон.
   - Спасибо, я чрезвычайно рад, а пика до свидания. Я повесил трубку.
   Стакан Линды был пуст. Она дрожала всем телом, и ее глаз совсем заплыл. Я
налил ей еще на три пальца спиртного.
   - Что теперь нам делать? - простонала она. - Боже, и  послал  же  ты  мне
муженька! Можешь заплатить этому типу? Я сел и закурил сигарету.
   - Это шантаж, а по-твоему, мы должны поддаться на него?
   - А как же иначе! - она снова сорвалась в крик. - Ведь он засадит меня  в
тюрьму!
   - Ты этого очень боишься? -  я  посмотрел  на  нее.  -  В  конце  концов,
доказано, что ты воровка, а вор всегда должен считаться с тем, что его могут
поймать.
   - Ты стараешься меня напугать, но я  просто  не  буду  тебя  слушать.  Ты
ненавидишь меня, да! Ты с ума сходишь по этой твоей подлой секретарше! Уж  я
то отлично знаю, как вы там развлекаетесь в редакции!
   Я подался вперед и заглянул ей в глаза:
   - Хочешь еще пощечину? Если сейчас же не замолчишь, получишь!
   - Только посмей меня тронуть! Я буду кричать и позову  полицию!  Слышишь,
только посмей! Я был сыт по горло ею и этой историей.
   - Уходи, Линда, мне нужно подумать, уходи, прошу тебя.
   - Они не посмеют меня посадить в  тюрьму,  мне  это  не  пережить.  Какой
позор! - она снова расплакалась. - Помоги мне. Про  Джин  я  сказала  просто
так. Мне страшно, и не знаю вообще, зачем я так делала.., все так делают.
   Это становилось невыносимым. Совершенно необходимо  было  побыть  одному,
чтобы все спокойно обдумать. Я встал и вышел из комнаты.
   - Стив, не оставляй меня одну!
   Ее отчаянный крик заставил меня только ускорить шаги. Я выбежал из  дома,
сел в машину и поехал в город. И мне казалось, я умчался бы на  край  света,
лишь бы уйти от этой жизни. Когда я въезжал на стоянку возле редакции,  часы
на башне пробили семь. Пришлось звонить ночному вахтеру Джо Смоллу, чтобы он
впустил меня.
   - Это вы так поздно собираетесь работать, мистер Менсон?
   - Да.
   Редакция была моим единственным убежищем. Здесь я мог спокойно  посидеть,
подумать и отыскать какой-нибудь выход. Я поднялся на лифте,  вошел  в  свой
коридор и открыл дверь в рабочий  кабинет.  Войдя,  я  сразу  же  услышал