еспокоило.
     Как-то вечером, когда они сидели в садике, Хуана спросила:
     - Ты счастлив, кариньо?
     Он оторвался от кроссворда, который пытался решать.
     - Почему ты это спрашиваешь?
     - Ты так изменился. Ты так спокоен, так серьезен. Ты больше ничем не интересуешься.
     - А чем я должен интересоваться?
     - Ну, мало ли... Разве ты не собираешься снова начать работу?
     - Конечно. Я как раз собирался поговорить об этом с тобой. Я должен вернуться в Нью-Йорк на следующей неделе. Ты, конечно, поедешь со мной.
     - Да, - и посмотрела на него испытующе. - Где мы будем жить в Нью-Йорке?
     - Поначалу остановимся в отеле, а после подыщем квартиру.
     - Сада там не будет?
     - Нет.
     Она скрестила длинные ноги. На ней было только бикини, и Кейд подумал, что никогда не видел более прекрасной женщины.
     - Может, мне лучше присоединиться к тебе, когда ты уже найдешь квартиру? Мы тогда сэкономим деньги. А в этом доме мы можем жить еще две недели. - Она поглядела на него с улыбкой. - Видишь, я становлюсь очень бережливой.
     - Ты поедешь со мной, Хуана. Я не оставлю тебя одну в Мехико.
     Она пожала плечами и похлопала его по руке.
     - Хорошо, хорошо, кариньо. Я сделаю так, как ты считаешь нужным. Когда мы уезжаем?
     - В следующий четверг.
     - Мы можем поехать в Нью-Йорк на машине - просто выедем на день раньше, в среду.
     - От машины в Нью-Йорке не будет никакого толку, Хуана. В наши дни никто не покупает машин в Нью-Йорке... там такое движение, что просто негде припарковаться. Мы продадим машину. Я попрошу Крила найти покупателя.
     Он пристально смотрел на нее. Ее глаза потемнели, но, немного подумав, она кивнула.
     - Я не знала об этом. Хорошо. Мы продадим машину, а деньги потратим на обстановку квартиры.
     Вечером, когда Хуана готовила обед, Кейд позвонил Эду Бердику.
     - Я возвращаюсь в четверг, Эд, - сказал он. - И готов сразу же приступить к работе.
     - Отлично! А почему ты не писал? Я уже начал беспокоиться. Я звонил в "Эль Прадо". Сказали, что ты съехал. Что там у тебя происходит? Ты в порядке?
     - Все нормально. Не о чем беспокоиться. Все расскажу при встрече.
     - Прекрасно. У меня как раз есть работенка, которая только тебя дожидается. Ты сможешь начать в пятницу?
     - Что за работа?
     - Премьера нового мюзикла с костюмами от Гарри Уэстона. Мы договорились об эксклюзиве для приложения. Все должно состояться днем в пятницу.
     - Хорошо. Я там буду, - ответил Кейд и повесил трубку.
     Затем он позвонил Крилу.
     - Хуана и я решили снова жить вместе, Адольфо, - начал он с места в карьер, едва успев обменяться приветствиями. - В четверг мы уезжаем в Нью-Йорк. "Сандерберд" мы оставляем в гараже. Ты бы не мог продать его? Назначай какую хочешь цену, только избавься от этой тачки.
     Последовала долгая пауза, затем Крил тревожно переспросил:
     - Ты и Хуана? Нет, я, наверное, не расслышал. Вэл, что ты сказал?
     - Все в порядке. Не волнуйся, старина. Я знаю, что делаю. Так позаботишься об автомобиле?
     - Конечно, амиго.
     - Спасибо, - и Кейд быстренько положил трубку.
     Вечером в среду Хуана упаковывала вещи. Внезапно она села на кровать, обхватив голову руками.
     Кейд подошел к ней.
     - Что с тобой, дорогая?
     - Ничего. Просто голова закружилась.
     Она откинулась на спину, и Кейд увидел, что лицо ее бледно и покрыто бисеринками пота.
     - Что с тобой?
     Хуана закрыла глаза. Ее губы поджались, тело напряглось и дернулось, как будто от сильной боли.
     - Хуана! - Кейд был встревожен. - Скажи мне, что с тобой?
     Она с видимым усилием раскрыла глаза.
     - Надо же - именно сейчас! У меня эта чертовщина повторяется каждый месяц! - она перевернулась на бок. - Пожалуйста, уйди.
     Кейд впал в панику.
     - Я вызову врача! Не волнуйся... я...
     - Не будь идиотом! - Хуана внезапно впала в ярость. Она уселась на постели, глаза ее сверкали. - Это со всеми женщинами происходит. Не будь ребенком. Просто оставь меня в покое. Со мной все будет в порядке.
     Он спустился вниз и в беспокойстве переходил из гостиной в патио и обратно. Позже, не в силах переносить тягостную тишину, он поднялся в спальню и осторожно открыл дверь.
     Хуана лежала в постели, ночник на тумбочке был затемнен. Ее лицо было все так же бледно. Когда она увидела Кейда, то не смогла скрыть раздражения.
     - Пожалуйста, оставь меня в покое. Это со мной регулярно случается. Не о чем беспокоиться. Это продлится два или три дня, а после я снова буду в порядке. Просто в таком состоянии я не хочу никого видеть.
     Кейд все же вошел в комнату.
     - Думаешь, в таком состоянии ты сможешь завтра лететь?
     - Если нужно, смогу. - Ее лицо исказилось. - Пожалуйста, не доставай меня, кариньо.
     - Ты можешь приехать позже, - сказал он спокойно. - Я могу что-нибудь для тебя сделать?
     - Нет, ничего. Может, завтра мне будет лучше.
     Но, конечно же, назавтра ей лучше не стало. Она выглядела такой бледной и больной, что Кейд понял: никакой надежды, что она полетит, нет. Однако он решил, что это очень удобная для нее отговорка. Он уже научился не доверять жене. Кейд был твердо настроен сохранить ее рядом с собой как можно дольше.
     - Через час я выезжаю, - сказал он, стоя у постели и глядя на нее сверху вниз. - Ты точно не в форме для путешествия, да?
     - Я поеду, если тебе это по-настоящему надо, - ответила она. - У меня все болит, но я потерплю.
     - Не надо, оставайся в постели.
     Кейд спустился вниз и позвонил Адольфо.
     - Ты можешь быстро приехать, амиго? - сказал он, когда Крил поднял трубку. - Я должен через час уезжать, и ты мне нужен.
     - Я буду через десять минут.
     Крил действительно появился именно через такое время. Он поспешно прошел по тропинке и вбежал в дом, тяжело дыша и вытирая лицо платком. Мексиканец был взволновал и встревожен.
     - Сможешь кое-что сделать для меня, Адольфо? - сказал ему Кейд в гостиной. - Больше я никого не могу попросить:
     мне некому больше довериться.
     - Все, что угодно, амиго, - ответил Крил. - Но что там за дела с Хуаной? Я ведь предупреждал тебя...
     - Да. Но не будем об этом, - сказал Кейд. - У тебя на следующие три дня намечены какие-нибудь важные дела?
     Крил пожал плечами.
     - У меня редко бывают важные дела.
     - Я хочу, чтобы ты оставался в этом доме, рядом с Хуаной, а когда ей станет лучше, чтобы ты проводил ее в аэропорт и посадил на самолет до Нью-Йорка. Я хочу, чтобы ты на эти дни стал ее... тюремщиком.
     Крил смотрел на него круглыми глазами.
     - Тюремщиком? Я не понимаю, амиго.
     - Сегодня мы должны были лететь с ней в Нью-Йорк. Вчера она внезапно почувствовала себя плохо. Она действительно выглядит больной, но это может быть игра. Я ей не верю, Адольфо. Это может оказаться предлогом, чтобы снова сбежать от меня.
     - Я все равно ничего не понимаю, - сказал пораженный Крил. - Пусть бежит, если она того хочет. Зачем цепляться за такую женщину?
     - Я не могу тебе объяснить. Она не всегда лжет. Я в этом уверен. Возможно, она даже меня любит. Но сейчас колеблется между любовью ко мне и любовью к деньгам. И, боюсь, та чаша весов, на которую положены деньги, перевесит. Если я смогу затащить ее в Нью-Йорк, то, возможно, выиграю. Вот такая идет между нами битва. Моя жизнь без нее будет пуста... Все очень просто: я должен сохранить ее для себя.
     Крил пожал плечами.
     - Ты уверен в этом?
     - Да. Уверен. Ты мой друг. У меня нет никого, кому я мог бы так доверять, как тебе. Сделаешь это для меня?
     - Конечно. Я не подведу тебя, амиго. Она будет на самолете в Нью-Йорк. Это я тебе обещаю.
     Чуть позже Кейд поднялся наверх и сказал Хуане:
     - С тобой останется Адольфо. Когда тебе будет лучше, он проводит тебя в аэропорт и посадит на самолет. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна в Мехико.
     Она лежала на спине с отсутствующим взглядом, ее пышные черные волосы разметались по белым простыням.
     - Ты мне не веришь, да?
     - Не верю. Но я люблю и не намерен тебя потерять. Так что я просто-напросто подстраховался. Для душевного спокойствия.
     Хуана внезапно улыбнулась и протянула к нему руки.
     - Как я люблю тебя! - воскликнула она. - Женщине всегда приятно, когда ее так сильно любят. Никто обо мне так еще не заботился. Когда я поправлюсь, я буду с тобой, кариньо.
     Кейд поцеловал ее, чувствуя страсть в мягких движениях женских губ.
     - У нас с тобой будет чудесная жизнь, Хуана, - сказал Кейд.
     - У нас с тобой будет чудесная жизнь, - ответила она.
     Подхватив сумку, Кейд спустился вниз по лестнице к ожидающему его Крилу. Они пожали друг другу руки.
     - Самое время сделать что-то для тебя, Адольфо, - сказал Кейд.
     - Со временем сделаешь, - улыбнулся Крил. - На то и дружба.
     - Я буду звонить каждый вечер в восемь. Следи за ней, пожалуйста. Пока ты здесь, я думаю, неприятностей не будет.
     - Неприятностей не будет, амиго, но мне кажется, ты не можешь долго вести такую жизнь. Где нет полного доверия, там и счастья не может быть.
     - Я просто выигрываю время, - ответил Кейд. - Пока. Сегодня же вечером я позвоню.

***

     Эд Бердик встретил Кейда в аэропорту. Когда они уже мчались по хайвэю, Кейд попытался объяснить ему насчет Хуаны.
     Бердик прервал его:
     - Это твои дела, Вэл. Я думал, ты серьезно настроен насчет Вики... Что ж, ты, должно быть, знаешь, что делаешь. Взрослый человек, в конце концов.
     Эд какое-то время молча размышлял, потом добавил:
     - Я только молю Бога, чтобы ты действительно сознавал, что делаешь.
     - Хуана - моя жена, - сказал Кейд. - Семья для меня - святое. Это нечто основополагающее, постоянное...
     Бердик нетерпеливо дернул плечами.
     - Для меня нет ничего постоянного, я циник... А теперь слушай насчет декораций Уэстона. В цвете это выглядит так...
     Они всю дорогу обговаривали технические детали, пока не доехали до редакции "Нью-Йорк Сан". Кейд был слишком занят, чтобы думать о Хуане. Обсуждение постановки и декораций, в котором участвовали Бердик, Гарри Уэстон и двое ведущих шоуменов, продолжалось в пригородном баре. Без пяти восемь Кейд извинился, прошел в ближайшую телефонную будку и вызвал Мехико.
     Крил сказал:
     - Хуана все еще не вполне здорова, амиго. Она в постели. А для машины я нашел покупателя. Он хорошо заплатит.
     - Могу я с ней поговорить, Адольфо?
     - Она спит. Минут пять назад я поднимался, чтобы узнать, не будет ли каких просьб, но женщина спала.
     - Так Хуана действительно больна?
     - Этого я не знаю. Я здесь. Я сижу в саду. Она остается в постели и вниз не сходит. Надеюсь, ты позвонишь завтра.
     - Отправь ее ко мне, как только это будет возможно.
     - Я тебе это уже обещал. Можешь не беспокоиться.
     Кейд с легким сердцем вернулся к дискуссии в баре. Впервые с момента отъезда из Мехико у него улучшилось настроение.
     На следующий день они с Бердиком работали в театре. Все шло гладко. После полудня Кейд проявлял заснятые пленки, но его мысли постоянно возвращались к Хуане. В восемь часов вечера он поручил проявить оставшиеся пленки лаборантам, а сам зашел в первый попавшийся пустой кабинет и заказал разговор с Мехико-Сити.
     Пока телефонистка устанавливала связь, Кейд делал эскизы макета. Но он не мог отдаться этому занятию целиком.
     Когда телефон зазвонил, Кейд с жадностью схватил трубку.
     - Там никто не отвечает, - сказала телефонистка. Кейд напрягся.
     - Но я точно знаю, что в доме кто-то есть. Пожалуйста, попробуйте еще раз.
     Кейд ждал, и его напряжение росло. Тяжелое, гнетущее чувство овладевало им. Он попытался отвлечься мыслями о работе, но это было бесполезно.
     Снова позвонила телефонистка и подтвердила, что по указанному номеру никто не отвечает.
     - Дайте мне аэропорт, - попросил Кейд.
     Чего он так распсиховался, спросил Кейд себя. Хуана и Крил уже в аэропорту или едут туда на машине. Ясно, что жена находится уже в пути и скоро будет в Нью-Йорке.
     Служащий аэропорта сказал, что да, есть еще один, последний на сегодня, рейс Мехико - Нью-Йорк. Самолет приземляется в аэропорту Кеннеди через два часа.
     "Она должна прилететь этим рейсом, - думал Кейд, - но странно, что Адольфо его не предупредил".
     Спустя час Кейд отослал законченные снимки Мейтисону и снова попытался связаться с Крилом, но телефонистка снова сказала, что номер не отвечает. Он позвонил в аэропорт. Служащий ответил, что в списке пассажиров последнего рейса из Мехико сеньора Хуана Кейд не значится.
     Бердик зашел в кабинет как раз, когда Кейд положил трубку. Он взглянул на искаженное мукой лицо Кейда и быстро спросил:
     - Что случилось?
     - Я не могу связаться с Хуаной, - ответил Кейд, поднимаясь на ноги. - Мне нельзя было оставлять ее! Проклятье! Идем куда-нибудь, выпьем!
     - Кончай истерику! - отрезал Бердик. - По новой хочешь начать? Нет уж. Мы идем домой.
     Кейд посмотрел на него, поколебался, затем выдавил улыбку.
     - Да. Идем домой.
     На следующее утро, в шесть часов, когда Бердик еще спал, Кейд попытался еще раз дозвониться в Мехико-Сити. С тем же результатом. Там никто не отвечал. Он вызвал аэропорт. Ему сказали, что есть рейс на Мехико в 9.30. Кейд побросал все необходимое в сумку и вышел из дома.
     В 13.00 он уже выходил из такси, которое доставило его из аэропорта до маленького дома близ парка Чапултепек. Он прошел по тропинке, отметив, что ворота гаража раскрыты настежь и алого "сандерберда" внутри нет.
     Дверь главного входа была не заперта.
     Очень медленно Кейд вошел в гостиную. Застекленная дверь в патио тоже была открыта.
     Кейд опустил сумку на пол и стоял, вслушиваясь в тишину. Предчувствие катастрофы овладело им, ему пришлось силой заставить себя подняться наверх. Он в нерешительности остановился у двери в спальню - сердце бешено колотилось, - потом толкнул дверь и вошел.
     Крил лежал на кровати. На нем были только розовые пижамные брюки в белую полоску. В правой руке он сжимал револьвер 22-го калибра. Запекшаяся кровь на его лице и маленькая черная дырочка у виска яснее ясного сказала Кейду, что Крил умер.
     От Хуаны же в комнате остался лишь безошибочно узнаваемый запах ее духов.

***

     Кейд вернулся в Нью-Йорк поздним вечером в тот же день; В квартире его нетерпеливо дожидался встревоженный Бердик. Один только взгляд на раскрасневшееся, потное лицо Кейда сказал Бердику, что Кейд пьян.
     - Ну вот! - сказал Кейд и швырнул дорожную сумку на диванчик. - Быстро и паскудно.
     - Что случилось? - спросил Бердик, тщательно скрывая свой страх.
     Кейд уселся. Он закурил сигарету, и Бердик увидел, что его руки трясутся.
     - Она исчезла. Забрала все свои вещи и автомобиль. Думаю, это я виноват: я слишком круто с ней обошелся. Ей не хотелось расставаться с машиной - это, наверное, было решающим фактором. Если бы я не настаивал на ее продаже, она, может быть, была бы уже в Нью-Йорке. Машина очень много для нее значила, а я эту машину просто видеть не мог, зная, что это подарок одного из любовников. Как бы там ни было, Хуана ушла. - Кейд, нахмурившись, созерцал собственные руки.
     - А кроме машины, я, наверное, напугал ее разговорами о деньгах. Деньги тоже для нее очень много значат.
     - Ты, вроде, говорил, что Крил за ней присматривает.
     Кейд рассмеялся. Этот звук заставил Бердика вздрогнуть.
     - Это точно, предполагалось, что он будет за ней присматривать. Чертовски забавно, а? Я ведь действительно верил, что могу доверять Крилу. Вся беда, что я лопух... дурак от рождения. Крил спал с Хуаной. Смешно, правда?
     Бердик с шумом выдохнул воздух.
     - Ты уверен в этом, Вэл? Это же черт знает что! Крил всегда казался мне порядочным человеком.
     - Я уверен. Я нашел его в нашей постели. Этот идиот застрелился! Ублюдок!
     Кейд прикрыл глаза ладонью.
     - Вот что он сделал! Сначала он ее трахнул, а потом, видать, испугался - как же он мне в глаза посмотрит?
     - Господи боже мой! - потрясенный, Бердик вскочил на ноги, механически подошел к окну, раздвинул шторы и уставился в ночное небо.
     - Крил обещал посадить Хуану в самолет, - ломающимся голосом продолжал Кейд. - Он говорил, что я могу доверять ему. Клянусь, я еще не успел улететь в Мехико, а они уже залезли в мою постель. Ладно, надеюсь, он сейчас уже жарится в аду!
     - О, заткнись, ради бога! - яростно заорал Бердик. Он повернулся к Кейду. - Ты пьян! Это твоя вина, и ты сам это знаешь, черти бы тебя забрали! Оставить Крила наедине с такой женщиной! Сколько раз она выставляла тебя полнейшим идиотом! И с чего ты взял, что Адольфо сильнее в этом смысле и что он, в конце концов, не такой же мужик, как мы с тобой? С чего ты взял, что он святой?
     Кейд уставился на Бердика.
     - Так ты думаешь, раз он застрелился, то мы квиты?! Ну, а я так не считаю. Он говорил, что он мой друг. И после этого так со мной поступил! Друг! Жирный бурдюк!
     - Меня от тебя тошнит, - спокойно сказал Бердик; он искренне любил Адольфо, и происшедшая в Мексике трагедия начисто лишила его сдержанности и осторожности. - Ты погубил себя из-за этой бабы... и, боже мой, из-за кого? Из-за грязной, омерзительной шлюхи. Ты снова запил. Слизняк ты, и больше ничего. Слабак. Самое время, чтобы тебе кто-нибудь открыл глаза на самого себя, ну, так я это и сделаю. Что ж, у тебя есть талант. Ты умеешь фотографировать, но это не означает, что ты и во всем остальном велик. Наоборот - ты просто-напросто бесхребетный алкаш и бабник. Слизняк. У Адольфо, по крайней мере, нашлось мужество застрелиться. Да, он попался ей на крючок. Так и я бы попался. Он понимал, что ничего не может сделать или сказать, чтобы ты понял. Это твоя вина - ты его оставил один на один с этой бабой, и он нашел единственный выход. Может, и согрешил, да расплатился честно - своей жизнью.
     Кейд поднялся на ноги.
     - Я намерен сказать Мейтисону, что больше с тобой не работаю. Раз ты так обо мне думаешь...
     - Думаешь? Я ничего о тебе не думаю! Ты просто ничтожество. Сейчас я уйду, - голос Бердика ломался от ярости. - А когда вернусь, надеюсь, тебя здесь уже не будет. У тебя запой, и я ничего не могу поделать, чтобы остановить его. В таком виде ты мне и на фиг не нужен - ни как квартирант, ни как напарник по работе, поскольку работать с тобой будет так же удобно, как в мешке танцевать. Так что собирай вещички и мотай. Можешь спиваться, можешь застрелиться, если так тебе заблагорассудится. У тебя был шанс вернуться к нормальной жизни. Вики бы вышла за тебя замуж, но нет, тебе дороже твоя вонючая шлюха. Ну так расплачивайся! К черту вас обоих: и ее, и тебя!
     И он, хлопнув дверью, выскочил из квартиры.
     Следующие три дня о Кейде не было ни слуху ни духу. Мейтисон, которого предупредил Бердик, терпеливо ждал. Он обдумал ситуацию, смирился с ней и услал Бердика в Лондон делать серию статей об общенациональных выборах.
     Он только пожал плечами, когда Бердик с горечью сказал:
     - Что ж, ты был прав: Кейд алкаш и, возможно, всегда им был. Я не знаю, что ты с ним намереваешься делать, но я не собираюсь портить себе репутацию, работая с этим типом.
     - Все в порядке, Эд. Я поговорю с ним, если он покажется. Он все еще великий мастер. И я сознаю, что вы с ним добились того, что тиражи "Сан" возросли на 27 процентов. А это - большое дело. Так что успокойся и отправляйся в Лондон.
     На четвертый день Кейд объявился в кабинете Мейтисона. Он был под газом, но держался неплохо. Сказал, что готов приступить к работе. Мейтисон отреагировал:
     - У меня возникли новые идеи насчет приложения, Вэл. Как ты насчет того, чтобы поработать простым репортером - текучка, происшествия и так далее?
     - Мне плевать, чем заниматься. Почему бы и нет? У нас контракт. Ты мне платишь... я работаю.
     После трех кошмарных недель, когда Кейд заваливал одно задание за другим, ему поручили лететь в Истонвилл.

Глава 7

     Кейд медленно пр