сразу охватил взглядом ее тонкие руки, миниатюрное, но
сильное  тело. У нее были каштановые, коротко подстриженные волосы, скромное
платье. Голубые глаза смотрели приветливо. Девушка улыбнулась.
     - Добрый  день,  сэр, - сказала она спокойным чистым голосом. Улыбка не
сходила  с  ее  лица,  и  Корридон почувствовал, что он ей не неприятен. Она
была  с ним приветливой и ожидала, что он ответит тем же. Эта спокойная, без
апломба  девушка  с  большими  честными глазами и гибким телом выбила его из
колеи.  И  то,  что он сказал, он не сказал бы никому другому, так как в ней
было нечто такое, что располагало к откровенности.
     - Я   ищу   вашего   брата,  Брайана  Мэллори,  -  немного  смутившись,
проговорил он. - Вы ведь в самом деле его сестра, не так ли?
     Улыбка погасла, краски на лице поблекли.
     - Брайан...  Как,  разве  вы  не  знаете?  -  она говорила таким тоном,
словно  Мартин  был старым другом Брайана или она принимала его за такового.
- Но ведь Брайан мертв... Уже около двух лет.


Глава 7

     Отель  Энфилд  на Бревери-стрит не имел ничего общего с отелями высшего
разряда.   Зажатый,  как  сэндвич,  между  магазином  фотопринадлежностей  и
экскурсионным  бюро,  он  имел вход, как в обычном доме, без всякой вывески.
Название  было  выгравировано  на стеклянной двери, но так неразборчиво, что
его  невозможно  было  прочесть.  Позади  двойной  двери  находилась  крутая
лестница  с  обитыми  медью  ступеньками.  На  верхней  площадке  без всякой
надобности  висел  занавес  из  пыльных  бус,  и  они  противно  звякали при
малейшем  дуновении  ветерка. По другую сторону занавеса находился маленький
квадратный  салон  -  темный,  скупо  меблированный  шестью  креслами, тремя
столами из бамбука и двумя анемичными пальмами в медных горшках.
     "Контора  директора"  находилась  за салоном. Надпись на двери гласила:
"Строго  частное"  и  немного  ниже: "Вход воспрещен". В двери была вырезана
узкая  щель,  в виде смотрового окошка. В этом окошке после продолжительного
стука  и ожидания можно было спросить комнату, получить ключ от нее, не видя
при  этом  ничего,  кроме  черного неряшливого корсажа да рук женщины - жены
владельца  отеля.  В  нескольких  метрах  от  конторы  еще  дверь  - "Салон,
предоставляемый  в  распоряжение  джентльменов и леди, проживающих в отеле".
Комната  эта  была еще беднее и пыльнее, чем та, которая предоставлялась для
проживания,  и  там  всегда  стоял  спертый  воздух.  "Салон" имел два окна,
никогда  не мытых, но позволявших видеть улицу. Сквозь них с трудом проникал
свет.  Две чахлые пальмы возвышались по обе стороны пустого камина. В темных
углах  с  трудом можно было различить вытертые кожаные кресла, расставленные
попарно.
     Возле  одного  из  окон  за  бамбуковым  столом  сидел  Жан Шиманский -
коротышка  в  черном берете. Вот уже около часа он сидел здесь, подогнув под
себя  ноги,  опершись  локтями  о  грязное  стекло  стола. Его жирный мягкий
подбородок  лежал на сплетенных пальцах, глаза были устремлены в одну точку.
Он  вспоминал  прошлое. Вся его жизнь была только воспоминанием, будущего он
не  имел.  Он  производил  впечатление  неизлечимо  больного человека, жизнь
которого  может оборваться в любую минуту. Перспектива такого конца, знай он
об  этом,  оставила  бы  его  совершенно равнодушным. Два человека постоянно
присутствовали в его мыслях - жена Шарлотта и Мэллори.
     Воспоминания  о  Шарлотте были яркие, светлые. Стоило закрыть глаза - и
он  отчетливо  видел ее. Ей было тридцать пять лет, когда она умерла, из них
шестнадцать  лет они были женаты. Он старался воскресить в памяти мельчайшие
подробности,  каждый  день  их совместной жизни, боясь что-либо упустить. Он
одинаково  вспоминал и радостные дни, и дни печали. Он любил вспоминать, как
долго  им  пришлось  бороться  с бедностью, когда он, поляк, смог приобрести
ферму  на  чужой  земле.  Каким  гневным  огнем зажглись ее глаза, когда она
узнала,  что  Германия  второй  раз за последние двадцать пять лет напала на
Францию.  Жан  тогда  ждал,  что  его  призовут в армию, после того как враг
прорвал  линию  Мажино.  Но не успели. Ферма находилась возле Седана и почти
сразу  же  оказалась  на  оккупированной  территории. Ему грозил концлагерь,
если  бы не Шарлотта. Это у нее появилась мысль пойти в отряд Сопротивления.
Жан  вначале  колебался,  он  считал,  что  война  -  мужское  дело, но жена
настояла на своем...
     Пьер  Гурвиль  и  Жанна  встретили  их  с распростертыми объятиями. Они
вчетвером  славно  поработали,  подрывая коммуникации противника, пуская под
откос  вражеские  поезда. Позже к ним присоединились Георг, Любек и Ренлинг,
потом  Гаррис  и,  наконец,  -  Мэллори. Жан не доверял англичанам. Разве не
Англия  обещала  помочь Польше? Разве не Англия накликала беду на Францию? И
разве  не англичане бежали из Дюнкерка, чтобы спрятаться на острове, оставив
Польшу  и Францию в руках бошей? Но больше всех он не доверял Мэллори. Он не
любил  его  уже  за  то,  что тот относился к работе, как к игре, совершенно
игнорируя опасность, о которой всегда помнил Жан, боясь за Шарлотту...
     Когда  Жанна  сообщила,  что Мэллори выдал Гурвиля, он не удивился. Сам
он  смог  уйти  от  гестапо  только потому, что пришел через несколько часов
после  того,  как  немцы  напали  на  их  убежище. Он долго рыдал над телами
Шарлотты  и Георга. Ему не верилось, что Шарлотта умерла. Он все надеялся на
чудо:  вот-вот  он  услышит  ее  громкий  смех,  увидит,  как она приходит и
уходит,  стирает  белье  -  делает  все  то,  что она делала в их совместной
счастливой жизни...
     Когда  Ренлинг  заговорил  с  ним  о Мэллори, Жан был в школе. И только
через  значительное  время  до  него дошло, что это именно Мэллори повинен в
смерти  Шарлотты.  Отчаяние  и  горе  сменились  жаждой  мести.  Его  первой
реакцией  было  тут  же  броситься  на  поиски  Мэллори,  но Жанна уговорила
подождать.  Она  имела  свой  счет  к  Мэллори,  и  неизвестно,  кто  из них
ненавидел  его  больше.  Кроме того, Жану надо было выучить английский язык,
так  как  охотиться  предстояло  в  Англии.  Любек,  Ренлинг и Гаррис решили
присоединиться   к   "мстителям",  и  все  это  время  их  маленькая  группа
зарабатывала деньги, не брезгуя никакой работой.
     Ренлинг,  дававший  Жану  уроки  английского, был поражен его успехами.
Поляк  фанатично  стремился к своей цели и только был недоволен, что в охоте
на  его  врага  примут  участие  посторонние люди. Правда, он понимал, что в
чужой  стране  одному  ему не справиться с этой задачей, но мысль о том, что
Ренлинг  и  Гаррис  будут  участвовать  в  его "кровном" деле, наполняла его
горечью.  Не  доверял он и Жанне, считая, что ее любовь к Гурвилю не идет ни
в  какое  сравнение  с  его чувствами к Шарлотте. С самого начала он осуждал
любовную  связь  Жанны  и  Гурвиля. Им нужно было пожениться, раз уж они так
любили  друг друга, считал Жан. Женитьба была единственным способом доказать
любовь,  и  если бы они были женаты, тогда он, скрепя сердцем, признал бы за
Жанной право на месть.
     Так  он  думал, сидя у окна. Если бы только он один мог сделать это! Он
не  задумываясь бросил бы и Жанну, и Ренлинга. Но без них он чувствовал себя
в  Лондоне  потерянным,  беспомощным;  то  и  дело  можно  было  влипнуть  в
неприятную  историю  и привлечь к себе внимание полиции. А если, не дай Бог,
обнаружится,  что  он  не  имеет паспорта? Да его тут же выдворят за пределы
страны  и  отправят  во Францию или, что еще хуже, - в Польшу. Он никогда не
смог  бы достать фальшивые документы, как это сделала Жанна. К тому же у нее
были  деньги.  А  что  он мог сделать без денег?.. И все же мысль о том, что
Корридон  может  первым  найти  Мэллори,  выводила  его  из  себя.  Он бурно
протестовал,  когда  Ренлинг  предложил воспользоваться посторонней помощью,
но Ренлинга поддержала Жанна, и это решило дело.
     Крей...  Смерть  Крея  была  единственным утешением для Жана с тех пор,
как  он  приехал в эту страну. Хоть один раз он поступил по-своему! Не успел
Ренлинг  выйти  из  квартиры,  как Крей был убит выстрелом в голову. Жанна в
этот  момент  находилась  в  соседней комнате. Жан постарался заглушить звук
выстрела  подушкой,  но она все же услышала и вошла в тот момент, когда Крей
упал на овечью шкуру, а Жан тушил загоревшуюся наволочку.
     В  первый  раз  за все время его знакомства с Жанной он остался доволен
ею.  Вместо  того,  чтобы  закатить  истерику,  она  сразу сообщила, что это
поможет  им держать в повиновении Корридона. Жану бы это никогда не пришло в
голову.  Он  сомневался,  остались ли на оружии отпечатки пальцев Корридона,
но,  как  сказала  Жанна,  это и не обязательно. Главное, что сам Корридон в
это  верит.  Таким  образом,  теперь  они  смогут  держать его в кулаке, а в
случае  неповиновения  -  что  весьма сомнительно - можно расправиться с ним
по-другому...
     Существовал  еще  Ренлинг.  Он  составлял  для  Жана  большую проблему.
Смерть  Крея  потрясла  этого англичанина. Жан и раньше не доверял Ренлингу,
считая  его  слабаком.  Правда, он неплохо показал себя во Франции, выдержал
пытки  в  гестапо, а это уже кое-что. Но война делала мужчин храбрыми, а год
покоя и отдыха испортил Ренлинга. Видимо, придется им заняться...
     В  этот  момент дверь в салон открылась, и вошел старик. Он остановился
на пороге, всматриваясь в полумрак. Лицо его было худое и печальное.
     - Вот  опять  куда-то  запрятали  "Таймс", - проговорил он недовольным,
брюзжащим голосом. - Я все обыскал... Просто безобразие!
     Жан  злобно  посмотрел  на него и снова отвернулся к окну. Но старик не
уходил.  Он  был  одинок  и  очень хотел с кем-либо поговорить, пусть даже с
этим иностранцем, но не хватало смелости начать разговор.
     - Может,  я  побеспокоил  вас?  - робко спросил он. - Но я не знал, что
здесь кто-то есть...
     Видя,  что  Жан  никак  не  отреагировал  на  его  слова, он неожиданно
расхрабрился:
     - Безобразие,  что  разрешают  въезд  в  страну иностранцам! Столько их
развелось!  Наверное,  в нашем правительстве сидят идиоты... скоро нам самим
нечего будет есть!
     - Разве я спрашиваю, который час? - не оборачиваясь рявкнул Жан.
     - Что-что,  повторите, - забеспокоился старик, явно удивленный. - Прошу
прощения, но я немного глуховат. Что вы сказали?
     Жан  пожал плечами, не считая нужным отвечать. Старик немного подождал,
догадываясь,  что  этот  мрачный тип попросту презирает его, и, не зная, как
себя дальше вести, пробормотал:
     - Вы  случайно  не  видели "Таймс"? Я буду жаловаться дирекции!.. Вы не
поймете   меня...  Эта  газета  -  необходимый  атрибут  нашей  национальной
жизни...
     Волоча  ноги,  он ушел в направлении конторы директора, оставив дверь в
салон полуоткрытой.
     Жан  встал,  закрыл за ним дверь, потом снова занял место за бамбуковым
столом.
     Надо обдумать, как убрать Ренлинга, решил он.


     Жанна  Пиреньи  вошла  в  отель и шагнула на окованные медью ступеньки.
Задумавшись,  она  поднималась  медленно,  держа под мышкой пачку газет. Она
раздвинула  занавеску  из  стеклянных бус как раз в тот момент, когда старик
безуспешно  стучал  в  стеклянное окно кабинета хозяина. При виде Жанны рука
его  застыла  в  воздухе.  Он  приметил  молодую женщину в первый же день ее
приезда  сюда  и  часто  спрашивал,  кто она такая. Он много лет жил в отеле
Энфилд  и  ненавидел  его.  Но  мизерная  пенсия капитана индийских войск не
позволяла  жить  в  более  приличном месте. Его звали Генри Мидоуз, ему было
шестьдесят  три  года,  и он очень скучал. С тех пор как он поселился в этом
отеле,  здесь  еще  ни  разу  не  было такой молодой и красивой женщины, как
Жанна.  В  своем черном свитере и черных брюках, она казалась меланхоличному
старику пришелицей из другого мира.
     - Добрый  день,  -  сказал он своим дрожащим голосом и поклонился. - Вы
сегодня  рано  вышли...  Ах,  я  вижу  у  вас газеты! А я как раз разыскиваю
"Таймс". Может, случайно...
     Она  на  секунду  задержалась, бросив на старика равнодушный взгляд, и,
не  сказав ни слова, последовала дальше. Такое обращение совсем обескуражило
бывшего   капитана.  Он  повернулся,  чтобы  проводить  ее  глазами,  что-то
пробормотал  и  неожиданно почувствовал себя совсем старым, словно неприязнь
молодой женщины сразу резко сократила остаток его дней.
     Жанна вошла в салон и закрыла за собой дверь.
     - Полиция обнаружила труп Крея, - спокойно сказала она по-французски.
     Жан вздрогнул и обернулся.
     - Я  не  слышал,  как  ты  вошла. - Он постарался как-то оправдать свою
нервозность. - Это написано в газетах?
     Она бросила газеты на пол, выбрала одно из старых кресел и уселась.
     - Да, на первых страницах.
     Жан  прочитал  все  газеты,  и на его жирном лице не отразилось никаких
эмоций.
     - Приметы  Корридона указаны довольно точно, - заметил он. - На сей раз
он не выкрутится.
     - Он  достаточно  хитер,  чтобы  выкрутиться.  И  он,  вероятно, сейчас
усиленно ищет Мэллори.
     Жан отбросил газету и внимательно посмотрел на Жанну.
     - Лучше  бы  его  сцапали!  Правда,  тогда он расскажет о нас... Зря мы
впутали этого типа в наше дело. На кой черт нам эти иностранцы!
     - Да  не  ворчи ты все время! Если кто и способен отыскать Мэллори, так
это  только  Корридон. Подумай хорошенько, ведь он отлично знает этот город,
к тому же, у Мэллори нет никаких оснований подозревать его.
     - А  я  не  согласен!  -  упрямо гнул свое Жан. - И с самого начала был
против этого варианта! Не надо было слушать Ренлинга.
     - Ты  способен  только критиковать, - не повышая голоса, сказала Жанна.
-  Ты готов броситься в пасть волка, как это сделали Любек и Гаррис. Но я на
это  не  согласна.  Ты  хочешь  получить  шкуру  Мэллори,  но  для  этого ты
недостаточно  умен  и опытен. Только Корридон может это сделать! Сколько раз
тебе повторять - неважно, кто это сделает, лишь бы Мэллори был убит.
     - Это  ты  так  считаешь,  - Жан кипел от злости. - Я же хочу убить его
собственными руками, и я сделаю это!
     - Ну  что  ж, делай! Делай! - закричала Жанна вне себя. - Не стану тебя
удерживать. Беги к нему и убей, если ты это сможешь!
     - Сделаю,  но  в свое время... - Жан как-то внезапно притих, задумался.
-  Вот  уже  больше  года  я мечтаю об этом мгновении... И не думай, что мои
действия будут зависеть от женских капризов.
     - Какой  же  ты  дурак!  - презрительно заметила Жанна. - До сих пор за
вас  все  делала  я. Я сумела провезти вас сюда без документов. Я составляла
планы  и  занималась  уймой  дел.  Я  нашла  Корридона... Все, что пока смог
сделать  ты, так это убил Крея, и еще неизвестно, не пожалеем ли мы об этом.
А ты говоришь о моих капризах!
     - Посмотрим!  -  Жан  отвернулся к окну. - Лично я не стал бы так долго
ждать,  чтобы свести счеты с Мэллори. Тебе, может, и доставляет удовольствие
это  ожидание, но меня оно бесит. Если мы что-то задумали, надо действовать,
и  действовать немедленно. Если же нет, я возьму деньги и займусь этим делом
сам.
     - Деньги!  Пойди  возьми их у Корридона, - насмешливо фыркнула Жанна. -
Они теперь у него, и если ты думаешь...
     Она  умолкла,  так  как на пороге появился Ренлинг. Он подошел к ним со
смущенным видом.
     - Почему  ты  вернулся?  -  Жанна подозрительно уставилась на него. - А
где Корридон?
     - Не знаю... Я... потерял его.
     Наступило  долгое молчание, потом Жан повернулся к Жанне и торжествующе
расхохотался.
     - Вот  видишь?  Отличная  работа!  Я тебя предупреждал с самого начала.
Этот тип удрал, и денежки вместе с ним! И меня еще называют дураком!..
     - Помолчи!  -  огрызнулась Жанна, стараясь держать себя в руках, но тут
же  вскочила и пошла прямо на Ренлинга. Ее глаза угрожающе и злобно блестели
на бледном лице.
     - Как  же  ты  смел  потерять его! Тебе же было приказано не спускать с
него глаз! Как это произошло?
     - Я  пошел к его дому, - спокойно ответил Ренлинг. - И находился там до
тех  пор, пока не погас свет. Решив, что он лег спать, я зашел в кафе рядом,
чтобы  перекусить.  Отсутствовал  не  больше получаса. Остаток ночи провел у
его  двери,  но  утром  он  не вышел из дома. Скорее всего Корридон скрылся,
пока я сидел в кафе.
     Черты лица Жанны исказились.
     - А  почему  не  позвонил  по  телефону? Жан сменил бы тебя! Ты что, не
соображаешь? Для чего у тебя голова на плечах?
     - Он  хорошо  сделал,  что удрал вчера вечером, - сказал Ренлинг сквозь
зубы.  -  Я  еще  сторожил  утром, когда появилась полиция. Они все еще там.
Выполняют мои функции - сторожат пустую квартиру.
     Жанна и Жан переглянулись.
     - Полиция? - переспросила Жанна.
     - А  кто  же  еще!  Еще хорошо, что он не попался к ним в лапы. Я видел
полицейскую машину во дворе.
     - Вот  видишь? - снова сказал Жан. - Я был прав! Знал, что его задержат
в конце концов.
     - Его еще не поймали, - возразила Жанна, стараясь скрыть беспокойство.
     - Я  сделал  все,  что мог. - Ренлингу хотелось поскорее уйти от них. -
Пойду  посплю  - проторчал всю ночь на улице. А вы тут подумайте, что делать
дальше.
     - Мы  больше  не  увидим  Корридона...  - безразлично проговорил Жан. -
Проходимец  удрал,  и  все  деньги вместе с ним. Теперь, когда по его следам
гонится  полиция,  на  нас  ему наплевать. Неприятности продолжаются... - Он
искоса  посмотрел  на  Жанну.  -  У нас нет иного выхода, кроме того, что мы
должны  были  принять  еще  неделю  назад.  Нам самим нужно найти Мэллори. Я
пойду и сегодня же повидаю Риту Аллен.
     - Бесполезно  утруждать  себя  этим,  -  глухо  произнес Ренлинг. - Она
мертва...
     Не  успел  он произнести эту фразу, как до него дошло, что выболтал его
язык. Он побледнел, проклиная себя.
     - Мертва?.. - проговорила Жанна. - Откуда ты об этом знаешь?
     - Я  узнал  об этом от Корридона, - ответил Ренлинг, понимая, что врать
опасно.
     - От  Корридона?  - Жанна с Жаном переглянулись. - Когда же он тебе это
сказал?
     Ренлинг   предусмотрительно  отошел  подальше  от  компаньонов,  достал
портсигар и внимательно осмотрел его, выгадывая время.
     - Вчера  вечером...  Я видел его мимоходом на улице. Он сказал, что был
у Риты.
     - Постой,  постой,  -  прервал его Жан. - А почему ты не сказал об этом
сразу?
     Ренлинг нервно закурил сигарету. Его руки дрожали.
     - Не торопите меня, и я все расскажу.
     - Неужели?  Не  похоже  на то. Ты говоришь - она мертва? Каким образом?
Что там произошло?
     - Корридон считает, что это Мэллори.
     Оба подскочили при этом имени.
     - С чего он это взял? - спросила Жанна, поднося руки к горлу.
     Тем временем Ренлинг обрел спокойствие.
     - Он  проводил  Риту  домой, - сказал он спокойно. - А Мэллори, видимо,
прятался  в  квартире.  Корридону  удалось  заставить  Риту  говорить,  и он
полагает,  что  Мэллори  услышал ее признание. Она поднялась на второй этаж,
чтобы  принести  из  спальни  какой-то документ, как вдруг сверху послышался
страшный  крик.  Выбежав  из  комнаты,  Корридон  нашел девушку мертвой. Она
лежала  на полу со свернутой шеей. Я не представляю, кто, кроме Мэллори, мог
такое сделать.
     Жан подошел к нему с угрожающим видом.
     - Ты больше ничего не знаешь, Ренлинг? И ничего больше не скрываешь?
     Ренлинг вздрогнул и постарался не встречаться с Жаном глазами.
     - Нет, не скрываю.
     - Не скрываешь?.. А зачем эта женщина пошла наверх?
     - Откуда я могу знать? Корридон не вдавался в подробности.
     - А ты у него спрашивал? Нет? Или все же знаешь гораздо больше?
     - Нет, вы только подумайте! - разозлился Ренлинг.
     - Хорошо,  Ренлинг, - произнесла Жанна спокойным, ровным голосом. - Иди
отдыхай, все ясно.
     - Как  это - ясно? - взорвался Жан. - Он врет! Я ему не верю, и никогда
не верил. Он что-то скр