о.  До
начала операции предстояло убить еще несколько часов. Я  вернулся  домой  и,
немного поколебавшись, позвонил Берте.
   Когда она подошла к телефону, я спросил:
   - Это миссис Чудик? Она хихикнула:
   - А, это ты!
   - А кто же еще? Крошка, мне так одиноко! Ты уже вышла замуж?
   - Свадьба на следующей неделе. И послушай, Барт, я же тебе сказала: между
нами все кончено. А раз я так говорю, то это всерьез.
   - Давно ли? Послушай, детка, у меня бумажник набит  баксами.  Как  насчет
того, чтобы шикануть и закатиться поужинать в гриль-бар "Спэниш Бэй"?
   - А откуда у тебя деньги? - с подозрением осведомилась Берта.
   - Не задавай глупых вопросов. Так ты хочешь поужинать со  мной  или  нет?
Наступила долгая пауза.
   - Но я же выхожу замуж, - произнесла наконец Берта слабым голосом.
   - Что ж, из-за этого девушка не может с кем-то  поужинать?  С  каких  это
пор?
   - Ну ладно, Барт. Но это в последний раз.
   - Согласен! В ресторан нам надо к половине десятого, так что приезжай  ко
мне прямо сейчас, крошка.
   - Если ужин начинается в  половине  десятого,  зачем  мне  ехать  к  тебе
сейчас?
   - А ты догадайся, - ответил я и повесил трубку.
   В половине второго ночи я  отвез  Берту  домой.  Вечер  прошел  в  высшей
степени успешно, мы занимались совместными физическими упражнениями, пока не
подошло  время  ехать  в  ресторан.  Там  мы  заказали  прекрасный,   весьма
калорийный ужин, танцевали, а потом, держась  за  руки,  сидели  на  забитой
людьми террасе и любовались луной.
   - Барт, как бы мне хотелось, чтобы это длилось вечно, - вздохнула  Берта.
- Я знаю, ты негодяй, но уж больно красивый негодяй!
   - Выходи замуж, детка, выходи! Обеспечишь  свою  жизнь,  ведь  это  самое
главное. А уж обретя  почву  под  ногами,  развлекайся  как  можешь.  Твоему
дурачку и невдомек будет, что ты крутишь любовь на стороне. А я буду  рядом.
- Я одарил ее мальчишеской улыбкой. - В следующий раз ты  будешь  помахивать
чековой книжкой. Представляешь? Увидишь, как это тебя воодушевит!
   Берта рассмеялась:
   - Барт! Ты неисправим!
   Проводив Берту, я поехал в Парадиз-Ларго. Рядом с О'Флаэрти  у  шлагбаума
дежурили двое  полицейских.  Майк  подошел  ко  мне,  глаза  его  горели  от
возбуждения.
   - Ну и ночка нас ждет, Барт! - воскликнул он.
   - Да уж, скучать не придется!
   Затем к нам приблизились оба полицейских, вгляделись мне в лицо,  кивнули
О'Флаэрти, и тот поднял шлагбаум.
   На совещании у мэра решено было предупредить об операции Карла. Он открыл
мне ворота, тоже очень взволнованный. Мы пошли в коттедж, где нас  уже  ждал
Джевирс с напитка ми и бутербродами. Я рассказал им, что готовится.
   - Будет большой шум, -  предупредил  я.  -  Надо  бы  вкатить  старикашке
хорошую порцию снотворного, чтобы он спокойно спал и ничего не слышал.
   Джервис сказал, что уже сделал Хершенхаймеру укол.
   Я взглянул на часы. Оставался еще час. Съев бутерброд, я запил его  виски
и пошел к своему дереву.
   "Пока, - думал я, - все идет прекрасно, но кто знает, что начнется, когда
я появлюсь перед Нэнси, чтобы забрать ее на вертолет? Господи!  Неужели  все
сорвется! Вдруг она узнает меня и начнет обличать прямо  перед  Колдвэллом"?
При мысли об этом я покрылся гусиной кожей, но постарался убедить себя,  что
в горячке, в шуме, в общем смятении, среди мечущихся  туда-сюда  полицейских
Нэнси вряд ли признает того неудачливого  шантажиста.  К  тому  же,  на  мое
счастье, ее глушат наркотиками. Словом, ничего не поделаешь, надо рисковать.
   Я взобрался на дерево. Прямо подо мной маячили какие-то туманные  фигуры.
Сотрудники ФБР и полицейские уже начали собираться. Я взглянул  на  дом.  Он
тонул в темноте.
   Интересно, может, они там выставили охрану:
   Джонса либо Поффери, но вряд ли. Здесь, в Ларго, да  еще  за  воротами  с
электронным замком они, поди, чувствуют себя в полной безопасности.
   Я различил высокую фигуру Колдвэлла.
   - Везде темно, - негромко крикнул я вниз. - Никакого движения.
   Колдвэлл взглянул вверх, хмыкнул, затем, собрав вокруг себя  всю  группу,
принялся еще раз шепотом инструктировать  их.  Атакующие  выстроились  перед
воротами.
   Издалека до меня донесся рокот  приближающегося  вертолета.  Мы  с  Ником
договорились, что он будет кружить над виллой,  пока  я  не  просигналю  ему
фонариком, тогда он должен  будет  включить  прожектора  и  приземляться  на
газон.
   - Электричество отключили, - сказал Колдвэлл.
   Из-за плотной завесы облаков выплыла луна и осветила ворота.
   Я увидел, что четверо полицейских толкают по  дороге,  ведущей  к  вилле,
автомобиль. Колдвэлл и его люди открыли ворота, машину вкатили на подъездную
аллею и по ней  стали  толкать  к  дому.  До  широко  раскинувшейся  лужайки
оставалось еще около ста ярдов.  Здесь  машину  остановили.  Люди  Колдвэлла
рассредоточились и спрятались в кустах, стараясь избегать открытых мест.
   Я не мог понять, для чего понадобился  этот  автомобиль,  пока  вдруг  не
включили фары - не простые фары, а мощные специальные прожекторы.
   Фасад дома ярко осветился.
   Колдвэлл приложил к губам рупор и стал призывать Поффери выйти из дома  с
поднятыми руками. Его голос, многократно усиленный, казалось, бил  по  дому,
словно молот по наковальне.
   Но никто не отозвался.
   Колдвэллл продолжал кричать в рупор, его голос бился в стены  дома,  а  я
почувствовал, как по лицу у меня течет пот.
   Колдвэлл не хотел рисковать. Он продолжал вызывать  Поффери.  Теперь  его
люди распластались на земле, спрятавшись в цветущих кустах.
   В доме по-прежнему никто не отзывался. Наконец Колдвэлл перестал кричать.
В небе над нами рокотал вертолет,  поблескивали  его  огни.  "Ник,  наверно,
рад-радешенек, - подумал я, -  наблюдать  это  сверху  все  равно  что  кино
смотреть".
   И вдруг раздался треск: из окна, пробив стекло, вылетела  первая  газовая
шашка, через минуту лужайка потонула в дыму.
   Первым появился Джонс. Он рывком распахнул входную дверь и с блеснувшим в
руке  револьвером  попытался  перебежать  в  тень,  стараясь  спрятаться  от
прожекторов.
   Прогремел выстрел - и Джон  стал  клониться  назад,  хватаясь  руками  за
воздух. Раздался  еще  один  выстрел  -  Джон  опустился  на  колени,  упал,
вытянулся и затих.
   "С одним покончено, оставалось еще двое", - подумал  я,  жадно  следя  за
происходящим. Колдвэлл снова закричал в рупор:
   - Поффери! Руки за голову и выходи! Дым начал рассеиваться. Я подумал про
Нэнси и понадеялся, что больше газовых шашек не будет.
   Тут из дальнего конца дома, погруженного в  сумрак,  раздались  выстрелы.
Один  из  установленных  на  машине  прожекторов  погас.  Темноту  прорезали
вспышки. Я услышал, как взвыл кто-то из полицейских. Другой вдруг подскочил,
зашатался и упал.
   Остальные полицейские и агенты ФБР вели  огонь,  целясь  по  вспышкам.  И
вдруг  показался  Поффери,  он  четко  вырисовывался  в  свете   прожектора,
согнувшись, он двигался медленно, по-крабьи, но  в  каждой  руке  держал  по
револьверу и продолжал стрелять, хотя его белая рубашка была вся в крови.
   Раздался дружный залп. Я видел, как пули прошили Поффери, он упал  словно
подкошенный.
   Я вытер пот с лица.
   С двумя покончено, осталась одна.
   - Лючия, выходи! - закричал Колдвэлл. - Руки за голову и выходи!
   Наступила пауза,  затем  я  услышал  визг.  На  слепящий  свет  стремглав
выскочила Лючия, будто ею выстрелили из пушки.
   Мне было хорошо ее видно.
   В черных брюках и  ярко-красной  рубашке  она,  шатаясь,  остановилась  в
дверях, и, отчаянно размахивая руками, закричала:
   - Не стреляйте!
   В каждой руке она что-то сжимала. Не успела она сделать и  десяти  шагов,
как прогремел взрыв.
   Я увидел две ослепительные вспышки, почувствовал два  сильных  удара,  от
которых чуть не свалился с дерева, вокруг засвистели осколки.
   Чтобы не попасть в лапы полиции, Лючия, следуя примеру японцев,  взорвала
себя ручными гранатами.
   Я посмотрел вниз - и меня замутило. От Лючии ничего не  осталось,  только
месиво из растерзанной плоти, внутренностей и переломанных костей.
   Все было кончено!
   Я соскользнул  с  дерева,  перебежал  через  дорогу,  остановился,  чтобы
просигналить Нику, кружившему в небе, и помчался по аллее к дому.
   Вокруг сновали агенты из ФБР и полицейские: кто-то из  них  помогал  двум
раненым коллегам, кто-то осматривал тело  Джонса,  кто-то  -  тело  Поффери.
Колдвэлл стоял, глядя на страшные останки Лючии.
   Я не стал задерживаться. Вбежал в дом, промчался  по  длинному  коридору,
останавливаясь, только чтобы распахнуть незапертые двери, и наконец  добежал
до двери, оказавшейся запертой.
   Дым уже почти не ощущался, мне только резало глаза. Я ударил в дверь. Тут
как раз коридор осветился: снова включили ток.
   Дверь распахнулась.
   Передо мной была просторная, ярко освещенная комната - роскошная  дамская
спальня. На широкой кровати, закрыв лицо  руками,  сидела  Нэнси  Хэмел.  Ее
трясло, и она испугано всхлипывала.
   "Барт, дружище, - подумал я, - если она тебя узнает и  откроет  рот,  все
кончится очень плохо". Я медленно вошел в комнату.
   - Миссис Хэмел!
   Она застыла, отняла руки от лица и уставилась на меня. Глаза были  широко
открыты, углы рта опустились. Вдруг она, словно испуганный зверек,  вскочила
на ноги.
   - Все в порядке, миссис Хэмел, - сказал я, стараясь ее успокоить. - Вы  в
безопасности. Она не сводила с меня глаз.
   - А что с сестрой? - Она снова закрыла лицо руками  и  застонала.  -  Она
сказала, что убьет себя. Что с ней?
   Мне полегчало. Она не узнала меня!
   - Все кончилось, миссис Хэмел, - сказал я. - Я  пришел  за  вами  -  надо
скорее увезти вас отсюда. Мистер Палмер снял для вас номер в  отеле  "Спэниш
Бэй". Вы там отдохнете. Вертолет ждет.
   - Лючия погибла? - Она продолжала смотреть на меня. - Они все погибли?
   - Да. Пойдемте, миссис Хэмел. Вы что-нибудь хотите взять с собой?
   Она снова закрыла лицо руками и зарыдала. Я ждал и разглядывал ее. На ней
был темно-зеленый брючный костюм. Если ей придется скрываться какое-то время
в "Спэниш Бэй", ей понадобится и другая одежда. Я беспомощно огляделся.
   - Миссис Хэмел! - Я придал  своему  голосу  металл.  -  Вам  нужно  взять
кое-какие вещи. Разрешите, я их упакую.
   Ее передернуло, но она показала рукой на шкаф:
   - Сумку!
   Я открыл дверцу и нашел большой чемодан.
   - Лючия велела мне заранее все собрать, - проговорила Нэнси. - Она знала,
что все кончено.
   - Пойдемте. - Я поднял чемодан, и тут в комнату  вошел  Колдвэлл.  -  Все
готово, Лу, - сказал я ему. - Возьми чемодан, я помогу миссис Хэмел.
   Я подошел к Нэнси и осторожно помог ей подняться, потом,  поддерживая  за
плечи, повел к дверям. Прожекторы  на  машине  отключили,  но  в  разогретом
воздухе ощущался тяжелый запах от растерзанного тела Лючии.
   Нэнси принюхалась, вскрикнула и потеряла сознание. Я успел ее подхватить,
поднял на руки и понес к ожидающему вертолету. Колдвэлл помог погрузить туда
ее бесчувственное тело.
   Ник, вытаращив глаза, принял Нэнси из  наших  рук  и  положил  на  заднее
сиденье. Колдвэлл забросил в вертолет чемодан и отошел в сторону.
   - Поехали, - сказал я, усаживаясь рядом с неподвижно лежавшей Нэнси.
   - Ну и ну! Я же все видел! - воскликнул Ник, запуская двигатель. - Ни  за
что на свете не пропустил бы такое!
   Я не слушал его. Когда вертолет  взлетел,  я  повернулся  и  поглядел  на
Нэнси. Она была бледна, глаза закрыты.
   "Пока все прекрасно, - думал я.  -  Она  меня  не  узнала,  но,  конечно,
узнает, стоит ей прийти в себя. Ничего, буду выкладывать по одной карте.  По
крайней мере, Барт, тебе удалось показать ей, что спас ее именно ты".
   Нику потребовалось не больше десяти минут, чтобы доставить нас  на  крышу
отеля "Спэниш Бэй". Когда он включил  посадочные  огни,  над  площадкой  для
вертолета я увидел Мэла Палмера, медицинскую сестру и двух санитаров в белых
халатах. Они нас ждали.
   Вертолет приземлился, и Нэнси вздрогнула и села.
   - Что происходит? - резко осведомилась она. - Где я?
   Я повернулся к ней. В кабине вертолета  было  светло  и  наши  лица  были
хорошо видны.
   - Миссис Хэмел, вы в безопасности, - сказал я. - Вы в "Спэниш  Бэй".  Нас
ждет мистер Палмер. Он о вас позаботится.
   Она пристально посмотрела на меня:
   - Кто вы такой?
   -  Ваш  спаситель,  -  скромно  ответил  я  и  постарался  успокоить   ее
мальчишеской улыбкой. Но при этом я был озадачен. Трудно  предположить,  что
она забыла, как однажды мы сидели  лицом  к  лицу  на  террасе  "Загородного
клуба" и я старался выжать из нее деньги. Однако было ясно, что она меня  не
помнит, и я вздохнул с облегчением. - Вам не надо  ни  о  чем  беспокоиться.
Теперь вы в полной безопасности.
   Ник открыл дверцу. Я спустился на землю.  Нэнси  неуверенно  встала.  Ник
помог ей выйти, а я подхватил ее внизу. Она оперлась на меня, и  тут  к  нам
подбежал запыхавшийся Палмер.
   К Нэнси приблизились санитары, а я отошел, чтобы Палмер мог приступить  к
утешениям.
   "На сегодня все, - подумал я,  -  больше  мне  нечего  здесь  делать".  Я
наблюдал, как Нэнси вели по крыше, а  Палмер  суетился  рядом  и  что-то  ей
нашептывал. Подойдя к лифту, который должен был  доставить  их  в  пентхаус,
Нэнси вдруг круто обернулась:
   - Где мой чемодан?
   Грозные, повелительные ноты, прозвучавшие в ее голосе, сразу  ее  выдали.
До этой минуты ей удавалось дурачить меня, но от ее приказного тона по спине
у меня пробежали мурашки. Женщина, только  что  потерявшая  любимую  сестру,
едва успевшая похоронить мужа, женщина,  которую  все  называли  приятной  и
славной, не могла говорить таким тоном. Это был голос жестокой, безжалостной
террористки!
   Я долго стоял неподвижно, стараясь справиться с  потрясением.  Потом  моя
голова начала работать. Теперь ясно, почему эта женщина, которую я  принимал
за Нэнси Хэмел, не узнала меня. Да потому и не узнала, что не могла  узнать!
Ведь Лючия Поффери никогда меня не видела! И в памяти у меня снова  возникла
картина, как та, другая, которую я принял за Лючию,  шатаясь  выбирается  из
двери и кричит:
   "Не стреляйте!"  Спасая  свою  шкуру,  Лючия  пожертвовала  сестрой!  Она
вытолкнула Нэнси из дома, привязав ей к рукам гранаты, понимая,  что,  когда
гранаты взорвутся, от Нэнси ничего не останется - груда  костей,  и  только.
Никаких отпечатков пальцев никто не обнаружит.
   Но этот чудовищный по своей жестокости план побега начал трещать по швам.
Лючия допустила две роковые ошибки: она не узнала меня, так как никогда меня
не видела, и не сумела скрыть, как важна для нее сумка, так важна,  что  она
даже на мгновение сбросила маску.
   Наконец я заставил себя ответить ей:
   - Все в порядке, миссис Хэмел, сейчас доставлю вам ваши вещи.
   Двое санитаров уже ввели ее в лифт. Вместе с Палмером все поехали вниз.
   Ник вытащил из вертолета чемодан.
   - Ну все, Ник. И спасибо тебе. Смотри не болтай ни о чем с газетчиками.
   - Тебе спасибо! Вот было дело! - усмехнулся Ник. - Да я еще  внукам  буду
об этом рассказывать!
   Я пошел к лифту, но немного замедлил шаги, дожидаясь, чтобы он спустился,
и тогда попытался открыть чемодан, но  он  был  заперт.  Пришлось  открывать
замки, орудуя стволом револьвера.
   Среди платьев я обнаружил револьвер 38-го калибра, две ручные  гранаты  и
чековую книжку. Присев на корточки, я стал внимательно ее изучать. Все  чеки
были подписаны Нэнси Хэмел. Трудно  было  поверить,  но  эта  книжка  стоила
миллионы долларов! Сунув ее в  карман,  я  спрятал  револьвер  и  гранаты  в
желобе, проложенном по краю крыши. Затем  снова  аккуратно  закрыл  замки  и
спустился на лифте в пентхаус. Там я увидел Пал-мера: с растерянным видом он
стоял в коридоре возле номера.
   - Мистер Андерсен, - воскликнул он, - она требует свою сумку.
   - Еще бы! - ответил я.
   - Не понимаю, - продолжал Палмер жалобным голосом. -  Она  отказалась  от
медицинской помощи. Велела, чтобы мы оставили ее в покое. И это после всего,
на что я  пошел,  чтобы  обеспечить  ее  безопасность!  Она  только  что  не
вытолкала меня из комнаты!
   Я-то все прекрасно понимал.
   - Сейчас отдам ей чемодан, -  сказал  я.  -  Она  ведь  пережила  большое
потрясение. Сейчас ей важнее всего отдых.
   - Уже почти светает! - продолжал жаловаться  Палмер.  -  Мне  тоже  нужен
отдых. У меня сегодня много дел. Я ухожу домой.
   - И правильно делаете, мистер Палмер, - одобрил я с самой своей искренней
улыбкой. - Вот и я -  вручу  миссис  Хэмел  ее  чемодан  и  последую  вашему
примеру.
   Я проводил его взглядом до лифта, потом высвободил револьвер, не  вынимая
его из кобуры, и постучал в дверь.
   - Ваши вещи, миссис Хэмел, - сказал я.
   Дверь распахнулась.
   Передо мной стояла - теперь я в этом уже не сомневался -  Лючия  Поффери.
Лицо у нее было осунувшееся, заострившееся, глаза блестели.
   - Поставьте здесь. - Она отступила на шаг. Я вошел в комнату  и  поставил
чемодан.
   - Спасибо, - проговорила она. - А теперь оставьте меня.
   Прикрыв дверь, я направил на нее револьвер.
   - Спокойно, детка, - сказал я. - Давай-ка без фокусов.
   Она подняла брови:
   - Кто вы?
   - Меня зовут Барт Андерсен.
   Я увидел, как у нее сузились  глаза.  Удар  попал  в  цель.  Видно,  Диас
говорил ей обо мне, а может, и Нэнси рассказывала.
   - Барт Андерсен? - Ее губы сложились в тонкую змеиную усмешку. -  Ну  да,
шантажист. Ты-то как сюда попал?
   - Это уж мое дело. Давайте-ка присядем, нам есть о чем поговорить.
   Она пожала плечами, отошла к дивану и села. Скрестив ноги, откинулась  на
спинку и продолжала смотреть  на  меня.  Привлекательности  в  ней  было  не
больше, чем в свернувшейся клубком кобре. Я взял стул и уселся подальше,  не
отводя от нее револьвера.
   - Ну и как? Легко было прикончить собственную сестру?
   - Эту дурочку? Подумаешь! Альдо  тоже  сказал,  что  она  должна  умереть
вместо меня. Я необходима нашему движению, а от  нее  какой  прок?  -  Лючия
перевела глаза на сумку. - Так! Ты сломал замки! И чековую книжку,  конечно,
забрал?
   - Забрал, - улыбнулся я, - а оружие на крыше.
   Она кивнула:
   - Ладно, не будем тянуть резину. Сколько ты хочешь?
   Не убирая револьвера, я достал из кармана чековую книжку и помахал у  нее
перед носом.
   - Согласен на миллион. Тебе все равно много останется. Давай сделаем так:
я забираю чеки.  Ты  остаешься  здесь.  Я  заполню  четыре  чека  по  двести
пятьдесят тысяч каждый. Когда деньги поступят в мой банк,  я  верну  книжку.
Это займет неделю или около того. Потом я помогу тебе убраться отсюда.  Ведь
у тебя есть яхта, детка. Я найду  рулевого,  выберем  ночь  потемнее,  и  ты
отправишься на Кубу. Как тебе такой план?
   Ее лицо, словно каменная маска, по-прежнему не выражало ничего.
   - Согласна, - сказала она наконец. - Но что, если ты  получишь  деньги  и
скроешься?
   - Видишь ли, - я одарил ее своей мальчишеской улыбкой, - тебе  ничего  не
остается, как доверять мне.
   Она покачала головой:
   - У меня есть предложение получше. Возьми себе эти четыре чека, а  книжку
отдай мне. Я останусь здесь на неделю, и  ты  успеешь  получить  свою  долю.
Потом начну получать наличные по своим чекам я. Чем плохо?
   Передо мной снова замаячил миллион долларов, а стоит мне предаться мечтам
о больших деньгах - я моментально размагничиваюсь.
   - Идет, - ответил я и допустил роковую ошибку. Сидя  довольно  далеко  от
нее, я положил револьвер на ручку кресла и принялся  отсчитывать  чеки.  При
этом отвел от Лючии глаза,  что  было  второй  роковой  ошибкой.  Когда  она
шевельнулась, я бросил чековую книжку  и  рванулся  к  револьверу,  но  было
поздно.
   Не успел я схватить свой, как она начала стрелять - в руке у нее оказался
револьвер, который она, видимо, припрятала под подушкой дивана.
   Я увидел вспышку, что-то впилось мне в  грудь,  услышал  треск  и  больше
ничего не видел и не