ции сказали,  что  заказ  выполнят  в  течение  двух  часов.  Ничего  не
оставалось, как набраться терпения  и  ждать.  Это  позволило  мне  еще  раз
обдумать, что же дала  встреча  с  Мэтьюсом,  а  также  взвесить  опасность,
которую для меня представлял Карлотти. Мне быстро надоело запугивать  самого
себя,  и  я  включил  радио.  Мария  Каллас  давала   концерт,   посвященный
творчеству Пуччини. И в течение часа ее томный, возбуждающий голос  заставил
меня забыть обо всех заботах.  Я  наслаждался  звуками  "Одинокой,  забытой,
покинутой", когда зазвонил телефон, и мне пришлось вернуться на землю.
     Чалмерс начал с места в карьер.
     - Что вы узнали? - были первые его слова.
     Даже на таком расстоянии была слышна железная нотка в его голосе.
     - Я только что видел Карлотти. Теперь он  убежден,  что  это  убийство.
Именно так он и будет информировать судебные органы.
     - Как это ему удалось установить?
     Я рассказал Чалмерсу про аппарат и  исчезновение  коробок  с  пленками.
Рассказал, что у меня украли камеру до того, как  ее  вторично  востребовала
полиция.
     По-видимому, мои слова выбили его из колеи.  Я  почувствовал  в  голосе
Чалмерса некоторое колебание, когда он снова заговорил.
     - Что вы намерены предпринять дальше, Доусон?
     - Попытаюсь составить список знакомых Элен. К этой работе  я  подключил
одно частное сыскное бюро. Карлотти работает по тому же плану. Он вбил  себе
в голову, что у вашей дочери было немало приятелей.
     - Если только он ищет  повод  раздуть  скандал,  я  ему  дам  жизни!  -
взорвался Чалмерс. - Продолжайте держать меня в курсе  дела.  Я  хочу  знать
обо всем, что вы предпримете... понимаете?
     Я ответил, что все понимаю.
     - Поговорите с этим проклятым коронером. Он обещал мне  замять  дело  о
беременности. Я не хочу, чтобы об этом трепали во всех газетах.  Нажмите  на
него, Доусон. Нагоните на него страха.
     - Боюсь, мистер Чалмерс, если он убедится, что это убийство, мы  ничего
не сможем сделать.
     - Не надо меня учить, что мы сможем  сделать,  а  что  нет!  Поговорите
просто с этим бараном и завтра же, в это время, позвоните мне...
     Я обещал все выполнить  и  повесил  трубку.  Потом  вызвал  к  аппарату
коронера Малетти. Ему я сообщил, что  только  что  разговаривал  с  мистером
Чалмерсом. Мистер Чалмерс  просил  меня  узнать,  осталась  ли  в  силе  его
договоренность с коронером. Малетти был  слаще  меда.  Он  просил  передать,
что, если никаких дополнительных сведений обнаружено  не  будет,  у  мистера
Чалмерса нет оснований беспокоиться насчет заключения экспертизы.
     - Мне  думается,  что  причины  для  беспокойства  будут  у  вас,  если
заключение будет не таким, каким его  хотел  бы  видеть  мистер  Чалмерс,  -
сказал я довольно нагло и повесил трубку.
     Наступила ночь. В окно барабанил  дождь.  Я  решил,  что  сейчас  самое
подходящее время прогуляться на виллу Палестро, и пошел в спальню  за  своим
плащом.


III

     Я  оставил  машину  на  автостраде  и  пешком  двинулся  на  виа  Паоло
Веронезе. Когда я дошел до кованых чугунных ворот в высокой каменной  стене,
окружающей парк, дождь усилился. Длинная улица была совершенно пустынна.
     Я толкнул  половинку  ворот  и  двинулся  по  подъездной  дороге  между
шпалерами кипарисов и цветущих кустов. Я  шел,  втянув  голову  и  сутулясь,
чтобы дождь не слишком  лил  за  воротник.  Ярдов  через  пятьдесят  дорожка
поворачивала, и за поворотом можно  было  увидеть  саму  виллу  -  небольшое
трехэтажное здание с флорентийской крышей, белыми оштукатуренными стенами  и
большими окнами. Окна одной из комнат  первого  этажа  светились,  остальные
были темными.
     Перед домом раскинулась хорошо  ухоженная  лужайка,  по  которой  я  не
осмелился идти, предпочитая обойти ее кругом,  под  прикрытием  кустарников.
Таким образом я сумел подойти к открытому окну. Шторы не были  опущены,  так
что  я  ясно  видел  внутренность  помещения.  Это  был  просторный   салон,
обставленный, насколько я мог  судить,  в  современном  стиле.  Около  стола
стояла молодая женщина и рылась в черной вечерней сумочке.
     Я решил, что это и есть Мира Зетти. Надо сказать,  что  на  нее  стоило
посмотреть. Высокая, стройная, с густыми каштановыми волосами,  ниспадающими
на  плечи.  На  ней  было  облегающее  вечернее  платье  из  белого  атласа,
заканчивающееся на подоле пышной оборкой. На вид ей было лет 25 - 26.
     Закончив инспекцию своей сумочки, она взяла со стола  норковую  накидку
и небрежным жестом набросила себе  на  плечи.  Остановившись  на  мгновение,
закурила сигарету, легким шагом подошла к  выключателю  и  погасила  свет  в
комнате. Теперь  в  темном  стекле  я  видел  лишь  отражение  быстролетящих
дождевых туч и верхушек кипарисов. Я ждал.
     Через  несколько  минут  открылась  входная  дверь  и  женская  фигурка
выпорхнула на крыльцо. Прячась под большим зонтом, она  побежала  к  гаражу.
Через распахнутые  двери  я  видел  белый  с  зеленым  "кадиллак"  длиной  с
троллейбус. Женщина  села  в  машину,  оставив  раскрытый  зонтик  у  стены.
Заурчал мотор. Машина  проехала  в  десяти  метрах  от  того  места,  где  я
притаился. Фары осветили желтым светом падающие капли дождя, мокрые кусты  и
траву. Вот машина остановилась в конце аллеи, и наступила  тишина.  Женщина,
по всей видимости, раскрывала ворота. Затем снова  заурчал  мотор.  Шум  его
постепенно ослабевал.
     "Кадиллак" уехал.
     Я  ждал,  не  спуская  глаз  с  темной  виллы,  ждал  терпеливо,  боясь
пошевелиться. Нигде не было видно даже слабого света, и я решил,  что  самое
время произвести небольшую рекогносцировку. Подняв повыше воротник плаща,  я
обошел виллу со всех сторон. Одно из окон первого этажа не было  закрыто.  Я
толкнул его и осветил помещение карманным  фонариком.  Это  была  небольшая,
хорошо оборудованная кухня.
     Я влез на подоконник, бесшумно спрыгнул на пол, прикрыл за  собой  окно
и прошел из кухни в коридор, а оттуда в холл. Слева  широкая  лестница  вела
на второй этаж, где, как я предполагал, находилась спальня.  Я  поднялся  до
площадки, на  которую  выходили  четыре  двери.  Осторожно  нажав  на  ручку
крайней справа двери, я толкнул ее вперед и  заглянул  внутрь.  Видимо,  это
была комната Миры. Там была роскошная кровать под красным балдахином.  Стены
обтянуты  жемчужно-серым  атласом.  Мебель  покрашена  под  серебро,   ковер
кроваво-красный. Такая вот комната. Я осмотрелся по сторонам,  но  не  нашел
ничего для себя интересного. На туалетном столике стояла большая шкатулка  с
драгоценностями, которая привела бы в  восторг  любого  грабителя,  но  меня
оставила совершенно равнодушным. Единственное, что я понял, что у этой  Миры
денег куры не клюют.
     И только в четвертой комнате, бывшей, как я понял,  запасной  спальней,
мне удалось найти то, что я смутно надеялся обнаружить.
     Около стены стояли два чемодана... Один из них был раскрыт, и в  нем  я
обнаружил три своих костюма, три бутылки моего любимого сорта  виски  и  мой
серебряный портсигар. Во втором чемодане тоже  было  все,  что  похищено  из
моей квартиры. Все, за исключением кинокамеры Элен.
     Я не успел обдумать значение сделанного  открытия  -  с  первого  этажа
донесся звук, от которого у меня чуть сердце из груди не выскочило. Я  понял
ощущения спортсмена, который в африканском вельде охотится  на  какую-нибудь
безобидную антилопу и вдруг видит, что из зарослей на него прет  разъяренный
носорог.
     В тишине виллы шум снизу прогремел, как землетрясение.  На  самом  деле
просто хлопнула об стену  распахнутая  ударом  дверь.  Затем  мужской  голос
прорычал:
     - Мира!
     От этого рева у меня волосы дыбом встали. Еще один удар  потряс  дом  -
тип внизу захлопнул дверь. И снова заорал во всю свою луженую глотку:
     - Мира!
     Я узнал этот голос. Я слышал его по телефону. Явился Карло!
     Бесшумно двигаясь,  я  выскользнул  из  спальни.  Внизу  в  холле  были
включены все огни. Я подкрался  к  перилам  площадки  и  осторожно  выглянул
вниз. Никого не было видно, но  теперь  огни  горели  и  в  гостиной.  Затем
послышалось  пение,  если  можно  так  назвать  это  оглушительное,  начисто
лишенное мелодичности, хулиганское рычание. Это был голос джунглей  -  звук,
заставивший меня облиться холодным потом. Я стоял не шевелясь и выжидал.  Не
хотел я показываться на глаза этому  Карло.  Пение  внезапно  оборвалось,  и
тишина показалась мне еще более пугающей, чем шум.
     Я стоял в тени, в футе от перил, снизу меня не  должно  быть  видно.  И
это было хорошо, ибо я  внезапно  увидел  человека,  стоящего  в  освещенном
дверном проеме гостиной.
     Я попятился глубже в тень. Это был тот  самый  широкоплечий  посетитель
виллы в Сорренто. Потянулась долгая изматывающая  пауза,  во  время  которой
Карло стоял неподвижно.  Он  склонил  голову  набок,  как  будто  к  чему-то
прислушивался.
     Я затаил дыхание. Сердце колотилось в грудной клетке.
     Он медленно прошел на середину холла и  остановился,  широко  расставив
ноги, упершись руками в бока и уставившись на лестницу. Он  стоял  на  самом
свету и был именно таким, каким  описал  Френци:  с  бычьей  шеей,  крупными
чертами лица, красивый какой-то животной красотой. На нем был черный  свитер
и черные брюки, заправленные в надраенные мексиканские сапоги. В правом  ухе
у него была золотая серьга, и на вид он был силен, как бык.
     Довольно долго он стоял, уставившись как раз туда, где я  притаился.  Я
был уверен, что он не мог меня видеть. Боясь привлечь  его  внимание,  я  не
смел шевельнуться.
     Вдруг он заорал:
     - А ну-ка, вали вниз, пока я тебя оттуда не стащил!


Глава 9


I

     И я спустился.
     Что мне еще оставалось  делать?  Драться?  Но  на  площадке  было  мало
места. С другой стороны Карло отрезал меня от выхода.  Нужно  учесть  еще  и
один момент: меня нельзя  назвать  низкорослым  или  слабым,  но  тут  исход
борьбы был предрешен заранее. Такой колосс должен обладать  огромной  силой.
И двигаться он умел быстро - я видел, какой походкой он шел к центру холла.
     Когда я сошел до половины лестницы, то был уже  полностью  освещен.  Он
ухмыльнулся, обнажив ровные белые зубы.
     - Салют, Мак! - заговорил он. - И не воображай,  что  я  поражен  твоим
появлением. Я был у тебя на хвосте с того момента, как ты выбрался из  своей
халупы и направился сюда. Спускайся. Надо потолковать.
     Он отступил на  несколько  шагов  назад,  чтобы  не  оказаться  слишком
близко ко мне, когда я ступлю на пол холла. Он  зря  опасался.  Я  не  желал
нападать первым... во всяком случае, сейчас.
     Ткнув в сторону гостиной, Карло прогудел:
     - Проходи туда и садись.
     Я прошел, выбрал кресло поудобнее напротив двери  и  сел.  Мне  удалось
обрести  сравнительное  спокойствие.  Интересно  знать,  что  он  собирается
делать? Сомнительно, чтобы он вызвал полицию. Ведь мне  достаточно  было  бы
указать на чемоданы с моими вещами, и наши роли поменялись бы.
     Он прошел следом за мной в гостиную и уселся на ручку кожаного  кресла,
продолжая скалиться. На фоне  смуглой  кожи  шрам  у  него  выделялся  белым
пятном. Из кармана он достал пачку  американских  сигарет.  Каким-то  хитрым
жестом он заставил одну сигарету выскочить из пачки, ловко вбросил ее в  рот
и прикурил. Ну, в точности гангстер из дешевого голливудского боевика.
     - Нашел, значит, свои шмотки?
     - Нашел, конечно. А что ты сделал с камерой?
     Он пустил в мою сторону струю дыма.
     - Здесь говорю я, Мак. Твое дело  слушать  и  отвечать.  Как  ты  попал
сюда?
     - Одна женщина написала номер твоего телефона на  стене.  Адрес  узнать
нехитрое дело.
     - Элен?
     - Совершенно верно, Элен.
     Он поморщился.
     - Дура набитая! А что от тебя хотел сегодня этот легавый?
     Я вдруг перестал его бояться. Подумал, что он может  катиться  ко  всем
чертям. Я не обязан отвечать на его вопросы.
     - Ты сам можешь спросить его.
     - А я тебя спрашиваю. - Он перестал ухмыляться. Взгляд стал злобным.  -
Давай уточним. Тебе ведь не хочется со мной  ссориться?  -  Он  красноречиво
сжал огромные кулаки. - Хочу предупредить тебя по-честному - я обожаю  бить.
И коли я бью, то парень остается лежать на ковре. Пока что у  меня  еще  нет
желания тебя бить, но осторожнее... Так что тебе сказал легавый?
     Я огрызнулся:
     - Иди, спроси у него!
     Я наполовину встал, когда он был уже рядом. Дурак  я  был,  усевшись  в
такое низкое кресло. Если бы я уселся  на  ручку,  как  это  сделал  он,  то
быстрее бы отреагировал  на  его  бросок.  А  он  слишком  быстро  преодолел
разделяющее  нас  пространство,  не  оставив  мне  ни  шанса.  Удар   левой,
нацеленный мне в живот, я отбил,  но  это  был  только  отвлекающий  маневр,
из-за которого я пропустил удар правой. Я его не заметил.  Мелькнуло  только
его смуглое разъяренное лицо, сверкнули  в  оскале  белые  зубы,  и  на  мою
челюсть  обрушилось  нечто,  обладающее  силой  парового   молота.   Комната
взорвалась ослепительной вспышкой белого света. Я понял, что  падаю,  и  все
поглотила тьма.
     Я пришел в себя минут через пять-шесть. Я  лежал  в  шезлонге,  челюсть
болела, голова раскалывалась. Карло сидел  рядом  и  ударял  кулаком  правой
руки  в  ладонь  левой.  Казалось,  ему  не  терпелось  нанести   еще   один
сокрушительный удар по моей челюсти.
     Я с трудом принял вертикальное положение  и  глядел  на  него,  пытаясь
сфокусировать взгляд. Удар выбил меня из седла.
     - О'кей, Мак. Не говори, что я тебя не предупреждал. В следующий раз  я
тебе непременно сломаю челюсть. Запомнил? А теперь  выкладывай,  чего  хотел
от тебя легавый?
     Я обследовал зубы кончиком языка. Вроде бы все целы. Больше  всего  мне
хотелось размозжить гнусную рожу этого кретина, но я понимал,  что  мне  для
этого не хватит веса. Карло был и сильнее, и проворнее меня. Взять верх  над
ним я не мог. Следовательно, надо было  напасть  на  него  врасплох,  причем
иметь  в  руках  какой-нибудь  предмет,  желательно   потяжелее.   Абсолютно
невыразительным голосом я ответил:
     - Он хочет знать имена друзей Элен.
     - Для чего?
     - Чтобы выяснить, кто ее убил.
     Я думал, что он вскочит со стула, но  он  снова  радостно  оскалился  и
перестал стучать кулаком в ладонь.
     - Правда? Он считает, что ее спихнули?
     - Он в этом уверен.
     - Так, так... Допер, значит. Шустрый малый.
     Он закурил, взглянул в мою сторону и милостиво разрешил:
     - Кури и ты, Мак. Думаю, тебе это пойдет на пользу.
     Я взял сигарету из пачки, которую он мне бросил,  и,  прикурив,  сделал
глубокую затяжку.
     - Почему он так уверен, что ее столкнули?
     - Ты же вырвал ленту  из  камеры  и  украл  все  остальные  пленки.  Не
придумал ничего глупее.
     - Ты так считаешь? -  спросил  он.  -  Находишь  это  промахом  с  моей
стороны? А я вот полагаю, что это был ловкий ход. Он уже до тебя добрался?
     Я испугался.
     - Что ты имеешь в виду?
     Карло широко улыбнулся.
     - Не валяй дурака. Ты же козел отпущения в  этой  истории.  Я  даже  не
забыл перевести стрелки на ее часах, чтобы они  указывали  время,  когда  ты
там был. Клянусь тебе, Мак, та еще была работа. Я чуть шею не сломал,  когда
по этим скалам к трупу спускался.
     Я пристально посмотрел на него.
     - Так это ты ее убил?
     Он отрицательно покачал головой.
     - Нет, Мак, это  ты.  Все  улики  говорят  против  тебя.  Ты  находился
наверху на скале в тот момент, когда она упала. Тебя она  называла  Дугласом
Шеррардом.  -  Он  нагнулся  вперед,  ткнул  в  меня  пальцем  и   заговорил
насмешливо, отчеканивая каждое слово: - Только такой  болван,  как  ты,  мог
собственноручно сообщить ей, что отправился на вершину скалы. Ты  забыл  про
это, мой птенчик? Я же нашел эту  записку  и  припрятал  в  надежное  место.
Теперь ты понимаешь, как ты влип?!


II

     Мне показалось, что  на  меня  обрушился  потолок.  Да,  только  тут  я
вспомнил о записке, оставленной мною для Элен  на  вилле.  Карло  продолжал,
похлопывая себя по заднему карману брюк.
     - Она здесь. И это замечательно. Потому что записка  плюс  часы  -  все
это погубит тебя на любом суде.
     Он был прав. Я не только поставил свою подпись под запиской,  но  также
не забыл дату и время.
     - Когда легавые обнаружат в камере хранения твои вещи, среди них  будут
коробки с пленками и кинокамера. Ну, и  письмо  Элен  к  тебе,  которое  все
разъяснит, если еще нужно будет что-то разъяснять.
     - Она никогда мне не писала!
     - Писала! Я убедил ее  это  сделать  незадолго  до  падения.  В  письме
сообщается, как она наняла виллу, в которой вы собирались жить как миссис  и
мистер Шеррард. Весомая улика. Не сомневайся, Мак, я все предусмотрел.
     Все это было  сказано  с  таким  самодовольным  видом,  что  я  ему  не
поверил. Впрочем, все это не имело значения. Одной моей записки было  вполне
достаточно.
     - Здорово! Только не пойму, к чему такая забота. Чего ты добиваешься?
     Он поднялся с кресла и  принялся  ходить  по  комнате,  однако  избегая
приближаться ко мне.
     - Вот уже несколько месяцев я ищу птенчика вроде тебя, Мак. Когда  Элен
похвасталась, как она тебя окрутила, и рассказала, кто ты, я понял, что  мне
ничего лучшего и не  надо.  У  меня  есть  для  тебя  работенка.  Ты  должен
пересечь французскую границу, имея при себе мой  пакет.  Тут  недалеко,  все
очень  просто.  Учитывая  характер  твоей  работы  и  репутацию,  можно   не
сомневаться, что твой багаж обшаривать не станут. А тем более машину.  Товар
у меня залежался, я несколько месяцев жду связи.
     - Какой товар?
     - Тебе это знать не обязательно... От тебя потребуется  только  отвезти
его в Ниццу. Ты остановишься в определенном  отеле,  а  машину  поставишь  в
гараже отеля. Перед отъездом во Францию я положу в твою машину пакет, а  мой
человек там его найдет, только и всего. Видишь, как просто?
     - Очень... Если я отказываюсь, Карлотти получает мою  записку  к  Элен.
Так?
     - Котелок у тебя варит!
     - Если же я соглашусь?
     - Ты проведешь в Ницце несколько приятных деньков  и  вернешься  назад.
Отпуск... А месяцев  через  шесть,  возможно,  скатаешься  туда  еще  разок.
Журналистам приходится много разъезжать, это все  понимают.  Потому-то  я  и
выбрал тебя. Ты просто создан для такой работы.
     - Теперь ясно... И что, Элен тоже имела отношение к твоей работе?
     - В натуре. Только она занималась мелочью... Она прикинула, что  ты  от
нее откупишься баксов этак за 1000. Но  я  ее  отговорил.  Сказал,  что  как
курьер ты принесешь больше пользы.
     И тут только до меня дошло.
     - Она была наркоманка, да? Вот для чего ей были нужны деньги. И она  не
брезговала никакими средствами, лишь бы их раздобыть.  А  мне  ты  поручаешь
транспортировку наркотиков?
     - А ты решил, что речь идет о пудре для лица, Мак! - захохотал он.
     - Наркотики она получала от тебя?
     - Совершенно верно, приятель. Я  люблю  помогать  девушкам,  у  которых
водится монета.
     - А кто же из вас придумал историю с виллой: она или ты?
     - А тебе-то что за забота?
     - Могу поспорить, что ты. Удобная вилла  и  удобная  скала,  с  которой
легко сорваться. Ты понимал, что я не войду в игру, если  меня  не  схватить
за горло. Силки были расставлены. Элен летит со скалы, а  я,  как  последний
идиот, сам лезу в петлю...
     Он расхохотался еще громче.
     - У тебя здорово все  получается.  Да  только  доказать  ты  ничего  не
сможешь. А я тебя могу засадить - верняк.
     - Скажи, она успела  тебя  заснять,  когда  ты  был  наверху?  По  этой
причине ты и поспешил засветить пленку?
     - Я вижу, что ты ничего  не  понял.  Этот  трюк  был  нужен,  чтобы  до
легавых дошло, что совершено преступление... Ладно, хватит пустой