порцию виски.
Когда напитки были оплачены, Миклем спросил девушку, откуда она родом.
   - Из Неаполя, - сказала она. - Я вышла замуж  за  американского  солдата,
который зачем-то притащил меня в Лондон. Мы  прожили  здесь  две  недели,  а
потом он перевернулся вместе со своим такси и помер от разрыва сердца.
   - Скверная история, - сочувственно вздохнул Дон. Она пожала плечами.
   - Ничего особенного. Я была рада, что избавилась от этого слизняка.
   - Вы, должно быть, вышли замуж совсем молоденькой? Она расхохоталась.
   - Мне было пятнадцать лет.  В  семье  моих  родителей  было  восемнадцать
человек: ничего себе семейка, да? А жили  мы  в  четырех  комнатах.  Я  была
счастлива удрать из дома. - Она заинтересованно посмотрела на Дона. -  А  вы
американец, да? Где вы научились так хорошо говорить по-итальянски?
   - Мой отец провел во Флоренции почти всю свою жизнь... Как вас зовут?
   - Зовите Джиной.
   Они принялись вспоминать Неаполь. Девушка, похоже,  редко  встречалась  с
земляками, и теперь не могла наговориться.
   Когда она прикончила половину бутылки и сделалась  мягкой  и  доверчивой.
Дон неожиданно спросил:
   - Кстати, как поживает Эд?
   Джина продолжала улыбаться, но взгляд  ее  сделался  тревожным,  а  через
несколько минут, когда смысл вопроса дошел до нее как следует, лицо ее вновь
превратилось в невыразительную маску.
   - Какой еще Эд? - спросила она.
   - Мне нужно поговорить с ним. Где он?
   - А я-то откуда знаю? - она протянула руку за сумочкой.
   - Мне нужно спешить, я не могу рассиживаться тут с вами.
   - Не спешите, - улыбнулся Дон. - Я  хочу  сделать  Эду  одно  чрезвычайно
выгодное предложение. Это очень срочно. А для  того,  кто  мне  поможет  его
найти, у меня есть пятьдесят фунтов.
   Ее глаза потеплели.
   - Вы хотите сказать, что я получу пятьдесят фунтов, если  скажу,  где  он
сейчас? - она в упор поглядела на Миклема.
   - Я дам пятьдесят фунтов, клянусь.
   Она в задумчивости провела языком по губам.
   - Без обмана? Если бы у меня было столько денег, я могла бы  вернуться  в
Неаполь. Мне так надоел этот чертов гнилой климат!
   - Покажите мне, где находится Эд, и сможете вернуться домой.  Это  я  вам
обещаю.
   - Я не видела его недели три, но думаю,  что  знаю,  где  он  скрывается.
Когда вы принесете деньги?
   - Часа через два.
   - Идет. Приходите в час в казино. Я не могу уйти отсюда  до  полуночи,  а
мне надо убедиться, что он там, где я думаю.
   - Так вы согласны?
   - Я соглашусь на все, лишь бы мне  уехать  отсюда  в  мою  благословенную
Италию.
   - Разыщите его, но не говорите, что я о нем спрашивал. Это мое условие.
   - Неужели вы думаете, что я  стану  его  предупреждать.  Я  пока  еще  не
сбрендила. Эд - очень опасный тип.

Глава 4

   Было без пяти час, когда, согнувшись под непрерывным дождем,  Дон  Миклем
быстро шагал по Олд-Кромптон-стрит, слыша за собой легкую поступь Харри. Дон
обещал не вмешивать в это дело  полицию,  но  встречаться  один  на  один  с
Шепейро ему не хотелось.
   Шагая по мокрому тротуару, он думал, что Джина Пастеро могла и не  знать,
где прячется ее любовник, но ей нужны деньги, и она вполне может  попытаться
обвести богатого незнакомца  вокруг  пальца.  Впрочем,  может  обернуться  и
иначе:
   Джина способна предупредить Шепейро, и тогда  придет  очередь  Харри,  он
должен будет прийти хозяину на выручку.
   Впереди забрезжил силуэт  казино.  Дон  оглянулся  и  сделал  Харри  знак
остановиться. Тот быстро нырнул в ворота первого же дома и исчез в темноте.
   Миклем посмотрел на часы: стрелки  подползали  ко  времени,  назначенному
девушкой, но ее не было видно.
   Дон вошел под арку казино, расстегнул плащ и  стряхнул  с  него  дождевые
капли. Потом он закурил сигарету, прислонился к стене и стал ждать.
   Выкурив две сигареты,  он  еще  раз  посмотрел  на  часы  и  прошелся  по
защищенной  от  дождя  части  тротуара.  Четверть  второго...  Миклем  решил
подождать еще пятнадцать минут, а уже потом думать, что  делать  дальше.  Он
снова зашагал по тротуару, слушая, как дождь стучит по карнизам. Вспомнились
слова Учелли, о том, что Шепейро очень опасен.  Еще  один  взгляд  на  часы:
половина второго.
   Миклем оглядел пустынную улицу  и  пересек  ее,  чтобы  присоединиться  к
Харри,  который  прятался  от  дождя  теперь  уже   под   аркой   маленького
магазинчика.
   -  Похоже,  она  не  придет,  Харри.  Это  подозрительно.  Боюсь,  у  нее
неприятности.
   - Вы знаете, где она живет, хозяин?
   - Нет, но можно попробовать узнать. Оставаться здесь  бессмысленно.  Надо
пойти во "Флорида-клуб". Возможно, там есть ее адрес.
   Они вновь зашагали под дождем, теперь уже по  направлению  к  Фосс-стрит.
Неоновая вывеска клуба все еще  полыхала  в  ночном  тумане,  отбрасывая  на
мокрый асфальт кровавые блики.
   - Подожди здесь, - шепнул Дон. - Я войду один. Он спустился по ступенькам
и остановился перед мускулистым типом,  который,  кажется,  не  намерен  был
пропускать посетителей.
   - Закрыто, - проворчал тот. - Все расходятся.
   - А что, Джина еще там?
   - Ушла домой.
   - Она назначила мне свидание, но я потерял  адрес,  -  продолжал  Миклем,
вытаскивая фунтовый билет и крутя им перед носом вышибалы. - Вы  не  знаете,
где она живет?
   Тот потер подбородок, посмотрел на билет и пожал массивными плечами.
   -  Можно  попробовать,  -  он  вытащил  из  кармана  записную  книжку   с
потрепанными краями, полистал ее, и, найдя адрес, нахмурился.
   - Кажется, она переехала.  Если  так,  ваше  свидание  накрылось.  Хотите
попытаться?
   - Конечно.
   - 22-А, Петерс-роуд. Знаете, где это?
   - На Черинг-кросс-роуд, не так ли? - Дон протянул вышибале банкноту, и та
в мгновение ока исчезла.
   - Да.  В  двадцати  метрах  от  Кембридж-стрит,  налево.  Миклем  кивнул,
поднялся по ступенькам и вышел под дождь. К нему тут же подошел Харри.
   - Кажется, удача улыбнулась нам, - сказал Дон. - Мне дали адрес,  правда,
девица могла и переехать. Идем!
   Они пошли довольно быстро и уже через пять  минут  достигли  Петерс-роуд.
Это была грязная улочка, застроенная складами,  маленькими  магазинчиками  и
двумя-тремя греческими ресторанчиками. В доме ј  22-А  нашел  приют  магазин
медицинской аппаратуры.
   Харри направил на темное здание луч фонарика.
   - Нам сюда, - сказал он и двинулся к дому. Дон последовал за  ним.  Харри
взялся за изъеденную червями деревянную ручку и осторожно  повернул  ее,  но
дверь оказалась запертой. Дон отошел и, запрокинув голову, посмотрел наверх.
Ни в одном окне не было света.
   - Может быть, удастся кого-нибудь разбудить, - предположил Миклем.
   Харри нажал на кнопку звонка, и  в  таинственных  недрах  дома  раздалось
дребезжание.  Они  стояли  на  темной  улице,   и   дождь   поливал   ночных
путешественников с утроившейся энергией.
   - Похоже, здесь никого нет, - констатировал Харри. - Что будем делать?
   - Попытаемся войти. Я должен твердо знать, что она здесь не живет.
   Харри внимательно осмотрел замок.
   - Пустяки, хозяин! - Он  отдал  Дону  фонарик,  вынул  из  кармана  кусок
проволоки и, сунув в замочную скважину, поковырял.  Раздался  сухой  щелчок.
Миклем повернул ставшую послушной ручку и распахнул дверь.
   Они вошли в пропахший плесенью коридор, и Харри  прикрыл  дверь.  Фонарик
Миклема выхватил из темноты ведущую наверх  лестницу,  и  он  стал  бесшумно
подниматься по ступенькам, шофер послушно шел следом.
   Они  добрались  до  площадки,  и  фонарик  осветил  короткий  коридор   и
продолжение лестницы. Здесь  была  лишь  одна  квартира,  на  двери  которой
значилось: "Асте Тапифастичинг Ко"
   - Останься здесь, Харри, - распорядился Миклем. - Если она  действительно
живет здесь, то скорей всего, на самом верху.
   Он прошел по коридору и поднялся этажом выше.
   Ступеньки были покрыты темным ковром пыли, который, казалось, лежал здесь
с незапамятных времен. Наверху  Дон  обнаружил  дверь,  выкрашенную  красной
краской и обитую медными гвоздями.  Табличка,  плотно  прибитая  гвоздиками,
была пустой. Дон приложил ухо к двери и минуту спустя, не  услышав  никакого
шума, повернул ручку и толкнул дверь. К его огромному удивлению, дверь легко
открылась. С минуту Дон стоял неподвижно, направив луч фонарика в  маленькую
прихожую. Напротив висело большое зеркало в золоченой раме  и  стоял  резной
деревянный столик с  увядшей  пинией  в  вазочке.  По  обе  стороны  зеркала
находились двери.
   Миклем осторожно вошел в прихожую. Он подошел к правой двери и открыл ее.
В комнате было тихо и темно. С  трудом  нашарив  выключатель,  Миклем  зажег
свет. Вспыхнула затененная абажуром лампа, и Дон оглядел скудную  обстановку
комнаты.
   Перед трехстворчатым зеркалом стоял маленький мягкий  пуфик.  Одна  стена
была целиком занята большим платяным шкафом. Бледно-голубой  ковер  покрывал
пол. Напротив стены, рядом с  окном  располагалась  тахта,  прикрытая  синим
покрывалом, которая и привлекла внимание Дона. Там,  в  темной  луже  крови,
лежал мужчина, которого он видел в доме на Звен-стрит. Это был  Эд  Шепейро.
Его губы были искажены  смертной  судорогой,  окровавленные  пальцы  сжимали
ручку кинжала, лезвие которого уходило в грудь по самую рукоятку.
   Миклему не нужно было подходить, чтобы убедиться в смерти Шепейро.  Выйдя
из квартиры, он склонился над лестничным пролетом и негромко позвал:
   - Харри, сюда!
   Шофер тихо поднялся по  лестнице  и  остановился  как  вкопанный,  увидев
изменившееся лицо хозяина.
   - Шепейро там.., мертвый. Иди, взгляни. Они  вошли  в  комнату,  и  Харри
потрогал труп.
   - Похоже, он лежит здесь давненько.
   - Посмотри на кинжал. Он -  точная  копия  того,  каким  был  убит  Гвидо
Ференци.
   - Похоже, это дело рук его сообщников. Небось, решили, что от него больше
проку нет, а лишний свидетель им не нужен, - предположил  Харри,  пятясь  от
тахты.
   Миклем еще раз внимательно оглядел комнату и  вышел  в  прихожую.  Открыв
дверь, располагавшуюся слева от зеркала, он увидел маленькую кухню,  где  на
столе громоздились консервные банки.
   - Кажется, он собирался переждать здесь  трудное  время,  -  сказал  Дон,
закрывая дверь. - Пойдем отсюда, Харри.
   Они вышли из квартиры и спустились по лестнице. Дождь все еще лил.  Харри
захлопнул входную дверь, и они быстро зашагали по Петерс-роуд.
   - Хотите позвонить в полицию, хозяин?
   - Сначала нужно отыскать Джину Пастеро. Может быть, Учелли знает, где она
может быть. - При свете уличного  фонаря  он  взглянул  на  циферблат  своих
часов. - Почти два. Будем надеяться, он еще не лег. Идем!
   Учелли действительно не спал. Он сам открыл Миклему, и тот,  извинившись,
объяснил:
   - Я должен найти Джину Пастеро. Ты не знаешь, где ее найти?
   - Входите, Дон, - пригласил Учелли, -  вы  совсем  промокли.  Вы  были  в
клубе?
   Дон и Харри последовали за стариком в комнату.
   - Я застал ее в клубе, и она назначила мне свидание в час, но не  пришла.
Шепейро убрали, я видел его труп, и теперь беспокоюсь за девушку.
   Учелли вытаращил глаза.
   - У нее  квартирка  на  Петерс-роуд,  но  я  слышал,  что  будто  бы  она
переехала.
   - Я был на этой квартирке, но нашел там лишь труп Шепейро.
   - А почему вы думаете, что у Джины могут  быть  неприятности?  -  спросил
старик.
   - Я предложил ей пятьдесят фунтов за сведения о Шепейро. Она очень хотела
получить эти деньги, но не пришла за ними.
   Учелли скривился.
   -  Не  представляю,  где  ее  искать.  Разве  что  в  отеле  "Мрамор"  на
Вестерн-роуд.
   - Отлично, я отправляюсь туда, - и повернувшись к Харри, Дон попросил:
   - Сходи за машиной, хорошо? Когда шофер вышел, Дон сел в кресло.
   - Мы немного опоздали, Джорджио. Он прятался в квартире  на  Петерс-роуд,
но  его  убили.  Причем  тем  же  кинжалом,  что  и  Гвидо  Ференци.  Трудно
представить, но кинжал загнали ему в грудь по самую рукоятку.
   Учелли пожал плечами.
   - Ну что ж, это для него - самое лучшее. Он не мог удрать  из  Лондона  и
был опасен для Черепахи.
   - Я должен предупредить полицию, Джорджио. Это необходимо.
   - Конечно.
   - Ты ничего не узнал о "венецианской блондинке"?
   - Нет еще. Я пытался сделать кое-что, но только даром потерял время.
   Миклем услышал, как его "бентли" остановился у подъезда.
   - Можешь на меня положиться, Джорджио, я не скажу, откуда у меня сведения
о Шепейро и Джине Пастеро.
   - Знаю, - ответил Учелли. - Может быть, вам поможет ночной сторож  отеля.
Его зовут Ковельчино. Скажите, что вы от меня.
   - Спасибо. Я сообщу, как пойдут дела. Миклем  вышел  и  сел  в  ожидавшую
машину. Харри резко взял с места, и вскоре они были на Вестерн-роуд.
   - Приехали, - весело сообщил Харри, нажимая на тормоз.
   - Подожди меня, - сказал Миклем,  выходя  под  дождь.  Он  в  два  прыжка
преодолел  шесть  ступенек,  ведущих  к  двери,  и  вошел  в   холл,   скупо
обставленный четырьмя креслами, обитыми кожей, бамбуковым столом и  покрытым
плесенью папоротником, произрастающим в  большом  медном  кувшине.  Одинокая
лампа освещала ряды ключей и пустых ящичков позади бюро, за которым  в  этот
момент сидел бледный черноволосый  человек,  который  зевал  над  бульварным
романом. Должно быть, Чейза.
   -  Мисс  Пастеро  здесь  живет?  -  спросил  Дон,  останавливаясь   перед
конторкой.
   Человек бросил на него подозрительный взгляд.
   - Очень жаль, но  я  не  могу  отвечать  на  такие  вопросы  среди  ночи.
Приходите завтра утром.
   - Вы ведь синьор Ковельчино, не так ли? Мне посоветовал обратиться к  вам
Джорджио Учелли. Ковельчино просиял.
   - Извините, я не знал, что вы от него. Джорджио Учелли -  мой  друг.  Да,
мисс Пастеро живет здесь. Дон облегченно вздохнул.
   - Я хотел бы поговорить с ней по делу, не терпящему отлагательства.
   Ковельчино поднял брови.
   - Это не так просто, сэр. Не думаю, чтобы мисс Пастеро скоро вернулась, -
он посмотрел на часы. - Уже половина, третьего...
   - Так ее нет? - настаивал Дон.
   - Она вышла около половины второго. За ней заехала подруга.
   - Какая подруга?
   - Извините, сэр, но вы задаете  лишние  вопросы.  В  мои  обязанности  не
входит...
   - У меня серьезные причины для подобного любопытства, - прервал его  Дон.
- Я только что узнал, что близкий друг мисс Пастеро, Эд Шепейро, убит на  ее
старой квартире, и мне кажется, что она тоже в  опасности.  Что  за  подруга
заехала за ней?
   - Не знаю,  -  ответил  Ковельчино,  с  беспокойством  глядя  на  ночного
посетителя. -  Молодая  женщина.  Раньше  я  ее  не  видел...  Мисс  Пастеро
вернулась из клуба вскоре после полуночи. Ее вызвали по телефону. В половине
первого она спустилась сюда,  и  я  спросил,  не  собирается  ли  постоялица
уходить, но она не ответила. Она вышла на улицу, и  я  пошел  следом.  Около
дверей ее ждала машина. Мисс Пастеро поговорила с  той  молодой  дамой,  они
сели в машину и уехали.
   Миклем почувствовал, что его опередили.
   - Как выглядела та дама?
   Тон, которым был задан вопрос, казалось, встревожил Ковельчино.
   - Я не мог разглядеть ее, заметил  только,  что  у  нее  очень  необычные
волосы. Знаете, таких называют еще "венецианские блондинки".
   Некоторое время Миклем смотрел на Ковельчино невидящим взглядом.
   - Телефон! Скорее! - крикнул вдруг он. Ковельчино пододвинул ему телефон.
   - Объясните же, что произошло?
   - Я сам хотел бы это знать, - отозвался Миклем, набирая Уайтхолл 1212.

***

   Лорелли сидела за рулем "хамбера", закрыв глаза. Старая,  помятая  машина
стояла на обочине дороги  под  деревьями,  неподалеку  от  Райзел-Рок.  Было
темно, густой сырой туман поднимался над рекой.
   Все произошло до смешного просто. Ей  удалось  разыскать  Джину  в  отеле
"Мрамор". Джина сразу же узнала ее, хотя с  тех  пор,  как  они  виделись  в
Сиене, прошло пять лет.
   Увидев Лорелли, она решила, что ей  хотят  предложить  работу  в  Италии.
Полная нетерпения, не ожидая подвоха, она села в машину в  надежде  обсудить
подробности. Но на заднем сиденье прятался Крантор. Он приподнялся и  ударил
Джину сзади по голове. Удар был очень силен и  пришелся  по  самой  макушке.
Джина свалилась на Лорелли, которая в ужасе оттолкнула ее от  себя.  Крантор
перегнулся через сиденье, подхватил безжизненное тело девушки и  положил  на
пол у своих ног.
   - Все в порядке, - сказал он. - Я покажу, куда ехать. Чтобы добраться  до
Райзел-Рок, им понадобилось полчаса. Дорога была пустынной. Крантор вышел из
машины и некоторое время стоял неподвижно, вслушиваясь в шум дождя, журчание
воды и шелест ветра в листве. Потом он схватил тело Джины и вытащил  его  на
мокрую дорогу.
   - Подождите меня, - сказал он.
   Взвалив на плечи неподвижное тело Джины, Крантор исчез в темноте.
   Лорелли ждала, зажав уши руками. Она не хотела слышать звука падения тела
в реку.
   Через несколько минут, показавшихся Лорелли бесконечными, Крантор, тяжело
дыша, вернулся. Плащ его был совершенно мокрым.
   - Подвиньтесь, - грубо приказал он. - Я сам поведу машину.
   Лорелли освободила место за рулем. Крантор включил мотор и  вывел  машину
на шоссе. Через сотню  ярдов  он  повернул  налево,  и  машина  помчалась  к
Лондону. Они ехали очень быстро, и не раскрыли  рта  до  самого  Лондонского
шоссе.
   Внезапно Крантор прервал молчание.
   - Что вы собираетесь теперь делать?
   - Работа закончена, - с трудом проговорила  Лорелли.  -  Я  улечу  в  Рим
десятичасовым самолетом.
   - А это не опасно? За аэропортом, наверняка, следят.
   - Мои документы в порядке. Никакого риска.
   - Не будьте так самоуверенны. У нас очень дотошные ищейки.
   - Они ничего мне не сделают.
   - Вы скажете Альскони, что я сделал все как надо, а?
   - Да, скажу, -  безразличным  голосом  сказала  девушка.  Крантор  искоса
взглянул на нее.
   - Похоже, вам это безразлично. А мне очень важно, чтобы Альскони знал, на
что я способен.
   - Вам хорошо заплатили, -  Лорелли  глядела  на  мчащиеся  перед  ней  по
мокрому шоссе блики фар.
   Крантор что-то проворчал. Минуты две он вел машину, не говоря  ни  слова,
но потом не выдержал:
   - Вы хотите провести эту ночь в "Польстене"?
   - Да, это неплохая мысль.
   Он еще раз взглянул на Лорелли и положил на ее колено  большую  волосатую
руку.
   - Вдвоем мы могли бы неплохо провести время, - осторожно предложил он.
   Лорелли ударила по  руке  Крантора  сумочкой,  и  металлическая  застежка
порезала ему кожу. Он выругался.
   - Все мужчины, с которыми мне приходится работать, твердят одно и тоже, -
раздраженно  проговорила  девушка.  -   Нельзя   ли   придумать   что-нибудь
пооригинальнее?
   - Зачем? - проворчал Крантор, облизывая кровоточащую ранку. -  Мужчина  я
или нет? Это все из-за моего лица...
   - Заткнитесь, - отрезала Лорелли. - Вы слишком много себе позволяете. При
чем тут ваше лицо?
   Руки Крантора судорожно вцепились в руль, но он представил себе, что  они
впиваются в горло девушки.
   Весь дальнейший путь прошел в обоюдном молчании.

***

   Когда Дон Миклем  на  следующий  день  вошел  в  кабинет,  была  половина
второго.  Сидя  за  столом,  Марион  перебирала  груду  писем,   требовавших
немедленного ответа. Секретарша улыбнулась, но тут же посуровела,  наблюдая,
как шеф идет к любимому креслу и со стоном падает в него.
   - Какая ночь! - Дон обхватил голову руками. - Я лег уже утром, в половине
девятого. Если так пойдет дальше, я закончу свои дни в сумасшедшем доме.
   - Не так давно вы говорили мне, что сон вам совсем не нужен, - отозвалась
Мариан, подходя к шефу с пачкой писем в руках. - Не хотите ли  взглянуть  на
почту?
   - Ох, нет! Только не это! - решительно воскликнул  Миклем.  -  Сегодня  я
ничего не буду делать. Оставьте всю эту макулатуру и сядьте рядом, мне нужно
с вами поговорить.
   Мариан покорно положила письма на стол и села.
   - Как дела у Джулии? - Миклем изо всех сил боролся с зевотой.
   - Ей лучше. Доктор сказал,