расный финал! - сказал я, искренне радуясь ее решимости. - Не говори глупостей. Нечего тебе делать среди этого сброда. И потом, откуда взять пятьдесят тысяч выкупа?
     - Иди к черту, балда! - отчеканила Мира со злостью.
     - Берегись! - крикнул я, пытаясь встать.
     Пабло, потерявший терпение, надвигался на нас, как экспресс. Он схватил девушку, прежде чем та успела увернуться.
     - Прочь лапы, - с яростью крикнула она. - Ты слышишь! Возвращайся в свою шкуру, ты, колбаса!
     Тогда все это и случилось. Вокруг Пабло сгустилось облачко белого дыма. Когда оно рассеялось, гиганта больше не было. Я подробно видел всю эту сцену. Пабло не ушел в вестибюль и не отступил в темноту. Он просто исчез, растворился в облаке. За всю свою жизнь я не видел ничего более ужасного.
     Мира вскрикнула и отступила назад, потом подбежала ко мне. Я прижал ее к себе, наблюдая, как исчезают остатки облачка, растворяясь в темноте.
     Нужно было видеть, как улепетывала эта банда мексиканцев, объятая страшной паникой, стремясь как можно быстрее достичь оседланных лошадей, причем более крупные топтали более мелких. Прошло всего четыре секунды, а в окрестностях не было ни одного бандита. Площадь была пуста.
     - Что случилось? - спросил я, держа в объятиях Миру, чувствуя ее трепещущее от страха тело. - Господи, но что же все-таки произошло?
     Богль, конечно же, тоже видел все это.
     - Я больше не могу, - скулил он, не делая никаких попыток подняться с пола. - Вначале она летает по воздуху, а теперь он исчезает в дыму. Я не переживу всего этого, скоро психом стану. Хочу домой!
     - Тише! - Анзел вылез из угла и подошел к нам. - К чему весь этот шум? Я видел все, что случилось, - он понизил голос. - Надеюсь, теперь вы верите в чудеса? Ведь он исчез именно в дыму, не так ли? Вы оба видели это. - Он внимательно посмотрел на Миру. - Как ты смогла это сделать?
     Мира нахмурилась.
     - Сделала? Уж не хочешь ли ты всю ответственность свалить на меня?
     - Конечно! - резко ответил Анзел. - У меня появились подозрения с тех пор, как Сэм видел тебя парящей в воздухе. Ты превратилась в нагуале. Неужели непонятно? Квинтл передал тебе свои секреты, а ты даже не узнала об этом. Теперь ты хранительница могущественных оккультных наук нагуализма. Я в этом уверен.
     Мира попятилась от него. В ее глазах застыл ужас.
     - Я не могу в это поверить! - сказала она, поворачиваясь в мою сторону. - Скажи ему, что он сошел с ума. Я не могу поверить в это!
     - В таком случае, куда делся этот толстяк? Люди ведь не могут испаряться.
     - Может быть, он где-то прячется, - высказал я предположение, заведомо зная, что несу чушь. Внезапно я увидел что-то лежащее на полу и двинулся вперед. - Что это?
     Под столом лежала колбаса, толстая и аппетитная на вид из всех, которые я когда-нибудь видел. Я поднял ее.
     - Как, черт возьми, сюда могла попасть эта штука?
     Едва Мира разглядела то, что я держал в руке, как упала в обморок.
     Анзел схватил меня за руку.
     - Ты слышал, что она крикнула? - спросил он визгливым голосом, указывая на колбасу пальцем. - Вот Пабло! Вернее то, во что он превратился!
     Я уронил колбасу, как если бы она меня укусила.
     - Кто из нас псих, ты или я?
     - Это она велела Пабло вернуться назад в колбасную шкуру! - вопил Док, уставясь на Миру, - Она может проделывать подобные трюки!
     - Ты сошел с ума, - сказал я, пятясь от него. - Это невозможно!
     Богль дотащился до нас.
     - О чем вы тут разоряетесь? - с подозрением спросил он, глядя на Дока, затем перевел взгляд на Миру. - Интересно, как это она организовала?
     Мира еще не подавала признаков жизни.
     - Нужно привести ее в чувство, - я поднял девушку на руки и отнес в вестибюль. Уложив ее, я крикнул: - Док, да помогите же мне!
     Анзел вошел, бледный и дрожащий.
     - Я не могу поверить в это. Это какая-то фантастика...
     - Заткнись! - прервал я его бормотание. - Вернемся к этой теме, когда малышке станет лучше. В конце концов мы выбрались из переделки только благодаря чуду, и должны быть за него благодарны нашей спасительнице.
     Прошло довольно много времени, прежде чем она пришла в себя и открыла глаза. Ее глаза расширились, увидев меня.
     - Какой ужасный сон! - прошептала она. - Я видела такой ужасный сон.
     - Нужно еще поспать, - посоветовал я, желая только одного, чтобы сон помог девочке вернуть силы. - Я останусь подле тебя, так что нечего бояться.
     Мира улыбнулась мне и вновь закрыла глаза. Постепенно ее дыхание выровнялось. Я был доволен собой. Какой великолепный отец семейства мог бы из меня получиться!
     Вошел Богль.
     - Ну, что поделывает наша малышка?
     - С ней все в порядке, - сказал я отрывисто. - Что вы сделали с колбасой? Она мне нужна.
     - Только что скормил ее собаке хозяина, - сообщил Богль с безразличным видом. - Отличная псина, и я ей был кое-что должен...
     - Ты отдал колбасу собаке! - крикнул я, хватая его за руку.
     - Почему же нет? - агрессивно ответил Богль. - Вы что, сами хотели ее слопать?
     - Слушай, ты, несчастный толстяк! - воскликнул я. - Это была не колбаса! Это был Пабло!
     - Что такое ты здесь мелешь? - Богль широко раскрыл глаза.
     - Эта колбаса вовсе не была колбасой! Это был Пабло, превратившийся в колбасу! - объяснил я, стараясь говорить как можно потише.
     - Колбаса не была колбасой. Она была Пабло, - повторил Сэм оторопело. - Ты так сказал?
     - Да, толстокожий болван!
     - Проклятие! Все же это была колбаса.
     - Нет же, это был Пабло, превратившийся в колбасу. Как тебе это вдолбить в твою глупую башку?!
     - Но это была колбаса, - Богль испугался. - Я видел.
     - Нет же, - сказал я терпеливо. - Это было не то, что видели твои глаза. Где собака? Оставим ненужные споры.
     - Док, для тебя есть работенка, - Богль со злорадством смотрел на меня. - Этому парню, видимо, здорово врезали по черепу.
     - Постарайся понять, - сказал Анзел. - Мира превратила Пабло в колбасу.
     Ужас появился в глазах Богля.
     - И ты - туда же! - пробормотал он, отступая назад. - Вам обоим нужен хороший отдых.
     - Я говорю тебе, что это был Пабло, дойдет до тебя это или нет?
     Богль вздрогнул.
     - Может быть, это мне тоже мерещится, - сказал он хрипло. - Может быть, не только вам двоим. Может быть, в моей голове просто раздаются голоса... - бормотание Богля перешло в шепот.
     - Захлопни свою пасть и делай то, о чем тебя просят, - терпение мое лопнуло.
     - Мне говорят, что колбаса это не колбаса, а Пабло. Я, должно быть, просто рехнулся, - не унимался Сэм. - Я знал, что со мной это случится.
     - Да говорят же тебе, что это Пабло превратился в колбасу! - повысил голос и Анзел. - Ты отупел от нахлобучки. А теперь выполни просьбу Милана.
     Сэм закрыл глаза и мешком осел на пол.
     - Печальный день для моей старой матери, - выдохнул он. - Мне жаль того, кто первый сообщит ей, что ее единственный сын спятил, - не переставая бормотать, он растянулся на полу.
     - Идем, Док, - сказал я. - Придется заняться поисками псины самостоятельно.
     Нам не пришлось далеко ходить. Рядом с верандой лежал огромный волкодав. Нигде не было видно и следа колбасы. Собака безразлично посмотрела на нас и, закрыв глаза, уронила голову на лапы.
     - Она съела Пабло, - прошептал я с ужасом. - Никому не пожелал бы такого, даже своему злейшему врагу.
     Док снял шляпу и опустил голову. В следующее мгновение ужасная догадка осенила меня, и я в тревоге схватил Анзела за руку.
     - Док! - выдохнул я. - Ты понимаешь, что все это значит? Ведь она возьмет нас голыми руками!
     Док снова надел шляпу и в недоумении посмотрел на меня.
     - Что ты хочешь этим сказать? - растерянно спросил он.
     - А ты не догадываешься, что она может сделать, если вдруг кто-то из нас покажется ей неприятным, - я глянул через плечо, потом, приблизив губы к самому его уху, прошептал: - Что, если в один прекрасный день она превратит тебя в кусок свинины и предложит мне на завтрак? Как тебе нравится такая перспектива?
     Док в обмороке упал мне на руки.

Глава 8

     Когда я проснулся на следующее утро, лучи солнца уже пробивались сквозь ставни. Внизу, на патио, была слышна напевная речь слуг-мексиканцев, занятых приготовлением завтрака. Я кинул взгляд на часы: 6.40. Едва ли я мог уснуть снова, поэтому закурил и, сидя на маленькой жесткой кровати, предался невеселым размышлениям.
     За двадцать четыре часа ситуация резко изменилась. Когда планируется сенсационный репортаж для газеты, современный журналист не может всерьез рассчитывать на чудеса. Да это от него и не требуется. Но как же теперь поступить? История о похищении блондинки не представляла больше никакого интереса. Эта блондинка превратилась в волшебницу, презирающую крупные заголовки на первых страницах газет. Но какова реакция на подобную метаморфозу будет у Мэддокса? Я мрачно думал о том, что он выставит меня за дверь раньше, чем я успею продемонстрировать ему хоть какие-нибудь доказательства. Однако если Мира согласится нагнать на него страху, мне, может быть, и удастся вернуться на работу.
     Сама же Мира была проблемой номер один. Ни мне, ни Анзелу не убедить ее действовать против своей воли. Прежде всего нужно уговорить ее остаться со мной. С ней и так было трудно ладить, а теперь, вооруженная мощью колдовских наук, она для нас просто недосягаема, да и еще представляет постоянную угрозу.
     Когда я вспомнил об участи Пабло, по моему телу прошла крупная дрожь. В газету о таком событии не напишешь. Доказательств этому факту у меня не было, а на слово мне никто не поверит. Стоит только мне намекнуть об этом Мэддоксу, и я окажусь на пути в палату для буйнопомешанных, так что об этом и думать нечего. Вопрос о Пабло был решен. Что же мне сделать, что предпринять, чтобы удовлетворить запросы и Мэддокса и Миры? Задача не из легких. Я, не в пример мисс Шамвей, не обладал никаким сверхъестественным даром и не рассчитывал на колдовскую силу со стороны. Приходилось рассчитывать только на себя, обыкновенного журналиста. По моим двадцати пяти тысячам я вполне мог надевать траур. Мира, конечно, могла бы ими заинтересоваться, но в сложившейся обстановке лучше об этом и не заикаться. Даже двадцать пять тысяч вряд ли спасут субъекта, превращенного в бифштекс или гамбургер.
     У меня появилось сильное искушение бросить все и удрать в Мехико. Я потеряю работу, но, по крайней мере, выпутаюсь из этой передряги. Мысль соблазнительная.
     Раздался легкий стук в мою дверь, и вошла Мира. На ней была надета пижама цвета пламени и пунцовый халат. Она бесшумно закрыла дверь и прислонилась к ней. Мы смотрели друг на друга так, словно встретились впервые.
     Я вдруг почувствовал в этой особе нечто совершенно новое. До сих пор она была темой репортажа, но теперь она со своими солнечными волосами, немного печальными глазами, как-то по-особому склоненной головой превратилась для меня в женщину, заставившую мою кровь сильнее добежать по жилам. Теперь, когда я в своих воспоминаниях возвращаюсь к этому моменту, мне кажется, что именно в то утро я и влюбился в Миру Шамвей.
     - Я боюсь, - сказала она. - Со мной происходит что-то странное.
     Я приподнялся на локтях.
     - Иди сюда. Что с тобой происходит?
     Мне не нравился ее ошеломленный вид, хотя она и потеряла значительную часть своего апломба.
     - Я не знаю, что это такое, - произнесла она, садясь на краешек кровати. - Мне кажется... О! Ты сочтешь меня сумасшедшей.
     - Да нет же, - уверил я ее, предлагая сигарету. Установилось продолжительное молчание. Струйки дыма поднимались к потолку и растворялись в солнечных лучах. Мексиканцы продолжали болтовню. Наконец Мира спросила:
     - Так это был не кошмар прошлой ночью?
     Я отрицательно покачал головой.
     - Не осталось никакой надежды, - грустно вымолвила моя гостья, стряхивая на пол пепел сигареты. - Это ужасно!
     - Я не могу ничего посоветовать тебе, могу только извиниться, что втравил в эту переделку.
     - Я все пытаюсь вспомнить, как все это произошло. Вспоминаются различные детали, но я не улавливаю главного. Отчетливее всего остального я представляю старого индейца, вижу его сидящим передо мной. Он проникал в мои мысли без слов, и это было неприятно и жутко. В подобном телепатическом разговоре невозможно солгать. Я могла только стараться не думать, когда чувствовала, что колдун слишком проникает в меня. Не знаю, насколько мне это удалось. Сеанс длился довольно долго. Квинтл многому научил меня, но чему конкретно, я не помню. Потом он заставил меня выпить какую-то отвратительно пахнущую жидкость. Тогда я заметила в углу хижины что-то черное. Это было страшно. Ничего, кроме дыма, поднимающегося вверх и образующего нечто подобное на женскую тень. Так мне показалось, но разве можно быть в чем-то уверенной, когда находишься в такой тишине и темноте. Однако во время нашей беседы тень все время держалась возле меня.
     Я закурил новую сигарету и, не найдя, что сказать, просто сидел и слушал продолжение.
     - Та же самая тень оказалась позади Пабло, в тот момент, когда все это произошло, - она содрогнулась. - Я боюсь даже думать о ней из страха, что это опять появится.
     - Нужно забыть об этом, малышка, - сказал я, привлекая ее к себе и обнимая за талию. Мира доверчиво положила голову мне на плечо, и я с удовольствием вдыхал запах ее волос у моей щеки.
     - Но это еще не все, - сказала она тихим голосом.
     - И что же именно? - спросил я, соображая, какой еще сюрприз она мне преподнесет.
     - В это невозможно поверить, - она в недоумении покачала головой. - Не могу в это поверить, но прошлой ночью, когда я легла в постель, что-то случилось со мной. Я с ужасом увидела, как над моей кроватью воспарила призрачная фигура и бесшумно выплыла из комнаты. Мне показалось, что эта тень вышла из меня самой. Когда она исчезла, я почувствовала себя совершенно другой.
     - Тебе снился сон, - сказал я, поглаживая ее по руке. - Переживаний было достаточно, чтобы увидеть кошмары.
     - Но я ощутила кое-что такое, чего раньше не испытывала, - настаивала Мира. - О, Росс, что со мной происходит?
     - Но какое различие? - спросил я, поворачиваясь так, чтобы видеть выражение ее глаз. - В чем именно оно заключается?
     - Как если бы через меня проходит ментальная волна и я становлюсь чище. Ох, не знаю, как это объяснить.
     - Хорошо, раз ты становишься счастливой, так к чему беспокойство? - сказал я, поцеловав ее.
     Она быстро отстранилась.
     - Если ты не будешь серьезным, я уйду, - предупредила она.
     - Но я весь внимание, - я припал губами к ее волосам.
     - Не надо так делать, - она отодвинулась. - Я все же хочу выяснить, что со мной произошло.
     - Прошу тебя, не уходи. Я сожалею, что причастен ко всему случившемуся с тобой. Но надеюсь, ты не будешь сердиться на меня, что я хотел получить вознаграждение.
     - Но я не хочу его, - заявила моя гостья с воодушевлением. - И есть еще одна вещь, которую я не понимаю. Вчера я страшно разозлилась на тебя, за то, что ты не захотел поделиться со мной деньгами. А сегодня меня это больше не интересует. Я обойдусь без этих денег. И потом, это же ведь нечестно...
     Я впал в состояние шока. В самом деле, с ней что-то произошло.
     - Нечестно? - повторил я глупо. - Почему? Мне не совсем ясно.
     - Ты думаешь точно так же, как и я, - сказала Мира с нетерпением. - Меня ведь не похищали и не спасали, так что претендовать на вознаграждение мы не имеем никакого права.
     - Вот это уже выше моего понимания. - Я расхохотался и упал на спину. - Услышать такое!
     В это время в дверь просунулась голова Богля.
     - Если вы заняты, не обращайте на меня внимания, - он улыбнулся Мире. - Сегодня утром я боюсь одиночества.
     - Входи, Сэм, старина, - сказал я с воодушевлением. - Если у тебя имеются еще друзья, приводи их тоже. Мне нравится, когда моя комната полна народу.
     - Со мной только Виски, - сказал Богль, входя с собакой волкодавом. - Виски привязался ко мне.
     Мы с Мирой уставились на волкодава с недоверием. Собака щелкнула зубами, улеглась возле кровати и с самым равнодушным видом положила голову на ботинок Богля.
     - Виски, - повторил я. - Его так зовут?
     - Я его так назвал, и ему, кажется, понравилось. Добрая псина, верно?
     - Не уверен в этом, - ответил я уклончиво. - Может, так оно и есть, но я никак не могу забыть, что этот пес слопал Пабло. И это меня беспокоит.
     Богль ухмыльнулся.
     - Опять Пабло! - сказал он. - Вы психи! А собака съела колбасу и ничего более. Ты и Док никогда не убедят меня.
     - Ты один так думаешь, Сэм, - сказал я. - И сейчас я не вижу причины, чтобы ты в это поверил.
     Пока я говорил это. Виски лег на бок, шевеля лапами, как краб. Некоторое время он тупо смотрел на нас, затем вновь закрыл глаза.
     - Мне не нравятся привычки этой собаки, - заметила Мира. - Что-то здесь не так.
     - Ничего особенного. Просто ее что-то беспокоит. - Я подтянул простыню немного повыше. - Это ничего не означает.
     Богль осторожно повернул Виски на лапы.
     - Отдохни дружок, тебе вредно лежать на боку.
     Виски открыл глаза, сонно посмотрел на Богля, затем снова лег на бок, прижав лапы к груди.
     - Господи! - сказал Сэм. - Ну где еще вы видели такого пса? - с этими словами он вновь попытался положить Виски на живот.
     Псине, кажется, пришлось не по вкусу такое вмешательство в его личную жизнь. Он сердито посмотрел на Богля и щелкнул зубами так, словно захлопнулась мышеловка. Богль испугался, что собака может вцепиться ему в руку, поэтому плюхнулся в кресло и сидел, боясь пошевелиться, пока собака не успокоилась.
     - Послушай! - сказал я. - Меня трудно назвать необщительным, но сегодня мои нервы на пределе. Я попросил бы оставить меня в покое, вместе с твоей собакой. Что-то мне не хочется оставаться в помещении с этой псиной. Погуляйте оба где-нибудь поблизости.
     - Стоит тебе открыть рот, как ты начинаешь командовать, - сказал Богль. - Я пришел сюда, чтобы ждать Анзела. Нужно обсудить кучу вещей. Я и завтрак заказал сюда. Ведь ты зацапал себе лучший номер.
     - Что ж, радость моя, - сказал я Мире. - Придется на некоторое время прервать наш разговор. Пока Виски остается здесь, мне никак не удается собраться с мыслями.
     Мира поднялась с кровати.
     - Это, собственно, ничего не изменит, - сказала она. - Боюсь, следующий разговор ничем не поможет мне.
     - Ты что-то говорил в том, что заказал завтрак, - обратился я к Боглю.
     Лицо здоровяка осветилось.
     - Да. Яйца, фрукты и кофе. Я не ел со вчерашней ночи. Хватит с меня слив, криков и людей, которые исчезают как фантомы.
     - Тебе бы лучше убрать отсюда Виски, - сказал я. - Он что-то действует мне на нервы.
     - Может быть, он заболел? - с беспокойством предположил Богль.
     - После того, как слопал Пабло? Тут есть от чего.
     Виски вновь повернулся на бок и посмотрел на меня почти человеческими глазами.
     - До чего же ты прав, старик, - сказал волкодав гортанным голосом. - Он давит мне на желудок, как камень.
     - Что такое? - обратился я к Сэму дрожащим голосом. - Тебе не показалось, что собака обратилась ко мне с речью?
     - Ну и что с того? - удивился Сэм. - Она со мной говорила всю ночь.
     - Как это? - глупо переспросил я. - И часто ты слышал говорящих собак?
     - Нет, но от этой страны всего можно ожидать. Раз говорит попугай, то почему бы этого не сделать мексиканской собаке? По-моему, в этом есть свой резон. - Потом, заметив мою растерянность, добавил: - Говоришь, это невозможно? Собаки не умеют разговаривать? Еще одно чудо... летающая женщина... исчезающий мужчина... теперь говорящая собака.
     - Да, что-то в этом роде.
     - Мой Бог! - воскликнул Богль, весь дрожа. - Подумать только, а ведь я проговорил с ним всю ночь!
     - И не слышал ничего, кроме глупостей! - заявил пес. - Этот идиот самый неграмотный и тупой из всех, кого я имел несчастье