вы не оставите  меня  в  покое,  я
пожалуюсь мистеру Маклину.
   Она повернулась и пошла прочь, а я остался  стоять,  пригвожденный  к
месту чувством отчаяния.
   - Здорово! - позади меня раздался хорошо известный мне голос.
   Я повернулся и увидел Маззо, улыбающегося своей обезьяньей улыбкой.
   - Женщины - порождение ада, - продолжал он, - но  она  говорит  дело.
Она занимает шикарное место, Джерри, так что подумайте о  ней,  а  не  о
себе...
   Я изумленно посмотрел на него. Вот уж никогда бы не подумал, что  эта
бритоголовая обезьяна способна на такое сентиментальное высказывание!
   - Пойдемте-ка лучше и выпьем как следует, - предложил он.  Но  тут  я
вспомнил, что смотрю на человека, убившего Лоретту...
   - Плевал я на тебя и плевал я на твою выпивку! - буркнул я.
   Не глядя в его сторону, я пошел к своему "мерседесу", сел за  руль  и
стал думать о своей неудаче. В конце концов мне удалось себя  уговорить.
Соня была для меня потеряна. Я догадался, что она наверняка была так  же
одинока, как и я, и с радостью приняла мое приглашение пообедать. Но тут
Маклин включил передо мной красный свет, и она сразу же отказалась. Надо
было смотреть в глаза горькой правде: для  Сони  я  представлял  интерес
всего лишь как человек, с которым она могла провести вечер. Не более...
   Так как же я проведу этот вечер? Я не знал никого  в  этом  роскошном
городе. Я подумал о своем пустом бунгало... Возвращаться туда  и  сидеть
там в одиночестве было немыслимо. Отправиться в какой-нибудь ресторан  и
занять там одному столик? Это меня тоже не привлекало. Я вспомнил о всех
тех людях в Голливуде, которых я мог бы навестить, тех самых, которых  я
бросил и которые бросили меня, потому что у меня не было  больше  денег,
но которые прибежали бы ко мне моментально, если бы узнали, что я теперь
зарабатываю сто тысяч долларов в год.
   Это настроение быстро прошло.
   Друзья "хорошей погоды" не стоили того, чтобы о них вспоминать.
   Я сидел  в  машине,  не  зная,  что  придумать...  Затем,  совершенно
внезапно мне в голову пришла толковая мысль... Мне нужно найти  какое-то
занятие по душе, которое будет спасать меня от мрачных мыслей и  чувства
тоски. Почему бы не написать подробную историю того, что=я пережил с той
минуты, как Лиз Мартин, секретарша Лу Прентца, позвонила мне и сообщила,
что Лу нашел мне работу?
   Роскошное бунгало больше не будет меня тяготить чувством одиночества.
Я буду сидеть за  машинкой,  и  никто  не  станет  мне  мешать  излагать
пугающую историю моей замены Джона Меррилла  Фергюсона,  убийство  Ларри
Эдвардса, Чарльза Дювайна и Лоретты. Опишу миссис Харриет с ее  пуделем,
Маззо и Дюранта. Самое главное - ничего не упустить. Стоит  ли  написать
все это в  форме  романа,  изменив  имена  и  название  местности?  Нет,
пожалуй... Пускай это будет настоящим дневником. А если  впоследствии  я
надумаю опубликовать свои заметки, тогда я  изменю  все  имена,  оставив
подлинным лишь имя Лу Прентца; Уверен,  что  он  пришел  бы  в  восторг,
увидев свое имя в романе!
   Мне казалось, что история получится уникальной. Черт возьми, а ведь я
и правда сумею выпустить книжонку в бумажном переплете! А потом  по  ней
кто-нибудь поставит интереснейший фильм, в котором я, конечно  же,  буду
играть главную роль!
   Хотя нет... Все же надо изменить имена действующих лиц... Если  книга
будет написана в форме романа  с  вымышленными  именами,  Фергюсоновская
корпорация не сможет возражать. Ведь  никто  не  поверит,  что  подобное
могло произойти  на  самом  деле!  Ну,  а  я  подожду  окончания  своего
семилетнего  контракта.  Было  бы  глупо  отказываться  от  стотысячного
жалованья. Этот роман  явится  своего  рода  страховой  премией  мне  на
старость.
   Однако писать я его буду СЕЙЧАС, пока все события свежи в  памяти.  И
писать буду все, как  оно  было,  позднее  можно  будет  отредактировать
роман.
   Бунгало было отличным местом для такого рода занятия. Никто  меня  не
будет отрывать от дела. Я  буду  писать  по  утрам,  ходить  на  пляж  и
купаться, продумывать сюжет с тем, чтобы продолжить работу по вечерам.
   Я запустил мотор  и  поехал  по  Парадиз-бульвару,  пока  не  заметил
магазина по продаже товаров по сниженным ценам. Продавец  уговорил  меня
купить подержанную  электрическую  пишущую  машинку.  Приобрел  я  также
упаковку лент, целую коробку копирки и уйму бумаги.
   Положив покупки в машину, я поехал назад, в бунгало. По  дороге  я  с
удивлением заметил, что так недавно терзавшее меня  чувство  одиночества
полностью исчезло. Мне не терпелось приступить к работе.
   Когда я вошел в коттедж,  я  увидел  рослую  улыбающуюся  негритянку,
которая прибиралась в гостиной. Она сообщила мне, что  ее  зовут  миссис
Свенсон. Я вспомнил, что Соня говорила мне об этой уборщице в прибрежном
имении Фергюсона.
   - Не хотите ли вы, чтобы я  вам  что-нибудь  приготовила  сегодня  на
обед? - спросила она. - Только скажите, чего  бы  вам  хотелось,  мистер
Стивенс.
   - Да, благодарю вас. Если  вас  это  не  слишком  затруднит.  Мне  не
хотелось бы в одиночестве идти в ресторан. Приготовьте  что  угодно,  по
вашему усмотрению.
   - У меня есть отличное мясо для отбивной.
   - Вот и прекрасно.
   - О'кей, мистер Стивенс. Около восьми часов я принесу вам ваш обед.
   Как только она ушла, я достал пишущую машинку из "мерседеса", включил
ее в розетку  и  попробовал  печатать.  Среди  многих  случайных  работ,
которыми я занимался в  ожидании  приглашения  сниматься  в  фильмах,  я
надпечатывал конверты, писал и рассылал просьбы о  финансовой  поддержке
Школы слепых.
   После некоторого  раздумья  я  на  отдельном  листке  написал  имена,
придуманные мной для всех  участников  событий,  которые  я  намеревался
описать. Этот кодовый листок я решил класть во время работы у себя перед
глазами, чтобы ничего не напутать.
   Через час упражнений я стал печатать с приличной скоростью.
   Налив в стакан солидную порцию скотча, я  вышел  на  веранду  и  стал
подробно обдумывать схему будущего романа, количество  глав,  содержание
каждой.
   К тому времени, как я  закончил  эту  подготовительную  фазу,  пришла
миссис Свенсон. Она приготовила мне  на  кухне  потрясающую  отбивную  с
необыкновенным гарниром. Она обещала на следующий вечер приготовить  мне
ее "специальное  блюдо"  -  цыпленка-кэрри.  Видя  мое  недоумение,  она
сказала, что это особая приправа из кунжутового корня, чеснока и  разных
пряностей. Я дал ей пять долларов.  Ее  широкая  улыбка  говорила  о  ее
радости и удивлении.
   Когда она ушла, я расправился с едой, отнес грязную посуду на  кухню,
как следует вытер стол и принялся за работу.
   Я печатал без остановки до двух часов ночи, потом подобрал  страницы,
перечитал их, запер в стол и пошел спать.
   Прежде чем заснуть, я подумал о Соне... К моему изумлению она  отошла
на задний план, точно так, как случалось с теми фильмами,  в  которых  я
участвовал:  я  их  помнил,  но  они  не  казались  мне   реальными.   Я
почувствовал, что больше в ней  не  нуждаюсь.  Она  была  в  упоении  от
открывающейся перед ней карьерой, я же для нее ничего не  значил...  Уже
засыпая,  я  решил,  что  она  была  для  меня  всего  лишь   мимолетным
увлечением...
   На  протяжении  шести  дней  и  ночей  я  выковывал  свою  историю  с
Фергюсоном. Миссис Свенсон приходила убираться  два  раза  в  неделю,  а
хороший обед она готовила мне ежедневно.  Фергюсоновская  корпорация  не
подавала признаков жизни, однако чувство одиночества больше  ко  мне  не
возвращалось. Мне было чем заняться, причем  работа  над  дневником  или
книгой, назовите это как  угодно,  настолько  меня  захватила,  что  все
остальное для меня перестало существовать. Даже женщины...
   Наконец, на шестой день, вернее, ночь, когда  я  стучал  на  машинке,
сидя  у  огромного  распахнутого  окна,  изредка  посматривая  на  море,
посеребренное луной, я услышал звук приближающейся машины.
   Я сразу же вообразил, что это Джо Дюрант соизволил приехать проверить
меня. Если он войдет и увидит пишущую машинку, да еще напечатанные  мной
листы, он пожелает узнать, что же это  такое...  А  этого  он  знать  не
должен был!
   Я поспешно сгреб бумагу и все остальное в ящик стола, а машинку отнес
в спальню и сунул ее под кровать. Затем прошел к дверям спальни.
   На  веранде  раздались  шаги.  Я  пошел  им   навстречу.   В   проеме
французского окна стоял Джон Меррилл Фергюсон.  Это  было  поразительно!
Кого-кого, а уж его-то я не ожидал увидеть!
   - Хэлло, Джерри, - произнес он, проходя в комнату. - Надеюсь,  я  вам
не помешал?
   Я медленно втянул в себя воздух.
   - Ни капельки, сэр... Я ничего не делал. Могу  ли  я  предложить  вам
чего-нибудь выпить?
   - Нет, благодарю вас.
   Он подошел к столу, взял стул и уселся.
   - Я хотел поговорить с вами.  Ошеломленный  и  обеспокоенный,  я  сел
напротив его. На столе горела лампа, которая была мне необходима,  когда
я печатал. Он потянулся и повернул ее в сторону, потом  вообще  погасил.
Остались гореть только два бра на стенах, от которых было мало толку.
   - Ну, Джерри, - заговорил он, - как вы находите свою жизнь?
   Черт побери, подумал я, что же это значит? Что здесь делает  один  из
самых  богатых  и  влиятельных  людей  в  мире?  Почему  это  вдруг  его
интересует, каковы дела у какого-то второстепенного актеришки?
   Мое беспокойство усиливалось.
   - Жизнь превосходна, сэр, - ответил я. - Благодарю вас. Я очень  ценю
то, что вы для меня делаете.
   Он кивнул, руки его беспокойно задвигались.
   - Чем вы занимались это время?
   -  Ничем  особенно...  Отдыхал.  Купался.   Гулял   по   городу,   он
потрясающий...
   Он посмотрел на меня, глаза его смотрели напряженно.
   - Я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня, Джерри. Я ни капельки не
удивился. Он бы и не приехал сюда без причины.
   - С удовольствием, сэр.
   - Грим и все прочее у вас здесь?
   - Конечно, сэр.
   - Я хочу, чтобы вы подменили меня в резиденции сегодня на ночь.
   Я удивился, но ответил:
   - О'кей, сэр. Все, что прикажете...
   -  Никаких  трудностей  не  будет.   Моя   машина   здесь,   снаружи.
Переоденьтесь, замаскируйтесь  и  поезжайте  в  мою  резиденцию.  Стража
пропустит вас туда  беспрепятственно.  Проходите  в  мои  апартаменты  и
оставайтесь там до тех пор, пока  не  получите  от  меня  дополнительные
распоряжения. Никто не знает, что вы будете меня заменять. Стража примет
вас за меня. Я уже сказал Джонасу, чтобы  меня  не  беспокоили.  Вы  все
поняли?
   - Да, сэр.
   - Прекрасно. Вы неоценимый работник! А теперь идите и приведите  себя
в надлежащий вид.
   И тут случилось нечто непредвиденное...
   ПРАВАЯ БРОВЬ ДЖОНА МЕРРИЛЛА ФЕРГЮСОНА  ОТКЛЕИЛАСЬ  И  СВАЛИЛАСЬ,  КАК
КАКАЯ-ТО ГУСЕНИЦА, ПРЯМО НА СТОЛ ПЕРЕД НАМИ.
   Долгое, взрывоопасное молчание повисло в тускло  освещенной  комнате.
Подобное напряжение может возникнуть только в результате шока.
   Человек, которого я принимал за  Джона  Меррилла  Фергюсона,  жалобно
застонал, затем  отбросил  свой  стул  и  хотел  вскочить.  Он  диковато
оглянулся,  совсем  как  панически  напуганный  зверь,   ищущий   способ
удрать... Затем прыгнул в сторону распахнутого окна.
   Моя реакция была автоматической. Я выбросил вперед ногу,  ударил  его
по колену и сбил на пол с таким грохотом, что затряслись стены  бунгало.
Я упал на него, захватил беспорядочно размахивающие  руки  и  прижал  их
коленями, так что он больше ничего не мог сделать.
   Я смотрел на него сверху вниз, сорвал  сначала  вторую  бровь,  потом
усы.
   - Кто вы такой, черт побери? - потребовал  я  в  ярости.  Он  пытался
сбросить меня, но я был гораздо сильнее.
   - Отпустите меня! - взмолился он.
   Усилив нажим на его руки, я ухитрился сорвать с него маску.
   То, что я увидел, настолько потрясло меня, что я онемел от изумления,
по спине у меня пробежали холодные волны.
   В голове у меня возникло воспоминание о насмешливой физиономии Маззо,
который  сказал,  что  с  подобными  молокососами  или  сопляками  часто
случаются транспортные аварии.
   ПРИДАВЛЕННЫЙ К ПОЛУ МОИМИ КОЛЕНЯМИ ЛЕЖАЛ ЭДВАРДС. ЛАРРИ ЭДВАРДС...
   Я вскочил на ноги и отошел в сторону, с изумлением глядя на него.
   - Ларри! Великий боже! Они мне сказали, что ты погиб! - воскликнул я.
   Он медленно поднялся на ноги, вид у него был испуганный и смущенный.
   -  Мне  необходимо  выбраться  отсюда!  -  пронзительно  закричал  он
истерическим голосом.
   - Ну нет! Я тебя отсюда не выпущу, пока  ты  мне  не  объяснишь,  что
происходит, - твердо заявил я.  -  Садись!  Я  дам  тебе  выпить.  Он  с
отчаянием посмотрел на распахнутое окно, потом на меня.
   - И не пытайся, Ларри! - сказал я. - Я  запросто  сломаю  тебе  руку,
если ты не сядешь спокойно и не поговоришь со мной.
   Он поколебался, потом безнадежно пожал плечами и упал  в  кресло.  Не
спуская с него глаз, я подошел к  стенному  бару,  налил  полный  стакан
скотча и протянул ему. Он с жадностью выпил.
   - Почему ты  здесь?  С  какой  стати  ты  пытался  отправить  меня  в
резиденцию? - требовательно спросил я, стоя рядом с ним.
   - Я хотел выиграть время, - невразумительно пробормотал он.  -  Очень
сожалею, Джерри, теперь мне стыдно... Но тогда я  мог  думать  только  о
себе.
   Обойдя его со спины, я сел напротив. - Что ты имеешь в  виду,  Ларри?
Давай-ка,  выкладывай   все   с   самого   начала.   Что   ты   делаешь,
замаскированный под Фергюсона?
   И он заговорил.
   С ним произошло совершенно то же самое, что  и  со  мной.  Лу  Прентц
договорился о том, что он отправится на "смотрины" в отель "Плаза".  Там
он встретился с миссис Харриет. Его одурманили наркотиками по  дороге  в
дом миссис Харриет. Там ему  предложили  немыслимые  деньги:  по  тысяче
долларов в день. Он принял предложение сразу же. С  ним  работал  Чарльз
Дювайн. Он научился подделывать  подпись  Фергюсона  и  довольно  сносно
имитировал его голос. Затем они прилетели в резиденцию Фергюсона.  Одним
словом, точное повторение моей истории...
   - Ты познакомился с Лореттой? - спросил я. Он обтер пот со лба.
   - Я не мог выставить эту ненормальную суку из  своей  постели.  Потом
пошли всякие разговоры о том, что она незамужем и что  приедет  какой-то
священник. Очевидно, ей надо было заполучить  завещание  на  одну  себя.
Думаю, что с тобой она проделывала те же самые штучки.
   - Она умерла. Они ее убили... Он побледнел:
   - Они мне говорили, что она разгуливает во сне...
   - Я был там, когда это случилось... Я слышал, как  она  закричала  от
ужаса... Лунатики не кричат. Маззо сломал ей шею.
   - Нет. Маззо не таков. Уж если ей на самом деле свернули шею, то  это
мог сделать только Педро. Он самый настоящий палач у Дюранта. Когда  они
обнаружат, что меня нет на месте, они бросятся за мной.  Мне  необходимо
убраться как можно дальше от этого проклятого города.
   - Но для чего же два дублера? Я не понимаю... Что ты делал?
   - Я находился в Пекине. Фергюсон душевнобольной. Вот им и приходилось
здесь иметь тебя, а в Китае - меня. Ты дурил голову прессе, а  я  в  это
время обманывал правительство Китая. Я отправился туда с  целой  сворой.
Мое дело было подписывать  бумаги,  а  свора  вела  переговоры.  Сам  же
Фергюсон заперт за решетками в собственной резиденции.
   Я вспомнил про человека, который метался по  комнате  в  левом  крыле
здания.
   Фергюсон!...
   - Ну, а что ты делаешь здесь? Он протянул мне пустой бокал.
   - Повтори, пожалуйста.
   На этот раз я налил скотча и себе.
   После того, как мы выпили, Ларри сказал:
   - Джон Меррилл Фергюсон умер сегодня в шесть часов вечера...
   Я чуть не выронил бокал.
   - Умер?
   - Да... Обширный инфаркт, очевидно...
   - Откуда ты знаешь?
   - В этом нет сомнения. Повезло, иначе и не скажешь... Тут мне здорово
повезло! Я без дела слонялся в  апартаментах  Фергюсона,  когда  в  доме
внезапно поднялась  суматоха.  Раздались  голоса,  забегали  люди.  И  я
услышал,  как  в  моей  двери  повернулся  ключ...   Меня   заперли.   Я
прислушивался. Голоса усиливались. Потом на письменном  столе  тихонечко
затренькал телефон.  К  счастью,  я  поднял  трубку.  Они  позабыли  его
отключить... Маззо звонил миссис Харриет. Он  ей  сказал,  что  Фергюсон
умер. Что за женщина! Ведь это ее сын! Она выслушала это  известие  так,
как будто ей передали прогноз  погоды...  Она  велела  Маззо  ничего  не
предпринимать до ее приезда. Дюрант находится в Вашингтоне. Она сказала,
что сама предупредит его. А потом она сказала... У меня  до  сих  пор  в
ушах звучит ее ровный  холодный  голос:  "Скажи  Педро,  что  Эдвардс  и
Стивенс больше не нужны. Ты понял? Педро будет знать, что нужно делать".
   Я онемел.
   - Она так и сказала?
   - Я повторил тебе слово в слово. Маззо ей ответил, что Педро уехал на
ночь в Майами, но он все сделает завтра. Она хотела еще знать,  известно
ли мне о смерти сына. Маззо ответил, что  нет,  что  я  заперт  в  своих
комнатах. Тогда она сказала, что приедет завтра, и повесила трубку.
   - Ты действительно считаешь, что она распорядилась нас убить?
   Мне как-то не верилось, что возможно такое вероломство.
   - Сколько раз можно повторять тебе одно и то же! - заорал Ларри. -  Я
дождался, когда Маззо отправится спать. Я надел маску. Вытолкнул ключ на
газету, подтянул его в комнату, отпер дверь и вышел.  Хотя  страже  было
известно, что ты  играл  роль  Фергюсона,  меня  они  считали  настоящим
Фергюсоном. Поэтому я без труда сел в "ягуар"  и  приехал  сюда.  Сторож
меня пропустил, тоже посчитав за Фергюсона.
   - Но зачем же ей понадобилось  нас  убивать?  -  я  все  еще  не  мог
поверить в это.
   Он нетерпеливо махнул рукой.
   - Пошевели мозгами! Пекинская операция закончена. Фергюсон умер. Мы с
тобой можем доказать, что это мы  подписывали  все  документы.  И  тогда
разразится дикий скандал! Тут уж никакие деньги не  помогут!  Им  просто
необходимо заткнуть нам рты.
   Я в ужасе смотрел на него.
   - А ты просил меня вернуться в резиденцию!
   У него забегали глаза.
   - Да.., я очень сожалею... Я испугался до потери сознания. Если бы ты
туда приехал, они бы подумали,  что  я  на  месте.  Я  пытался  выиграть
время...
   Я посмотрел на него с отвращением.
   - Какой же ты подлец! Ты посылал меня на верную смерть, чтобы  самому
уцелеть!
   - Не сердись, я потерял голову!  А  теперь  нам  обоим  надо  уносить
отсюда ноги! Мы напрасно  теряем  время.  Когда  Маззо  утром  явится  с
завтраком и обнаружит, что я исчез, они начнут охоту. Послушай,  Джерри,
я видел, как эти люди  работают,  у  них  повсюду  связи.  Я  постараюсь
скрыться в таком месте, где они меня не смогут найти, и пробуду  там  до
тех пор, пока они не убедятся, что я  уже  не  стану  болтать.  Если  ты
хочешь остаться в живых, поступай таким же образом. Как бы ни  сложились
обстоятельства, никому и ничего не рассказывай. Мы с  тобой  ведь  можем
разрушить их империю... Но я не сумасшедший, чтобы делать  это!  У  меня
есть деньги. Я затеряюсь. Советую и тебе последовать  моему  примеру.  У
нас есть восемь часов форы.
   Он вскочил с места и мгновенно растворился в темноте.
   Я не пытался его задерживать. Если бы у него не отвалилась  бровь,  я
бы отправился в резиденцию, а завтра утром умер бы...
   Но сказанное имело смысл. Пора было и мне уезжать. Я не задумался  ни
на минуту. У меня тоже имелись деньги. Уехав из  города,  я  смогу  дать
указание своему банку перевести мои деньги в другой банк.
   Куда же ехать?
   Я должен был сначала справиться  с  паникой...  Войдя  в  спальню,  я
обследовал свой бумажник. У меня было немногим больше  тысячи  долларов.
Сейчас я поеду в Майами, оставлю машину  в  аэропорту,  а  сам  улечу  в
Нью-Йорк. Ну, а там очень просто затеряться.
   Я уложил одежду в два чемодана, потом вспомнил о рукописи.  Ее  я  не
собирался оставлять. Напечатанные листы прекрасно уместились в  один  из