- Не нравится, мистер Райан?
     - Нет,  просто  я  не рассчитал свои силы. Запиши за мной, - сказал я и
вышел на улицу. Ко мне тут же подошел здоровенный коп.
     - Куда вы собираетесь идти? - осведомился он.
     - Естественно, в контору. А в чем дело?
     - Когда вы понадобитесь, вас вызовут, а пока посидите в моей машине.
     Я   молча  уселся  на  сидение.  Толпящиеся  вокруг  зеваки  тут  же  с
лицезрения  "скорой  помощи"  переключились  на  меня.  Я закурил сигарету и
старался  не  обращать  на  них  внимания.  Чем  больше  я  думал  над своим
положением,  тем  меньше  оно  мне  нравилось.  Ясно  было  одно - я попал в
ловушку.
     Через  час  вышли  два  санитара  с  носилками.  Под простыней китаянка
казалась   совсем  маленькой.  Толпа  зашумела.  Санитары  вдвинули  носилки
внутрь,  и  машина  уехала. Вслед за ними отправился врач на своей машине. И
опять   наступило   долгое   ожидание.   Наконец   вышли  парни  из  отдела,
занимающегося  расследованием  убийств. Один из них подал знак моему копу, и
они тоже укатили. Коп открыл дверцу машины и ткнул в меня пальцем:
     - Пошевеливайся, - сказал он. - Лейтенант хочет тебя видеть.
     У  двери  я  столкнулся  со  своим соседом - химиком Джеком Уэйдом, чья
контора  рядом  с  моей.  Уэйд  был  на  три  года  моложе меня. Атлетически
сложенный,  загорелый,  с  короткой  стрижкой  и  живым  взглядом - типичный
мальчик  из  колледжа. Мы не раз встречались в лифте по дороге на работу. Он
производил   впечатление   отличного   парня  и,  так  же,  как  и  Сперроу,
интересовался  моей жизнью. Он часто расспрашивал меня о моих делах, и за то
короткое   время,  что  мы  поднимались  в  лифте,  я  пичкал  его  теми  же
рассказами, что и Сперроу.
     - Что случилось? - спросил он, когда мы вошли в лифт.
     - Сегодня  утром  я  нашел у себя в конторе мертвую китаянку, - ответил
я. - Отсюда и суматоха.
     Он ошарашенно уставился на меня.
     - Мертвую?!
     - Кто-то застрелил ее.
     Он был потрясен.
     - Вы хотите сказать, ее убили?!
     - Да, можно сказать и так.
     - Великий боже! Ну и ну!
     - То же самое сказал и я, увидев ее.
     - Кто же убил ее?
     - В том-то и дело, что это неизвестно. Когда вы ушли вчера из конторы?
     - Около девяти, когда швейцар запирал дверь.
     - Вы не слышали выстрела?
     - Господи... Нет.
     - Уходя, вы не обратили внимания, горел ли свет в моей конторе?
     - Не знаю. Я слышал, вы ушли после шести.
     - Совершенно  верно.  -  Я почему-то успокоился. Значит, китаянку убили
после девяти. Мое алиби имело бледный вид.
     Лифт  остановился  на  четвертом  этаже,  и  мы  вышли. В этот момент в
дверях   моей  конторы  показались  сержант  Палски  со  швейцаром.  Швейцар
посмотрел  на меня так, словно я, по крайней мере, был двухглавым чудовищем.
Ни слова не говоря, они вошли в лифт.
     - Ну,  я  полагаю,  что  теперь  вы долго будете заняты, - сказал Уэйд,
глядя  на  копа,  стоявшего  возле  моей  двери.  - Могу ли я чем-нибудь вам
помочь?
     - Спасибо, - сказал я. - Если понадобится - я дам вам знать.
     Я  прошел  мимо копа в приемную. Комната была совершенно пуста, если не
считать  обгорелых спичек, валявшихся где угодно, но только не в пепельнице.
В  моем  кабинете  лейтенант Ретник сидел развалясь в кресле. Когда я вошел,
он  уставился на меня особым "полицейским" взглядом и молча указал на кресло
для  посетителей,  на  спинке которого осталось пятно крови. Мне не хотелось
касаться его, и я сел на подлокотник.
     - У тебя есть разрешение на ношение оружия? - спросил он.
     - Да.
     - Какой марки револьвер?
     - Специальный полицейский, тридцать восьмого калибра.
     Он протянул руку ладонью вверх.
     - Давай.
     - Он в правом верхнем ящике.
     Ретник долго молча смотрел на меня, потом убрал руку.
     - Его там нет.
     Я вздрогнул от неожиданности.
     - Он должен лежать там.
     Ретник достал сигару и закурил, не спуская с меня взгляда.
     - Ее   застрелили   из   револьвера  тридцать  восьмого  калибра.  Врач
установил,  что  смерть  наступила  в районе трех часов ночи. Слушай, Райан,
почему   бы   тебе  не  рассказать  откровенно,  что  было  в  сумочке  этой
желтокожей?
     Стараясь держать себя в руках, я сказал:
     - Может  быть,  я  кажусь  вам  всего лишь глупым сыщиком, но ведь я не
настолько  глуп,  чтобы  застрелить  клиентку  в своей конторе, к тому же из
собственного  револьвера, даже если в этой проклятой сумочке было все золото
мира.
     Ретник  прикурил  новую  сигару и выпустил в мою сторону струю вонючего
дыма.
     - Не  знаю, может, так оно и было. А может быть, ты решил обмануть всех
и придумал себе железное алиби, - сказал он не очень убежденно.
     - Если  бы  я  убил  ее,  то  мне  было бы известно время, на которое я
должен  обеспечить  себе  алиби.  Тогда  я  не  давал бы вам алиби на восемь
тридцать, а сразу представил на три ночи.
     Он повернулся в моем кресле.
     - Что она делала в твоей конторе в три часа ночи?
     - Хотите, чтобы я высказал свои предположения?
     - Послушай  Райан,  у  нас  в  городе  за последние пять лет не было ни
одного  крупного  преступления.  Мне  нужно  будет  что-то сказать прессе. Я
выслушаю  те  идеи, которые придут тебе в голову. Ты поможешь нам - я помогу
тебе.  Тебя  хоть сейчас можно арестовать и посадить за решетку на основании
имеющихся  у  меня  улик,  но я даю тебе возможность доказать, что ошибаюсь.
Так что выкладывай свои соображения.
     - Предположим,   что  она  живет  не  в  нашем  городе,  но  ей  срочно
понадобилось  поговорить  со  мной.  Не  спрашивайте меня, зачем ей это было
надо  и  почему  она  не  могла поговорить с любым другим частным сыщиком во
Фриско.  Просто  предположим,  что  так  случилось. Допустим, что она решила
лететь  самолетом, и это решение пришло ей в голову в семь часов вечера. Она
знает,  что  пока  долетит  до  места,  меня  в  конторе не будет. Поэтому и
позвонила  сюда.  Хардвик избавился от меня и сел в конторе ждать ее звонка.
Она  говорит  ему,  что  прилетает и будет здесь в три часа утра. Он обещает
ждать.  Из  аэропорта она едет на такси сюда. Он выслушивает ее информацию и
потом убивает.
     - Воспользовавшись для этого твоим револьвером?
     - Видимо, да.
     - Вход  в  здание  был  закрыт  с  девяти  часов  вечера. Замки не были
взломаны. Как же они сюда проникли?
     - Хардвик  должен  был  приехать  сюда  вскоре после моего ухода, и это
произошло  до  того,  как швейцар закрыл дверь. Он знал, что меня не будет в
конторе  и  спокойно  ждал звонка. Когда она приехала, он спустился и провел
ее сюда. Там на двери английский замок, и его легко открыть изнутри.
     - Тебе  нужно  писать сценарии для кино, - раздраженно сказал Ретник. -
И эту сказку ты собираешься рассказать журналистам?
     - Эту   версию   нетрудно  проверить.  Девушку  должны  были  видеть  в
аэропорту. И шофер такси может ее вспомнить.
     - Допустим,  что  все  было  так,  как ты рассказываешь, но если вместо
этого  неизвестного  Хардвика  с  ней разговаривал ты и впустил ее в контору
тоже ты?
     - Этот  Хардвик  совсем  не неизвестный. Если вы справитесь в агентстве
срочной  доставки,  то  вам  скажут,  что он прислал мне триста долларов. Вы
можете  узнать,  что с 19.30 до 22.00 я был на Кеннот-бульваре и после этого
я  все  еще  был  там,  но  мимо  меня  в два часа ночи проехала только одна
машина,  и я не знаю, заметил меня шофер или нет. Молочник подтвердит, что в
шесть часов утра я все еще был там.
     - Меня  интересует  только  то,  где  ты  был между двенадцатью и пятью
часами утра.
     - Я был на Кеннот-бульваре, 33.
     Ретник пожал плечами.
     - Для порядка покажи, что у тебя в карманах.
     Я  вывернул  карманы  и  положил все на стол. Он посмотрел на весь этот
хлам без особого интереса.
     - Будь  я даже тупоголовым идиотом, то и тогда не стал бы таскать улики
в карманах! - разозлился я.
     Он встал.
     - Не  выезжай никуда из города. Один твой неверный шаг - и ты сядешь за
решетку. - С этими словами он вышел из конторы, оставив дверь распахнутой.
     Я  собрал  свои  вещи,  и рассовал их обратно по карманам. Потом закрыл
дверь,  присел  на  стол  и  закурил.  Пока  у  полиции  не было против меня
решающих  улик,  но  все  же кое-что она имела. Многое зависело от того, что
удастся  разузнать  в ближайшие часы. Убийца решил повесить это преступление
на  меня  -  следовательно,  он  не  замедлит подкинуть дополнительные улики
Ретнику.  Исчезновение  пистолета  доказывало, что именно из него преступник
убил  девушку, и он подбросит пистолет туда, где полиция его легко отыщет. Я
слез  со  стола. Нужно действовать, а не размышлять. Я запер контору и пошел
к  лифту.  Через  матовое  стекло  двери конторы Джека Уэйда четко был виден
силуэт Ретника. Он собирал улики против меня.
     Спустившись  в  вестибюль, я прошел мимо двух копов к своей машине, сел
в  нее и захлопнул дверцу. Нервы у меня были так напряжены, что я чувствовал
настоятельную  необходимость глотнуть виски. Обычно я не позволяю себе этого
раньше шести вечера, но сегодня был исключительный случай.
     Я  открыл  отделение  для перчаток, где у меня всегда хранилась бутылка
виски. Потянувшись за ней, я вдруг застыл. Во рту пересохло.
     В  отделении для перчаток лежал мой револьвер и сумочка из крокодиловой
кожи! Сумочка, несомненно, принадлежала мертвой китаянке.


     Позади  полицейского участка находился большой двор, обнесенный высокой
изгородью.  Здесь  располагался  парк  патрульных  машин.  На  стене  висело
объявление,  гласящее,  что  здесь  могут останавливаться только полицейские
машины.  Я  свернул  в  открытые  ворота  и  поставил  автомобиль  рядом  со
служебной  машиной.  Не успел я заглушить мотор, как передо мной возник коп.
На его ирландском лице была написана ярость.
     - Эй!  В  чем дело? - заорал он так, что было слышно за два квартала. -
Вы что, читать не умеете?
     - Ни  в  чем,  -  невозмутимо  ответил  я, вынимая ключ из зажигания. -
Читать я умею и даже длинные слова.
     Я  подумал,  что  малый  лопнет  от  ярости.  Некоторое время он только
открывал  и закрывал рот, стараясь подобрать наиболее подходящее для данного
случая выражение. Не дождавшись этого, я улыбнулся ему.
     - Мне  разрешил остановиться здесь Ретник, родственник мэра. Обратитесь
с претензиями к нему, но не обижайтесь, если получите хороший пинок.
     У  копа  был  такой  вид,  словно он проглотил пчелу. Молча смерив меня
уничтожающим  взглядом,  он  зашагал  прочь.  Мне  пришлось  прождать  минут
двадцать,  прежде чем машина Ретника въехала во двор. Лейтенант вылез из нее
и не глядя на меня направился к дверям полиции.
     - Лейтенант...
     Я  позвал  его  негромко,  но тем не менее он услышал и оглянулся через
плечо.
     - Что ты здесь делаешь? - удивленно спросил он.
     - Жду вас.
     - Ну, вот он я. В чем дело?
     Я вышел из машины.
     - Вы обыскали меня, но забыли обыскать мою машину, лейтенант.
     Он стоял, тяжело дыша через узкие ноздри.
     - Чего ради я должен ее обыскивать?
     - Вам  хотелось знать, где сумочка желтокожей и пистолет, из которого я
застрелил  ее.  Вот  я  и  подумал,  что следовало бы обыскать и мою машину.
Поэтому и привел ее сюда...
     Лицо Ретника потемнело от ярости.
     - Послушай,  ты, сукин сын! - выдавил он из себя. - Мне некогда с тобой
разговаривать.  Я  поручу  это Палски. Он прочистит тебе мозги, а то ты стал
что-то слишком умным.
     - Лучше загляните в отделение для перчаток, лейтенант.
     Я  отошел  от  машины,  оставив отделение открытым. Ретник наклонился и
заглянул   туда.   Я   наблюдал   за  его  реакцией.  Его  ярость  сменилась
недоумением.  Он  не  дотронулся  ни  до  сумочки,  ни до револьвера. Просто
некоторое время молча взирал на все это, потом повернулся ко мне.
     - Это твой револьвер?
     - Да.
     - А сумочка принадлежала китаянке?
     - Не мне же!
     - Итак, это ты убил ее?
     - Я  открыл  свои карты так, как они мне выпали, - сказал я. - Большего
сделать не могу. Это уж ваше дело - принимать решения.
     Ретник  подозвал  стоявшего у двери копа и приказал найти Палски. Затем
снова перенес свое внимание на револьвер и сумочку, не притрагиваясь к ним.
     - Теперь у тебя нет ни единого шанса выкрутиться, - сказал он.
     - Его  не  было  бы,  если бы я не показал вам эту находку. Но теперь я
выиграл один шанс, не более.
     - Ты  всегда  запираешь  машину?  - спросил он, в то время как его мозг
буквально кипел от умственной работы.
     - Да,  но  в ящике стола, где лежал револьвер, находился запасной ключ.
Я специально не искал, но держу пари, его там нет.
     Ретник почесал щеку.
     - Верно, когда я искал револьвер, в ящике никакого ключа не видел.
     К нам подошел Палски.
     - Займись  этой  машиной,  -  приказал  ему  Ретник. - Проверь все, что
можно. Осторожнее с револьвером. Не помешает показать его Лейси.
     Ретник  кивнул мне, и мы пошли к зданию полицейского участка. В длинном
коридоре  стоял  обычный  для  подобных заведений запах. Кабинет Ретника был
размером  с  куриный  насест.  В  нем  стояли  стол,  два  стула  и  шкаф  с
картотекой.  Комната  была уютна, как приемный покой сиротского дома. Ретник
указал мне на стул, а сам уселся на свое место.
     - Это  ваш  кабинет?  -  спросил  я  с  интересом.  -  Мне кажется, что
родственнику мэра можно было бы подобрать что-нибудь более комфортабельное.
     - Думай  не  о  моем кабинете, а о своем невезении, - отрезал Ретник. -
Если  девушку  убили  из  этого  револьвера,  и это ее сумочка, считай, твоя
песенка спета.
     - Вы  так  думаете? - спросил я, усаживаясь поудобнее на жестком стуле.
-  Знаете, минут десять я боролся с искушением выбросить револьвер и сумочку
в  море.  Если бы я это сделал, то ни вы, ни ваши умники ничего не смогли бы
узнать. Но я решил дать вам шанс на случайный успех.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Я  не  выбросил  эти  вещи  в  море  лишь  потому,  что  они мне явно
подброшены.  Это  завершает  всю  интригу.  Если бы я выбросил их, то вам не
удалось бы распутать дело.
     Ретник склонил голову набок.
     - Итак,  я  получаю  сумочку  и  револьвер, но почему ты думаешь, что я
распутаю это дело?
     - Потому  что  вы теперь не будете сосредоточивать все свое внимание на
мне, а станете искать настоящего убийцу, а этого он как раз и боится.
     После  некоторого раздумья Ретник вынул портсигар и милостиво предложил
мне  закурить. За все время нашего знакомства это был первый дружеский шаг с
его  стороны.  Я  взял  сигару,  чтобы  показать,  что  ценю этот жест, хотя
терпеть не могу сигар. Мы закурили.
     - Хорошо,  Райан, - сказал он. - Я верю тебе. Мне было бы гораздо легче
доказать,  что  девушку  убил ты. Но мне этого не хочется. Ты дешевый сыщик,
но  далеко  не дурак. О'кей, можешь считать, что купил меня. Я снимаю с тебя
подозрение в убийстве.
     "Так-то лучше" - подумал я.
     - Но  ты  не  очень-то  радуйся,  -  продолжал  он. - Тебе еще придется
убедить  в  этом  прокурора,  а  он  весьма  неприятный тип. Зная, что ты на
подозрении,  он  может  затеять  против тебя дело. Зачем ему ждать, пока все
выяснится.
     Господи, на это нечего было возразить.
     Ретник  посмотрел в окно, выходившее на двор многоквартирного дома. Там
висело белье и стояли детские коляски.
     - Я  должен  покопаться  в  этом  деле,  прежде чем приму окончательное
решение,  - наконец изрек он. - Как тебя зарегистрировать, как свидетеля или
как добровольно помогающего?
     - Как добровольно помогающего.
     Он  поднял  трубку телефона и вызвал полицейского. Это оказался молодой
человек  в  штатском,  по-видимому,  паренек из породы добросовестных людей.
Полицейская  служба  еще  не  успела  ему  надоесть. Он посмотрел на Ретника
преданным  собачьим  взглядом.  Тот  ткнул  в  меня  пальцем,  как в бедного
родственника.
     - Это  сыщик Нельсон Райан. Развлеки его, пока он мне не понадобится. -
Он  посмотрел  на  меня.  -  Это Паттерс. Он только начал служить в полиции.
Постарайся не развращать его больше, чем надо.
     В   сопровождении   Паттерса  я  прошел  в  комнату,  пропахшую  потом,
дезинфекцией  и  страхом.  Я  уселся  на  подоконник, а Паттерс - на краешек
стула.
     - Чувствуй  себя свободнее, - разрешил я. - Нам, скорее всего, придется
довольствоваться  обществом  друг  друга. Твой босс попытается доказать, что
это именно я убил китаянку, но ему вряд ли это удастся.
     Он  выкатил на меня глаза, и я решил расшевелить его, предложив огрызок
сигары, которой угостил меня Ретник.
     - У  тебя есть коллекция? Не хочешь ли приобщить музейный экспонат? Эту
сигару мне подарил твой лейтенант.
     Лицо Паттерса застыло, он удивительно стал похож на обычного копа.
     - Послушайте, мы не любим...
     - Знаю,  знаю, - перебил я его. - Мне не раз приходилось слышать это от
Ретника.  Я  мешаю  вам и становлюсь у вас на дороге. Ну и что из этого? Мне
ведь  надо  как-то  зарабатывать  себе  на хлеб? Так неужели я не имею права
немного  подурачить  вас?  Почему  копы  так  обидчивы? - Я усмехнулся и он,
после  некоторого  раздумья,  улыбнулся  в  ответ.  Так  мы  поладили друг с
другом.
     Когда  подошло  время  ленча,  какой-то  коп  принес  нам бобы с мясом.
Паттерс  с  удовольствием  уплетал  их,  я  же немного поковырял в тарелке и
отставил.  Потом  Паттерс достал из кармана карты, и мы начали играть в джин
на  спички.  Выиграв  целую  коробку,  я  показал  ему,  как  обжуливать,  и
предложил  научить  этому несложному фокусу. Он оказался прилежным учеником.
Около  восьми  все  тот  же  коп  снова принес нам бобы с мясом. Мы съели их
только  для  того,  чтобы  отвлечься.  Потом  снова  засели  в джин. Паттерс
научился  так  хорошо мошенничать, что отыграл коробку спичек обратно. Около
двенадцати  зазвонил  телефон.  Мой  партнер  снял трубку. Выслушав, что ему
сказали, он произнес: "Слушаюсь, сэр", - и повесил трубку на место.
     - Лейтенант  Ретник  хочет  вас  видеть,  -  сказал он, вставая. Мы оба
почувствовали  себя,  как  пассажиры  поезда,  когда  паровоз дает последний
гудок  и можно больше не слушать разговоры провожающих. Через минуту я был в
кабинете  Ретника.  Выглядел  он неважно. Указав мне на стул, он сделал знак
Паттерсу  выйти.  Когда  тот  послушно  ретировался, я сел. Наступила долгая
пауза.
     - Тебе  повезло,  -  наконец сказал он. - Хотя я не инкриминировал тебе
убийство  девушки,  но дело это раскручивала прокуратура... Доказано, что ты
не мог сделать этого. Считай себя счастливчиком.
     Я  провел  в  полицейском  участке  долгих  пятнадцать  часов, терзаясь
сомнениями,  правильно  ли  разыграл  свои  карты.  Иногда  меня  охватывала
тревога. Теперь, услышав эти слова, я облегченно вздохнул.
     - Да, мне повезло, - хмыкнул я.
     Ретник  потянулся  за  сигарой,  но  тут  обнаружил,  что у него во рту
торчит уже потухший окурок. Он усмехнулся и выбросил его в корзину.
     - Последние   двенадцать  часов  твоим  делом  занималась  вся  полиция
города.  Мы  нашли  свидетеля, который видел тебя на Кеннот-бульваре в 2.30.
Он  адвокат  и  очень не любит прокурора, так что будет рад тому насолить. В
общем, все в порядке.
     - Вы не предполагаете, кто убийца?
     Ретник  опять предложил мне сигару, но на этот раз я отказался. Спрятав
портсигар в карман, он ответил:
     - Еще  рано  строить  гипотезы,  слишком  чисто  все сработано, никаких
следов.
     - Вы установили личность китаянки?
     - Конечно.  Это  было нетрудно. Документов в сумочке не оказалось, но в
аэропорту   ее   запомнили.  Она  прилетела  из  Гонконга.  Ее  зовут  Джоян
Джефферсон.  Поверишь  или  нет,  но  она  оказалась невесткой Джона Уилбура
Джефферсона,  старика-м