- Опять дерзите?
   - Как скажете, начальник. Я взял бутылку и фужер:
   - Допью в постели, не возражаете?
   - Не одобряю склонность к спиртному.
   - А я и не нуждаюсь в вашем одобрении. Где мне прикорнуть?
   Он переборол себя, и мы отправились узким коридором в какую-то комнату, в
которой пахло плесенью. Но, кроме запаха, спальню не в чем было упрекнуть.
   - Спокойной ночи, Джексон!
   Я налил виски, выпил, налил еще и подошел к окну.  Надо  было  проветрить
комнату, а заодно и мозги.
   Из распахнутого окна я мог наблюдать только верхушки деревьев. Прямо подо
мной можно было различить плоский карниз.
   Я не придумал ничего лучшего, как вылезть и встать на него.
   Теперь я рассмотрел лужайку перед домом и бассейн,  заросший  кувшинками,
которые казались серебристыми в лунном свете. На  парапете  сидела  девушка.
Если бы не красный огонек сигареты, ее можно было бы принять за  статую,  до
того она была неподвижна.
   Некоторое время я следил за  огоньком.  Но  он  ни  разу  не  шелохнулся.
Пришлось вернуться в спальню тем же путем, что и выходил.
   На моей кровати сидел шофер.
   - Решил подышать свежим воздухом! - Я не подал виду, что удивлен.  -  Тут
довольно затхлая атмосфера.
   - Это в точку! - согласился он басом. - А ведь мы с вами знакомы.
   - Да, - признался я. - Мы встречались в порту. Меня зовут Джексон.
   - Частный детектив?
   - Был. Месяц назад. Теперь я бросил это дело.
   - До меня доходили кое-какие слухи... Что, легавые допекли?
   - Не без того, - я поискал второй фужер, но за неимением плеснул в  свой.
- Выпьешь глоточек?
   Он с жадностью вцепился в свою порцию, и моментально ее не стало.
   - Я не могу долго разговаривать с вами. Они не обрадуются, узнав об этом.
   - Просто пришел вмазать?
   Он отрицательно покачал головой:
   - Я хотел вам кое-что предложить. Я подслушал, как вы обращались  с  этим
гадом Паркером. Нам надо действовать сообща.
   - Вполне возможно. Как тебя зовут?
   - Макс Отис. Служу первый день. По тону, каким это было  произнесено,  не
составляло труда догадаться, что и одного дня оказалось предостаточно.
   - Деньги, конечно, неслабые, но обращаются со мной как с собакой. Дождусь
конца недели и сбегу.
   - Уже оповестил хозяев?
   - Паркер хуже Германа. Все время придирается: и то ему не так, и это  ему
не эдак. Видел, как он сегодня меня?..
   - Видел.
   У меня не было желания выслушивать его жалобы - я нуждался в информации.
   - А чем ты занимаешься здесь?
   - Всем: готовлю, прибираю, вожу  колымагу,  чищу  обувь  и  одежду  этого
подонка Паркера, покупаю жратву и поддачу - работы невпроворот.
   - А они в этом доме давно?
   - Я же сказал, с сегодняшнего дня. Я все здесь и устраивал.
   - Мебель и все такое?
   - Нет, они сняли эту лачугу со всякой всячиной.
   - На какое время?
   - Ты слишком много хочешь знать. Они только  приказывают,  но  ничего  не
объясняют.
   - Их только двое?
   - Да. И девчонка.
   Значит, зрение  меня  не  подвело.  Девушка  все  же  была.  Я  опрокинул
стаканчик и снова наполнил оба.
   - Ты ее видел?
   - Да. Хорошенькая мордашка. Но не из болтливых. Ее зовут Веда  Руке.  Она
так же любит Паркера, как и я.
   - Это она сидела в саду возле бассейна?
   - Возможно. Она сидит там весь день.
   - Кто тебе предложил эту работу?
   - Паркер. Я встретил его в городе. Он все обо мне знал, Сказал, что  я  с
ними хорошо заработаю. - Он нахмурился и посмотрел на стакан.
   - Я бы ни за что не согласился, если бы знал, что Паркер  такая  сволочь.
Не будь у него револьвера, я давно дал бы ему пинка.
   - Револьвера?
   - В специальной кобуре под мышкой. Мне  кажется,  он  знает,  как  с  ним
обращаться.
   - Что у них за дело?
   - Мне не говорили. Я знаю не больше вашего. Никто не приходит, не звонит.
Они вроде бы ждут чего-то. Я улыбнулся. Непременно что-то произойдет.
   - Ну что ж, старина, отправляйся спать. Я помню, что  ты  мне  сказал,  и
буду иметь тебя в виду, но и ты держи ухо востро. Если  схитрить,  то  можно
будет кое-что разнюхать.
   - А ты ничего не знаешь? Здесь творится что-то неладное, и мне это совсем
не нравится.
   - Кое-что я могу тебе сообщить. Девочка Руке разгуливает во сне.
   Он был ошарашен:
   - Без дураков?
   - Естественно, поэтому я и здесь.  И  еще,  она  скидывает  шмотки  перед
публикой.
   Он пережевывал эту мысль, которая пришлась ему по вкусу.
   - Что-то есть странное в ней, - сказал я,  -  прими  к  сведению  и  будь
начеку. Я подтолкнул его к двери.
   - И пусть тебе повезет.

Глава 3

   Я встретился с Ведой Руке  лишь  во  второй  половине  дня.  Утром  мы  с
Паркером поехали на "паккарде" к дому Бретта. Мы поднимались  по  извилистой
узкой дорожке до самого конца Оушн Райз.
   Машину вел Паркер. И взял слишком быстрый темп. Пару раз машину  заносило
так, что задние колеса оказывались в опасной близости от края пропасти.
   Я молчал.
   Он вел машину небрежно, касаясь руля кончиками пальцев,  словно  боясь  к
нему притронуться. Прошло немало времени, прежде чем показался  дом  Бретта.
Окруженный четырехметровой стеной, он был построен на  возвышении  и  хорошо
просматривался издалека, но вблизи был скрыт деревьями и кустарниками.
   Паркер остановил машину, чтобы я смог осмотреться. Мы достали план, и  он
показал мне, где находится служебная дверь.
   - Нужно лишь перелезть через стенку, - сказал  он.  Так  как  это  делать
придется мне, а не ему, он не находил в том ничего трудного.
   - Поверху проходит колючая проволока,  -  добавил  он,  -  но  это  можно
уладить.
   Перед  большими  железными  воротами  появился  сторож.  Было   ему   лет
пятьдесят, и выглядел он настоящим здоровяком, а  его  внимательные  голубые
глаза следили за нами до тех пор, пока мы не остановились метрах в  пяти  от
ворот.
   - Подождите, я с ним поговорю, - сказал Паркер. Сторож  двинулся  в  нашу
сторону. Маленького роста,  коренастый,  с  плечами  боксера.  На  нем  была
коричневая рубашка,  вельветовые  брюки  и  фуражка  с  козырьком.  Толстые,
короткие ноги были обуты в кожаные сапоги.
   - Я думал, что это дорога на Санта-Медину, - сказал  Паркер,  высунувшись
из машины.
   Сторож, поставив начищенный сапог  на  порог  нашей  машины,  внимательно
рассмотрел Паркера и затем меня. Если бы мне и не сказали,  что  это  бывший
полицейский, я все равно бы догадался по презрительному выражению глаз.
   - Это частная дорога, - сказал он язвительным голосом, - так  указано  на
дорожном щите у развилки, за восемьсот метров отсюда. Дорога на Санта-Медину
поворачивает налево. Что вы здесь потеряли?
   Пока он разглагольствовал, я рассматривал стены. Они были  гладкими,  как
стекло, и сверху проходили три ряда колючей  проволоки,  достаточно  острой,
чтобы впиться в мое мясо.
   - Я решил,  что  как  раз  левая  дорога  частная,  -  продолжал  Паркер,
безмятежно улыбаясь. - Извините нас за вторжение.
   У меня была возможность рассмотреть еще кое-что. Возле сторожевой  будки,
зевая на солнце, сидела собака. Собака-волк. У нее были такие большие клыки,
что на них можно было повесить шляпу.
   - Проезжайте, - сказал сторож. - Когда у вас появится  побольше  времени,
научитесь читать дорожные указатели.
   Объемистую талию сторожа опоясывала портупея,  а  из  кобуры  выглядывала
рукоятка огромного кольта, отполированная частым употреблением.
   - Не нужно грубить, - спокойно сказал Паркер.  -  Тут  кто  угодно  может
ошибиться.
   - Ну и красавца родила твоя мать, - ответил сторож. Паркер вспыхнул.
   - Это оскорбление, - ответил он сухо. - Я буду жаловаться вашему хозяину.
   - Двигай, двигай, - проворчал сторож. - Убирайтесь отсюда со своей  кучей
железа, пока я не дал тебе более веский повод для жалобы.
   Мы отправились тем же путем, что и приехали. Я  наблюдал  за  сторожем  в
зеркальце машины. Он стоял на середине дороги  и  смотрел  в  нашу  сторону,
толстый и надменный.
   - Очаровательный добряк, - сказал я улыбаясь.
   - Есть еще один такой же. Ночью они дежурят вместе.
   - Вы видели собаку?
   - Собаку? - он посмотрел на меня. - Какую собаку?
   - Собаку с волчьими зубами. Вид у  нее  даже  более  свирепый,  нежели  у
сторожа, к тому же она голодна, да и проволока заострена  на  славу.  Думаю,
мне не мешало бы застраховаться.
   - Вы не получите от нас больше ни цента, если хотите знать, - выдавил  из
себя Паркер.
   - Как раз об этом я и толкую.
   С псом придется считаться. Должно быть, приятно смотреть, как это кроткое
животное пускает слюни в темноте. Да, старина,  вам  придется  переиграть  и
немного раскошелиться.
   - Тысяча или ничего, - отрезал Паркер, - так что умерьте ваш аппетит.
   - Вам следует набавить. Бретт может заплатить мне гораздо  больше.  И  не
говорите "умерьте свой аппетит", пока не знаете, сколько я запрошу.
   Я увидел, как сузились его глаза. Значит, попал в точку.
   - Предупреждаю вас, Джексон, - сказал  Паркер  сквозь  зубы,  -  оставьте
фокусы. Мы заключили сделку, вы получили задаток, значит, пойдете с нами  до
конца.
   - Переговорите с Германом. Я хочу на пять сотен больше,  или  выбываю  из
игры. Герман не говорил мне ни о стороже, ни о стене, ни о проволоке, ни тем
более о собаке. Он представил всю работу так, будто  ее  можно  выполнить  с
закрытыми глазами.
   - Вы или берете тысячу, или пожалеете об этом, - его руки  сжали  руль  с
такой силой, что побелели костяшки пальцев. - Я не позволю какому-то негодяю
шантажировать меня. Я вас не нанимал, все претензии к Герману.
   Он увеличил скорость, и на обратную дорогу мы  затратили  времени  в  три
раза меньше.
   - Пойдем к Герману, - сказал он. Мы прошли в комнату.
   Герман  сидел  на  огромном  стуле  и,  потирая  розовое   лицо,   мрачно
приготовился слушать.
   - Я сказал ему, что не позволю делать из нас дураков,  -  сказал  Паркер.
Глаза его метали молнии. Герман внимательно посмотрел на меня:
   - Было бы лучше, если бы вы оставили свои увертки, мистер Джексон.
   - Какие увертки? - спросил я улыбаясь. - Просто пять сотен мне нужны  для
полной уверенности. Хотелось бы мне, чтобы вы увидели сторожа и полюбовались
на собаку. После этого вы согласились бы сразу на мои условия.
   - Согласен, - сказал он, - я ничего не знал ни о стороже,  ни  о  собаке.
Пять сотен добавлю, но это все. Паркер готов был взорваться.
   - Не нервничайте, Доминик, - Герман повернулся к  нему  и  нахмурился.  -
Если вы знали о сторожах, вам следовало сказать об этом.
   - Он нас шантажирует, - разбушевался Паркер. - Вы  будете  дураком,  если
заплатите. Когда он прекратит...
   - Предоставьте это решать мне, - оборвал Герман. Он был  невозмутим,  как
китаец в чайном салоне. Паркер постоял, поглядел на меня и вышел.
   - Следовало бы вручить деньги прямо сейчас, - сказал я. - Если  встречусь
с собакой, платить будет некому.
   В конце концов Герман выложил еще две с половиной сотни.
   Я позаимствовал  листок  и  конверт,  приготовив  еще  один  сюрприз  для
директора моего банка. Как раз перед домом находился ящик для писем.
   Герман наблюдал за мной из окна,  когда  я  пошел  по  дороге  и  опустил
конверт в ящик.
   Ну что ж, я - молодец, собрал почти пять сотен, ничего  пока  не  сделав.
Зелененькие попали туда, откуда ни один из этих парней не сможет их забрать.
Однако мне не понравилась легкость, с какой Герман  уступил  эти  деньги.  Я
знал, что у Паркера мне ни за что не удалось бы их вырвать.  Но  Герман  был
хитрее Паркера. По выражению его лица ничего нельзя было  прочесть.  Но  это
меня не смущало. Было понятно, что, когда возвращу пудреницу, деньги вырвать
будет гораздо сложнее.
   Пока все шло хорошо, но относительно будущего имелись кое-какие опасения,
которые становились все более  определенными.  Я  напомнил  себе,  что  Макс
сказал по поводу хлопушки Паркера.  Сейчас  они  хотели,  чтобы  я  выполнил
работу, для которой Герман был слишком толст, а Паркер слишком  труслив.  Но
когда работа будет сделана, я им стану не нужен. Вот тогда-то  и  надо  быть
начеку.
   Пришел Макс. Сказать, что завтрак готов. Я сидел на террасе,  откуда  мне
было видно лужайку. Я собирался заговорить с моим новым  приятелем,  но  тот
стал делать  мне  предостерегающие  знаки.  Бросив  взгляд  через  плечо,  я
заметил, что мой закадычный друг Паркер наблюдает за нами через застекленную
дверь. Он подошел к нам, лицо его было застывшим, но собой он еще владел.
   - Для ночной операции все готово, - сообщил он,  когда  Макс  ушел.  -  Я
дойду с вами до стены и буду ждать вас возле машины.
   - Пойдемте на дело вместе, вы сможете отвлечь собаку. Он не ответил, и мы
прошли в столовую. Пока я расправлялся  с  едой,  Паркер  сообщил  мне,  что
приготовил веревку с крюком.
   - Вам нужна будет веревка, чтобы забраться на стену. Есть хорошие ножницы
для резки проволоки и фонарик. Еще что-нибудь?
   - А для собаки?
   - Налитой свинцом дубинки для нее будет достаточно? - вмешался Герман.  -
Я велю Максу раздобыть ее.
   - Числовая комбинация сейфа?
   - Я записал ее вам, - ответил Паркер. -  Вы  найдете  за  сейфом  провод,
который нужно перерезать, прежде чем прикоснуться  к  сейфу.  Окон  тоже  не
касайтесь.
   - Это кажется вам таким простым, - съязвил я.
   - Для человека с вашим опытом это просто, - мягко сказал Герман. - Но  не
нужно лишнего риска. Я не хочу неприятностей.
   - Значит, нас уже двое, - сказал я улыбаясь. После завтрака я  отправился
вздремнуть в сад. Там я и встретил Веду Руке.
   Я пошел к бассейну, рассчитывая найти ее там. Она там и была. Так же, как
и ночью, она сидела на парапете бассейна. Ее ноги были обуты в  сандалии,  и
она болтала ими в  нескольких  сантиметрах  от  воды.  На  ней  были  желтые
вельветовые брюки и желтая рубашка. Черные волосы свободно падали  на  плечи
"а ля Жанна д'Арк ". Она была маленькая, крепкая и, казалось,  вся  состояла
из выпуклых линий. Во всем теле чувствовалась сила. Это не значит,  что  она
была мускулистой, нет. Это  скорее  ощущалось,  чем  виделось.  Ее  запястья
выглядели стальными, а бедра, если до них дотронуться, крепкими, как гранит.
Лицо было бледное, маленькое и сосредоточенное. Глаза цвета лазури -  живыми
и наблюдательными.
   Бывают женщины, при виде которых мысли роятся в голове, цепляясь одна  за
другую, но тут же пропадают, как  только  такая  женщина  исчезает  из  поля
зрения. Веда отличалась от них, как джин от воды. Эта разница - в  крепости,
которая присуща индивидууму, а она у нее была.
   Как только увидел ее, я понял, что погиб. Если бы  я  был  благоразумным,
должен бы бежать, не останавливаясь, пока не добрался бы до границы штата.
   Герману я бы сказал, что передумал, вернул деньги  и  -  прочь  от  этого
дома.
   Да, это было самым лучшим решением. Мне следовало понять, что, как только
девушка втемяшится мне в башку, я буду думать о работе только наполовину.  А
когда парень в таком состоянии, на него нельзя положиться. Все это  я  знал,
но мне было все равно.
   - Здравствуйте, - сказал я. - Я слышал о вас. Вы ходите во сне?
   Она задумчиво посмотрела на меня. Ни приветствия, ни улыбки.
   - Я тоже слышала о вас, - сказала она.
   Вопрос, казалось, был исчерпан. Воцарилось мучительное молчание, во время
которого мы смотрели друг на друга.
   Она не двигалась. У нее была удивительная  способность  сохранять  полную
неподвижность. Даже дыхания не было слышно.
   - Вы знаете, зачем я здесь?
   - Да.
   Говорить было не о чем. Я смотрел на воду и видел ее отражение. Оно  было
замечательным.
   Вдруг у меня возникла, мысль, что я тоже ей понравился. Я чувствовал, что
заронил в ней искру, но  еще  долго  придется  работать,  чтобы  разгорелось
пламя.
   Я многое повидал в жизни и знал немало женщин, но все они доставляли  мне
чуточку удовольствия  и  бездну  огорчений.  Женщины  -  забавные  существа,
никогда не знаешь, что от них ожидать в следующую минуту, да они,  зачастую,
сами этого не знают. Они меняют настроение чаще, чем ящерица  хвост.  Улучив
момент, когда у них появится настроение, вы должны ухватиться за него  и  не
выпускать из рук. Но такие упражнения  не  для  меня.  Я  люблю  действовать
быстро, напористо, как выстрел в спину из мушкета.
   Я обошел бассейн и  теперь  стоял  возле  Веды.  Она  по-прежнему  сидела
неподвижно, словно статуя, сложив руки на коленях. Я почувствовал ее  запах,
не  резкий  и  навязчивый,  а  одурманивающий  и  ускользающий.  Сердце  мое
болезненно заколотилось.
   Я стоял за ее спиной и ждал. У меня было такое чувство,  будто  схватился
голыми руками за провод высокого напряжения. Меня дергало и трясло.
   Она медленно обернулась и посмотрела на меня. Я схватил в ладони ее  лицо
и впился губами в ее губы.
   Веда не сопротивлялась. Мы стояли так несколько секунд, а может, и  целую
вечность. Рот девушки был полуоткрыт, и я чувствовал ее  дыхание.  Несколько
секунд хватило для того, чтобы понять, до чего же здорово - прижать  к  себе
это молодое, крепкое тело! Потом она оттолкнула меня, сжав пальцы в кулачки.
Мы молча посмотрели друг  на  друга,  ее  лазурные  глаза  были  спокойны  и
безразличны, как вода в бассейне.
   - Вы всегда так энергично принимаетесь за дело? - спросила  она,  В  моей
груди ощущалась непонятная тяжесть, мешающая думать.
   Когда  я  заговорил,  из  моего  горла   раздалось   кваканье,   которому
позавидовали бы лягушки.
   - Я нахожу, что это здорово и следовало  бы  повторить.  Она  перебросила
ноги  через  парапет  и  встала.  Ее  маленькая  темноволосая  головка  едва
доставала мне до плеча. Держалась она вызывающе и прямо.
   - Может быть, - сказала она, удаляясь.
   Я посмотрел ей вслед.
   Фигура была грациозной и стройной.
   Веда ни разу не обернулась. Я наблюдал за ней до тех  пор,  пока  она  не
скрылась в доме. Тогда я сел и закурил. Мои  руки  дрожали,  как  листья  на
ветру. Все остальное время я провел возле бассейна.
   Ничего больше не произошло. Никто ко мне не подошел, никто не наблюдал из
окна. У меня было достаточно  времени,  чтобы  все  продумать  перед  ночным
заданием: как избавиться от сторожей  и  собаки,  как  спуститься  со  стены
незамеченным, как открыть сейф. Но мысли мои все время возвращались  к  этой
загадочной женщине - Веде Руке. Я думал  о  ней  даже  тогда,  когда  солнце
погасило последние лучи и на лужайку опустилась темнота. Я продолжал  думать
о ней и тогда, когда Паркер подошел ко мне.  Я  смотрел  на  него  невидящим
взглядом, словно его и не было.
   -  Вам  лучше  вернуться,  -  сухо  заметил  он.  -  Нам  необходимо  все
окончательно оговорить. Лучше всего отправиться в девять часов вечера, когда
будет светить луна.
   Мы вернулись в дом. Веды не было ни в гостиной, ни в холле. Я  напряженно
ждал какого-либо звука, который сигнализировал  бы  о  ее  приходе,  но  дом
молчал, напоминая своим безмолвием морг.
   - Доминик подаст вам кинжал, - сказал Герман,  -  когда  вы  залезете  на
стену. Будьте с ним осторожны.
   Паркер дал мне ключ, который, по его словам, открывал служебную дверь,  и
мы снова занялись изучением плана.
   - Я хотел бы получить еще двести долларов, - сказал я.  -  Вы  должны  их
дать мне прямо сейчас.
   - Доминик вручит их вместе с кинжалом, - ответил Герман, - у  вас  и  так
уже достаточно денег, хотя вы еще ни цента  не  заработали.  Я  хочу  видеть
результат, прежде чем вручить вам остальную сумму.
   Я улыбнулся:
   - О'кей. Но без гонорара на стену не полезу. Я ожидал увидеть Веду  перед
обедом, но ее нигде не было. Примерно в середине обеда я  вдруг  понял,  что
мне необходимо знать, где она находится. Как бы между прочим, я сказал,  что
видел девушку в саду и это, без сомнения, могла быть только Веда  Руке.  Так
почему она не обедает вместе с нами?
   Паркер стал зеленовато-белым. Он сжал пальцы с такой силой, что они  чуть
не продырявили кожу на ладонях. Он что-то проговорил срывающимся голосом, но