огли слышать выстрелы? - встревожилась Глория.
   - - Вокруг на целую милю никого нет. А если и слышали,  то  подумают,
что это работает трактор. Успокойся, Глория.  Садись,  детка.  Ты  стала
такой бледной. А я пока уберу этих двоих. Глория  медленно  приходила  в
себя.
   - Ты прав, но я не собираюсь падать в обморок, не малокровная девица.
Я тебе помогу. Ты ведь знаешь, как я тебя люблю.
   Дикс улыбнулся Глории. На синем лице это выглядело жутко.
   - Эд, поцелуй меня.
   - Сначала я уберу трупы, а затем покажу на тебе высший класс верховой
езды. Ты увидишь, что даже Коллинзу далеко до меня в этом виде спорта.
   Глория положила руки ему на плечи:
   - Я люблю тебя, Эд. Все будет в порядке, лишь бы добраться до Парижа.
   - Давай сперва уберем эти смердящие трупы, а после этого отметим  это
дело.
   Глория вопросительно посмотрела на него  и  ухватила  Луи  за  правую
ногу.
   - Занесем его в амбар, - и Дикс взял труп за другую ногу.
   - Я видел, как они волокли труп в  амбар.  Как  только  они  скрылись
внутри, я вытащил платок и вытер лицо. Пот лил  с  меня  градом.  Теперь
игра повернулась по-другому. Я вытащил пистолет Берри: мне  нельзя  было
промахиваться.
   Через несколько минут  они  уже  тащили  в  амбар  здоровенного  Джо.
Передвигались они медленно,  оставляя  на  траве  ярко-кровавую  полосу:
труп, видимо, был тяжелым. Когда эта троица скрылась в амбаре, я вскочил
и перебежал за дом. Следующее действие этой драмы должно было состояться
в доме, и я не хотел его пропускать.
   - Господи, Эд, давай помолчим, пожалуйста. Может быть, уйдем  отсюда?
Мне не дает покоя мысль о Берри.
   - Ну, хорошо. Идем в лес, там  можно  спрятаться.  Только  вот  допью
виски. Вечно ты паникуешь. Я слышал, как они вышли из комнаты.
   - Они сказали, что чемодан в задней комнате, наверху.  Пойду  принесу
его.
   Я высунул голову и увидел, как Дикс поднимается по  лестнице.  Глория
стояла на площадке спиной ко мне. Я вновь спрятался и стал ждать.
   Я услышал,  как  Дикс  страшно  и  грязно  выругался  и  стремительно
обрушился вниз по ступенькам. Он распахнул ногой дверь комнаты.
   - Что случилось, Эд?
   - Чемодана нет.
   - Не может быть.
   - Пойди и посмотри сама. Глория вернулась быстро.
   - Тогда он должен быть внизу.
   Они стали рыскать по всему дому, но чемодана  найти  не  смогли:  для
меня это было естественно. Дикс еле сдерживал себя и свою злобу.
   - И здесь ничего нет! - то и дело орал он.
   - Тогда в амбаре.
   - Пошли посмотрим в амбаре.
   Когда они выходили из дома, я затаился в траве, откуда мне было очень
хорошо все видно. В амбаре они пробыли недолго. Ясно  было  и  так,  что
чемодана там нет. А мне это ясно было и подавно. Я мысленно хохотал.
   Лицо Дикса превратилось в злобную маску.  Он  наблюдал,  как  мечется
Глория из  конюшни  в  свинарник  и  обратно.  Наконец  Глория  вышла  с
остановившимися глазами.
   - Нигде ничего нет...
   - Лучше найди чемодан, Глория!
   - Ты о чем, Эд?
   Голос Дикса был тих и спокоен, как у старой змеи.
   - Где ты его спрятала, детка? Глория испуганно вздрогнула:
   - Спрятала?! - она хрипло выдохнула. - Ты что, Эд, спятил?
   - А что, разве не так? Меня не проведешь. Ты  уже  все  обговорила  с
Томом, хитренькая сучка. Я помог тебе избавиться от парней, а теперь  ты
вместе с Томом собираешься улизнуть от меня! Пока  я  спал,  ты,  подлая
тварь, решила поиграть: перепрятала чемодан и собралась меня прикончить.
Ах, ты, сучье вымя! Говори, стерва, где чемодан!
   - Нет, это ты его спрятал. А меня хочешь  прикончить,  гад!  Делиться
стало жалко! Но я же люблю тебя! Кто тебе помог, когда ты слепой брел по
улице? И я же помогла тебе устранить ребят. Ты не можешь  выгнать  меня,
не отдав мне моей доли!
   Лицо Дикса, обезображенное краской, стало ужасным, когда он  медленно
и тихо повторил свои слова:
   - Где ты спрятала чемодан, Глория?
   Пятясь под его взглядом, она  медленно  отступала  к  дому,  а  затем
истерично закричала: голос ее звучал резко и страшно  в  духоте  летнего
зноя:
   - Не смей дотрагиваться до меня!  Нет,  я  не  брала  их!  Затем  она
бросилась к дому, а Дикс кинулся ей наперерез. Он быстро догнал Глорию и
зажал ее в своих железных руках.
   - Дрянь! Стерва! Сволочь! Где? Где? Где?
   Она билась в его объятиях, как рыба,  царапала  его  лицо,  но  Дикс,
схватив ее, за горло, принудил опуститься на колени.
   - Где они! Говори, сука потная! А не то ты позавидуешь смерти  Джо  и
Луи! Говори, паскуда! Где чемодан? Где чемодан?
   - Я не  брала,  -  хрипела  Глория.  -  Я  не  брала!  Клянусь  тебе,
клянусь.., не брала!
   Ее голос уже перешел в шипение. Она задыхалась. Стоя перед Глорией, с
красными губами и синим от краски лицом, блестевшими, в ярком  солнечном
свете зубами, Дикс казался дикарем из джунглей с лицом убийцы.
   - Я найду чемодан, где бы ты его ни спрятала. Слышишь, ты, гадина!
   Глория лишь хрипела в ответ. Ее глаза выкатились у нее из орбит, даже
лицо  почернело.  Дикс  повернул  ее  поудобнее  и  снова  сжал   своими
волосатыми ручищами. Ее язык, который она  так  ловко  использовала  при
любовных играх, стал вываливаться изо рта. По  подбородку  текла  слюна.
Это было отвратное зрелище. Я уже собирался прийти к ней на помощь,  как
вдруг  услышал  хруст  шейных  позвонков.  Я  понял,  что  опоздал.  Она
мгновенно обмякла на его руках. Он отшвырнул ее тело и  поднялся,  глядя
на нее во все глаза.
   Когда я поднял пистолет, у меня дрожали руки. Я  собирался  совершить
то, ради чего пришел сюда. Об Анни не стоило и  думать:  ее  я  потерял,
когда пошел к Глории.
   Я обязан был рассчитаться-с Диксом. После того, как я  расплачусь,  у
меня будет спокойнее на душе Что со мной затем сделает полиция, меня  не
волновало Я собирался взять алмазы и возвратиться в Лондон Там  я  сразу
пойду к Роусону и расскажу все пусть делает со мной все, что хочет и что
я заслужил - Билл, дружище Вот теперь он у меня на мушке, -  произнес  я
негромко Дуло пистолета было как  раз  в  центре  широкого  синего  лица
Мишень была четкой, а руки уже не дрожали Дистанция была большой,  но  я
не собирался промахиваться Синее лицо медленно повернулось ко мне, точно
Диксу шепнули, откуда придет его смерть и как она близка от него У Дикса
испуганно заметались глаза Он нагнулся за брошенным пистолетом, и пальцы
его коснулись холодеющего лица Глории. Я все время смотрел ему в лицо  и
затем медленно нажал на курок. 



В ЭТОМ НЕТ СОМНЕНИЯ

Джеймс Х. ЧЕЙЗ




ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.rusinfo.com


Глава 1

   Всю последнюю неделю я просидел в одиночестве  в  своей  квартирке  в
доме без лифта, глядя на стену и ожидая чуда. У меня кончились деньги  и
кредит, что было еще хуже. Со всем миром меня связывал только телефон, и
когда раздался звонок, первый за семь тоскливых  дней,  я,  чуть  ли  не
сломя голову, бросился к аппарату.
   - Говорит секретарь Лу Прентца.
   - Привет, Лиз!
   В любой ситуации я оставался актером... Вот и сейчас  в  моем  голосе
звучало искреннее удовольствие. Не отчаянный призыв о помощи...  Нет,  я
говорил ровно, свободно, без паники:
   - Вы поймали меня в самую последнюю минуту, собирался уходить.
   Я знал, что этот жизнерадостный диалог не обманет Лиз  Мартин,  но  и
она  притворится,  что  принимает  его  всерьез.  Она  достаточно  долго
работала у Лу Прентца, чтобы знать, что все его клиенты сидят без работы
и готовы взяться за любую.
   - Мистер Прентц хочет срочно вас видеть, мистер  Стивенс,  -  сказала
она. - Можем ли мы вас ждать?
   - Что значит "срочно"?
   - После ленча. В три часа.
   Было время, когда Лу Прентц разговаривал со мной о делах за роскошным
завтраком, но это было в далеком прошлом. Теперь же он хотел меня видеть
только для того, чтобы в очередной  раз  напомнить,  что  я  ему  должен
пятьсот три доллара.
   - Он волнуется из-за моего долга, Лиз? -  спросил  я  робко.  -  Ради
этого он меня и вызывает?
   - Работа, мистер Стивенс...
   - Я буду в три часа.
   Положив трубку, я глубоко вздохнул. Господи, я  готов  схватиться  за
любую работу!
   Несколько лет назад мне улыбалась фортуна! Я  играл  лихих  парней  в
вестернах. Потом перешел на "приятеля,  который  никогда  не  добивается
девушки". Второстепенная роль... После этого я уже был парнем,  которого
застрелили в самом начале фильма. Затем - тип, который появляется  всего
на минуту с угрожающим видом. И, наконец, ничего путного, мелкие роли...
Потом более крупная  роль  в  телевизионном  многосерийном  фильме...  А
теперь, как у нас принято выражаться, я "отдыхал".
   Мне   было   около   сорока.   Высокий,   интересный,   темноволосый.
Разведенный. Мой гардероб, о котором я очень заботился, начал  проявлять
признаки "заношенности". А я все ждал и ждал... Я так глубоко опустился,
что позволял себе за день проглотить только  одну  булочку  с  рубленным
бифштексом и не смел отойти от телефона. И однако,  я  надеялся  еще  на
удачу...
   Известно,  что  Лу  Прентц  был  последней  линией  отступления   для
стареющих и не пользующихся успехом актеров и актрис. Когда все крупные,
не очень крупные и  даже  малозначительные  агентства  больше  тобой  не
интересовались, Лу не отказывался попытаться. Он частенько говаривал  со
своей масленой улыбкой: "Кто знает? Какой-нибудь новичок может  на  тебя
клюнуть. А это - доллары  в  мой  карман!"  Отдавая  должное  Лу,  нужно
сказать, что последние шесть месяцев он поддерживал  меня,  когда  волки
уже завывали у меня под дверью. Вручая мне деньги в долг,  он  объяснял,
что верит в меня. Он был убежден, что вернет свои деньги назад и получит
еще  двадцать  пять  процентов  сверху.  Я  брал  деньги  и  с  радостью
соглашался с ним, но в душе чувствовал, что он рискует. Я дошел до того,
что даже продал машину.
   Но раз Лиз сказала, что есть работа, значит, так оно и было.
   Лиз Мартин была умудренной опытом молодой особой. Последние три  года
она работала на Лу. Если есть на свете люди с золотыми сердцами, то  Лиз
- одна из них. Я видел, как она плакала, когда  Лу  выставил  из  своего
офиса одну тощую старую актрису.
   Лиз печатала как ненормальная, когда я вошел в крохотную  комнатушку,
которая служила внешним  помещением  конторы.  Я  подарил  девушке  свою
широкую дружескую улыбку.
   Лиз была миниатюрной блондиночкой с большими голубыми глазами, взгляд
которых чем-то напоминал мне спаниеля. Они  были  немного  скорбные,  но
жаждущие любви.
   - Привет, Лиз! - воскликнул я, прикрывая дверь. - Аллигатор больше не
дробит кости?
   Она кивнула мне и указала на дверь Лу.
   - Входите сразу, мистер Стивенс, и желаю удачи!
   Лу Прентц сидел  за  своим  столом,  его  короткие  руки  с  толстыми
пальцами покоились на заляпанном пресс-папье, глаза были  закрыты.  Судя
по кирпично-красному  оттенку  его  физиономии,  он  ухитрился  понизить
уровень скотча в бутылке за чужой счет.
   Лу был непомерно раздобревшим коренастым коротышкой. Лысеющий и чисто
выбритый, если он  не  забывал  побриться,  он  напоминал  безалаберного
дядюшку, вернувшегося под родной кров в поисках доллара. Одет он  был  в
тот же самый лоснящийся от  времени  синий  костюм.  Предпочитал  носить
рубашки бутылочно-зеленого цвета и неописуемо яркие галстуки.
   Только после того, как он открыл глаза, я вспомнил,  что  он  был  не
только наблюдательный и проницательный, но и твердый,  как  вольфрамовая
сталь.
   - Садись, Джерри, - сказал он,  указывая  на  стул  для  клиентов.  -
Думаю, что подвернулось кое-что полезное для тебя.
   Я сел очень осторожно, зная по опыту, что  этот  стул  был  такой  же
удобный,  как  Железная  Дева,  и  поставлен   был   специально,   чтобы
отделываться от клиентов в наикратчайшее время.
   - Ну, вы прекрасно выглядите, - сказал я. - Мы давно не виделись.
   - Обойдемся без великосветской беседы,  -  сказал  он,  усмехаясь.  -
Сначала послушай...
   Его маленькие глазки придирчиво рассматривали меня.
   - Ты мне должен пятьсот три доллара...
   - Не будем заниматься прошлой историей, Лу... Что подвернулось?
   - Я напоминаю тебе об этом, потому что  если  ты  возьмешься  за  эту
работу, первое, что ты должен будешь сделать, это расплатиться со мной.
   - Что за работа? Телевидение?
   - Я не знаю, что это за работа, но  инстинктивно  чувствую,  что  она
денежная.
   Он постучал по своему крючковатому носу.
   - Деньги будут при условии, что ты получишь эту работу.
   - Вы слишком  плотно  позавтракали.  Вы  перескакиваете  с  мысли  на
мысль...
   - Перестань отнимать у  меня  время  и  внимательно  слушай!  Я  стал
слушать.
   - Утром, в десять часов, -  сказал  он,  -  в  офис  явился  человек,
назвавшийся Джозефом Дюрантом. На меня он произвел большое  впечатление.
Ему около сорока  лет,  упитанный,  смуглый  и  уравновешенный.  Он  был
безукоризненно элегантен в костюме, который можно купить лишь за большие
деньги. У него были черные лакированные ботинки и  галстук  от  Жардена.
Все вместе взятое произвело отличное впечатление. От этого человека  так
и веяло богатством.
   Мистер Дюрант сказал,  что  он  желает  нанять  актера,  находящегося
сейчас  не  у  дел.  Наведя  справки,  он  выяснил,  что  мистер  Прентц
специально занимается безработными актерами.
   Лу, одарив его своей елейной улыбкой, ответил, что у него  имеются  и
другие клиенты, которые работают в кино и  на  телевидении,  зарабатывая
большие деньги.
   Мистер Дюрант отбросил эту очевидную ложь. Есть ли у мистера  Прентца
фотографии безработных актеров, которые ищут работу?
   Лу заверил, что у него сотни  четыре  таких  фотографий,  на  которых
запечатлены  прекрасные  актеры,  оставшиеся  в   настоящее   время,   к
несчастью, не у дел.
   - Я хочу на них взглянуть, - сказал мистер Дюрант.
   - Но четыреста фотографий... Может, вы могли бы мне  сказать,  какого
рода человек вам необходим? Тогда  бы  я  пропустил  данные  через  свой
компьютер (Лиз Мартин!) и предъявил бы вам отобранные.
   Дюрант кивнул.
   - Мне нужен мужчина в возрасте от тридцати пяти до сорока  пяти  лет.
Он должен быть не ниже шести футов  ростом.  Очень  важен  его  вес.  Он
должен быть сухощавым, уметь водить машину, ездить верхом  на  лошади  и
хорошо  плавать.  У  него  должен  быть  спокойный  характер.  Меня   не
устраивают актеры из шоу, которые воображают себя греческими богами.
   У Лу на учете было всего пятеро актеров, отдаленно подходящих под это
описание. Но все они считали  себя  греческими  богами,  да  еще  самого
высокого ранга. Он весьма эффектно обставил отбор фотографий. Дюрант  их
внимательно изучил.
   Снова на лице Лу появилась елейная улыбка.
   - Он остановил  свой  выбор  на  тебе,  Джерри.  Но  он  хочет  лично
познакомиться с тобой, прежде чем нанять тебя.
   - Что это за история? Он-то кто такой? Искатель талантов?
   - Сомневаюсь... Лу пожал плечами.
   - Он скрытничал... Но  одно  совершенно  несомненно:  он  купается  в
деньгах. А именно это интересует нас с тобой обоих. Не так ли?
   - В этом нет сомнения, - произнес я с чувством.
   - О'кей. Тогда сегодня вечером, ровно в 10.30 отправляйся в вестибюль
отеля "Плаза". Там проходи к газетному киоску и  купи  "Ньюсуик".  Далее
иди в главный  бар  и  закажи  бокал  мартини.  Обменяешься  несколькими
словами с барменом, допьешь свое  вино  и  вернешься  в  холл.  Все  это
проделай без спешки. За тобой будут  наблюдать.  Твои  манеры,  походка,
манера держаться - все это  интересует  мистера  Дюранта.  Ты  сядешь  в
холле. Если ты устраиваешь мистера Дюранта, он к тебе подойдет. Если  же
нет, он не покажется, и через полчаса ты можешь ехать домой  и  позабыть
об этом случае. Вот и все. Так что все зависит от тебя...
   - Вы не имеете понятия, что ему нужно?
   - Ни малейшего!
   - О деньгах не было разговора?
   - Нет. Считай это кинопробой или прослушиванием. Все зависит от тебя,
как я уже сказал.
   Я обдумал услышанное. Все это показалось мне странным, но  это  могло
обратиться работой...
   - Он выглядел человеком с деньгами?
   - От него разит деньгами!
   - Ну что же, о'кей! Что я теряю, в конце концов? Я  буду  там.  Опять
появилась знаменитая улыбка Лу.
   - Хорошо. Теперь помни: ему нужен спокойный и невозмутимый  характер.
Этот парень имел в виду именно то, о чем говорил.
   - Спокойный, невозмутимый характер? Это означает  человека,  со  всем
соглашающегося?
   - Правильно, Джерри! Именно так!
   - Предположим, что он меня наймет, а что в  отношении  денег?  Вы  об
этом договорились?
   Маленькие глазки Лу похолодели.
   - Если он заговорит о деньгах, отошли его ко мне. Ведь я твой  агент,
верно?
   - Должно быть... Вроде, другого у меня и не было.
   Я выдал свою мальчишескую улыбку минус искренность.
   - Ну, о'кей. Я там буду! Помолчав, я продолжил:
   - Есть еще одна мелочь, Лу... Нам надо это разрешить, прежде  чем  мы
расстанемся.  Я  иду  в  "Плазу",  покупаю  "Ньюсуик",   покупаю   бокал
мартини... Правильно?
   Он недоверчиво посмотрел на меня.
   - Да, ты все это должен сделать...
   Моя мальчишеская улыбка стала еще шире.
   - Но как? Лу недоумевал.
   - Не понимаю...
   - Давайте посмотрим прямо в глаза отвратительной  действительности...
Я совершенно без денег. Даже в ваш офис мне пришлось идти пешком, потому
что я давно продал машину.
   Лу откинулся в кресле.
   - Невозможно! Я уже одолжил тебе...
   - Это было шесть месяцев назад. В настоящий момент я стою один доллар
и двадцать центов. Он закрыл глаза и тихонечко застонал. Мне было видно,
как он , борется с собой. Наконец глаза открылись, он вытащил из пухлого
бумажника двадцатидолларовую бумажку и положил ее на стол, как будто она
была из тоненького стекла.
   Когда я потянулся к деньгам, он сказал:
   - Тебе лучше получить эту работу, Джерри... Это  последнее  подаяние,
которое ты получаешь от меня.  Если  ты  не  получишь  этой  работы,  не
появляйся больше в моем офисе. Понятно?
   Я сунул бумажку в пустой бумажник.
   - Я всегда знал, что у вас золотое сердце, Лу, - сказал я. -  Я  буду
рассказывать своим внукам о  вашей  щедрости.  Малыши  будут  рыдать  от
умиления.
   Он фыркнул.
   - Теперь ты должен мне пятьсот двадцать три доллара, прибавь к  этому
двадцать пять процентов этой суммы. Ну, уходи!
   Я вышел.
   У дверей сидели двое пожилых, весьма обветшалых человека.  Они  ждали
встречи с Лу. Их вид навеял на меня уныние, но я все же ухитрился весело
улыбнуться Лиз. Потом я зашагал по улице. Приближаясь к  своему  убогому
жилищу, я был полон надежд, как ни разу еще в своей жизни.  Я  надеялся,
что сегодняшний день станет поворотным в моей судьбе.
   Когда я вошел в вестибюль отеля "Плаза", часы показывали 22.30.
   В мои лучшие времена я частенько наведывался в этот отель,  а  в  его
баре и ресторане назначал свидания с благосклонно расположенными ко  мне
куколками. В те дни швейцар непременно приподнял бы  шляпу,  приветствуя
меня, но сегодня он просто равнодушно скользнул по мне  взглядом,  спеша
вниз по лестнице к подъехавшему "кадиллаку", из которого  вылез  толстый
мужчина и еще более толстая женщина.
   Вестибюль отеля был наполнен обычной публикой, снующей взад и  вперед
и шумно приветствующей друг друга: мужчины в смокингах, женщины в боевом
оперении. Никто  не  обращал  на  меня  внимания,  когда  я  проходил  к
газетному киоску. Особа, стоявшая за прилавком, очевидно,  с  того  дня,
как был построен отель, улыбнулась мне.
   - Боже мой, хэлло, мистер Стивенс!  Я  часто  о  вас  вспоминала.  Вы
уезжали?
   Ну что же, хоть кто-то меня не забыл.
   - Во Францию, - солгал я. - Как поживаете?
   - Сносно. Никто из нас не молодеет. А вы, мистер Стивенс?
   - Прекрасно! Дайте-ка мне "Ньюсуик", детка!
   Она глупо  заулыбалась.  Нетрудно  обрадовать  людей,  необремененных
деньгами или  славой.  Она  протянула  мне  журнал,  я  заплатил.  Затем
вспомнил,