остью  и  затхлой  водой,  воздух  был  горячим и
влажным, как в парной.
     В  таких  же  джунглях  я провел три года. Мои глаза привыкли различать
то,  что  оставалось невидимым для остальных. Сломанная ветвь, клякса грязи,
помятые листья указывали мне, где прошли Тимотео и Люси.
     Наконец  тропа  оборвалась.  Мы  стояли  и  смотрели на густые джунгли,
разделенные  узкой  протокой, шириной в десять футов. На черной воде плавали
белые лилии.
     - Здесь мы разойдемся. Двое пойдут направо, двое - налево. Я - прямо.
     Раймондо покачал головой.
     - Я останусь с тобой, солдат. Один ты не уйдешь.
     Я и не ожидал, что мне удастся так легко отделаться от него.
     - Хорошо. Скажи своим, что от них требуется.
     Раймондо  послал  Карло  и мужчину в белом в сторону от протоки, Ника -
по правому берегу.
     Когда мы остались одни, он повернулся ко мне.
     - Никаких  фортелей,  солдат.  Мы  должны  их  найти  и привести назад.
Слушай  меня  внимательно!  У  Саванто  организация убийц. Они найдут тебя и
твою  жену, где бы вы ни спрятались. Я предупреждаю тебя! Никто еще не сумел
обмануть  его  и избежать смерти. Если мы не приведем их назад, мы с тобой -
покойники!
     - Так  давай  их найдем, - спокойно ответил я, еще больше утверждаясь в
мысли, что без убийства Саванто мне не обойтись.
     Я  двинулся в джунгли. Где-то ярдах в пятистах впереди меня ждала лодка
Ника  Льюиса, спрятанная в густой растительности. Три месяца назад я вытащил
ее  из протоки на берег. Я понимал, что найти Люси можно только с лодки. Они
не  могли  далеко  уйти,  и  скорее  всего,  держались протоки. Но мне мешал
Раймондо.  Я  знал,  что  он начеку. Тем не менее я не мог сесть в лодку, не
избавившись от него.
     Нам  перегородили  путь  густые  мангровые  заросли. Я остановился. Нас
окружал комариный рой.
     - Они не могли здесь пройти. Поворачиваем назад.
     Вдалеке  слышался  треск  веток:  Ник. Карло и мужчина в белом ломились
сквозь джунгли.
     Раймондо убил очередного комара.
     - Как ты скажешь...
     Я поудобнее поставил ногу.
     - Осторожно!  -  он  даже  вздрогнул от моего крика. - Змея! - я указал
ему под ноги.
     Едва  он отвел от меня взгляд, я изо всей силы ударил ему в челюсть. Но
мне  следовало  помнить, сколь он проворен. Хотя мне удалось отвлечь его, он
успел  чуть  дернуть  головой.  Этого  оказалось достаточно, чтобы мой кулак
лишь  скользнул ему по скуле. Он покачнулся, но не упал. Я ударил его левой,
он  повалился на землю, но не собирался сдаваться. Его ноги заплели мои, и я
рухнул  на него. Мои руки сжали его шею. Но легко ли держать раненого дикого
зверя.  Его кулак ткнулся мне в зубы. От удара я скатился с Раймондо. Он уже
поднимался  на  колени,  когда я пнул его ногой в грудь. Он упал на спину, я
прыгнул  на  него,  сжал  шею. Он вновь ударил меня, но мои руки держали его
мертвой  хваткой.  Он пытался дотянуться до моих глаз, но силы оставили его,
глаза  закатились, ноги дернулись, раскрылся рот, вывалился язык, из ноздрей
хлынула кровь.
     Когда  он  обмяк, я разжал руки. На шее остались синяки. Я не знал, жив
он  или  мертв,  да меня это не волновало. Я не звал Саванто и его бандитов,
они  сами  вторглись  в  мою жизнь. Теперь наконец-то я мог нанести ответный
удар.
     Из  носа  текла  кровь, распухли губы, донимали комары. Я не обращал на
это  внимания.  Где-то  в  этих  джунглях  Люси. Я должен ее найти. Ни о чем
другом я не думал.
     Оставив  Раймондо  в грязи, я двинулся дальше. Лодку я нашел там, где и
оставил  ее.  Когда я потащил ее к воде, из-под нее выбежал паук величиной с
кулак,   на  коротеньких,  толстых,  как  палец,  ножках,  заросших  черными
волосами.
     Столкнув  лодку  на воду, я залез в нее, взялся за шест, оттолкнулся от
берега.  Медленно  поплыл  по протоке, упираясь шестом в илистое дно. Комары
непрерывно атаковали меня. Влажный густой воздух обволакивал, как одеяло.
     С  жарой  и  комарами  я боролся час. Армия подготовила меня к этому. Я
поставил себе цель найти Люси, и ничто не могло остановить меня.
     Потом я увидел их.
     Сначала  Тимотео.  Он  сидел спиной к дереву на высоком берегу протоки.
Люси лежала у него на коленях. Он обмахивал ее шляпой.
     Белые  блузка  и  брючки  Люси  намокли,  ее  коротко стриженная голова
белела  на  черном  фоне  брюк  Тимотео.  Тут он заметил меня. Обхватил Люси
руками.  Так  ребенок  защищает  любимую  игрушку,  которую хотят отобрать у
него.
     Люси подняла голову и посмотрела в мою сторону.
     Страх  отразился  на  ее  перепачканном  грязью  лице.  Она  приникла к
Тимотео  и  отчаянно  замахала  рукой,  словно надеясь, что, повинуясь ей, я
исчезну так же внезапно, как и появился.


Глава 8

     Я  с силой оттолкнулся, направив лодку к ним. Жгучая ярость захлестнула
меня.  Широкий  нос  лодки наполз на берег. Я положил шест на дно и спрыгнул
на землю.
     Люси  в  ужасе  отпрянула,  оставив  Тимотео  лицом  к  лицу со мной. Я
взбирался  по крутому берегу, как разъяренный бык, думая только о том, что я
сейчас  доберусь  до  его  шеи,  но  меня  подвела грязь. Я подскользнулся и
рухнул в шаге от Тимотео.
     На  его месте я бы не растерялся. Удар ногой по голове тут же прикончил
бы  меня,  но  он,  замерев,  ждал,  пока я вылезу из чавкающей грязи. Более
того,  наклонился,  схватил  меня  за  руку  и  помог подняться. Ослепленный
яростью,  я  попытался ударить его, но промахнулся. От резкого движения меня
отбросило назад, ноги заскользили вниз, и я плюхнулся в зловонную воду.
     Отплевываясь,  я  вынырнул  на  поверхность,  срывая с себя водоросли и
листья  лилий.  Я  стоял по пояс в теплой, вонючей воде. Ноги мои засосало в
ил  на  дне  протоки, более всего напоминающий незастывший бетон, и я понял,
что самому мне вылезти не удастся.
     - Оставь  его!  -  донесся  до  меня крик Люси. - Тим! Не приближайся к
нему!
     Крик  Люси  подействовал на меня, как ушат холодной воды. Ярости как не
бывало.  Я  остолбенел,  осознав  наконец,  что свершилось то, о чем я давно
подозревал.  Тимотео  осторожно спустился к воде, влез в лодку. Наклонившись
вперед,  протянул  мне  руку.  После короткого колебания я схватился за нее.
Без малейшей натуги он вытянул меня в лодку, выровнял ее.
     - Тим! - испуганно заверещала Люси. - Он тебя убьет!
     Поднявшись  на  ноги,  я увидел, что она катится вниз, с палкой в руке.
Мгновением   позже   она  шмякнулась  в  воду.  Мы  с  Тимотео  одновременно
потянулись к ней, лодка перевернулась и мы тоже оказались в вонючей воде.
     Я  первый  добрался  до  Люси,  стал  вытаскивать  ее  на берег, но она
ударила  меня  палкой  по  лицу.  Прогнившее  дерево от удара разлетелось на
куски.
     От  неожиданности  я  отпустил  Люси, и она метнулась к Тимотео. Ил уже
начал  засасывать мои ноги, но мне удалось выбраться из протоки, ухватившись
за оголенные корни дерева.
     Тимотео  держал  Люси в объятиях, и я видел, что самому ему на берег не
вылезти.  Свесившись с дерева, я протянул руку. Он поймал ее, и я выволок их
на сушу.
     Несколько   минут   мы   лежали,   приходя  в  себя,  грязные,  потные,
облепленные комарами.
     Я  вспомнил  об  ударе палкой и посмотрел на Люси. Она лежала на спине,
закрыв  лицо  руками.  Я  сел  и  повернулся  к Тимотео. Тот протирал глаза,
залепленные грязью.
     - Мало того, что ты - безвольный мозгляк, ты еще уводишь чужих жен.
     Люси вскочила.
     - Я  его люблю! - крикнула она. - Он не мозгляк. Он - чудесный человек.
Ты не...
     - Заткнись! - рявкнул я.
     Она отпрянула, а я продолжал сверлить взглядом Тимотео.
     - Мы с Люси любим друг друга, - ровным голосом ответил он.
     - И ты заткнись!
     Осторожно  я сполз с берега в воду. Начал переворачивать лодку. Тимотео
тут  же  оказался рядом. Вдвоем нам это удалось. Я влез в лодку, он вернулся
на берег, к Люси.
     Я посмотрел на них.
     - Мы  можем  уйти  морем.  Вы  поплывете  со мной или будете изображать
чертовых Ромео и Джульетту?
     Они  спустились в лодку. Я наблюдал, как Тимотео полунес, полувел Люси.
Тут я понял, что мне недоступна нежность его рук.
     Она  села на нос, подальше от меня. Я не мог без боли в сердце смотреть
на ее обстриженную головку, несчастное личико.
     Тимотео занял среднюю скамью.
     Я  взялся  за  шест  и  начал  проталкивать лодку сквозь сплошной ковер
водорослей.  Тем  же  самым  я  занимался целый час до того, как нашел их. С
дополнительным весом лодка шла тяжелее.
     Я  старался  изо  всех  сил,  пот лился ручьями, сердце колотилось, как
паровой  молот,  воздух  со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы. Хватило
меня ненадолго. Я оперся на шест, тяжело дыша.
     - Давайте я, - Тимотео поднялся и взял у меня шест.
     Мне  не  хотелось  признавать  себя  побежденным,  но ничего другого не
оставалось.   Я   рухнул   на  скамью,  обхватив  голову  мокрыми  от  пота,
покрывшимися мозолями руками.
     То  ли  он  был сильнее, то ли сноровистей, но гнал лодку с недоступной
мне  скоростью.  Еще  через час мы вырвались из водорослей в соленую воду. Я
уже  пришел в себя и взял шест из уставших рук Тимотео. Теперь уже он тяжело
опустился на скамью.
     Вскоре  над  нами перестали виться комары, джунгли раздались в стороны,
впереди  показалось  море.  Десять минут спустя мы увидели заходящее солнце:
красный  шар,  закатывающийся  за  горизонт.  Я  уже не отталкивался от дна:
течение  несло  нас  в  открытое  море.  Когда  лодка  выплыла из-под полога
мангровых зарослей, я положил шест на дно и сел напротив Тимотео.
     Наконец  нос  лодки  ткнулся  в  песок, ее развернуло и прибило боком к
берегу.
     Не  обращая  внимания на Люси и Тимотео, я снял потную, грязную рубашку
и  нырнул  в  воду.  Плавал  я  медленно,  чувствуя,  как кровь, грязь и пот
смываются с тела.
     Я люблю его!
     Женщина  не  выкрикнет  этих слов в лицо мужу, с которым прожила только
шесть  месяцев,  если не верит в это. Истерикой тут и не пахло. Я понял, что
потерял Люси.
     Потом  я  поплыл  к  лодке.  Люси  с  Тимотео тоже купались. Издалека я
наблюдал за ними. Но вот они вышли из воды и сели у песчаной дюны.
     Выйдя на берег, я направился к ним.
     Тимотео  поднялся,  а  Люси  словно  окаменела, ее глаза округлились от
страха.
     Я остановился в паре шагов от него.
     - Что  ж,  недотепа,  возможно,  ты  не умеешь стрелять, но мою жену ты
увел. Скажи мне, ты уже успел с ней переспать?
     Он  отреагировал  не  так,  как я ожидал. Я надеялся, что он попытается
ударить меня, чтобы в драке показать ему, кто есть кто.
     - Это сделал мой отец? - хрипло прошептал он.
     Он смотрел на клеймо "Красного дракона".
     - Тебя  это волнует? Ты украл мою жену, твой отец заклеймил меня. Он не
имеет права жить. Я собираюсь убить его, - я шагнул к Люси.
     Она вскочила, подалась назад.
     - Посмотри,  Люси,  -  я указал на клеймо. - Его отец обещал, что такое
же  клеймо  украсит  твое  лицо,  если я не убью человека, убить которого не
хватает  духу  этому  мозгляку.  Он  заклеймил  меня,  чтобы  показать,  что
настроен  серьезно.  Неужели  ты  хочешь уйти с этим мозгляком, не способным
плюнуть в лицо животному, которое называет себя его отцом? Неужели хочешь?
     В ужасе уставилась она на клеймо, затем поднесла руку ко рту.
     - Люси! Ты хочешь остаться со мной или уйдешь к нему?
     По выражению ее глаз я все понял.
     - Извини, Джей... Мы любим друг друга.
     Я  отвесил  ей  оплеуху.  Она  отлетела  назад,  я заметил, что Тимотео
двинулся  на меня, повернулся - и удар кулака поднял меня в воздух и швырнул
на песок.
     Этого  я  и  добивался.  Я знал наверняка, что справлюсь с ним. Я хотел
как  следует  отделать  его, чтобы бросить, беспомощного и окровавленного, к
ногам Люси. Я хотел доказать Люси, что она ошиблась в выборе.
     В  армии  мне  не  раз  приходилось драться. То и дело кто-нибудь хотел
показать,  что  он  лучше  тебя,  и  тогда приходилось ставить его на место.
Случалось,  что парень был недалек от истины, и драка затягивалась, жестокая
и  кровавая.  Я  проиграл  лишь  однажды,  здоровяку с широченной грудью. Он
выдержал  все. Его лицо превратилось в сплошной синяк, выбитый зуб остался у
меня  в  кулаке,  я  сломал  об  его  челюсть  два пальца на левой руке. Он,
однако,  остался  на  ногах.  А  когда я окончательно выдохся, набросился на
меня.  Что  ж, он дрался лучше, чем я, и мне пришлось это признать, когда я,
весь в крови, распростерся на земле и больше не смог подняться.
     Но  я  нисколько  не сомневался, что возьму верх над Тимотео, хотя он и
умел  махать кулаками. Осторожно двинулся я на него. Мне требовалось нанести
только один удар, а уж потом я бы отделал его как бог - черепаху.
     Я  наклонил  голову, прижал подбородок к груди, дразня его левой рукой,
готовя  удар  правой.  Но,  когда  моя  правая  выпрямилась,  она  встретила
пустоту.  С легкостью профессионала Тимотео ушел в сторону и коротким правым
в челюсть вновь уложил меня на песок.
     Мне   приходилось   держать  удар  и  посильнее,  но  быстрота  Тимотео
ошеломила меня. Тут уж я понял, что могу и проиграть.
     По  подбородку  побежала  струйка  крови.  Я  вытер ее тыльной стороной
ладони, потряс головой и встал.
     Тимотео   ждал,   его   руки   висели,   как   плети,  лицо  оставалось
бесстрастным.
     Я  двинулся  на него. Он позволил мне подойти, затем махнул правой, и я
опять оказался на спине. Удар этой орясины был что надо.
     Я  смотрел  на  него.  Он  -  на меня. Люси наблюдала за нашей борьбой,
широко раскрыв глаза, прижав руки к груди.
     - Значит, ты умеешь драться, сукин ты сын, - я поднялся. - Я тоже.
     Махать  кулаками  - одно, держать удар - совсем другое. Я мог выдержать
и две дюжины хороших тумаков, а он, сможет ли он устоять после одного?
     Я  снова  приблизился  к  нему, он отступал, длинной левой не подпуская
меня к себе.
     Давай,  недотепа,  давай, думал я, а его левая впивалась мне то в лицо,
то  в ребра. Я же еще ни разу не коснулся его. Но я терпел, выжидая удобного
момента.  И  дождался.  Его  левая  пошла  вперед,  но я нырком ушел от нее,
сблизился  с  ним  и,  что  есть  силы,  ударил  в  живот. Воздух со свистом
вырвался  из  него, как из спущенной шины. Он начал сгибаться пополам, и тут
правой  рукой  я  с  размаху  вмазал  ему  в  челюсть.  Тимотео  рухнул, как
подпиленный  телеграфный  столб.  Я  стоял  над  ним,  тяжело дыша. Кровь из
ссадин капала мне на грудь.
     Люси  протиснулась  между  нами,  опустилась  на  колени,  подняла  его
голову, прижала к себе.
     Я долго смотрел на нее, затем повернулся и вошел в воду.


     Луна  поднялась  из-за  пальм,  когда  я  вышел  на  берег у дома Джека
Декстера.  Пока я плыл, я наметил себе три первостепенных дела: переодеться,
взять  свою  машину  и  поехать  к  маленькому  белому домику, чтобы забрать
"Уэстон и Лиис".
     В  доме  не  светилось ни огонька, но я приближался к нему с предельной
осторожностью.  Перебегая  от  клумбы  к  клумбе,  оказался  перед  парадной
дверью.  Прислушался.  Ни  звука  ни  шороха.  В лунном свете я различил мой
"фольксваген", стоящий там, где его оставил Раймондо.
     В  доме  жили Ник и другие охранники. Там я наверняка мог найти одежду.
Подавив  искушение  немедленно  прыгнуть  в  машину  и уехать, я поднялся по
ступенькам.
     Дверь  подалась  назад.  В  темноте  я  нашел  лестницу, остановился на
площадке  второго  этажа,  прислушался.  Первая дверь привела меня в ванную.
Вторая  -  в  спальню.  Там,  в  лунном свете, я нашел то, что искал: темные
брюки  и  черную  футболку.  Натянул  их на себя. Затем, порывшись в ящиках,
отыскал сандалии на толстой подошве.
     С  сандалиями  в  руке  я  сошел  вниз,  у двери надел их и по асфальту
побежал  к  "фольксвагену".  Ключ торчал в замке зажигания. С гулко бьющимся
сердцем я завел мотор, включил первую скорость, и машина тронулась с места.
     Никто  не  преследовал  меня.  Выехав  на  узкую дорогу, я зажег фары и
нажал на педаль газа.
     За  пятнадцать  минут  я  добрался  до  другого  проселка,  ведущего  к
маленькому  белому  домику.  Проехав  по  нему  с  сотню  ярдов, я остановил
машину, выключил свет. Остаток пути я прошел пешком.
     И этот дом стоял без признаков жизни, но я не спешил войти в него.
     Ружье  лежало  на крыше. Осторожно я поднялся на веранду, прошел в дом,
замер  у  лестницы,  вслушиваясь  в  темноту. Ни звука ни шороха. Я вылез на
крышу, залитую ярким светом белой луны.
     Раймондо  сидел  на  парапете с "кольтом" в руке. Широкое дуло смотрело
на меня.
     - Я  ждал  тебя,  - сказал он сипло, его шея распухла. - Я предполагал,
что  ты придешь за ружьем. Не суетись, а не то во лбу у тебя появится третий
глаз.
     Я  потер  искусанную  комарами,  всю  в синяках щеку и сел на парапет в
пяти ярдах от него.
     Я  обдурил  его  раньше и надеялся, что мне вновь удастся взять над ним
верх.
     Как  только  я  сел, он положил пистолет на бедро. Левой рукой коснулся
шеи.
     - Ты чуть не убил меня.
     - А чего ты ждал?
     - Ладно,  не  будем  терять  времени. Саванто знает, что Тимотео и твоя
жена бежали. Ты понимаешь, что это значит, солдат?
     - Ты говорил. Мы - покойники.
     - Совершенно верно. Ты их нашел?
     - Да. Они изображают современных Ромео и Джульетту.
     - Если  мне  не  изменяет  память,  это персонажи пьесы, которые умерли
молодыми?
     - Они самые.
     Он уставился на меня.
     - Что-то  я  не  понимаю  тебя,  солдат. Ты хочешь сказать, что он увел
твою жену?
     - Более того, она пожелала уйти с ним.
     Раймондо вновь коснулся шеи.
     - Сегодня у тебя не самый удачный день, не так ли?
     Возможно, так он выразил свое сочувствие.
     - Есть у тебя сигареты? - спросил я.
     Он  бросил  мне  пачку  сигарет  и спички. Я закурил и хотел вернуть их
назад, но Раймонд остановил меня.
     - Оставь их себе. Я не знаю, когда снова смогу закурить с такой шеей.
     - Сам виноват.
     Он усмехнулся.
     - Я сопротивлялся до последнего. Где они?
     - Там, где тебе их не найти.
     - Мне  они  не нужны, - в какой уж раз он потрогал шею. - Но Саванто их
найдет. И нас с тобой тоже.
     Я  не  ответил.  Меня  подмывало сказать, что я собираюсь найти Саванто
первым, но я еще не решил, посвящать ли Раймондо в свои планы.
     Он  переложил  пистолет на парапет. Я прикинул, смогу ли я схватить его
раньше Раймондо, и пришел к выводу, что риск слишком велик.
     - Пройдет  не  так  уж  много  времени, солдат, прежде чем они появятся
здесь.  Потом  прогремят  выстрелы.  Тебя  и  меня  бросят  в  море.  А  они
отправятся  за  Тимотео  и  твоей  женой.  Их тоже застрелят и тела утопят в
болоте.
     Я  присмотрелся  к  нему.  Его  лицо блестело от пота. Выглядел он, как
приговоренный к смерти.
     - Саванто прикажет убить собственного сына?
     Раймондо вытер рот тыльной стороной ладони.
     - Он  должен.  Люди  знают,  что его сын ослушался отца. Никто не имеет
права  пойти  против  воли  босса  и  остаться в живых, даже сын босса. Если
старик  хочет  остаться боссом, Тимотео должен умереть, а Саванто, смею тебя
заверить, не собирается на покой.
     - Боссом кого? Тысяч крестьян? Неужели ему это так нужно?
     Раймондо задумался, затем пожал плечами.
     - Почему  бы  тебе  не узнать обо всем? Я-то уже вышел из игры. Саванто
мыслит  по-крупному,  строит  грандиозные  планы,  много  обещает.  Все  эти
чертовы  крестьяне,  о  которых  он  говорит,  смотрят на него, как на Бога.
Чтобы  оставаться  Богом, он должен иметь деньги, такие деньги, что нам и не
снились.  Его  брат  руководит "Красным драконом", и у этой организации есть
деньги,  нужные  Саванто,  потому  что "Красный дракон" контролирует игорные
дома  и  контрабанду наркотиков в Венесуэле, а это десятки и сотни ми