енни, чувствуя себя  великаном.  Она  еще  не  знала,  что  я
отомстил за нее. Я не только разделался со Страшилой, но  теперь  и  оставил
его семерых дружков без мотоциклов,  что  было  равносильно  для  них  стать
кастратами.
   - Привет, Дженни! Как дела? - спросил я.
   Она печально улыбнулась.
   - Я не ожидала увидеть вас. Думала, что после тех  слов,  которые  я  вам
сказала, между нами конец.
   Я пододвинул стул и сел.
   - Так просто  вы  от  меня  не  избавитесь.  Забудем  все.  Как  вы  себя
чувствуете?
   - Я не могу ничего забыть. Зря я сказала, что вам  непонятна  доброта.  Я
рассердилась, а некоторые женщины, как мне кажется, в сердцах говорят не то,
что думают на самом деле. Спасибо за розы... какие чудесные.
   Интересно, что бы она подумала, узнав о семи сожженных мотоциклах.
   - Хватит об этом, - сказал я. - Вы не сказали, как себя чувствуете.
   Она состроила гримасу.
   - О, нормально. Врач говорит, что я встану через три или четыре недели.
   - Ту проволоку натянули для меня. Мне очень жаль, что  вы  наткнулись  на
нее.
   Наступила долгая пауза, в течение которой мы смотрели друг на друга.
   - Ларри... если у вас есть желание, вы могли бы  оказать  мне  услугу,  -
сказала она. - Насчет офиса вам незачем беспокоиться, об этом  позаботились.
Из муниципалитета прислали замену, но тут есть одно дело особого рода...  Вы
не согласитесь заняться им вместо меня?
   Дело особого рода.
   Мне бы сказать ей, что я покончил с  этой  опекунской  лавочкой,  мне  бы
сказать, что это занятие для одних дураков, но меня подталкивала судьба.
   - Конечно... что за дело?
   - Завтра в одиннадцать из тюрьмы освобождают одну женщину. Я навещала  ее
и дала ей обещание. - На секунду умолкнув, Дженни посмотрела мне в глаза.  -
Надеюсь, вы понимаете, Ларри, что для человека, сидящего в тюрьме,  обещание
очень много значит. Я обещала встретить ее, когда  ее  выпустят,  и  отвезти
домой. Она пробыла в тюрьме четыре года. Это  будет  ее  первая  встреча  со
свободой, и я просто не могу разочаровывать ее. Если меня там не окажется...
если никто не будет ее ждать, это может свести на нет все труды,  которые  я
на нее потратила... так не согласитесь ли вы встретить ее, объяснить, что со
мной случилось,  и  почему  я  не  могла  выполнить  обещание,  быть  с  ней
поласковей и отвезти ее домой?
   "Господи! - думал я, -  как  можно  быть  такой  простушкой!  "  Женщина,
которая  провела  за  решеткой  в  суровых  тюремных  условиях  четыре  года
наверняка должна быть тверже стали. Как и все прочие кружившие вокруг Дженни
попрошайки, эта женщина втирала ей очки,  но  поскольку  из-за  меня  Дженни
сломала лодыжку, запястье и ключицу, я решил помочь ей.
   - Это не проблема, Дженни. Конечно, я встречу ее.
   Она одарила меня своей теплой, дружеской улыбкой.
   - Спасибо, Ларри... вы сделаете доброе дело.
   - Как я ее узнаю?
   - Ее одну освобождают завтра. У нее рыжие волосы.
   - Тогда это просто. За что ее посадили... или мне не следует спрашивать?
   - Нет, не следует. Разве это имеет какое-нибудь  значение?  Она  отсидела
свой срок...
   - Да. И куда мне ее везти?
   - У нее дом неподалеку от шоссе 3. Там живет ее  брат.  Она  покажет  вам
дорогу.
   Появилась медсестра и заявила, что Дженни нужно отдыхать.  Вероятно,  она
была права. Дженни выглядела обессиленной.
   - Ни о чем не беспокойтесь. - Я встал. - В одиннадцать часов  я  буду  на
месте. Вы не сказали, как ее зовут.
   - Рея Морган.
   - Порядок. Я навещу вас завтра после обеда и расскажу, как все произошло.
   Сестра выгнала меня из палаты.
   Удаляясь от больницы, я думал, что впереди  у  меня  большая  часть  дня,
которую нечем было заполнить. Я еще не знал тогда, что завтра в  одиннадцать
встреча с Реей Морган изменит все.
   В   четыре   минуты   двенадцатого   решетка,   загораживающая   вход   в
исправительный дом, распахнулась, и Рея Морган вышла  на  бледный  солнечный
свет, пробивавшийся сквозь смог и цементную пыль.
   Я сидел в отремонтированном "бьюике" уже минут  двадцать  и,  увидев  ее,
щелчком отбросил сигарету, вылез из машины и подошел к ней.
   Трудно описать эту женщину словами, могу только  сказать,  что  она  была
высокой, стройной, с густыми волосами спелого каштана, одетая  в  поношенный
серый плащ и темно-синие брюки,  с  запыленными  и  стоптанными  туфлями  на
ногах. Женщины бывают красивые, хорошенькие и привлекательные, но Рея Морган
не  подходила  ни  под  одну  из  этих  категорий.  Она  была  Рея   Морган,
единственная в своем роде. У нее были хорошие черты, хорошая фигура, длинные
ноги  и  прямые  плечи.  Но  самое  большое   впечатление   производили   ее
необыкновенные темно-зеленые глаза. Это были большие глаза, и  они  смотрели
на мир с подозрением, циничной насмешкой и  обнаженной  сексуальностью.  Эта
женщина познала все.  Когда  наши  взгляды  встретились,  у  меня  появилось
чувство, что она на несколько лет старше меня опытом.
   - Я - Ларри Карр, - сказал я.  -  Дженни  в  больнице.  С  ней  произошел
несчастный случай. Она попросила меня заменить ее.
   Она взглянула на меня. Ее глаза раздели меня и ощупали мое  тело.  Ничего
подобного не испытывал раньше.  Я  реагировал  на  ее  медленный,  изучающий
взгляд так, как реагировал бы всякий мужчина.
   - Ладно. - Она посмотрела на "бьюик". - Двинули отсюда. Дайте сигарету.
   У нее был низкий, хриплый голос, такой же бесстрастный, как и ее глаза.
   Протягивая пачку сигарет, я сказал:
   - Разве вы не спросите, насколько серьезно пострадала Дженни?
   - Дайте прикурить.
   Когда я подносил огонь к ее сигарете, во мне закипал гнев.
   - Вы слышали, что я сказал?
   Она втянула дым в легкие и медленно выпустила его  из  тонких  ноздрей  и
жесткого рта.
   - И что с ней?
   Равнодушие, звучавшее в ее голосе, сказало мне лучше всяких  слов,  какой
простофилей была Дженни.
   - Сломала лодыжку и запястье и перелом ключицы, - ответил я.
   Она сделала еще одну затяжку.
   - Так и будем тут торчать? Я хочу домой: ведь вас для  этого  прислали...
отвезти меня домой.
   Она  обошла  меня  и,  подойдя  к  "бьюику",   открыла   правую   дверцу,
проскользнула в машину и захлопнула дверцу.
   Меня охватила холодная ярость. Я рывком распахнул дверцу.
   - А ну, вылезай, сука! - заорал я на нее. - Можешь идти пешком! Я тебе не
фрайер, вроде Дженни! Вылезай или я тебя вытащу!
   Она еще раз затянулась сигаретой, разглядывая меня.
   - Я и не считаю тебя фрайером. Не бурчи кишками, я заплачу.  Отвези  меня
домой и я заплачу за проезд.
   Мы посмотрели друг на друга. И тут мною овладела та же жажда секса, что и
прошлым вечером. Я едва сдерживал желание вытащить ее из машины и  разложить
прямо на грязной, запыленной цементом, дороге.
   Теперь ее зеленые глаза казались мне омутом обещания.
   Я захлопнул дверцу, обошел машину и сел  за  руль.  Машина  помчалась  по
шоссе.
   Когда я ждал на перекрестке удобного момента, чтобы пристроиться к потоку
транспорта, она спросила:
   - Как тебя угораздило связаться с этой дурочкой?  Говоришь  ты  вроде  на
моем языке.
   - Ты знай помалкивай. Чем  больше  я  тебя  слушаю,  тем  меньше  ты  мне
нравишься.
   Она рассмеялась.
   - А ты штучка, парень!
   Она небрежно опустила свои пальцы на мое бедро. Я отбросил ее руку.
   - Заткнись и сиди смирно, а то пойдешь пешком! - рявкнул я на нее.
   - Ладно. Дай еще сигарету.
   Я кинул ей пачку и вырулил на шоссе. Через пять  минут  быстрой  езды  мы
проехали мимо ресторана "Плаза".
   - А он все еще тут, - заметила она.
   Я вдруг вспомнил, что эта женщина провела четыре вода  за  решеткой.  Эта
мысль встряхнула меня. Я отпустил педаль газа.
   - Куда везти? - спросил я, не глядя на нее.
   - Еще миля, а там первый дорожный знак слева.
   Следуя ее указаниям, через милю я свернул с шоссе на дорогу.
   Время от времени я посматривал на нее. Она сидела, отодвинувшись от меня,
глядя в ветровое стекло. В профиль ее лицо казалось высеченным  из  мрамора:
такое же холодное и жесткое.
   Я думал о ее словах: "Я заплачу за проезд". Вкладывала ли она в  них  тот
же смысл, который придавал им я? Вожделение окатывало меня  волнами  горячей
крови. Я не мог  припомнить,  чтобы  когда-либо  испытывал  такое  неистовое
желание, и это потрясло меня.
   - Далеко еще? - спросил я осипшим голосом.
   - Повернешь налево в конце  дороги  и  мы  на  месте,  -  сказала  она  и
выбросила окурок в открытое окошко.
   Я проехал  еще  немного  и  повернул  налево.  Впереди  показалась  узкая
дорожка, и я замедлил ход. В конце дорожки стоял дощатый одноэтажный  дом  с
верандой, заброшенный, ветхий, убогий.
   - Это твой дом?
   - Он самый.
   Я затормозил, рассматривая постройку. Мне казалось, что худшего места для
жилья и быть не может. Дом окружали буйные  заросли  сорняков,  некоторые  в
пять футов высотой. Ограда повалилась и  исчезла  под  сорняками,  несколько
железных бочек изпод горючего,  пустые  консервные  банки  и  клочья  бумаги
усыпали подходы к дому.
   - Трогай! - нетерпеливо сказала она. - Что рот разинул?
   - Это в самом деле твой дом?
   Она закурила еще одну сигарету.
   - Здесь жил мой никудышный дурачок-папаша. Это все, что он нам оставил, -
сказала она. - Тебе-то какая забота? Не хочешь ехать дальше,  могу  дойти  и
так.
   - Нам? Кому это нам?
   - Мне и брату. - Она открыла дверцу и выскользнула  из  машины.  -  Пока,
мистер Благодетель. Спасибо, что подвез, - и она направилась к дому,  быстро
и широко шагая по неровной, усыпанной мусором, земле.
   Я подождал, пока она дойдет до двери, потом запустил  мотор,  проехал  до
конца дороги, где она терялась в траве, там остановился и, выйдя из  машины,
двинулся к дому.
   Входная дверь была открыта. Я заглянул в тесную прихожую. Слева виднелась
отворенная дверь в комнату. Я услышал мужской голос, говоривший:
   - Господи! Никак вернулась!
   По мне прокатилась волна холодного горького разочарования "Я  заплачу  за
проезд" оказалось обманом.
   Я шагнул вперед и Рея, услышав меня, обернулась.
   - Тебе что-нибудь нужно? - спросила она.
   Показался мужчина, видимо, брат: высокий, мощного сложения, с  такими  же
густыми каштановыми волосами и зелеными глазами, с угловатым лицом.  Он  был
одет во что-то наподобие грязного мешка и  замызганные  джинсы.  На  вид  он
казался несколькими годами моложе ее: двадцать четыре, может меньше.
   - Это кто?
   - Я - Ларри Карр, - сказал я. - Сотрудник бюро опеки.
   Мы уставились друг на друга, и я немедленно возненавидел  его,  когда  он
издал короткий глумливый смешок.
   - И что только к тебе не липнет, - сказал он Рее. - То хмыри  какие-то...
теперь вот опекун из бюро.
   -  Ох,  заткнись!  -  огрызнулась  она.  -  Он  никого  не  кусает.  Есть
какая-нибудь еда в этой вонючей дыре?
   Я переводил взгляд с сестры на брата.  Они  были  из  чуждого  мне  мира.
Вспомнился Парадайз-Сити с его богатыми, жирными старухами  и  их  собаками,
суетящийся  и  мельтешащий  Сидни,  чистая,   привлекательная   молодежь   в
несусветных нарядах, и все же эта убогая обстановка имела  для  меня  что-то
притягательное.
   - Как насчет помыться? - сказал я. - Я угощу вас обоих обедом.
   Мужчина отпихнул Рею в сторону и двинулся ко мне.
   - По-твоему, мне нужно мыться?
   - Конечно. Еще бы не нужно... от тебя воняет.
   Рея, наблюдавшая со стороны, рассмеялась и встала между нами.
   - Это мое, Эл. Не трогай его.
   Поверх ее плеча мужчина сверлил меня злобным взглядом сверкающих глаз.  Я
ждал его первого движения. Я чувствовал острое желание ударить его. Наверно,
он понял это по выражению моего лица, потому что отвернулся и, пройдя  через
застекленную грязную комнату, толчком распахнул дверь и исчез за нею.
   - Ничего себе возвращение домой, - сказал я. - Хотите угощу обедом?
   Она окинула меня изучающим взглядом. Изумрудно-зеленые глаза  смотрели  с
язвительной насмешкой.
   - И приспичило же тебе! - сказал она.  -  Когда  ты  получишь  меня,  это
обойдется тебе подороже обеда!
   Это звучало как вызов и обещание, и я улыбнулся ей.
   - Я буду в отеле "Бендикс"... в любое время, - сказал я и, выйдя из дома,
направился к машине.
   "Рано или поздно, - говорил я себе, - мы  сойдемся.  Это  будет  событие,
которого стоит ждать".
   Я вернулся в Люсвил, съел ленч у Луиджи, потом купил винограда и поехал в
больницу.
   Дженни казалась более оживленной. Она бодро улыбнулась, когда  я  сел  на
стул возле ее постели. у. - Как прошла поездка? - спросила она, поблагодарив
за виноград.
   Я описал ей встречу с Реей Морган. Сказал, что встретил ее, отвез домой и
распрощался, добавив, что ее брат показался мне прохвостом и не  обрадовался
моему приходу.
   Но Дженни не так легко было провести. Она испытующе посмотрела на меня.
   - Что вы о ней думаете, Ларри?
   Я пожал плечами.
   - Кремень. - Я старался сделать вид, что Рея мне безразлична. - Я  сказал
ей, что с вами случилось несчастье и вы послали меня.
   Она улыбнулась своей теплой улыбкой.
   - Это ее не интересовало, правда?
   - Да... не интересовало.
   - И все-таки вы не правы, Ларри. Люди отзываются на доброту.
   - Она - нет.
   - Да, это верно, но большинство отзываются, хотя, конечно, не все. Она  -
трудный случай.
   - Лучше и не скажешь.
   После долгой паузы она спросила:
   - Что вы намерены делать? Ведь здесь вы не останетесь?
   - Скажите мне одну вещь. Вы уже в больнице два  дня.  Много  у  вас  было
посетителей, кроме меня?
   Задавать этот вопрос было низостью с моей стороны, но я хотел убедиться.
   - Только вы, Ларри. Больше никого, - и она вновь улыбнулась.
   - Значит, ни одна из тех старух, которые осаждают вас просьбами, не зашла
вас навестить.
   - Это ничего не доказывает, Ларри. Вы не понимаете. Они все очень  бедны,
а приходя в больницу, принято что-то приносить. Им нечего принести, вот  они
и не идут.
   Я кивнул.
   - Спасибо за разъяснение.
   Неожиданно она спросила:
   - А как ваша проблема, Ларри?
   - Проблема? - Долю секунды  я  не  понимал,  о  чем  она  говорит,  потом
вспомнил, что считаюсь человеком с проблемой, что я оплакиваю потерю  Джуди,
что я побывал в автомобильной аварии, что не мог сосредоточиться на работе и
получил от ее дяди совет переменить  обстановку.  За  последние  два  дня  я
начисто позабыл об этой проблеме.
   - Мне кажется, проблемы больше нет, - сказал я.
   - Я так и подумала. Тогда вам лучше вернуться. Этот город  -  чуждая  для
вас стихия.
   Я подумал о Рее.
   - Я задержусь еще ненадолго. Принести вам что-нибудь завтра?
   - Вы ангел, Ларри. Спасибо... хорошо бы что-нибудь почитать.
   Я купил "Соглашение" Элла Казана и послал ей в  палату,  решив,  что  эта
книга как раз по ней.
 
 
   Глава 4
 
   Я подъехал к зданию, где размещался офис Дженни,  и  поднялся  на  шестой
этаж. После визита к Дженни я вернулся к себе в отель. В  течение  получаса,
проведенного в унылом, маленьком номере, я думал о Рее Морган. Ходил взад  и
вперед, а из головы не шли эротические мысли о ней. Я так отчаянно желал ее,
что казалось в моей крови  свирепствует  вирус.  Воображая,  как  раздев,  я
овладею ею, я обливался потом, но напоминал себе о ее словах: "И  приспичило
же тебе! Когда ты получишь меня, это обойдется тебе подороже обеда!"
   Но я не простофиля вроде Дженни.
   Когда она станет моей - а в этом я не сомневался - она  не  будет  стоить
мне ни цента.
   Но сначала следовало побольше узнать о  ней.  У  Дженни  должно  быть  ее
досье, и я хотел прочесть его. Это могло помочь мне в достижении цели.
   Придя  к  такому  выводу,  я  отправился  в  контору  Дженни.  У   дверей
остановился. Через тонкие филенки  доносился  стук  пишущей  машинки  и  это
удивило меня. Я постучал, повернул ручку и вошел.
   За столом сидела худая, пожилая женщина. Ее лицо  выглядело  так,  словно
его вырубили тупым топором из тикового  дерева.  Затиснутая  в  угол  сидела
девушка-подросток, неуверенно тыкавшая одним пальцем в клавиши машинки.  Обе
уставились на меня, будто я свалился с луны.
   - Я - Ларри Карр, - представился я  и  улыбнулся  деревяшке  своей  самой
приятной улыбкой. - Я работал с Дженни Бакстер.
   Она была профессиональным работником социальной опеки - не то, что Дженни
- такую  не  проведешь.  Я  легко  представил  себе,  как  разбегаются  наши
старушки, завидев ее.
   - Да, мистер Карр? - ее голосу позавидовал бы коп.
   - Решил вот зайти, - сказал я, переводя  взгляд  на  картотеку,  стоявшую
позади девчонки, прекратившей печать. Она  была  явно  недавней  выпускницей
средней школы, совершенно бесполой и  занудой  с  виду.  Где-нибудь  в  этих
ящиках, думал  я,  найду  историю  Реи  Морган.  -  Если  могу  помочь...  -
Недоконченная фраза выжидательно повисла в воздухе.
   - Помочь? - деревяшка застыла. - У вас есть квалификация, мистер Карр?
   - Нет, но у меня... - Я замолчал. Зря трачу слова. Ей наверняка  все  обо
мне известно.
   - Благодарю вас, мистер Карр, - она окинула меня жестким взглядом.  -  Мы
прекрасно обойдемся.
   - Я просто подумал, что надо бы зайти, - попятился к выходу. - Я  живу  в
отеле "Бендикс". Если понадобится помощь, только позвоните.
   - Мы не будем вас беспокоить, мистер Карр. - Потом она добавила с  кислой
гримасой. - Мисс Бакстер всегда подбирала дилетантов. У меня другие методы.
   - Могу себе представить, - сказал я и, шагнув в коридор, закрыл за  собой
дверь.
   Я предпочел бы все сделать легальным путем, но  если  старая  корова  так
повернула, придется иначе. У меня все еще оставался ключ.
   Так что я спустился с шестого этажа и вышел на пыльную от цемента  улицу.
Было пять часов и я зашел в бар напротив, сел в углу, откуда  мог  наблюдать
за подъездом. Потом закурил, заказал пиво и стал ждать.
   Время шло. Люди входили и выходили. Со мной пытался заговорить пьянчужка,
но я отмахнулся от него. После второй,  не  спеша  выпитой  кружки  пива,  я
увидел, как из подъезда появились деревяшка и девушка-подросток.  Они  пошли
по улице. Деревяшка держала руку помощницы властной хваткой, словно  ожидая,
что откуда-нибудь выскочит мужчина и изнасилует девчонку.
   Я не торопился. Выпил третью кружку  пива,  выкурил  еще  одну  сигарету,
потом встал и вышел на улицу. Было уже четверть шестого.  Навстречу  мне  из
здания вышли три хихикающих девушки в мини-юбках. Через час стемнеет.  Я  не
хотел зажигать света в комнате, так как могут заметить. Я  стал  подниматься
по лестнице на шестой этаж. Владельцы контор кончали работу и уходили домой.
Они шмыгали мимо меня: низенькие и высокие, толстые и  худые,  некоторые  со
своим секретарями. Они  не  обращали  на  меня  внимания.  Уж  очень  им  не
терпелось вернуться  в  свои  неуютные  дома,  чтобы  поужинать,  посмотреть
телевизор, а потом лечь в постель со своими тоскливыми женами.
   Когда я добрался до площадки шестого  этажа,  из  соседнего  офиса  вышла
женщина со сморщенным лицом, захлопнула дверь и бочком проскочила мимо меня,
как будто я был бостонским Душителем.
   Я отпер дверь Дженни, проскользнул в комнату,  закрыл  дверь  и  повернул
ключ.
   Понадобилось минут десять, чтобы найти досье  Реи  Морган.  Я  уселся  за
стол, прочитал его с таким же чувством, с каким читал бы собственное.
   Дженни потрудилась на славу. Записи были сделаны ее размашистым почерком.
Должно быть,  она  сочла  сведения  слишком  щекотливыми,  чтобы  отдать  их
помощнику для перепечатки.
   Рее Морган, как я узнал, исполнилось  двадцать  восемь  лет.  В  возрасте
восьми лет она предстала перед законом как трудновоспитуемая и ее послали  в
исправительный дом. В возрасте десяти  лет  она  попалась  на  краже  губной
помады  и  духов  в  магазине  самообслуживания.  Ее   снова   отправили   в
исправительное заведение. В возрасте тринадцати лет она вступила  в  половую
связь с одним из служащих администрации.  Их  накрыли  с  поличным  и  через