ой хочешь провести остаток своих дней. Бог с ней, с карьерой. Я так
думаю.
  Форест достал сигару, откусил кончик и закурил.
  - Ладно, хорошо, это твое дело. Какие у тебя планы. Пол?
  - В настоящий момент никаких. После суда я надеялся отвезти ее в
Англию. Я говорил ей об этом, но она не желает даже думать о будущем. Она
говорит, что ей осталось очень мало жить. Она не может отделаться от
мрачного предчувствия, что скоро умрет.
  - Не могу сказать, что я осуждаю ее, - спокойно заметил прокурор. -
Она выступает против самой мощной гангстерской организации в стране. Ее
показания разнесут в клочки рэкет на миллионы долларов, и Маурер не такой
человек, чтобы упустить из рук такое богатство. Честно говоря. Пол, я
думаю, что у нее небольшой шанс выжить.
  Конрад сжал кулаки.
  - Они не смогут здесь до нее добраться. Реальная опасность появится,
когда она войдет в здание суда.
  - Ты абсолютно уверен, что здесь она в безопасности? Конрад кивнул.
  - Да, уверен. Для начала они должны хотя бы знать, что она здесь.
  - А ты уверен, что они не знают? Конрад напрягся и посмотрел на
Фореста.
  - На что вы намекаете, сэр? Вы думаете, они знают, где Фрэнси?
  Форест пожал своими мощными плечами.
  - Я не знаю, но Маурер не дурак. Дженни знала об этом отеле, Пол?
  - Дженни? Почему вы об этом спрашиваете?
  - Так она знала об этом отеле?
  - Мне пришлось оставить ей номер телефона. Она оставалась совсем
одна, сэр. Я не хотел, чтобы она не знала, где я. Но я внушил ей,
насколько это секретно.
  - В таком случае ей нужно было только позвонить по телефону, чтобы
выяснить, что это отель "Океан", - сказал Форест, выпуская дым в
неподвижный жаркий воздух.
  - Я не понимаю, куда вы клоните, - резко сказал Конрад. - Несмотря на
все ее многочисленные недостатки, она никогда не стала бы разговаривать ни
о чем, связанным с моей работой.
  - Я просто предупреждаю тебя, Пол. Мы должны учитывать все, если
только хотим обеспечить девушке безопасность. Твою жену видели в
"Парадиз-клубе", штаб-квартире Маурера. Она знала, где была спрятана мисс
Колеман, и теперь она мертва. Я, может быть, говорю чепуху, но. Бога ради,
не позволяй себя убаюкивать до такой степени, что появляется ощущение
ложной безопасности. Нет никакой безопасности, пока Маурер руководит
организацией.
  - Я сознаю всю опасность, - сказал Конрад, - но вы можете исключить
Дженни. Она погибла от несчастного случая. Я ее десятки раз предупреждал
об этой бахроме. Она постоянно наступала на нее, но ни разу не
побеспокоилась, чтобы зашить плед. Я не могу сделать больше того, что
сделал для безопасности Фрэнси. Абсолютно ничего больше сделать нельзя. Вы
сами это увидите, когда подниметесь наверх. И если вы решите, это я
чего-то не учел, я приму меры.
  Форест что-то проворчал. Он следил за подъезжающим к отелю большим
белым фургоном. На его боку хромированными буквами была выложена надпись:
"Барвудская гигиеническая прачечная".
  - Если ты доволен, тогда я тоже буду доволен, - сказал он. - Но мне
иногда становится не по себе, когда я думаю, как много зависит от
показаний этой девушки. Это же первый раз с того времени, как Маурер
оказался в седле, когда у нас появился шанс привлечь его к суду.
  Конрад проследил взглядом в том же направлении, в каком смотрел
Форест, и тоже безразлично проводил фургон прачечной глазами, пока тот не
скрылся за поворотом.
  - Нам слишком долго не удавалось поймать Маурера, - сказал он. - Пока
Маурер на свободе, нам придется держать Фрэнси здесь.
  - Каждый корабль в море оповещен, - снова заговорил Форест. - В
океане не так трудно спрятаться. Пол. Но рано или поздно ему придется
куда-нибудь зайти за топливом и припасами, и тогда мы его накроем. - Он
встал. - Ну, хорошо. Пол, давай осмотрим твои оборонительные редуты.
Попробую найти в них дырку.
  Конрад тоже поднялся и они вместе пошли в отель.

  ***

  В начале седьмого коридоры, кухни и кладовые отеля "Океан" стали
шумными от кипучей деятельности, так как персонал готовил обеды для более
чем пятисот гостей.
  Совсем непохожие на сверкающий роскошный ресторан, помещения для
персонала были темными и серыми. Повара, красные и потные, проклинали
длинный ряд корзин, привезенных из прачечной. Корзины стояли в проходе и
пробираться между ними было очень неудобно.
  Эти корзины не убирали с вечера до следующего утра, когда их должны
были распаковать, рассортировать белье и отправить наверх.
  Вито Феррари лежал, свернувшись, в одной из верхних корзин. Он слышал
вокруг себя шум и наблюдал через дырочку в корзине снующий персонал.
  Через полчаса основная работа переместится в кухни и ресторан. Тем
временем он ждал. Ожидание для него не было испытанием. Терпение было
важнейшим качеством для профессионального убийцы, и он обладал
беспредельным терпением.
  Он заплатил всего двадцать долларов за то, чтобы его тайно провезли в
подвал отеля "Океан" в бельевой корзине. Человек, ведавший доставкой
белья, проявил простодушие и поверил в историю Феррари относительно тайной
любовной связи между ним и женой метрдотеля. Ему показалось забавным, что
карлик может влюбиться до такой степени, чтобы платить деньги за
возможность посмотреть на жену метрдотеля через дырочку в бельевой корзине.
  Пронести Феррари в подвал в бельевой корзине было несложно. Он весил
не более девяноста фунтов, а корзины иногда были значительно тяжелее.
  Так Феррари ожидал в своей корзине, держа в руке часы. В десять минут
восьмого хождение стало уменьшаться, В половине восьмого в длинном узком
коридоре между кухней и кладовыми было тихо и пусто.
  Феррари осторожно поднял крышку корзины, вглядываясь в слабо
освещенный коридор. Он прислушался, затем выскользнул из корзины, прикрыл
крышку и, держась поближе к более темной стене, бесшумно и быстро пошел по
коридору до лифтов для персонала. Он добрался до конца коридора,
выходящего в большое помещение, забитое ящиками с пивом.
  Он услышал, как один лифт пришел в движение, и спрятался за ящиком.
  Лифт остановился, и два официанта, маневрируя тележкой с подносами,
вышли из него и пошли по коридору, оставив дверь лифта открытой.
  Через несколько секунд Феррари был уже в лифте и нажал кнопку
девятого этажа. Лифт мягко тронулся и быстро пошел вверх.
  Он прислонился к стенке и ковырял в зубах деревянной щепочкой. Он был
спокоен и невозмутим, как епископ на приеме.
  Лифт остановился.
  Феррари знал, что это был первый опасный момент. Если бы кто-нибудь
оказался в коридоре, когда он открывал дверь лифта, его планы могли быть
легко разрушены. Это был риск, на который можно было пойти. В любом плане,
как бы тщательно он его ни разрабатывал, всегда было два - три опасных
момента. Такой риск был приемлемым, так как до сих пор удача ему не
изменяла. Он не видел причин, почему она покинет его на этот раз.
  Поэтому он не колебался. Когда его рука нажимала на кнопку,
открывавшую дверь, другая рука скользнула под пиджак и сжалась на рукоятке
пистолета.
  В коридоре было пусто.
  Он покинул лифт, проскользнул через коридор и спрятался за
занавеской, прикрывающей одно из окон, выходящих на море. Едва он туда
встал, как услышал, что кто-то проходит, и улыбнулся. Все же удача не
покинула его.
  Он выглянул в щелочку и сам себе кивнул. Большой плотный мужчина, на
котором как будто было написано "коп", медленно прошел по коридору. Он
прошел мимо того места, где спрятался Феррари, и скрылся за поворотом
коридора.
  Феррари немедленно покинул свое убежище и быстро прошел в
противоположном направлении. Пройдя около пятидесяти ярдов, он снова
нырнул за портьеру и остался там, прислушиваясь и наблюдая.
  Вдруг в нескольких ярдах от него открылась дверь и появилась девушка.
На ней было открытое платье с низким вырезом, и Феррари с интересом
смотрел на ее кремовую шею и плечи. Она закрыла дверь, но оставила ключ в
замке. Он наблюдал как она медленно прошла к лифту, и, что-то напевая,
нажала кнопку.
  Толстый полицейский прошел обратно по коридору. Он прикоснулся к
шляпе, приветствуя девушку. Та ослепительно улыбнулась ему в ответ, и он
пошел дальше, не оглядываясь.
  Дверь лифта открылась, и девушка вошла в кабину.
  Феррари ждал.
  Через несколько минут полицейский вернулся. Он близко прошел от того
места, где стоял Феррари, и снова исчез за поворотом коридора.
  Феррари вышел из-за портьеры, подошел к двери комнаты, которую только
что покинула девушка, тихонько открыл ее и заглянул.
  В комнате было темно. Он вынул ключ, вошел в комнату, закрыл дверь и
запер ее. Затем, зажег свет.
  Постель была застлана и комната выглядела убранной. Феррари решил,
что горничная уже была здесь, и что, если ему снова повезет, его не
потревожат по меньшей мере в течение часа. Он выключил свет и, подойдя к
окну, раздвинул занавески. Окно выходило на бассейн и лужайки. Феррари
были видны яркие огни, масса все еще купающихся и загорающих людей вокруг
бассейна, снующих взад-вперед официантов в белых куртках, разносящих на
подносах напитки.
  Феррари знал, что комната Фрэнси находится в той части отеля, которая
выходит к морю. Он знал также, что все окна на другом этаже той стороны
отеля охраняются. Чтобы добраться до ее окна, ему нужно было залезть на
крышу, перебраться через нее и затем спуститься с другой стороны.
  Это должно быть опасное и трудное восхождение, одно из наиболее
опасных его восхождений, но он был спокоен. Он долгое время изучал крышу
через мощный бинокль и наметил для себя маршрут.
  Он раздвинул занавески, сел на подоконник и посмотрел вниз. Было еще
недостаточно темно, чтобы предпринимать попытку. Через полчаса темнота
скроет его от любого, кому вздумается посмотреть на крышу.
  Он сидел, глядя на освещенный бассейн, совершенно ни о чем не думая,
расслабив мышцы. Стрелки на его часах медленно двигались. Небо постепенно
темнело. В начале десятого он решил, что стало достаточно темно.
  Он вынул из-под пиджака длинный моток шелковой веревки. Этой веревкой
он несколько раз обвил свое тощее тело. На одном конце веревки был
покрытый резиной крюк, а на другом - кольцо.
  Он встал на внешний выступ окна и посмотрел вверх. Над ним был балкон
одной из спален на десятом этаже. Он подбросил крюк, который зацепился за
каменный выступ и удержался там.
  Феррари поднялся по веревке без усилий. Он влез на балкон, заглянул
через окно в пустую комнату и постоял некоторое время, наблюдая за людьми
внизу, пока не убедился, что никто его не заметил.
  Затем он взобрался на балюстраду балкона и посмотрел вверх на крышу,
которая возвышалась над ним примерно футов на двадцать. Водосточный желоб
проходил по всей длине крыши и он снова подбросил свой крюк. Он зацепился
за желоб, и Феррари потянул, испытывая его прочность. Он не согнулся, но
заскрипел под его сильными настойчивыми рывками, и без дальнейшей
проволочки Феррари выбросил себя в пустоту и пополз вверх по веревке, пока
его когтистые пальцы не уцепились за желоб.
  Он подтянулся несколько выше желоба, сдвинул крюк и забросил одну
ногу в желоб. Некоторое время он оставался в таком положении, сохраняя
равновесие.
  Перед ним была крутая крыша, далеко внизу сверкали огни прожекторов,
голубая вода бассейна, непрерывно двигались автомобили, похожие отсюда на
детские игрушки на зеленом ковре.
  Феррари начал очень медленно наклоняться вперед, в то же время
вытягивая другую ногу и подтягивая ее к желобу. Теперь он балансировал
только на руках и небольшая ошибка могла оказаться фатальной. Он был
совершенно спокоен, но сознавал опасность.
  Когда он сказал Мауреру, что только один человек в мире может
выполнить эту работу, он был вполне искренен. Этот момент балансирования
оказался самым тяжелым в его жизни испытанием. Он не испугался, но
подумал, что переоценил свои силы.
  Он слегка наклонился вперед, затем начал подтягивать к себе лежащие в
желобе ноги. Как только он начал сгибать ноги в коленях, он вдруг
почувствовал, что теряет равновесие и на долю секунды центр его тяжести
оказался сзади.
  Его пальцы впились в холодный жестяной желоб, и он резко опустил
голову на грудь. Благодаря этому центр тяжести снова слегка сместился
вперед. Целую минуту он оставался недвижим. По его лицу тек пот, дыхание
со свистом вырывалось из груди. Он был на волосок от смерти и это на
мгновение его потрясло.
  Когда он немного отдохнул, он снова наклонился вперед, снова начал
подтягиваться. На этот раз ему удалось подтянуть под себя ноги, согнув
колени. Он выглядел крошечным черным шариком, едва державшимся на краю
желоба. Продолжая клониться вперед, он медленно выпрямил ноги, подавая
свое тело вперед и вверх. Его руки выбрались из желоба и распластались по
кровле.
  Теперь он уже стоял ногами в желобе, прижавшись телом к кровле. Он
снова замер, восстанавливая дыхание. Затем он медленно освободил веревку,
которая висела у него на шее, и бросил крючок вверх к коньку крыши.
  Ему пришлось бросать четыре раза, прежде чем крючок зацепился, и один
раз, пытаясь как можно лучше бросить его, он чуть не потерял равновесие.
  Но как только Феррари удостоверился, что крюк зацепился прочно, он,
держась за веревку обеими руками, пошел по крыше и, добравшись до конька,
уселся на него верхом.
  Теперь он мог себе позволить взглянуть вниз, на море, спокойно
омывающее скалы в двух сотнях футов под ним. Где-то как раз под краем
крыши была комната Фрэнси.
  Он мог увидеть свет из окна как раз внизу, услышать музыку,
передаваемую по радио. Закрепив кольцо на конце веревки вокруг своей
лодыжки, Феррари, держась за нее, спустился вниз, пока его ноги не
коснулись желоба. С этой стороны крыша была не такая крутая, и он без
труда мог сесть на нее. Затем он бесшумно перевалился через край крыши.
Перевернувшись при этом вниз головой и удерживаемый только кольцом,
пристегнутым к лодыжке. Заглянув в большую просторную комнату, он в первый
момент даже не поверил, что ему так повезло. Он нашел комнату Фрэнси с
первой попытки.
  В комнате было трое: две женщины-полицейские и Фрэнси. Женщины
находились в отдалении от окна; одна читала, а другая вязала.
  Фрэнси сидела перед туалетным столиком и причесывалась.
  Феррари висел головой вниз в темноте и наблюдал за ней. Через минуту
или около того она положила расческу и поднялась. Голубой халат
подчеркивал ее бледность. Она направилась к креслу у окна и села в него.
  Феррари снова уцепился за веревку и забросил себя обратно на
водосточный желоб. Он посмотрел на часы. Они показывали половину десятого.
Нужно было ожидать еще полчаса. Он принялся ждать.

  ***

  Конрад поднял голову, когда Форест вошел в комнату. Форест пообедал
и, прежде чем прийти к нему в комнату, совершил прогулку по этажам. Он сел
в глубокое кресло с видом человека хорошо отдохнувшего и удовлетворенного.
  - Неплохой обед, - заметил он. - Здесь неплохо готовят, правда?
  - О, конечно, - безразлично ответил Конрад. Сам он даже не заметил,
что ел за обедом. - Ну, сэр, что вы о ней думаете?
  - Хорошая девушка и чертовски хорошенькая при том, - ответил Форест,
вытягивая ноги. - Я долго разговаривал с ней и, думаю, убедил ее подписать
заявление. Конечно, она боится Маурера. Вайнер сделал свое дело, внушив ей
страх перед ним, но она обещала так или иначе сообщить мне свое решение
завтра утром. - Он поднял голову. - Я замолвил за тебя словечко, Пол.
  - Да? И как она отреагировала? - спросил Конрад, выпрямляясь.
  - Она, кажется, немного ошеломлена тем, что ты хочешь на ней
жениться. У нее масса комплексов, и это неудивительно. Ты должен быть
терпеливым. Пол. Это займет много времени. Я сказал ей, что если она
подпишет заявление, мы будем финансировать ее поездку с тобой и мисс
Филдинг на пару месяцев в Европу сразу после суда. Ей это, похоже,
понравилось.
  - Правда? Вы так любезны, сэр. А относительно финансирования?
Казначейство же никогда не пойдет на это?
  - Никакой надежды, - сказал Форест и засмеялся. - Это уж твоя забота,
Пол. Я дам тебе отпуск на пару месяцев, если ты положишь конец этому
рэкету.
  - Я сделаю это. А она, действительно, сказала, что ей нравится такое
предложение?
  - Я сделал предложение, - ответил Форест, потирая с хитрым видом свой
нос. - Я посоветовал ей посмотреть Венецию. Если ты не сможешь завязать
роман в гондоле, тогда ты совсем не тот мужчина, за которого я тебя
принимаю. Ты был когда-нибудь в Венеции? Я возил туда жену на медовый
месяц. Лучшего места в мире нет.
  - Ловлю вас на слове, - сказал, улыбаясь, Конрад. - Ну, это все в
будущем, а теперь лучше поговорим о ее безопасности до суда. Что вы
думаете о предпринятых мною мерах предосторожности?
  - Отлично, - ответил прокурор. - Они не смогут до нее добраться,
теперь я это сам увидел. Хорошая работа. Пол. А какие у тебя планы насчет
перевозки ее в здание суда? - Он вздрогнул - Этот самолет летит совсем
низко.
  Неожиданный свист воздуха и рев самолетного двигателя напугали их
обоих.
  - Это, наверное, ночной рейс Пасифик-Сити - Лос-Анджелес, - сказал
Конрад, глядя на часы. Было ровно десять. - Я думаю, что лучшее, из того
что можно сделать - это забрать ее отсюда в бронированном автомобиле с
эскортом мотоциклистов. Мы будем держать ее в здании суда. Там есть в
подвале несколько комнат, которыми мы сможем воспользоваться. Там не
очень-то приятно, но это всего только на неделю или около того. Окон там
нет и всего один вход.
  - Да, - сказал Форест, - но мы должны еще поймать Маурера.
  - Все еще никаких новостей?
  - Барден звонил минут десять назад. Он говорит, что по городу ходят
слухи, будто Маурер вернулся. Они сейчас его ищут. Конрад выпрямился на
стуле.
  - Вернулся? Кто пустил этот слух?
  - Снова самолет, - сказал Форест, когда маленький моноплан пронесся
мимо окна. Он встал и подошел к окну.
  Летящий к морю самолетик сверкал красными неоновыми огнями. Он был
похож на какую-то райскую птичку. Самолетик сделал бочку, мертвую петлю и
полетел обратно к отелю.
  - Рекламный трюк, - сказал Конрад, без интереса наблюдая за
самолетом. Его голова была занята Фрэнси. Мысль поехать с ней в Венецию
заставила его сердце биться сильнее. Это путешествие даст ему шанс
уговорить ее.
  - Неплохо выполняет, - заметил Форест, выглядывая из окна, чтобы
лучше видеть самолет, который облетел вокруг отеля и помчался вниз к морю.
  - Интересно, что он рекламирует? Эй, посмотри, посмотри. Пол!
  Немного раздраженный детским интересом Фореста Конрад подошел ближе к
открытому окну.
  Самолет летел теперь немного ниже скалистых утесов, практически на
уровне отеля. Фигура, освещенная красными и голубыми огоньками, стояла на
одном из крыльев. Она махала рукой, когда самолет проносился мимо отеля.
  - Безрассудный дурак, - проворчал Конрад. - Чего только люди не
делают за деньги.
  - Когда я был мальчишкой, - сказал Форест, - я хотел стать воздушным
акробатом. У этого парня, действительно, железные нервы. Посмотри на него.
  Самолет теперь возвращался, летя все еще очень низко. Акробат теперь
стоял на руках, балансируя на самом краю крыла.
  Конрад слышал перекрывавшие рев двигателя возбужденные крики людей в
саду, приветствующие самолет.
  - Вот он опять, - сказал Форест и еще дальше высунулся из окна. - Он
стоит теперь на одной руке...
  Конрад почувствовал, что дорожка, на которой они стояли, вдруг
сдвинулась, когда Форест высунулся из окна. Он увидел, что тот подался
вперед и стал неистово хвататься за подоконник. Конрад ухватился за его
пиджак и напрягся, когда почувствовал, что тот потерял равновесие и падает
наружу. Одно ужасное мгновение он думал, что пиджак вырвется у него из
рук, затем Форесту удалось зацепиться за раму окна и перевалиться обратно
в комнату.
  - Бога ради, - задыхаясь сказал Конрад. Форест побледнел. Он был
потрясен.
  - Спасибо, Пол, - сказал он хрипло. - Черт возьми! Я почти вывалился.
А тут далеко падать. Фу! Думаю, дорожка соскользнула...
  Конрад встал, как вкопанный, лицо его побелело. Сквозь рев
возвращающегося сам