заполучить  вторую  тысячу очень даже
желает.  Колебания  отняли  у  нее  минуту  с  небольшим, затем она согласно
кивнула.
     Но  это было нелегко. Наконец, ей удалось добыть копии нужных чертежей.
Днем   она   иногда  подрабатывала  в  главной  конторе  и  имела  доступ  к
документации.  Этот  улыбчивый  человечек  проявил  незаурядную смышленость,
остановив  на  ней  свой  выбор.  Но  этот человечек, которого на самом деле
звали  Серж  Мейски,  был  хитер  и  коварен, как змея. Десять месяцев назад
приехал  он  в  Парадиз-Сити.  Окольными  путями  навел  справки  о  четырех
девушках,  работающих в хранилище Казино, и издали наблюдал за ними. В конце
концов  решил сосредоточиться на этой смазливой маленькой блондинке, которую
звали  Лана Эванс. Чутье и ум, как всегда, не подвели его. Лана Эванс должна
была  дать  ему  ключ  к самому крупному и дерзкому ограблению Казино, какие
только знала история подобных ограблений.
     И  вот  они  стоят  здесь, лицом к лицу, в сумрачном, кишащем туристами
Аквариуме,   где   среди  прочей  морской  живности  обитают  дрессированные
дельфины.  Он улыбнулся ей, взял своей сухой клешней за руку и увел от давки
к  резервуару  с  печальным,  скучающим  осьминогом,  где  было сравнительно
спокойно.
     - Вам удалось?
     Его   улыбка  была  безупречной,  под  стать  костюму,  но  Лана  Эванс
чувствовала,  что  он  едва  владеет  собой  от нетерпения, и это нетерпение
пугало ее.
     Она кивнула.
     - Превосходно.  - Нетерпения как не бывало, будто светофор переключился
с  красного  света  на  зеленый.  -  Деньги  у меня с собой... все до цента.
Тысяча   хрустящих  долларов.  -  Он  быстро  скользнул  взглядом  по  лицам
ближайших туристов. - Давайте.
     - Деньги  вперед,  -  пролепетала  Лана Эванс. Она была сама не своя от
страха да еще в голове все плыло от затхлой сырости.
     - Разумеется.  -  Он  достал  из заднего кармана брюк пухлый конверт. -
Здесь  вся  сумма. Не нужно сейчас пересчитывать, моя милая. Вы на виду. Где
чертежи?..
     Ей  хотелось  поскорей  завершить  эту  опасную  сделку. Она отдала ему
чертежи:  несколько  страниц  со  сложными  электрическими  схемами, включая
плавкие   предохранители,  систему  кондиционирования  воздуха  и  множество
сигнальных  устройств.  Он  мельком  проглядел  чертежи,  став вполоборота к
осьминогу...
     - Так...  -  Он  убрал  выкраденные  ею бумаги в задний карман. - Вот и
закончилось  наше весьма удачное сотрудничество. - Он улыбнулся, а его серые
с  синеватым  отливом  глаза  сделались  вдруг  холодными,  как  две грязные
льдинки. - Ах да... вот еще что...
     - Нет! - наотрез отказалась она. - Хватит! Меня не волнует...
     - Помилуйте.  -  Он  примирительно  поднял руку. - Мне больше ничего не
нужно.  Я  вполне  удовлетворен. Вы были так покладисты, так надежны, с вами
так  приятно  работать...  Позвольте  мне отблагодарить вас от себя лично...
скромным  пустяковым  подарком.  - Он вынул из кармана квадратную коробочку,
аккуратно  перевязанную  красной  с золотом ленточкой, а на золотой этикетке
было  написано  волшебное  слово  "Диана".  -  Пожалуйста,  примите... Такая
хорошенькая девушка должна ухаживать за своими руками.
     Она  взяла коробочку, обескураженная его неожиданной добротой. Крем для
рук  "Диана"  делали только для очень состоятельных людей. С этой коробочкой
в  руках  она чувствовала себя еще более разбогатевшей, чем в тот миг, когда
он передал ей конверт.
     - Ой... спасибо...
     - Вам спасибо, моя прелесть... прощайте.
     Он  растворился  в  толпе,  как маленькое доброе привидение: вот только
сейчас  улыбнулся  ей  и тут же пропал. Исчез в мгновение ока, и трудно было
поверить, что когда-нибудь он стоял рядом.
     Перед   нею   вырос   крупный   краснолицый   ухмыляющийся   мужчина  в
желто-голубой цветастой рубашке.
     - Я  Томпсон  из  Миннеаполиса,  - прогудел он. - Видали, что вытворяют
эти чертяки дельфины? Я в жизни такого не видал!
     Она  поглядела  на него без всякого выражения и бочком, бочком улизнула
в  сторону,  а  потом,  когда  удостоверилась,  что  ей  не грозят его лапы,
повернулась  и  спокойно  пошла к выходу, зажав в руке коробочку с кремом, в
которой притаилась ее смерть.


     Сейчас,  в  разгар сезона, аэропорт и железнодорожный вокзал находились
под  неусыпным надзором полиции. К тому же на трех главных шоссейных дорогах
при  въезде в город были выставлены полицейские посты. На пропускных пунктах
полицейские  с  профессиональной  памятью на лица ощупывали жестким казенным
взглядом   каждого   прибывающего   пассажира.   То   и   дело   кого-нибудь
останавливали  взмахом  руки.  Мужчину  или  женщину  выуживали  из медленно
продвигающейся очереди приезжих и отводили в сторону.
     Разговор  происходил  всегда  один  и тот же: "Привет, Джек (либо Лулу,
или  Чарли)...  Получил обратный билет? Советую воспользоваться им: здесь ты
не нужен".
     На  дорожных  постах  беседовали в том же духе и заворачивали машины на
Майами.
     Эти   полицейские  кордоны  мешали  сотням  крупных  и  мелких  воришек
орудовать в городе и обчищать богачей.
     Поэтому   четыре   человека,   которые   откликнулись   на   заманчивое
приглашение   и   были   предупреждены   о   полицейском  заслоне,  приехали
поодиночке, приняв меры предосторожности.
     Джесс  Чандлер  еще  не  попадался  на крючок полиции, поэтому прилетел
самолетом.  Этот  высокий,  интересный,  элегантного вида мужчина направился
прямиком  к  турникету,  не  сомневаясь  в  том, что его подложный паспорт и
ловко  состряпанная  легенда  кофейного  плантатора  с поместьями в Бразилии
выдержит проверку.
     Тридцатидевятилетний  Чандлер считался в преступном мире одним из самых
умных  и  изворотливых  мошенников. Он играл на своей артистичной внешности.
Худощавое  смуглое лицо, короткий нос и полные губы, широкие скулы и большие
темные   глаза   выдавали   в  нем  чувственность  и  напористость  опытного
сердцееда...
     Двое  полицейских  оглядели  его.  Он  не отвел глаз, изобразив на лице
скуку  и  легкое  презрение.  Настораживает  испуг, а испуга они не увидели.
Заглянув  в  паспорт,  Чандлера  выпустили  из  здания  аэропорта к веренице
такси.
     Он  перекинул  дорожную  сумку из одной руки в другую и ухмыльнулся. Он
знал, что все пройдет гладко... как всегда.
     Коллинзу  пришлось  вести  себя гораздо осторожнее. Он всего два месяца
как  вышел на волю, и в каждом полицейском участке хранилась его фотография.
Долго  ломал  он  голову  над  тем,  как ему миновать полицейский кордон, не
отвечая   на   щекотливые   вопросы.  Наконец,  он  решил  присоединиться  к
экскурсии,  которая  отправилась  в  заповедник  Эверглейдс  с  ночевкой  на
обратном  пути  в  Парадиз-Сити.  В  экскурсионном  автобусе, битком набитом
шумными,  довольными,  подвыпившими  туристами,  Коллинз  чувствовал  себя в
относительной  безопасности.  Он прихватил с собой губную гармошку. Минут за
десять   до   пропускного  пункта  он  начал  играть  к  удовольствию  своих
попутчиков.  Инструмент,  зажатый  в мясистых ручищах, почти полностью скрыл
его  лицо.  Место  он  выбрал  себе  на  заднем  сиденье  с  тремя такими же
толстяками,  и полицейский, войдя в автобус, взглянул на него лишь мельком и
тотчас  переключился  на  другие  взмокшие,  тупые,  дружно  улыбавшиеся ему
физиономии.
     Так,   в  Парадиз-Сити  благополучно  прибыл  Миш  Коллинз  -  человек,
которого  полиция  немедленно  завернула  бы,  если  б только установила его
личность,   ибо   мало   того,   что   Миш   Коллинз  был  одним  из  лучших
"медвежатников"   в   стране,   перед   его   талантом  беспомощно  пасовали
производители всякого рода сигнальных устройств.
     Коллинзу  исполнился  сорок  один  год.  Пятнадцать  лет  своей жизни с
перерывами  он  провел  за  решеткой. Он был мощного телосложения, грузный и
обладал большой физической силой.
     Когда   автобус  вырулил  на  стоянку,  Миш  Коллинз  отвел  в  сторону
экскурсовода и сказал, что обратно не поедет.
     - Я  вспомнил,  у  меня  ведь  здесь  приятель, - объяснил он. - Сдайте
обратно  билет  и  оставьте  деньги  себе.  Вы  это  заслужили. - И не успел
экскурсовод   даже   поблагодарить   его,  как  Миш  растворился  в  людском
муравейнике.
     Джек Перри приехал на собственном "олдсмобиле" с откидным верхом.
     У  них не было его фотографии, поэтому он подкатил к полицейскому посту
в  полной  уверенности, что двум фараонам, проверяющим машины, и в голову не
придет,   будто   они  сейчас  столкнутся  нос  к  носу  с  профессиональным
убийцей...
     Ему  было  года  шестьдесят  два:  маленького роста, плотный, с коротко
остриженными   белоснежными   волосами,  круглым  полноватым  лицом,  широко
расставленными  глазами  под  кустистыми  седыми бровями, с тонкими губами и
длинным крючковатым носом.
     Перри  остановился  и  подождал,  пока полицейские проверят документы у
пассажиров  передней машины. Потом, когда ее пропустили, медленно подкатил к
двум ожидавшим его стражам закона.
     Перри одарил их дежурной улыбкой.
     - Здорово,  ребята,  -  махнул  он  им  толстой ручищей. - Что я такого
натворил?
     Патрульный  Фред  О'Тул  уже четыре часа, как заступил на пост. Это был
крупный   темноволосый  ирландец  с  настороженным,  угрюмым  взглядом.  Его
воротило  с  души  от  всех  людишек,  что проползли через его пост на своих
роскошных  лимузинах,  со  своими  затасканными  шуточками, подобострастными
улыбочками, презрением, а то и заносчивостью...
     - Паспорт  есть?  -  строго  спросил О'Тул, положив на опущенное стекло
руку в перчатке и глядя на Перри сверху вниз.
     - А на что мне паспорт? - ответил Перри. - Есть права... устроит?
     О'Тул протянул руку.
     Перри  отдал  права,  которые  обошлись  ему в четыреста долларов: вещь
дорогая,  но  необходимая.  Отпечаток  указательного  пальца правой руки был
очень умело изменен, а такая работа стоит денег.
     - По какому делу приехали?
     - Поесть  от  пуза, вдоволь покрутить рулетку и нагуляться с девочками,
-  рассмеялся  Перри.  -  У  меня  отпуск,  дружище... и уж я его отгуляю на
полную катушку!
     О'Тул  отступил  в  сторону  и  пропустил Перри. Тот совсем расплылся в
улыбке, нажал на газ, и машина набрала скорость.
     "Ну,  пронесло,  -  подумал  он, включая радио. - Наколол этих тупиц, а
теперь... держись, Парадиз-Сити, я еду!"
     В  отличие  от  Перри  Уошингтон  Смит  не мог ехать в открытую. В этом
городе  вообще  не  жаловали  негров, даже добропорядочных, а Уошингтон Смит
был  теперь  далеко не добропорядочным. Он освободился две недели назад. Его
преступление   состояло   в   нанесении  побоев  двум  полицейским,  которые
подловили  его  и собирались хорошенько отметелить... Да только Уош оказался
финалистом  любительского  турнира  "Золотые перчатки" во втором полусреднем
весе.  Вместо  того  чтобы  покорно стерпеть избиение, он уложил обоих двумя
великолепными  боковыми  ударами в челюсть и пустился наутек. Но ему не дали
убежать  далеко. Его остановила пуля, угодившая в ногу, а довершил дело удар
дубинкой  по голове. Он отмотал восемь месяцев за сопротивление при аресте и
вышел  из  тюрьмы  ожесточенным и с твердой решимостью стать отныне заклятым
врагом белых.
     Когда  его  позвали  в  Парадиз-Сити, он засомневался. А не ловушка ли?
Сообщение было коротким:
     "Есть  прибыльное  дело.  Тебя  предложил  Миш.  Если ХОЧЕШЬ ЗАРАБОТАТЬ
ОЧЕНЬ  КРУПНУЮ  СУММУ, то 20 февраля в 22.00 будь в ресторане "Черный краб".
Деньги  на  дорожные расходы прилагаю. Полиция перекрыла все въезды в город.
Будь осторожен. Спроси мистера Людовича".
     Уош   пробрался   в  Парадиз-Сити  под  коробками  с  зеленым  салатом,
предназначенным  для  отеля  "Парадиз-Риц".  Когда  грузовик,  в  котором он
притаился,  проходил полицейский контроль, у него бешено колотилось сердце и
тряслись поджилки.
     Но  и он, подобно трем другим, благополучно миновал полицейский кордон,
призванный защитить толстосумов в Парадиз-Сити.
     Удался  первый  шаг  в  плане  ограбления  богатейшего  в  мире Казино,
разработанном Сержем Мейски.
     Ресторан  "Черный  краб"  занимал  трехэтажное  деревянное  строение на
сваях,  стоявшее в тридцати ярдах от берега и соединенное с набережной узким
причалом.  Здесь  собирались  ловцы  губок  из  "Флорида марин манифекчеринг
компани"  и  туристы,  а  жители  Лагуны и подавно обходили его стороной. Он
славился пьяными драками и превосходной рыбной кухней.
     На  верхнем  этаже  было  три  отдельных  кабинета. К ним вела наружная
лестница,  и  люди, желавшие поговорить о важном деле, могли рассчитывать на
полное уединение...
     Первым  пришел  Миш  Коллинз.  Официант Джоз поглядел на него, кивнул и
молча подал бокал с тройной порцией рома, лимоном и колотым льдом.
     Перри  и  Чандлер  пришли  вместе,  а минуту спустя в кабинет с опаской
заглянул Уошингтон Смит.
     Миш взял на себя роль хозяина.
     - Здорово,  ребята,  -  сказал  он.  -  Располагайтесь  как  дома.  Тот
черномазый,  что прислуживает - глухонемой. Не обращайте на него внимания. -
Он улыбнулся Уошу и протянул ему руку. - Привет, кореш. Давно не виделись.
     Уош  кивнул  и  пожал  руку, ощущая на себе недоуменный, угрюмый взгляд
Перри.
     Не сводя глаз с Уоша, Перри спросил:
     - Это кто такой? Что он здесь делает?
     - А  что  все  мы здесь делаем? - рассмеялся в ответ Миш. Уош отказался
от  спиртного.  Помявшись,  он  остался у дверей. В компании белых он всегда
чувствовал себя не в своей тарелке и ждал подвоха.
     Перри  выбрал  место подальше от Коллинза. Он сел, прихватив свой бокал
и крепко зажав в мелких белых зубах потухшую сигару.
     - Это   что   -  вечеринка?  -  спросил  он,  озирая  комнату  голубыми
водянистыми глазами.
     - Именно, - с удовольствием подхватил Миш. - Вечеринка.
     Обернулся Чандлер. Его красивое лицо выражало раздражение.
     - Ты что-нибудь знаешь про это дело?
     - Мало.
     - Что за тип этот Людович?
     - А-а...  его-то  я  знаю. - Миш почтительно покачал головой. - Еще бы,
про  него  я  могу порассказать. Перво-наперво, имя у него другое. Его зовут
Серж  Мейски. Столкнулся я с ним в Роксбургской тюрьме. У него там работенка
была... фармацевтом.
     - Это еще что за хрен... фармацевт? - подозрительно спросил Перри.
     - Ну,   сидел  на  всяких  пилюлях  и  микстурах,  -  объяснил  Миш.  -
Клистирная  трубка  прописывает тебе пилюлю, а Мейски выдает. Десять лет там
проработал...  котелок  варит  что  надо.  Мы с ним поладили. Я ведь охоч до
пилюль-то.  Перед тем как податься на волю, он мне рассказал, будто придумал
такой  куш сорвать, что никому и не снилось. Когда, говорит, все налажу, дам
тебе  знать,  и еще трое понадобятся. Я выбрал вас. Благодарности оставим на
потом.  -  Резиновое  лицо Коллинза расплылось в широкой улыбке. - Вот что я
вам  скажу, ребята. На вид он человечек безобидный, но, ей-ей, гремучая змея
безобидней.  А  голова!..  Чистое  золото! Я вот что скажу: если он говорит,
что  можно  взять  большой  куш, я соглашаюсь с закрытыми глазами. Поэтому я
здесь. Не знаю, что за дело, но...
     - Поэтому  и  я здесь... чтобы рассказать вам, - вкрадчиво проговорил с
порога  Мейски...  - Господа, - сказал он, как всегда, негромко и отчетливо,
- очень рад познакомиться с вами. Надеюсь, доехали без происшествий?
     Четверо мужчин кивнули под испытующим взглядом его серых глаз.
     - Превосходно.  Тогда  за  стол.  Вы  наверняка  проголодались. Потом и
только потом поговорим о деле.
     Спустя час Миш Коллинз отвалился от стола и тихонько рыгнул.
     - Вкусная  жратва,  -  похвалил  он.  -  Не то что баланда, которую нам
давали в Рокси, а, док?
     Мейски улыбнулся...
     За    ужином    Мейски    был   безраздельным   хозяином   стола.   Его
уравновешенность  и  мягкость  обескураживали  всех, кроме Коллинза, который
знал   его  и  весь  лучился,  точно  гордая  мамаша,  демонстрирующая  свое
гениальное  чадо.  Мейски  говорил  о политике, путешествиях, женщинах... За
этот  час  ему  удалось каким-то чудом немного растопить лед, наладить более
или  менее  непринужденные  отношения  между  мужчинами. Даже Уош освоился в
новой компании.
     Когда  глухонемой убрал со стола, принес две бутылки виски, лед, бокалы
и ушел, Мейски, подперев руками острый подбородок, сказал:
     - Ну,  а  теперь,  господа, поговорим о деле. У меня к вам предложение.
Миш  рассказал  вам,  быть  может,  что  мы с ним прожили три года под одной
крышей.   Такого   пожирателя   таблеток  я  больше  не  знавал.  За  время,
проведенное  вместе,  у  меня  сложилось  впечатление,  что  у  него большие
способности  к  технике,  и  еще я узнал, что у него есть не менее способные
знакомые.  Вот почему я попросил его связаться с вами, господа. Что касается
Уоша...  он не похож на нас. Он не преступник, - ласково улыбнулся Мейски, -
но  нам  без  него  не  обойтись,  а  ему  нужны  деньги и к тому же хочется
отомстить.
     Все поглядели на смутившегося Уоша...
     - Какое у вас предложение? - спросил Чандлер.
     - Мы собрались здесь, чтобы взять два миллиона в Казино.
     Наступила  мертвая  тишина.  Даже с лица Коллинза сползла самонадеянная
улыбка. Все четверо ошарашенно уставились на Сержа Мейски.
     - Два  миллиона? - переспросил Чандлер, который первым пришел в себя. -
Послушайте, меня ждут дела. Кому нужна эта пустая болтовня? Два миллиона...
     Мейски жестом напомнил гостям про бутылки.
     - Пожалуйста,  угощайтесь,  господа.  Мне,  к сожалению, нельзя... врач
запретил.  -  Он  обернулся  к Перри. - Вы слышали, что я сказал. Джесс, как
видно, не верит мне... а вы?
     Перри выпустил в потолок тонкое облачко сигарного дыма.
     - Толкуй  дальше, - ответил он. - Не обращай внимания на красавчика. Он
отроду нервный. Ты толкуй. Я слушаю.
     Чандлер  было  вскинулся,  но  встретил  холодный  взгляд Перри. И едва
Чандлер  заглянул  в  его  блеклые  глаза, как ощутил дрожь в коленях. Он не
имел  привычки  к  насилию,  и Перри своим взглядом нагнал на него страху. С
деланным безразличием пожав плечами, он потянулся к виски.
     - Раз так... рассказывайте.
     Мейски откинулся на спинку стула.
     - Много  лет  я  мечтал  придумать,  где  можно  взять  большие деньги.
Наконец  я  пришел  к  выводу, что их можно взять здесь усилиями нескольких,
тщательно  отобранных  человек,  которые  знают  свое дело. Мы можем взять в
Казино  два  миллиона долларов, но лишь при том условии, что у вас хватит на
это  духу и вы будете в точности выполнять мои указания. Если вы не согласны
на  эти  два  простых  условия,  то забудем обо всем. - Он по очереди окинул
каждого теперь уже ледяным взглядом. - Вы согласны?
     - С  тобой,  док,  я  на  любое  дело  пойду.  За мной остановки нет, -
отозвался Миш.
     Мейски пропустил его слова мимо ушей, он смотрел на Чандлера.
     - Вы?
     - Обчистить  Казино? - сказал Чандлер. - Это невозможно. Года два назад
один  парень  предложил мне то же самое. Он собирался войти туда вдесятером,
но мы...
     - Так  не  пойдет,  Джесс. Либо соглашайтесь, либо отказывайтесь... сию
минуту, - мягко проговорил Мейски.
     Чандлер  замялся,  потом  махнул рукой в знак согласия. Он вдруг понял,
что  имеет дело с таким же опасным человеком, как Перри, а Перри он знал как
облупленного.
     - Ладно...  ладно...  идет. Я все-таки думаю, это невозможно, но раз вы
думаете иначе, пусть будет по-вашему.
     Мейски перевел взгляд на Перри, и тот ухмыльнулся в ответ.
     - Без вопросов, согласен. Только растолкуй, - сказал он.
     Мейски повернулся к Уошу.
     - А вы?
     Маленький  негр  заерзал на стуле, но только оттого, что все уставились
на  него, а ему всегда было не по себе под взглядами белых. Он без колебаний
ответил:
     - Конечно... что мне тер