- А ты-то  считала
себя здесь начальницей! Вот теперь посмотрим!
   Она села на пол, ее протянутые  вперед  руки  по-прежнему  сжимали  горло
Эдны. Старая заключенная из своей камеры пыталась разглядеть, что происходит
на галерее, но это ей не удавалось. Она  прыгала  около  решетки  и  ворчала
хриплым голосом.
   Тело Эдны было наклонено назад, голова торчала между прутьями, ступни ног
уперлись в пол.
   У нее все  еще  хватало  сил  на  борьбу.  Она  уперлась  ногами  в  пол,
ухватилась за прутья решетки, чтобы на голову была меньше нагрузка. Кровь из
ободранной головы текла на пол, пачкая нейлоновые чулки.
   Сумасшедшая, не глядя на Эдну, улыбнулась мне и  порывисто  задышала.  Ее
плечи сгорбились, и пот выступил на лице.
   Вцепившись судорожно пальцами в металлическую сетку, я с  ужасом  смотрел
на нее. Старая женщина, прижавшись лицом к прутьям решетки, внезапно замерла
и стала прислушиваться, Лицо Эдны начало принимать фиолетовый оттенок в  тех
местах, откуда не шла кровь. Ее вытаращенные глаза больше ничего не  видели;
ее язык свисал между губ, тоже посиневших. Ее тело конвульсивно вздрагивало.
Она машинально ударяла обмякшей рукой по прутьям решетки.
   Сумасшедшая сделала мне знак и закрыла глаза  в  последнем  усилии.  Рука
Эдны замерла. Эдна перестала бороться. Ее тело обмякло,  и  голова,  зажатая
между прутьями решетки, поникла.
   Меня затошнило! при виде такого ужаса. Я резко выпрямился и направился  к
соседней камере, стараясь не коснуться ног умершей, которые лежали  на  полу
поперек галереи.
   Сумасшедшая, увидев, что я пошел,  выпустила  горло  Эдны  и,  прыгнув  к
решетке, попыталась схватить меня. Я вынул пистолет и с силой ударил  ее  по
рукам. Она бросилась вглубь камеры.
   Я поймал себя на мысли, что даже имея перед глазами такую страшную фурию,
я думал лишь о мисс Бондерли.
   Да, она была тут совсем близко. Мисс Бондерли лежала на койке с закрытыми
глазами; и ее волосы, как поток расплавленной меди, упали на подушку.
   Я открыл дверь камеры и вошел.
   Но вдруг я почувствовал, как костлявые руки  сумасшедшей  снова  схватили
меня за запястье. Обезумев от ужаса и перенесенного потрясения,  я,  уже  не
владея собой, выхватил револьвер и его рукояткой  ударил  сумасшедшую  между
глаз. Ее глаза закатились, и она рухнула на пол.  Весь  дрожа,  я  подхватил
мисс Бондерли на руки и выбежал с ней из камеры, шатаясь, как пьяный.
   Старуха стала вопить.
   Я  бросил  взгляд  в  коридор  и  открыл  дверь  подъемника.   Митчел   с
расширенными   глазами   стоял   в   конце   коридора.    На    этаже    "А"
старуха-заключенная продолжала вопить.
   Я вышел на лестницу,  неся  на  руках  инертное  тело  мисс  Бондерли,  и
направился по коридору. Вдруг  Митчел  сделал  мне  знак  спрятаться  и  сам
бросился, прыгая через несколько ступенек, по лестнице.
   Будучи  предупрежден,  я  опустил  мисс  Бондерли  на  пол,  достал  свой
револьвер и тут же увидел, как из-за поворота коридора ко  мне  приближается
стражник с винтовкой в руках. От неожиданности он  оторопел.  Мой  револьвер
ударил,  стражник  зашатался  и  упал.  Его  винтовка  ударилась  об  пол  и
выстрелила. Пуля угодила в потолок над моей головой.
   Я повернулся, подхватил на руки мисс Бондерли, перекинул ее через плечо и
осмотрелся по сторонам. Она слабо пошевелилась, но я с  силой  прижал  ее  к
себе и побежал.
   Где-то в глубине тюремного здания раздался звонок тревоги.
   Его  металлический  звон  смешался  с  воплями   заключенных,   с   шумом
сотрясаемых железных решеток и воплями стражников снаружи.
   Посредине коридора внезапно распахнулась дверь и появились два стражника.
Я вскинул свой револьвер, выстрелил и ранил первого в  ногу,  второй  быстро
бросился обратно в комнату и закрыл за собой дверь. Я выстрелил через  дверь
и услышал, как по ту сторону раздался стон.
   Я  продолжал  быстро  продвигаться  по  коридору,  но  только  уже  более
медленно, все время оборачиваясь назад. Находясь уже  в  конце  пути,  я  не
хотел рисковать.
   Я услышал, как чьи-то тяжелые шаги простучали по лестнице и побежал.  Зал
вскрытий был еще слишком далеко и я подумал, что не  успею  достичь  его.  Я
толкнул  первую  попавшуюся  дверь  и  вошел  в  небольшую  комнату,  скудно
обставленную. Я положил мисс Бондерли на пол. Она открыла  глаза  и  сделала
усилие, чтобы выпрямиться, но я оттолкнул ее.
   - Оставайтесь спокойной, дорогая, - сказал я ей. - Я  хочу  вытащить  вас
отсюда.
   Мне доставило чертовское удовольствие видеть выражение ее  глаз,  которое
появилось у нее, когда она узнала меня. Она вздрогнула, но больше не сделала
ни одного движения, а только пристально смотрела на меня.
   Я подбежал к двери, присел на корточки  и  выглянул  в  коридор.  Четверо
стражников, один из которых был вооружен автоматической винтовкой, стояли  в
коридоре и смотрели на трупы своих товарищей. Я взял на прицел того, что был
с винтовкой. Они увидели меня и,  как  по  команде,  шарахнулись  в  сторону
лестницы и исчезли.
   Я схватил мисс Бондерли на руки, поцеловал ее и со страшной скоростью, на
какую только был способен, помчался по коридору.
   В тот момент, когда я уже достиг поворота, раздался винтовочный  выстрел,
и я почувствовал, что  пуля  ударила  мне  в  каблук.  Я  зашатался,  напряг
последние силы и завернул за угол, за которым находился  зал  вскрытий.  Как
бомба я влетел со своей, драгоценной ношей в зал и захлопнул за собой дверь.
   Максисон, при  виде  меня,  прижался  к  стене,  побледнев  от  страха  и
напряженного ожидания. У него вырвался приглушенный крик.
   Я подбежал к гробу, одним движением опустил туда мисс  Бондерли  с  моего
плеча. Она села и с ужасом смотрела на меня.
   - Ложись поскорее и не поднимай шума, - прошептал я. При виде  гроба,  ее
рот раскрылся и из горла готов был вырваться крик ужаса.  Я  закрыл  ей  рот
рукой, но она, обезумев от ужаса, начала отбиваться.
   Не видя выхода из этого положения, я решился на крайнюю меру: слегка сжал
кулак и ударил ее в подбородок. Голова ее дернулась, она  упала  навзничь  и
потеряла сознание.
   Я судорожными движениями начал укладывать ее в гроб. Уложив ее, я наложил
второе дно и закрепил его. Потом я схватил свою черную мантию, быстро  надел
ее, надел очки и снова засунул себе за щеки каучуковые тампоны.  Подбежав  к
Максисону, я потащил его к мраморному столу.
   - Помоги  же  мне!  -  закричал  я,  подхватывая  под  плечи  холодное  и
затвердевшее тело умершей заключенной.
   От моего крика он несколько пришел в себя и бросился помогать.
   Взяв ноги трупа, он помог поднести его к гробу и  положить  в  него.  Это
было как раз во время, и хорошо, что  я  поторопился  накрыть  его  крышкой.
Только я успел положить труп на место и задвинуть крышку,  как  распахнулась
дверь.
   На пороге зала появился Флагерти и с ним трое стражников.  Я  притворился
очень испуганным и поднял руки вверх. С Максисоном все обстояло иначе. Он не
ломал комедию, он действительно считал, что наступил его последний час.
   Флагерти весь в поту и бледный от ярости, бросил на нас быстрый взгляд  и
окинул взглядом комнату.
   - Сюда никто не заходил? - спросил он, угрожающе глядя на Максисона.
   Максисон отрицательно покачал головой. Он слишком боялся произнести  хоть
слово, чтобы не выдать своего ужаса.
   - Тогда пошли, - проговорил Флагерти, повернувшись к сторожам.
   Вдруг он остановился, круто  повернулся,  подошел  к  гробу  и  приподнял
крышку. Увидев мертвую, он сделал гримасу и быстро  вышел  из  зала,  злобно
потрясая кулаками..
   Дверь за ними захлопнулась.
   Я вытер вспотевший лоб и постарался вернуть себе нормальное дыхание.
   - Спокойнее, - сказал я Максисону, - мы ведь еще не все кончили.
   Схватив отвертку я поспешно стал завинчивать винты в крышке гроба. Только
я успел закончить это, как на пороге зала появился стражник Кленси.  Он  был
красен и с трудом сдерживал свое волнение.
   - Вы знаете новость? - спросил он. -  Кен  все-таки  проник  в  тюрьму  и
утащил свою курочку.
   - Не может быть! - воскликнул я, вытирая руками потное  лицо.  -  Вы  его
поймали?
   Кенси отрицательно качнул головой.
   - Пока нет, но ему все равно не удастся скрыться. Флагерти  от  бешенства
просто сходит с ума. Он прочесывает тюрьму  частым  гребнем.  Неожиданно  он
широко раскрыл глаза.
   - А кто это вам так разукрасил лицо?
   - Один из стражников по ошибке принял меня за Кена и набросился на  меня,
прежде чем подошел Флагерти, - ответил я по возможности спокойным тоном.
   - Они все сейчас как ненормальные, - сказал Кленси. - Я никогда  в  своей
жизни не видел столько психов за раз, как сегодня.  Наконец-то  они  поймают
Кена и успокоятся. Он никак не сможет удрать отсюда.
   - Вы в этом уверены? - спросил я.
   - По крайней мере, мне так кажется. А действительно, как он это  смог  бы
сделать?
   - А как он вошел сюда? - спросил я.
   - Да, вот это загадка, - проговорил Кленси, покачав головой. -  Я  снимаю
перед ним шляпу. Этот тип действительно очень ловок.
   - Когда мы сможем уехать отсюда?  -  спросил  я.  -  С  меня  уже  вполне
достаточно этой стрельбы и диких воплей.
   - Оставайтесь пока на месте. Никто не сможет выехать отсюда, пока Кен  не
будет пойман, - ответил Кленси.
   Пожимая плечами и  разыгрывая  полнейшее  безразличие  и  спокойствие,  я
закурил сигарету.  Мне  очень  хотелось,  бы  знать,  сколько  времени  мисс
Бондерли будет находиться без сознания. А вдруг она придет в себя и поднимет
крик? При этой мысли я весь покрылся холодным потом. Прошло минут десять,  и
снова до нас стали доноситься выстрелы.
   Кленси подошел к двери и выглянул в коридор.
   - Можно подумать,  что  его  нашли,  -  проговорил  он.  -  Эти  выстрелы
доносятся с этажа "В". Снова раздался сигнал тревоги.
   - Что же это такое, происходит? - недоуменно проговорил Кленси,  наморщив
лоб. - Почему снова звонят? Неожиданно в зал вошел Митчел.
   - Иди же к нам, болван! - закричал он на Кленси. - Теперь  еще  на  нашей
шее бунт заключенных! Они выскочили из своих камер!
   Кленси схватил свой карабин.
   - Кто же их выпустил? - спросил он уже на ходу.
   - Вероятно, Кен, - ответил Митчел, подталкивая  Кленси  перед  собой.  Он
повернулся ко мне, подмигнул и проговорил грубым тоном:
   - А вы поскорее убирайтесь  отсюда.  Все  находятся  на  этаже  "В".  Это
приказ!
   Он и Кленси быстро побежали по коридору.
   - Это определенно Митчел выпустил заключенных, - сказал  я  Максисону.  -
Надеюсь, что с ним ничего не случится. Торопись, нужно бежать!
   Мы положили гроб на плечи и вышли из зала вскрытий. Гроб с  двумя  телами
весил страшно много, и мы совсем выбились из сил,  когда  подошли  к  первой
ограде.
   Стражник, увидев нас, поднял карабин.
   Мы переглянулись.
   - Все в порядке, - задыхаясь, проговорил я. - У нас  есть  разрешение  на
выезд. Разреши нам поставить гроб, и я тебе покажу его.
   Он несколько Колебался, но все же дал нам возможность пройти  к  фургону,
последовав за нами.
   Напрягая последние силы, мы с Максисоном затолкали гроб внутрь фургона, и
я захлопнул дверцу.
   Стражник по-прежнему не спускал с нас  настороженных  глаз.  Его  толстое
красное лицо выражало подозрительность.
   - Флагерти приказал никого не выпускать за ограду тюрьмы, - сказал он.  -
Без его разрешения вы все  равно  отсюда  не  выедете,  так  что  совершенно
бесполезно настаивать.
   - Но ведь говорю же вам, что Флагерти дал  нам  разрешение  на  выезд,  -
сердито повторил я. - Покажите же ему, - обратился я к Максисону. - Оно ведь
у вас в кармане.
   С нескрываемым удивлением Максисон сунул руку в карман. Стражник  перевел
взгляд с меня на него, и в то же мгновение я бросился на него, вырвал из рук
карабин и оглушил ударом приклада.
   - Идите скорей! - крикнул я Максисону, подталкивая его к фургону.
   Я пробежал через двор, прошел  через  ограду,  которая  была  открыта,  и
остановился перед наружными воротами, которые были заперты.
   Франклин вышел из будки и посмотрел на нас:
   - Вы смываетесь, пока не поздно? - со смехом проговорил он.
   - Ну еще бы! - ответил я. - Мы отдали  разрешение  Флагерти  стражнику  у
внутренней ограды. У  них  ведь  на  шее  теперь  бунт  заключенных,  и  нам
приказано поскорее убираться отсюда.
   Он пожал плечами и пошел к воротам.
   - Я в это не вмешиваюсь. Я не люблю драку, - сказал он и открыл ворота. -
Счастливо, парни!
   Я сделал ему приветственный знак, и мы выехали за ворота тюрьмы.
   Теперь на нашем пути оставалась лишь баррикада. С револьвером под рукой я
вел фургон по песчаной дороге. Я не видел сторожей, но баррикада по-прежнему
находилась поперек дороги, хотя вокруг никого и не было видно.
   Крики, выстрелы и шум в здании  тюрьмы  долетали  и  сюда,  и  стражники,
сторожившие баррикаду, видимо, были тоже отозваны в тюрьму.
   Я вышел из машины и с помощью Максисона отодвинул  баррикаду  в  сторону,
после чего мы снова влезли в фургон.
   Теперь путь был свободен. Мы победили.

Глава 5
КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ

   "Вест-отель"  Мартелло  выходил  фасадом  на  океан.  С  нашего  балкона,
защищенного  от  солнца  бело-зеленым  тентом,  мы  могли   видеть   бульвар
Рузвельта, который в этот час был почти пустынным. Ставни близлежащих  домов
закрыты, собаки дремали под припекающим солнцем на тротуаре. Справа от  нас,
вдалеке,  мы  различали  изумрудно-зеленые  острова,  окруженные  сверкающим
океаном, над которым парили белые облака.  Пароходы  и  суда  всех  размеров
прокладывали себе путь вдоль знаменитого фарватера, северо-восточного, этого
классического пути в течение нескольких веков. Мисс Бондерли  сидела  рядом.
На ней  был  надет  купальный  костюм,  который  обтягивал  ее  фигуру,  как
перчатка. Соломенная шляпка, отделанная красным, защищала ее лицо от солнца.
На коленах у нее лежала книга.
   Проходили минуты. Я немного подвинулся, чтобы дотянуться до сигарет.  Она
легким движением погладила меня по руке, когда  я  брал  свою  зажигалку.  Я
улыбнулся ей.
   - А ведь здесь совсем неплохо, а? - спросил я нежно.
   Она утвердительно кивнула и сняла шляпу. Ее роскошные волосы цвета  меди,
рассыпались по плечам. Она и сама выглядела очень недурно.
   Мы находились в этом отеле уже пять дней. Сейчас  наше  бегство  казалось
нам лишь страшным и уже далеким кошмаром. Мы не  говорили  об  этом.  Первые
два-три дня мисс Бондерли была совершенно разбита и  с  трудом  приходила  в
себя. Она плохо спала, и ее преследовали кошмары. Ей было  страшно  выходить
из отеля. Она холодела от ужаса, когда кто-либо входил в комнату. Хетти и  я
ни на минуту не оставляли ее одну. Хетти была  замечательной  женщиной.  Она
осталась с нами.
   После побега из тюрьмы мы прямо направились к Тиму, где взяли катер.  Тим
и Хетти поехали вместе с нами, и я до сих пор не могу себе представить,  как
нам удалось проскользнуть мимо кордона полиции, которую Киллино расставил по
всем дорогам. Мы добрались до Кей-Веста, а Тим на следующее утро вернулся на
своем катере в Парадиз-Палм, как ни в чем не бывало.
   Местные жителе Кей-Веста  занимались  ловлей  рыбы  и  добыванием  губки.
Кей-Вест с его размеренной  жизнью,  спокойствием,  приветливым  видом,  был
идеальным местом для отдыха, и здесь мисс Бондерли  пришла  в  себя  намного
быстрее,  чем  можно  было  этого  ожидать.  Она  стала   почти   совершенно
нормальной.
   - Все хорошо, дорогая? - спросил я, улыбаясь ей.
   - О, да! - ответила она. - А как ты себя чувствуешь?
   - Прекрасно! Это такого рода отдых, о котором я мечтал, и  который  думал
найти в Парадиз-Палм.
   - Сколько времени мы пробудем здесь? - спросила она, слегка покраснев.  Я
бросил на нее быстрый взгляд.
   - Но ведь мы же не торопимся, - ответил я.  -  Прежде  всего,  тебе  надо
окончательно оправиться. Мы останемся здесь столько  времени,  сколько  тебе
захочется.
   Она повернулась боком, чтобы лучше видеть меня.
   - А что с нами будет потом? - спросила она, протягивая мне руку.
   Я нахмурил брови.
   - Как это, что с нами будет?
   - Мой дорогой, может быть, я не имею права спрашивать тебя  об  этом,  но
мы.., что мы.., останемся вместе, ты и я? Она при этих словах покраснела еще
больше.
   - А ты сама хотела бы этого? - улыбаясь спросил  я.  -  Я  ведь  довольно
странный дорожный компаньон, знаешь?
   - Если тебя устраивает мое общество, то твое меня  устраивает  вполне,  -
спокойно проговорила она.
   - Я схожу с ума от тебя, - уверял я ее, - но  я  пока  не  знаю,  как  ты
сможешь приспособиться к той жизни, которую  я  веду.  Понимаешь,  я  сейчас
просто не способен упорядочить свою жизнь. Меня никогда и никто не учил, как
это надо делать.  Я  совсем  не  представляю  себя  человеком  порядка.  Мне
кажется, что моя жизнь для тебя окажется нелегкой.
   Она посмотрела на наши соединенные руки. - Ты вернешься туда,  не  правда
ли? - спросила она.
   - Куда это - туда? - резко спросил я.
   - Я прошу тебя, дорогой, - проговорила она, сжимая мою руку сильней, - не
будь таким со мной. Ты вернешься туда?
   - Не беспокойся, - ответил я, улыбаясь. - Я еще не знаю, что я сделаю.
   - Но ты ведь будешь знать это, когда вернется Тим'. Ты ведь его ждешь, не
правда ли?
   - Ну и что с того? Конечно, да, - признался я. - Я жду его.
   - Когда он приедет, ты вернешься вместе с ним?
   - Возможно.
   - Ты обязательно уедешь, я знаю это.
   - Возможно, - повторил я. - Но я еще ничего окончательно  не  решил.  Это
зависит от того, что там произошло. Она сжала мою руку изо всех сил.
   - Мой дорогой, я тебя прошу, не езди туда. Я  просто  не  верю,  что  нам
удалось убежать. В этой ужасной тюрьме я думала, что больше никогда не увижу
тебя. Я думала о том, что тебя тоже поймают и  причинят  тебе  зло.  Но  нам
удалось благополучно бежать, и теперь ты находишься около меня. Будет  очень
плохо, если мы нарушим наше счастье, ты не находишь этого?
   - Не надо так беспокоиться и волноваться, - сказал я. - Но там  я  должен
кое-что закончить. Я люблю ставить точки над "и".  Я  таков.  -  Это  совсем
неправильно. Никто не таков. - А я - да.
   - Мой дорогой, прошу тебя, не делай этого, - ее рука дрожала в моей руке.
- Откажись.., я прошу  тебя..,  только  на  этот  раз.  Я  тихонько  покачал
головой. Она высвободила свои руки из моих.
   - Ты очень упрям, - проговорила она голосом, ставшим неожиданно жестким и
сердитым. - Ты совсем не думаешь о нашей любви. Ты не думаешь о нас.  -  Она
немного отдышалась и бросила резким тоном:
   - Ты, видимо, насмотрелся слишком много фильмов о гангстерах. Это  просто
несчастье!
   - Ты просто не можешь понять... - хотел я ей объяснить, но  она  перебила
меня.
   - Я понимаю очень хорошо. - Теперь она вполне владела собой. - Ты  хочешь
отомстить. Ты сообразил, что Киллино слишком многое  себе  позволяет,  и  ты
хочешь научить его, как надо жить. Ты слишком любишь рисковать. Ты  находишь
это замечательным  -  атаковать  в  одиночестве  всю  эту  банду,  и  ты  не
остановишься ни перед чем, потому что Хемфри Богерд и  Джеймс  Канги  то  же
самое делают в фильмах, чтобы заработать себе  на  жизнь.  Тебе  обязательно
нужно подражать им?
   Я сделал глоток виски и покачал головой. Она продолжала:
   - Если бы  тебя  колотили,  жгли  сигаретами  или  бы  раздели  донага  и
пропустили через толпу стражников, я бы поняла тебя,  -  сказала  она  тихим
голосом. - К тебе ведь никогда не  приходили  среди  ночи  в  камеру,  чтобы
посмотреть на тебя, не так ли? Рядом с тобой никогда  не  было  сумасшедшей,
которая без передышки все время бормотала  сквозь  решетки  ужасные  вещи..,
отвратительные вещи...
   - Конечно, нет, дорогая.
   - Наконец это прошло. Да или нет? Это я страдала, а не ты, и  я  не  хочу
никакого реванша. Это ты хочешь его,  и  только  один  ты.  Я  вырвалась  на
свободу и очень довольна, что вышла из этой ужасной игры. О, Боже мой! А