рассказал друзьям, что в конце
месяца  они  будут  гулять  у  него  на  свадьбе,  -  читал  я дальше. - Нам
известно,  что  его  бывшая  невеста  -  это  мисс  Долорес  Лэйн, известная
эстрадная певица из ночного клуба "Маленькая таверна"".
     В  один  голос газеты настоятельно требовали, чтобы городские власти во
что бы то ни стало нашли водителя-убийцу и наказали его по заслугам.
     Но  напугали  меня  вовсе не галдеж и болтовня газетчиков. Куда большую
опасность таил в себе настрой полиции.
     Капитан  полиции  Джон  Салливан  вчера  поздно  вечером дал газетчикам
интервью,  в  котором  сказал, что в поисках убийцы О'Брайена примут участие
все  до одного городские полицейские и они будут искать его, не зная отдыха,
пока не найдут.
     "Можете  не сомневаться, - так закончил Салливан десятиминутную речь, в
которой  возносил  О'Брайена  до  небес,  - мы найдем этого человека. Это не
просто  несчастный  случай.  И  раньше  случалось,  что  полицейские гибли в
результате  автомобильных  катастроф,  но водители держали ответ перед судом
присяжных.  Они  не убегали, поджав хвост. Этот же человек сбежал. Тем самым
он  расписался  в том, что он убийца, а убийцу в нашем городе я не потерплю.
Я  его достану из-под земли! Нам известно, что его машина сильно повреждена,
и  мы  проверим  все  машины в городе. Все до единой. Владелец каждой машины
получит  справку  о  том,  что  его  машина к этому делу непричастна. И если
кто-то  повредит  машину позже происшествия, он обязан немедленно заявить об
этом  в  полицию,  иначе он окажется под подозрением. Ему придется объяснить
моим  ребятам, как именно случилось повреждение, а если он их не убедит, его
ждет  встреча  со  мной,  и,  если  ему  не  удастся  убедить меня, я ему не
завидую.  Все  дороги  уже перекрыты. Ни одна машина не выедет из города без
проверки.  Машина  убийцы  в  ловушке,  в  этом нет сомнения. Ее куда-нибудь
спрятали,  но  мы  ее  найдем. А когда найдем, я растолкую ее владельцу, что
убивать  моих  парней, да еще рвать после этого когти - это очень вредно для
здоровья".
     Неудивительно,  что  к  десяти часам, когда я избавился от Тоти и более
или менее переварил прочитанное, я успел влить в себя два двойных виски.
     Неужели  полиция  в  состоянии проверить все машины в городе? Казалось,
это  невозможно  -  слишком  много  работы, но вдруг я вспомнил, что однажды
читал,  как  полицейские  перерыли  буквально  все мусорные ящики в городе в
поисках  орудия убийства и после четырех дней безумной работы они его нашли.
Нет,  ни  в коем сдучае нельзя недооценивать Салливана. Если он не рисовался
перед  газетчиками,  если  действительно  считал  это делом чести, наверное,
проверить все машины в городе можно - если не за три дня, то за месяц.
     В десять часов я вышел к воротам и стал высматривать Люсиль.
     У   меня  было  слишком  мало  времени,  чтобы  составить  четкий  план
ближайших  действий,  но  два  важных  решения я принял. Во-первых, я твердо
решил,  что  и  речи  не  может быть о том, чтобы идти в полицию с повинной,
во-вторых,  если  "кадиллак"  все-таки  найдут,  мне  придется взять вину на
себя.
     Я  принял  это  второе  решение  вовсе  не потому, что пылал страстью к
Люсиль.  Просто  я  понял,  что у меня нет выбора. Гибнуть обоим - в этом не
было  никакого  смысла, к тому же я действительно чувствовал себя виноватым.
Не  сорвись  я  вчера,  веди себя как человек, она бы не убежала, не села бы
одна за руль.
     Но  если выяснится, что наезд совершила она, выяснится и все остальное,
и  я  не  только  потеряю  работу,  но  еще  могу  загреметь  в  тюрьму  как
соучастник.  Взяв  же  всю  вину на себя и вообще скрыв роль Люсиль, я мог в
случае  удачи  отделаться легким приговором и рассчитывать на то, что Эйткен
снова возьмет меня к себе, когда я выйду из тюрьмы.
     Я все еще размышлял над этим, когда подъехала Люсиль.
     Поставив велосипед в гараж, я провел ее в гостиную.
     - Читали газеты? - спросил я ее.
     - Читала. Да и по радио все утро об этом говорят. Вы слушали радио?
     - Радио? Нет, мне как-то не пришло это в голову. И что они говорят?
     - Они  просят  помощи  у  населения.  -  Голос  ее дрожал. - Они просят
любого,  кто  вчера  вечером  видел  на дороге поврежденную машину, прийти и
заявить  об  этом.  Они  просят всех владельцев гаражей немедленно звонить в
полицию,   если   к   ним   кто-то   обратится  с  просьбой  отремонтировать
поврежденную  машину. - Бледная, с вытянувшимся лицом, она стояла и смотрела
на  меня.  -  О  Боже,  Чес...  -  Она  уткнулась  носом мне в плечо и вдруг
оказалась  в  моих  объятиях.  - Что же будет? Ведь они меня найдут. Что мне
делать?
     Я крепче обнял ее.
     - Все  будет  хорошо,  -  успокоил  я  ее.  - Я все обдумал. Вам нечего
бояться. Давайте-ка лучше все обговорим.
     Она оттолкнула мои руки и хмуро уставилась на меня.
     - Как вы можете так говорить! Что значит "нечего бояться"?
     Момент  был  далеко  не  лирический,  но я вдруг поймал себя на мысли о
том,  до  чего  она ослепительно хороша в этой кофточке с открытым воротом и
облегающих бледно-зеленых брюках.
     - Садитесь, - сказал я и подвел ее к кушетке.
     Она села. Я поставил кресло напротив.
     - Тонуть  обоим  нет  смысла,  -  решительно заговорил я. - Если машину
найдут, я беру всю вину на себя.
     Она ошарашенно смотрела на меня.
     - Нет, вы не можете этого сделать. Ведь во всем виновата я...
     - Это  был  несчастный  случай.  Остановись  вы, позови на помощь, вам,
скорее  всего,  все сошло бы с рук. Но это только с точки зрения закона; вам
пришлось  бы  рассказать суду всю правду. Вам пришлось бы рассказать, почему
вы  очутились  в  машине.  От  тюрьмы  вы  бы  избавились, но скандал был бы
огромный.  Можете  представить,  что  сделали  бы  с  нами  газеты.  И что в
результате?  Вы  теряете  мужа,  я  теряю работу. И если вы сейчас пойдете в
полицию  и  обо  всем заявите, нам обоим придется очень и очень несладко. Вы
это понимаете?
     Она кивнула.
     - Я  не  собираюсь  облегчать жизнь полиции, - продолжал я. - Возможно,
"кадиллак"  они  не  найдут,  и,  коли  такая  вероятность  существует, надо
рискнуть.  Если  они  все-таки  его  найдут,  я скажу им, что вел машину я и
полицейского  сбил  я. Мы оба одинаково заинтересованы, чтобы вас в это дело
не  вмешивать.  Если мне повезет, я отделаюсь легким приговором. Ваш муж как
будто  обо  мне  неплохого мнения и, может быть, захочет взять меня обратно,
когда  я  выйду. Но если по делу пойдете вы, он раз и навсегда внесет меня в
черный  список,  и  работы  в  рекламе мне уже не видать как своих ушей. Так
что,  когда я говорю, что возьму вину на себя, я думаю не только о вас, но и
о себе тоже.
     Целую минуту она сидела неподвижно, потом руки ее разжались.
     - Это правда, Чес? Вы правда им скажете, что это вы?
     - Да, правда.
     Она глубоко вздохнула.
     - Если вы уверены, что...
     - Абсолютно уверен.
     Чуть  нахмурившись, она легким движением приподняла к затылку волосы. Я
ожидал, что после моих слов у нее гора упадет с плеч. Что-то не похоже.
     - Ну как, Люсиль, настроение бодрее?
     - Конечно,  бодрее.  -  Она  опустила голову и стала рассматривать свои
руки.  Потом  вдруг  сказала: - Одна вещь меня беспокоит. Я оставила в вашей
машине купальник.
     Я  ощутил  боль  разочарования  - все-таки рассчитывал, что она хотя бы
поблагодарит меня за такое великодушие.
     - Это  не  страшно.  Когда  вы  уйдете, я осмотрю машину, а в следующий
приезд к Роджеру захвачу купальник с собой.
     Она облизнула губы.
     - А мы можем поехать и забрать его сейчас?
     - Я заберу его, когда осмотрю машину.
     - Но я бы хотела сейчас.
     Если  полиция  найдет  машину,  а  в  ней  -  купальник,  то они смогут
докопаться и до Люсиль. Вот почему она настаивает.
     - Хорошо. Ждите меня здесь. Я привезу его сейчас.
     - А можно я поеду с вами?
     - Лучше не надо. Нельзя, чтобы нас видели вместе.
     - Я бы хотела поехать с вами.
     Я пристально посмотрел на нее.
     - В чем дело, Люсиль? Вы что, мне не доверяете?
     Она отвела взгляд.
     - Просто для меня это очень важно.
     - Разумеется,  но  еще  важнее,  чтобы  нас  никто  не  видел вместе. Я
привезу его сам.
     Она поднялась.
     - Я хочу поехать с вами.
     Я  с  трудом  сдержался.  Повернувшись, я вышел в холл. Люсиль пошла за
мной.
     - Подождите здесь, - буркнул я. - Сейчас выгоню машину.
     Она  осталась на верхней ступеньке, а я открыл гараж и вывел "понтиак".
Выйдя на дорогу, я посмотрел налево и направо. Кругом не было ни души.
     - Идемте. - Я махнул ей рукой.
     Люсиль  пробежала по дорожке и забралась в машину. Я уселся рядом, и мы
быстро поехали к дому Сиборна - три четверти мили.
     Мы вышли из машины.
     Я  шел  впереди,  Люсиль - следом. До гаража оставалось полтора десятка
метров. Но что это? Я застыл как вкопанный. Рядом замерла Люсиль.
     Дверь в гараж была приоткрыта.
     Вчера  вечером,  поставив "кадиллак" в гараж, я тщательно запер двери -
в  этом  не могло быть никакого сомнения. Я не просто запер гараж, а еще как
следует проверил надежность замка.
     - Что случилось, Чес? - испуганно спросила Люсиль.
     - Подождите  здесь,  - бросил я и, пробежав оставшиеся до гаража метров
пятнадцать, распахнул дверь и глянул внутрь.
     "Кадиллак"  стоял  на  месте.  В  лучах  яркого солнца погнутое крыло и
разбитая  фара  представляли  собой  еще более катастрофическое зрелище, чем
вчера при свете фонаря.
     Я  взглянул  на  замок  и похолодел: он был взломан. В дереве виднелись
следы ломика.
     Подошла Люсиль.
     - Что случилось?
     - Здесь кто-то был.
     У нее захватило дыхание.
     - Кто?
     - Откуда я знаю?
     Она вцепилась в мою руку.
     - Вы думаете, это полиция?
     - Нет.  Будь  это  полиция,  они  бы  пришли  за мной. Там на бирке моя
фамилия.
     - А мой купальник, Чес!
     - Где вы его оставили?
     - Бросила на пол у заднего сиденья.
     Я прошел в гараж, открыл заднюю дверцу машины и заглянул внутрь.
     Если Люсиль и оставила купальник в машине, то сейчас его там не было.


2

     В  небе  гулко  пророкотал  самолет; все остальные звуки растворились и
исчезли.  Долгое  время  в  воздухе  висела  тишина.  Я  стоял  у  машины  и
бессмысленным  взглядом  взирал  на  пустое  заднее  сиденье,  а  сердце мое
колотилось.
     Тишину нарушил слабый голос Люсиль:
     - Ну что там?
     Я повернул голову.
     - Его здесь нет.
     Глаза ее широко распахнулись.
     - Не может быть! Пустите, я посмотрю сама!
     Я посторонился, и она сунулась в машину.
     - Он должен быть здесь, - бормотала она, шаря руками под сиденьем.
     - Может, вы оставили его на пляже?
     - Да  нет  же, не оставила! - раздраженно крикнула она. - Я бросила его
на пол!
     Она вылезла из машины. В глазах ее был панический страх.
     - Может,  вы  положили его в багажник, - предположил я и, обойдя машину
сзади, поднял крышку и заглянул внутрь. Купальника не было.
     - Куда вы его дели? - взвизгнула она.
     Я оторопело уставился на нее.
     - Что-что?  Куда я его дел? Да я понятия не имел, что вы оставили его в
машине.
     Она шагнула в сторону.
     - Вы лжете! Это вы его взяли и спрятали!
     - Да  вы  что,  в самом-то деле! Говорю же, я и понятия не имел, что вы
оставили его в машине!
     Лицо  ее напряглось, глаза метали молнии. Красота, свежесть и молодость
вмиг исчезли. Я еле узнавал ее.
     - Не  лгите!  -  в бешенстве воскликнула она. - Я знаю, купальник взяли
вы! Куда вы его дели?
     - Да  вы  с  ума  сошли!  Здесь  же  кто-то  был! Неужели вы не видите?
Посмотрите  на  дверь! Не знаю, кто сюда приходил, но он нашел ваш купальник
и забрал его.
     - Рассказывайте!  Никого  здесь  не  было.  Это вы сами взломали дверь!
Теперь  ясно,  что  значит  это ваше "взять вину на себя"! - Голос ее звучал
яростно  и  зловеще.  -  Вы,  наверное,  думали,  что я в знак благодарности
брошусь  на  колени  и  буду целовать вам ноги? Что уж теперь-то вам удастся
переспать  со  мной? Вы рассчитывали именно на это, не так ли? А сами только
и  думали  о том, как после всего меня выдать! Вы хотели подбросить в машину
мой купальник, и тогда полиция узнала бы, что в машине была я!
     Я чуть не ударил ее по лицу, но вовремя сдержался.
     - Ну  и  на  здоровье, Люсиль. Не хотите мне верить - не надо. Только я
ваш  купальник  не  брал.  Надо  же такое вообразить! Да, здесь кто-то был и
забрал его, но я тут ни при чем.
     Она стояла не шевелясь, глядя на меня. Потом закрыла лицо руками.
     - Да, - сказала она. - Конечно.
     Я еле расслышал ее голос.
     - Что все это значит? - спросил я, не сводя с нее глаз.
     Она  сжала  пальцами  виски,  потом  вдруг  одарила  меня  еле заметной
улыбкой.
     - Извините.  Чес.  Мне очень стыдно. Я совсем не хотела разговаривать с
вами  в  таком  тоне.  Просто  я  не  спала  всю  ночь. Что творится с моими
нервами... вы даже представить не можете. Простите меня, пожалуйста.
     - Ладно, о чем тут говорить.
     - Но  кто  же  мог  взять  купальник,  Чес?  Вы думаете, это могла быть
полиция?
     - Нет. Только не полиция.
     Она   отвернулась.   Я  вдруг  почувствовал,  что  больше  для  нее  не
существую, что мысли увлекли ее куда-то далеко-далеко.
     - Вам незачем оставаться здесь, Люсиль, - произнес я. - Это опасно.
     Она  чуть  вздрогнула  и посмотрела на меня невидящим взглядом. Потом в
глазах появилось осмысленное выражение - она наконец меня увидела.
     - Вы правы. У вас есть сигареты?
     Я  с  удивлением  вытащил  из кармана пачку "Кэмела" и протянул ей. Она
взяла   сигарету   и  прикурила  от  моей  зажигалки.  Глубоко  затянувшись,
выпустила  клуб  дыма.  Все  это  время  она  смотрела  в  какую-то точку на
заляпанном маслом бетонном полу гаража.
     Я  наблюдал  за  ней. Интересное ощущение - так бывает, когда не видишь
маленькую  девочку  несколько  лет и вот выясняешь, что она за это время уже
превратилась во взрослую женщину.
     Люсиль  подняла  голову  и  увидела, что я за ней наблюдаю. Улыбнулась.
Улыбка была натужная, но Люсиль сразу стала милой и желанной.
     - Значит, Чес, теперь держать ответ придется нам обоим?
     - Не обязательно. Это мог быть просто мелкий воришка.
     - Вы думаете? А мог быть и шантажист.
     - С чего это вам взбрело в голову?
     - Какое-то  шестое  чувство,  -  чуть  поколебавшись, произнесла она. -
Ведь  мы  с  вами  -  идеальный  объект для шантажа. Я - потому что задавила
полицейского, вы - потому что пытались меня соблазнить.
     Я  помолчал.  Такая  мысль  не приходила мне в голову, но сейчас, когда
Люсиль высказала ее вслух, я понял, что она, может быть, права.
     - Ну, из этого вовсе не следует...
     - Не  следует.  Придется  подождать, что будет дальше. - Люсиль пошла к
выходу. - Я, наверное, поеду домой.
     - Поезжайте.
     На  улице  палило  солнце.  Люсиль  подождала,  пока  я  закрывал двери
гаража.
     - Потом  вернусь  и  починю,  -  сказал  я,  после того как мои попытки
защелкнуть замок окончились неудачей.
     - Конечно.
     Она  зашагала  по  дорожке.  Волосы ее блестели на солнце. Я смотрел ей
вслед:  сколько  в  ней  все-таки  женственности!  Желтая  кофточка и брючки
изящно  облегали эту прелестную фигурку - хоть сейчас на обложку молодежного
журнала.
     Она  забралась  в  "понтиак",  села  прямо,  как  примерная  школьница,
положив руки на колени.
     Я завел двигатель, развернулся и поехал к своему бунгало.
     За короткий отрезок пути до моего бунгало мы не сказали ни слова.
     Машина подъехала к воротам.
     - Сейчас я выведу ваш велосипед.
     - Я войду, Чес. Мне нужно с вами поговорить.
     - Если нужно, пойдемте.
     Мы  направились  к  дому. Я задержался, чтобы запереть входную дверь, а
она сразу прошла в гостиную.
     Когда  я  вошел,  Люсиль  сидела  в  кресле  и задумчиво глядела сквозь
большое окно на песок и океан.
     Я  взглянул  на  каминные  часы.  Без четверти одиннадцать. Казалось, с
того  момента,  когда  Люсиль  потеряла  сознание  у меня в объятиях, прошла
целая  вечность. А было это только вчера вечером. Я сел напротив и посмотрел
на  нее. Куда девалась очаровательная девочка, любовавшаяся собой в зеркало?
Девочка,  увидев  которую я сразу потерял голову? Она словно нарастила новую
кожу,  твердую оболочку. Она была все так же хороша и желанна, но очарование
молодости исчезло.
     Медленно   повернув   голову,   она   взглянула  на  меня.  Наши  глаза
встретились.
     - Ох,  какую  же я кашу заварила, - вздохнула она. - Благодаря вам мне,
может,  и  удалось  бы  выкрутиться,  так  нет  же,  оставила  в машине этот
дурацкий купальник. Значит, я теперь снова в опасности?
     - Трудно  сказать.  -  Я  тщательно  взвешивал  слова. - Все зависит от
того,  кто  взял  купальник.  Может,  гараж  взломал какой-нибудь воришка: а
вдруг  найдется  что-нибудь ценное? Но в машине, кроме купальника, ничего не
было. Вот он и взял его, все лучше, чем ничего.
     Она покачала головой.
     - Не думаю. На купальнике вышито мое имя.
     Я пристально посмотрел на нее. Сердце мое учащенно забилось.
     - Роджера у нас знают почти все. И все знают, как он богат...
     У  меня  вспотели ладони. Я действительно считал, что сломанный замок -
дело  рук  какого-нибудь  воришки, но сейчас, когда Люсиль так бесстрастно и
деловито выдала свою версию, я сразу насторожился.
     - В  конце концов, - продолжала она спокойно, не глядя на меня, - какой
смысл  вору  уносить  купальник?  Кому  его  продашь?  Нет,  Чес,  нас хотят
шантажировать.
     - По-моему, вы торопитесь с выводами...
     Она нетерпеливо махнула рукой.
     - Поживем  -  увидим.  -  Она медленно повернула голову и взглянула мне
прямо в глаза. - Вы бы заплатили шантажисту, Чес?
     - Откупаться  от  шантажистов  -  бесполезное  занятие.  -  Я  старался
говорить  спокойно,  под стать ей, но голос звучал непривычно глухо. - Стоит
один раз заплатить - и все, считайте, что вы на себя надели хомут.
     - Просто  мне  было  интересно знать. - Она принялась разглядывать свои
руки,  повернула  их,  посмотрела  на  ярко-красные  ногти.  - Я думаю, надо
сказать Роджеру.
     - Он ничем не сможет помочь, - отрезал я.
     Она продолжала разглядывать свои руки.
     - Я  знаю его лучше, чем вы. Он очень дорожит своим положением, мнением
окружающих.  И  если  я  расскажу ему все как было и что вы хотели взять всю
вину на себя, я думаю, он заплатит шантажисту.
     Воцарилась ледяная тишина.
     - Денег  у него, слава Богу, хватает, - продолжала она после бесконечно
долгой  паузы.  -  Да и торговаться он умеет. Так что, думаю, дорого ему это
не станет. Скорее всего, он заплатит.
     - А после этого разведется с вами, - напомнил я.
     - Пусть разведется, это лучше, чем идти в тюрьму.
     Я  вытащил  пачку "Кэмела" и закурил, заметив при этом, что руки у меня
совсем не дрожат.
     - Может, нас и шантажировать-то еще никто не будет.
     Хорошо знакомым мне жестом она приподняла волосы с плеч.
     - Вы  считаете, что этот человек взял мой купальник себе на память? - с
преувеличенной вежливостью спросила она.
     - К чему этот сарказм? Я же хочу вам помочь.
     - Просто нужно реально смотреть на вещи.
     - Пока  ни  о  каком  шантаже  речи нет. - Меня поразила неестественная
громкость  собственного  голоса. - Я же сказал, что вмешивать в это дело вас
я не буду, а отступаться от своих слов я не привык.
     Она окинула меня задумчивым взглядом.
     - Значит, вы готовы заплатить за молчание?
     - Кому заплатить?
     - Человеку, который унес мой купальник.
     - Пока  это  лишь  плод  вашего воображения, - не удержался я. - Может,
никакого человека вообще нет.
     -