нибудь погоняться.
   Шутник Вилли скрылся в дверях дома, я старался не отставать. В отличие от
дома Тони Кастелло, на месте привратника  сидел  молодой  человек,  которого
можно было бы даже назвать ангелоподобным, если бы не широченные плечи.
   Не заботясь о производимом  впечатлении,  он  недружелюбно  посмотрел  на
меня.
   - Мистер желает кого-нибудь видеть? Сейчас я  запишу  ваше  имя  в  книгу
посетителей, а потом можете пройти в нужную квартиру, если там вас  пожелают
принять.
   Понимая, что попасть к Вилли будет трудно, я  решил  пойти  на  маленькую
хитрость. Оглянувшись, я заметил на светящемся табло цифру "5", значит, лифт
остановился на пятом этаже. Тогда я повернулся к настырному парню.
   - Слушай, у  меня  труднопроизносимая  фамилия.  Чтобы  не  диктовать  по
буквам, я покажу тебе мое водительское удостоверение.
   Я повернулся к стойке боком и, приподняв правую руку, левой начал  шарить
во внутреннем кармане пиджака. Молодой человек привстал и слегка  наклонился
вперед, ожидая удостоверения. Это было серьезной ошибкой с его стороны. В ту
же секунду локоть  моей  правой  руки  со  страшной  силой  врезался  ему  в
переносицу.  Этим  трюком  я  пользовался  очень  редко,  можно  сказать,  в
исключительных случаях. Но против такого приема никто не мог устоять. А этот
паренек устоял, да еще как! Захлебываясь кровью, он вцепился в край стойки и
медленно сполз на пол. Почему-то я вдруг пожалел его и даже захотел  помочь,
но не смог разжать его стальную хватку. Такие типы бывают опасны, даже когда
теряют сознание. Так и не осев на пол, он начал подниматься, и я понял,  что
если парень встанет, мне конец! Не теряя времени,  я  ударил  его  рукояткой
пистолета в висок, и только после этого он, разжав пальцы, понуро  опустился
на ковер по другую сторону стойки. Даже  привстав  на  цыпочки,  я  не  смог
увидеть его, так ловко он закатился под стойку. Если уж я, знавший, что  там
лежит человек, не видел его, то другие и подавно не заметят.
   Еще раз убедившись, что парня не видно, я устремился на  пятый  этаж.  На
площадке оказалось шесть квартир, и я задумался,  в  которой  из  них  живет
Шутник Вилли. Я бы, наверное, ни за что не догадался,  но  Вилли  сам  помог
мне. Верней, не он, а пистолет и пара злобных глаз, уставленных на меня.
   - Не нужно лишних движений, -  приказал  спокойный  голос.  -  Заходи  да
поживей.
   Мне оставалось только подчиниться. Когда я вошел, Шутник стоял в прихожей
и весьма профессиональным жестом целился в меня из пистолета. У меня пропала
всякая охота хитрить. По части стрельбы я  вряд  ли  мог  равняться  с  этим
типом.
   Шутник Вилли и дуло его пистолета смотрели мне прямо в глаза.
   - Я так и знал, что эта гора  мяса  внизу  тебя  не  остановит,  Пока  он
занимался болтовней, я успел осмотреться. Вез-де царила роскошь, указывающая
на хороший вкус и большие деньги. Мягкие бухарские ковры, мохеровые накидки,
позолота, фрески. В углу бар с набором напитков,  которых  так  жаждет  душа
пьющего  мужчины.  Панорамные  окна   закрыты   кокетливыми   занавесочками.
Единственное, что меня смущало кроме пистолета, так это прямо-таки  кричащие
тона мебели.
   - Что вам от меня нужно, мистер Бакстер?
   - Посмотреть на вас поближе, - объяснил я, делая шаг вперед.
   - Стой на месте, кретин! С такого расстояния я могу  промахнуться  только
нарочно.
   - А разве ты не пользуешься кураре?
   - Это не я убил Джорджа Калливуда!
   - Тони Кастелло тоже не ты?
   - Разве он убит?
   - Не только убит. Ему отхватили руки по самый локоть. Я старался  уловить
его реакцию, но лицо Шутника Вилли было наполовину закрыто большими  темными
очками. Я стоял на пороге большого салона, в то время как он попирал  своими
непомерно маленькими ножками светлый бухарский ковер посреди комнаты.
   - Зачем же ронять под ноги важные бумаги? - сказал я  самым  естественным
тоном и начал наклоняться.
   Пока Вилли смотрел, что это я там поднимаю, конец ковра очутился у меня в
руках, и я рванул его на себя что было силы  так,  что  ноги  Шутника  резко
взлетели вверх, а сам он растянулся на полу. Через мгновение я уже сидел  на
нем, выкручивая руку с пистолетом. Пока я занимался его правой рукой, Вилли,
изловчившись,  чуть  не  лишил  меня  глаз,  по-бандитски   ткнув   в   лицо
растопыренной левой пятерней.
   Разозлившись, я схватил пояс его плаща, который развязался во время нашей
возни, накинул импровизированную петлю на шею, и,  усевшись  ему  на  грудь,
принялся  за  дело.  Через  мгновение  его  тело  обмякло,  и  я,   опасаясь
перестараться, снял петлю и попытался встать,  но  зацепился  ногой  за  его
волосы и с ужасом увидел, что скальпировал Шутника. Но через мгновение я уже
понял: густая шевелюра, соскользнувшая с  головы  Вилли,  была  обыкновенным
париком. Однако вместо ожидаемой  лысины,  я  заметил  копну  черных  волос,
которая тут же рассыпалась по его плечам.
   Не веря своим глазам, я наклонился и  снял  с  Вилли  очки.  Передо  мной
лежала молодая красивая женщина. Так вот что скрывали  очки  и  парик!  Пока
очаровательная незнакомка приходила в себя, я вытряхнул ее  из  безобразного
плаща, пиджака, мужской рубашки и всего остального.  Кроме  бюстгальтера  на
женщине были восхитительные прозрачные трусики небесного цвета.
   Видя, что она окончательно очухалась, я спросил:
   - Слушай, малышка, как же тебя  зовут  на  самом  деле?  Молодая  женщина
лежала молча и бессмысленно смотрела в потолок. Я успел заметить, что  груди
у нее небольшие, но очень красивой формы.
   - Ну, так что  же?  Или  прикажешь  по-прежнему  называть  тебя  Шутником
Вилли?
   В ее глазах появилось вполне осмысленное выражение - выражение ненависти.
   - Ты, кажется, успел заметить, что я женщина, - прошипела она.
   - Давай, малышка, выкладывай, чем ты занималась в доме Джорджа? Что  тебе
известно о его смерти? Он знал, что ты не мужик?
   - Знал! А еще он знал, что я стреляю в тысячу раз лучше мужчины. Если  бы
я не попалась на трюк с ковром, то доказала бы тебе это.
   - Я сразу понял, что ты хорошо стреляешь.  Это  видно  по  тому,  как  ты
держишь пистолет.
   Заметив, что она собирается подняться, я прикрикнул:
   - Лежи спокойно и отвечай на вопросы!
   - Но хоть сесть-то мне можно? - спросила она,  поднимаясь.  Что-то  в  ее
тоне мне не понравилось, но не успел я понять, что именно, как она уже  была
на ногах, а ее острые ногти мелькнули у меня перед  глазами.  Я  едва  успел
схватить ее за руки и с трудом повалил на  ковер.  Женщина  оказалась  очень
сильной, эта рукопашная навела меня на одну мысль,  и  когда  мы  лежали  на
полу, я начал было другую борьбу. Она восприняла это совершенно равнодушно.
   Потом я встал, привел себя в порядок, взял пистолет и заявил:
   - Или ты сейчас заговоришь, или отправишься туда,  где  сейчас  находится
твой хозяин Джордж Калливуд. Ну, говори,  кто  ты?  Кто  убил  Джорджа:  Сэм
Барроу, Герман Грант или Тони Кастелло? Это ты, Сэм и лысый отнесли Грацию в
шахту? Может быть, и по телефону звонила ты? Теперь  я  вижу,  что  ты  вела
двойную игру: делая вид, что охраняешь Джорджа, сама готовила его  убийство.
Зачем ты сделала это? Отвечай!
   - Ты от меня ничего не добьешься, паскудная ищейка!
   - О каком трупе тебе говорила Лиза Гордон, и что ты  должна  была  с  ним
сделать? Чей это труп?
   Я медленно поднял пистолет и прицелился в женщину.
   - Незачем мне угрожать, - воскликнула она. - Я сама вижу, что  проиграла,
но умру не от твоих лап, кретин!
   Произнеся эти странные слова, она взмахнула рукой, и на ее  правой  груди
появились две кровавые полосы, оставленные ногтями.
   - Вскоре ты отправишься вслед за своим дружком! Какой ты кретин! Какой же
ты... - она не закончила фразу. Тело ее задрожало  и  стало  чернеть.  Я  не
верил своим глазам.
   Никогда бы в жизни не поверил, что кураре действует так быстро.

Глава 9

   Направляясь на Сансет-бульвар, я  думал  о  фальшивом  Вилли  и  страшных
ногтях, которыми это существо собиралось вцепиться в мою физиономию. Видимо,
она заранее смазала ногти ядом. Эта женщина правильно  поняла,  что  горилла
внизу меня не остановит, и подготовилась к встрече. Даже маленькой  царапины
хватило бы, чтобы отправить меня вслед за Джорджем.
   Но ведь в первый день моего пребывания в Лос-Анджелесе на меня покушалась
тоже женщина! Может быть, это была она? А переоделась  она  лишь  для  того,
чтобы быть неузнанной. Нет, здесь что-то не так! Что означают слова: "Я сама
вижу, что проиграла?" Какую она вела игру? Одно мне  было  совершенно  ясно:
эта женщина дружила с Лизой Гордон.
   И все же я должен найти невидимую нить, связывающую всех участников  этой
кровавой истории. Неизвестная, скрывшаяся под личиной Шутника  Вилли,  лысый
Красавчик Китаеза, Тони Кастелло, Сэм Барроу, Герман Грант, Лиза Гордон...

***

   Лиза с удовольствием бы захлопнула дверь перед моим носом, но  просто  не
смогла этого сделать, потому что я  просунул  в  щель  ногу.  Я  видел,  что
метиска напугана, но вряд ли мое появление так повлияло на нее.  Что-то  или
кто-то заставил ее потерять самообладание. Это было видно по тому,  как  она
прижимала к груди полотенце, как вздрагивали ее полные губы.
   - Ну что, дорогуша? - поинтересовался я, входя в дом.
   - Куда же ты пропала  после  того,  как  в  твоем  саду  обнаружили  труп
девушки?
   - Мне было страшно...
   - Конечно. И я даже знаю - почему.  Ты  ведь  знала,  кто  убил  девушку.
Кстати, что это была за фурия? Как ее имя?
   Лиза молчала. Она упорно смотрела в окно, выходящее в сад, словно  ожидая
кого-то. А может быть, в саду кто-то прятался?
   - Ну, так что? - спросил я, приближаясь. - Ты собираешься говорить?
   - Я ничего не знаю... Клянусь!
   - Вы только посмотрите на эту красавицу! У нее в саду убили  человека,  а
она ничего не знает. Так кто же убил девушку: Герман Грант, или, может быть,
твоя подружка, которую звали Шутник Вилли?
   Лиза оторвала встревоженный взгляд от окна и перевела его на меня.
   - Ты думала, я не знаю о твоей дружбе с так называемым Шутником Вилли? Да
ты, я смотрю, проказница! А твой муж знает, что вы тут вытворяете, когда его
нет дома?
   Продолжая эту болтовню, я уголком глаза наблюдал за  окном.  Может  быть,
тот, кто там прячется, если только это не игра воображения, прислушивается к
нашему разговору? А что если там Герман Грант? Он-то мне и нужен.
   - Убитую девушку звали Мелисса Нельсон. Она  была  моей  массажисткой,  и
время от времени заходила.
   - Представляю, что она тебе массировала! - нахально рассмеялся я.
   - Выродок! -  взвизгнула  Лиза  и  замахнулась,  чтобы  ударить  меня  по
физиономии. Но я был начеку и перехватил ее руку. Рванувшись,  она  выронила
полотенце, которым до этого момента прикрывалась,  и  ее  полные  шоколадные
груди с черными сосками заколыхались перед моими глазами.
   - Вот сейчас ты выглядишь, как и должна, - похвалил я.
   - Что ты плетешь, пес проклятый! -  крикнула  она,  подняла  полотенце  и
снова прикрылась.
   - Я навел о тебе справки. Раньше ты была бордельной шлюхой,  потом  стала
промышлять на панели. Так что форма сейчас вполне соответствует содержанию.
   Лиза усмехнулась и отбросила полотенце.
   - Однако, как говорят французы, вернемся к нашим баранам,  -  бесстрастно
заметил я. - Как звали твою подружку, которая любила носить мужскую одежду?
   - Меня это не интересовало. Шутник Вилли - и баста!
   - Ты права. Ей очень подходило мужское имя. Я  пытался  разбудить  в  ней
хоть какую-то женскую гордость, но с таким же успехом мог пытаться проделать
подобное с пульмановским вагоном.
   - Кстати, зачем же та фурия убила Мелису Нельсон и  где  теперь  прячется
твой муж?
   - Зачем вам мой муж?
   - Он пытался убить Грацию Калливуд. Ты ненавидела ее?
   - Эта шлюха хотела отнять у меня мужа.
   - А разве тебе нравятся мужчины? И потом  трудно  предположить,  чтобы  у
такой породистой женщины, как Грация, был роман с твоим патлатым козлом.
   - Может, ты думаешь, что Грация была святой? В ее  постели  побывали  Сэм
Барроу, мой Герман и еще  один  актер,  который  снимался  в  фильме  по  ее
сценарию.
   Я подумал о Грации, которая сейчас лежала в своей постели под наблюдением
медицинской сестры. Стоило ли слушать болтовню этой проститутки? Я не должен
ей верить!
   - Ну, хорошо, а что там с наркотиками? - невинно спросил я.
   В ее злобных глазах впервые мелькнул страх,  я  решил  не  упустить  этот
момент и выжать из нее хоть что-нибудь. Я замахнулся.
   - Не нужно! - Лиза отпрянула. - Не бей меня!
   - Ах, тебе это не нравится? А что нравится?  Нежиться  в  объятиях  своей
подружки или развлекаться с девками, вроде Мелисы Нельсон? Ведь мужчины  для
тебя...
   Но Лиза не дала мне закончить фразу,  неожиданно  обняв  за  шею.  Пряный
запах ее духов и тела затуманил мое сознание.
   - Это для того, чтобы ты так не думал, - пробормотала она, прижимаясь все
крепче и гладя меня по затылку.
   - Ну, а как с ответами на мои вопросы? - прошептал я.
   - Зачем сейчас об этом? Можно подумать, ты  собираешься  устроить  судьбу
Грации. Твоя истина никому не нужна. Ты и сам  расстроишься,  когда  узнаешь
ее. А может быть, ты влюблен в эту стерву?
   - Тебе этого не понять, - начал я. - Меня  позвал  друг,  он  нуждался  в
помощи. Мой друг, с которым мы бок о бок вышли из ада Корейской войны. А  вы
его пришили.
   - Ты не должен говорить так...
   - А как я должен говорить? Ну как? Может, ты  знаешь  имя  убийцы?  Тогда
назови его.
   Этот диалог мы вели, тесно прижавшись друг к другу.  Я  чувствовал  тепло
Лизиного тела, оно уже начало волновать меня. Кровь ударила  мне  в  голову,
сделалось жарко, И все же я чувствовал, что Лиза старается  развернуть  меня
так, чтобы я встал к окну спиной. Она еще крепче обняла  меня  и  впилась  в
губы липким поцелуем.
   Я сжал ее в объятиях, слегка приподнял  и  неожиданно  резко  повернул  к
окну. Ее ноги еще не коснулись пола, а тело как-то странно обвисло у меня  в
руках. Глаза закатились. Неужели она потеряла сознание? - мелькнуло у меня в
мозгу. Но даже если она действительно без чувств, то уж не от страсти.
   Прижав к себе Лизу, я ждал, когда она придет в себя, но ее тело сделалось
таким тяжелым, что мне пришлось опустить его на пол. И тут  я  почувствовал,
как на руки мне течет что-то теплое. Кровь! Внимательно посмотрев на Лизу, я
заметил, как из-под волос у нее стекает струйка крови, а чуть выше шеи зияет
круглое отверстие...
   Через мгновение я стоял у окна, сжимая пистолет, и  успел  заметить,  как
через сад от дома убегает высокий мужчина с гривой светлых волос.
   - Герман, стой, или я стреляю!
   Но убегающий мчался, как рассвирепевший кабан, не  разбирая  дороги.  Еще
несколько прыжков, и он доберется до высоких кустов роз, за которыми  сможет
укрыться. Я выстрелил в потолок, одним махом перескочил через  подоконник  и
бросился в погоню.
   После моего выстрела беглец остановился как вкопанный.
   Подбегая, я крикнул:
   - Не оборачивайся!
   Метрах в пяти от него я остановился, чтобы перевести дух. Он тоже  стоял,
тяжело опустив руки. После недолгого молчания, он спросил:
   - Ну что, ублюдок, добился своего?
   Я сделал два шага и ударил его ботинком в копчик. Удар не смертельный, но
очень болезненный. Он завертелся волчком, а потом повалился на землю, осыпая
меня проклятиями.
   - Это всего лишь для того, чтобы ты был повежливей с незнакомыми  людьми.
Может, с этой гривой ты  кажешься  себе  львом?  Да  твоими  патлами  только
тюремные  параши  чистить!  За  что  ты  убил  Лизу?  Ведь  она   собиралась
заговорить!
   - Это не я ее...
   Но не успел он договорить, как я носком правой ноги  ударил  его  в  бок.
Хрустнули сломанные ребра, Герман покатился по земле.
   - Не ты? А зачем же убегал в таком случае? Задыхаясь, с лицом, искаженным
болью, он сказал:
   - Я только слышал, как вы разговаривали, а потом увидел кровь  у  нее  на
спине и понял, что она мертва. Тогда я  совсем  потерял  голову  и  бросился
бежать.
   - Ты думаешь, что полиция поверит в этот бред?
   - Но это правда, клянусь!
   Я снова ударил Германа  по  ребрам.  На  этот  раз  он  от  боли  потерял
сознание. Я подошел ближе и стал рассматривать его  физиономию.  Теперь  мне
сделалось понятно, почему он нравился Лизе. Герман открыл глаза,  поразившие
меня голубизной, сквозь яркие полные губы блестел жемчуг  зубов.  Профиль  у
него был как на медали за взятие Пхеньяна. Заметив, что он пришел в себя,  я
продолжил допрос.
   - Если не ты, то кто?
   Герман задрожал. Я  видел,  как  он  кусает  губы,  борясь  с  искушением
говорить.
   - Даю тебе пять секунд...
   Но я не оценил возможностей  моего  противника.  Молнией  метнувшись  над
землей, он из лежачего положения ударил меня по бедру, к счастью, с наружной
стороны, иначе я не имел бы счастья рассказывать всю эту историю.  Удар  был
неожиданным и таким сильным, что меня буквально  швырнуло  на  землю.  Через
мгновение я уже стоял на коленях с  пистолетом  в  руке,  но  Герман  вторым
ударом, как молотом, вышиб у меня  не  только  пистолет,  но  и  возможность
всякого сопротивления. От его третьего удара в грудь  с  лета  я  бездыханно
распростерся на земле и приготовился к худшему.
   С лицом, перекошенным ненавистью, Герман подскочил ко  мне,  одной  рукой
схватил за лацканы пиджака, другой за пояс и поднял меня, как ребенка. В его
глазах я увидел свою смерть. - Ты думал, со мной  так  легко  справиться?  -
процедил он. - Сейчас я послушаю, как хрустнет твой позвоночник.
   Я знал этот трюк. Стоило ему резко  опустить  меня,  одновременно  подняв
навстречу колено, как я сделался бы неподвижным инвалидом на всю  оставшуюся
жизнь. Провести остаток жизни со сломанным позвоночником! Нет, лучше смерть!
Я чувствовал, как напряглись его мышцы. Неужели все? Конечно, все!
   Но ведь во мне больше ста  килограммов,  неужели  я  дам  разорвать  себя
пополам, как лягушку? Не раздумывая, я вцепился рукой  в  щеку  Германа.  Он
отпрянул. Этого-то я и ждал! Мой большой палец мгновенно очутился у него  во
рту, за щекой. Теперь Герман резко рванул голову вправо, а я дернул  его  за
щеку влево и вниз и тут же увидел зловещий оскал разорванной  почти  до  уха
щеки с жутким рядом на редкость красивых зубов. А еще  мгновение  спустя  мы
оба были залиты потоком хлынувшей из раны крови.
   Обезумев от боли, Герман отпустил меня, и я, не теряя времени, ударил его
в глаза растопыренной ладонью.  Мой  палец  вошел  во  что-то  мягкое,  и  я
почувствовал, как по руке потекла густая жидкость, смешанная с кровью.
   Мой противник, как подкошенный, рухнул на землю, увлекая меня. Падая,  он
накрыл меня своим гигантским телом, и я с трудом смог выбраться из-под него.
Глава 10

   - Каждый раз, когда мы встречаемся с вами в этом доме, - сказал лейтенант
Мэрфи, - здесь обязательно появляется труп.
   - Но в любом случае вы не можете объявить меня убийцей! К тому же, находя
трупы, я ставлю в известность полицию.
   - Что верно, то верно.  Но  вы  становитесь  удивительно  однообразны,  -
саркастически заметил лейтенант. - Вы никогда  не  знаете  имени  убийцы,  а
зачастую, и жертвы. Могу поклясться, что и сейчас вы  не  знаете,  кто  убил
Лизу Гордон.
   Вообще должен заметить, что все окружение вашего покойного друга в высшей
степени подозрительно. Разве не так?
   - По-вашему,  Джордж  Калливуд  был  головорезом?  спросил  я,  с  трудом
сдерживаясь, потому что, как бы там ни было, лейтенант  Мэрфи  все-таки  был
полицейским офицером, а стало быть - представителем власти.
   - Нет, я не думаю, что Джордж Калливуд был, как вы говорите, головорезом,
однако, у меня есть основания подозревать его в контрабанде наркотиков.
   Я вытаращил на лейтенанта глаза, не зная, что и ответить, хотя в  глубине
души я тоже допускал такую возможность.
   - А на чем основываются  ваши  подозрения?  -