ать. Надо убедить их,  что  она
будет  счастлива.  Они  очень  любят  ее.  Если   они   поверят,   что   она
действительно будет счастлива, они могут не возражать против  расставания  с
нею.
     Она попробовала  улыбнуться.  Мускулы  лица  были  так  напряжены,  что
улыбка получилась болезненной. Она повернула ручку, открыла дверь и вошла  в
гостиную.
     Вид  незнакомого  мужчины  посреди  комнаты  заставил   ее   неожиданно
остановиться. Кроме него, в  комнате  никого  не  было.  Ей  не  нужно  было
объяснять, что этот человек из службы безопасности. Потрепанный  европейский
костюм,  бесстрастное  лицо,  сверкающие  подозрительные  глазки  не   могли
принадлежать никому, как только члену тайной полиции.
     Нхан стояла не двигаясь, кровь  отлила  от  сердца,  холод  сковал  все
тело.
     - Ты Нхан Ли Квон? - спросил человек твердым голосом.
     Она пыталась что-то сказать,  но  звук  замер  в  горле.  Она  услышала
торопливые шаги в коридоре, затем в комнату вошел инспектор Нгок Лин.
     Она узнала его. Инспектора хорошо знали в Сайгоне. Она вспомнила  слова
прорицателя: "Следующие два дня будут самыми трудными в твоей жизни".
     - Ты Нхан Ли Квон? - спросил инспектор, разглядывая  ее.  -  Танцовщица
из Парадайз-клуба?
     - Да. - Она с трудом произнесла слова, губы одеревенели.
     - Ты пойдешь со мной,  -  сказал  инспектор.  Он  сделал  знак  сыщику,
который прошел мимо нее и открыл дверь. Сыщик вышел в коридор и  стоял  там,
ожидая.
     - Где моя мать? - спросила Нхан.
     Инспектор указал на дверь спальни.
     - Пойдем.
     - Я не могу увидеть ее и братьев? - спросила Нхан.
     - Сейчас нет, после. - Он взял ее за руку и вывел из комнаты.
     Сыщик пошел впереди, за ним Нхан, инспектор шел сзади.
     Нхан с трудом  спускалась  по  лестнице.  Она  дрожала.  Один  раз  она
оступилась, и инспектор поддержал ее за руку. Он  держал  ее,  пока  они  не
спустились в подъезд, там он выпустил ее руку.
     Сыщик подошел к машине и отворил заднюю  дверь.  Нхан  села  в  машину,
инспектор устроился рядом с ней.
     Несколько человек остановились, чтобы посмотреть. Они  знали,  что  это
был автомобиль секретной полиции. Их  интересовало,  что  сыщики  сделают  с
Нхан.
     Автомобиль рванулся и помчался к Управлению службы  безопасности.  Было
десять минут седьмого. Нхан забилась в  угол.  Страх  парализовал  сознание.
Что будет с ней? Увидит ли она когда-нибудь Стива?
     Понадобилось две минуты, чтобы  домчаться  до  управления.  Как  только
машина остановилась во дворе, из нее выскочил инспектор.
     - Пошли, - сказал он.
     Нхан вышла. Ноги так ослабели, что она упала бы, если бы  инспектор  не
подхватил ее под руку. Он торопливо повел ее через вход по  коридору,  грубо
подталкивая сзади.
     В конце коридора находилась дверь. Инспектор постучался,  открыл  дверь
и втолкнул Нхан в кабинет полковника Он Дин Кхака.
     Полковник в ожидании сидел за столом. За другим столом у окна  Лам  Фан
копался в объемистой папке. Он не поднял глаз, когда вошла Нхан.
     Она посмотрела на полковника, чувствуя, как от страха зачесалась кожа.
     Инспектор подтолкнул ее к столу.
     - Нхан Ли Квон, - сказал он.
     Полковник посмотрел на часы. Было четырнадцать минут седьмого.
     - Ты опоздал, - сказал он.
     Инспектор промолчал. Наступило молчание, затем полковник  жестом  велел
ему уйти. Инспектор вышел из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь.
     Полковник долго не отводил от Нхан взгляда, потом подался  вперед,  его
жирные руки покоились на столе.
     - Ты Нхан Ли Квон?
     Нхан кивнула.
     - Ты имеешь связь с американцем Стивом Джеффом?
     Сердце сжалось.  Упоминание  имени  Стива  пробудило  в  ней  мужество.
Впервые с тех пор, как  она  пришла  домой  и  столкнулась  там  с  сыщиком,
сознание начало работать.  Сидящий  за  столом  человек  хотел  узнать,  где
находится Стив. Нужно быть осторожной. Что  бы  с  ней  ни  случилось,  этот
человек не должен разыскать Стива.
     - Да.
     - Когда ты в последний раз видела его?
     Она подумала и сказала:
     - В воскресенье вечером.
     - Ты не видела его больше с тех пор?
     - Нет.
     - Где он?
     - Не знаю.
     Ответ рассердил полковника.
     - Я спрашиваю тебя: где он?
     - Я не знаю. - На этот раз она ответила без колебаний.
     - Где ты была в тот вечер?
     "Будь осторожной,  -  мысленно  произнесла  Нхан.  -  Будь  очень-очень
осторожной".
     - Ходила гулять.
     - Куда?
     - Просто гуляла.
     Полковник потянулся за сигаретой и зажег  ее.  Все  это  время  он,  не
отрываясь, рассматривал Нхан.
     - Слушай меня, - сказал он. - Я  знаю,  что  ты  лжешь.  Я  намереваюсь
разыскать американца. Ты знаешь, где он. Если ты скажешь мне,  то,  когда  я
найду его, ты будешь освобождена и  сможешь  вернуться  домой.  Если  ты  не
скажешь, я заставлю тебя говорить.  Для  нашей  страны  очень  важно,  чтобы
американец был найден. У нас много способов заставить  самых  упрямых  людей
рассказать нам то, что  мы  хотим  услышать.  Ты  избавишь  себя  от  многих
страданий, если немедленно скажешь правду. Если  ты  заупрямишься,  я  отдам
тебя людям, которые умеют заставлять говорить. Ты поняла?
     "Через двадцать девять часов, - подумала Нхан,  -  Стив  будет  спасен.
Если я смогу промолчать это  время,  они  не  схватят  его  двадцать  девять
часов!" Мысль об этих долгих, как  вечность,  часах  наполнила  ее  холодным
отчаянием.
     - Ты понимаешь? - повторил полковник.
     - Да.
     - Очень хорошо. - Он еще немного подался вперед. - Где американец?
     Она подняла голову и посмотрела прямо  в  устремленные  на  нее  черные
глаза.
     - Не знаю.
     Полковник затушил сигарету и нажал кнопку сбоку стола.
     Наступила длительная пауза, в течение которой он изучал  лежащие  перед
ним бумаги. Лам Фан встал и положил ему на стол папку.
     - Вам нужно расписаться здесь, сэр, - сказал он.
     Нхан почувствовала, как  по  ее  лицу  потекли  слезы.  Она  утерла  их
ладошкой.  Звук  открывающейся  двери  заставил  ее  оцепенеть.  Вошли   два
маленьких человечка - те самые, которые утопили Донг Хама в ведре  с  водой.
Они остановились у входа, ожидая.
     Полковник сначала  подписал  бумагу,  отдал  папку  Лам  Фану,  который
вернулся к своему столу, потом посмотрел на двух маленьких человечков.
     - Эта  женщина  располагает  информацией,   которую   я   хочу   быстро
получить, - сказал он. -  Уведите  ее  и  сломите  ее  упрямство.  Работайте
быстро, сделайте все, что нужно, чтобы  заставить  ее  говорить,  вы  должны
быть уверены, что она не умрет.
     Когда два маленьких  человечка  направились  к  ней,  Нхан  забилась  в
истерике.


2

     Полковник Он Дин Кхак заканчивал есть ча джио  с  крабами,  которое  он
запивал теплым китайским вином. Время от времени он  поглядывал  на  золотые
настольные часы. Было без двадцати минут девять.
     Женщина уже три часа находилась в руках его людей.  Факт,  что  ему  до
сих пор не была передана ожидаемая информация, удивлял полковника. Его  люди
научились очень  быстро  вырывать  у  своих  жертв  информацию.  Промедление
раздражало полковника,  но  способности  его  людей  не  вызывали  сомнений.
Однако эта женщина и ее смешное упрямство раздражали его. На лице  появилось
выражение жестокости. Ну что ж, она дорого заплатит за свое  упрямство.  Его
люди не знают пощады. Он бы не хотел побывать в их руках.
     Он  отодвинул  бокал  и  потянулся  за  яблоком.  Он   медленно   и   с
наслаждением жевал яблоко, когда раздался негромкий стук в дверь и  появился
Лам Фан.
     - Женщина  подготовлена  к  допросу,  -  сказал  он.  -  Вы  желали  бы
допросить ее лично?
     Полковник еще раз откусил яблоко.
     - Она потребовала достаточно  времени.  Какая  степень  строгости  была
применена?
     - Максимальная, - ответил Лам Фан. - Учитывая,  что  вы  хотели  быстро
получить информацию, на нее оказывалось непрерывное  воздействие.  Она  была
сломлена лишь несколько минут назад.
     Полковник доел яблоко, отодвинул стул и поднялся.
     - Я сам допрошу ее, - проговорил он. - Пойдем со мной.
     Они вышли из комнаты, прошли  по  коридору  и  спустились  по  винтовой
лестнице в комнату, где допрашивали заключенных.
     Это была маленькая комната, ее пол и стены были покрыты белым  кафелем.
Металлический стол с прикрепленными к полу  ножками  освещался  свисающей  с
потолка мощной лампой.
     На столе лежала Нхан, ее  запястья  и  лодыжки  были  стянуты  ремнями.
Глаза  были   закрыты.   Голова   оттянута   назад   веревкой,   лицо   было
зеленовато-желтым. Она дышала с трудом, нервно, судорожными глотками.
     Два маленьких человечка сидели на корточках по обе стороны от нее.  Они
вспотели и выглядели уставшими. При появлении полковника они встали.
     Он подошел к Нхан и посмотрел на нее.
     - Итак? Где американец?
     Нхан медленно открыла глаза: они были мутными, как  будто  она  еще  не
полностью пришла в сознание. Она  пробормотала  что-то,  чего  полковник  не
смог расслышать.
     Один из человечков подошел к  ней  и  шлепнул  ее  по  лицу.  Ее  глаза
расширились, и она сжалась от страха. По лицу покатились слезы.
     Непрекращающаяся пытка, которой она подверглась,  вызывала  нестерпимую
боль.  Нхан   почувствовала,   что   дальнейшее   сопротивление   становится
невозможным. Может быть, думала она, если  она  не  получит  передышки,  она
будет сломлена и  выдаст  Стива.  Ее  мучения  продолжались  уже  три  часа;
двадцать шесть часов, которые ей предстояло выдержать  для  спасения  Стива,
были, она  это  знала,  непереносимым  испытанием  выносливости,  необходима
отсрочка. Нужно убедить нагнувшегося над ней человека,  что  Стив  находится
где-нибудь вдали от Фудаумота. Пока  они  будут  разыскивать  его  там,  она
соберет силы, чтобы выдержать новые издевательства над ее трепещущим телом.
     - В Далате, - прошептала она и закрыла глаза.
     Несколько месяцев назад Стив повез ее в конце недели в Далат.  Это  был
летний курорт  в  горах,  куда  люди  скрывались  от  городского  зноя.  Она
достаточно хорошо запомнила это местечко, чтобы иметь возможность соврать.
     - Где в Далате? - спросил, нахмурившись, полковник.
     - В доме.
     - Кому принадлежит дом?
     - Американцу.
     - Где этот дом?
     - Третий дом от вокзала: дом с красной крышей  и  желтыми  воротами,  -
сказала Нхан, не открывая глаз: она боялась, что он заподозрит неправду.
     Полковник глубоко вздохнул.
     - Он сейчас там?
     - Да.
     Полковник наклонился ниже,  маленькие  глазки  сверкали.  Он  прошептал
так, чтобы никто, кроме Нхан, не мог бы услышать его:
     - Бриллианты у него?
     - Да.
     Полковник выпрямился.
     - Итак, - сказал он Лам Фану, - я уже  потерял  достаточно  времени.  Я
немедленно еду в Далат.
     Лам Фан поглядел на Нхан.
     - Она, возможно, лжет, чтобы выиграть время, - сказал он.
     Лицо полковника помрачнело.
     - Она не посмела бы! Если она наврала мне, я разрежу ее на куски. -  Он
схватил Нхан за руку и потряс ее: - Слушай меня, - прорычал полковник, -  ты
лжешь? Тебе лучше  сказать  правду.  Если  я  выясню,  что  ты  солгала,  ты
раскаешься в этом.
     Нхан едва покачала головой.  Она  заставила  себя  произнести  дрожащим
голосом:
     - Это правда. Он в Далате.
     Полковник оттолкнул маленького человечка.
     - Она не врет, - сказал он.  -  Она  понимает,  что  делает.  Она  была
глупа, когда так долго  сопротивлялась.  -  Он  направился  к  двери,  затем
остановился, посмотрел на двух маленьких человечков.  -  Дайте  ей  воды,  и
пусть она отдохнет. Погасите свет. Я вернусь примерно  через  десять  часов.
Тогда я решу, что с ней делать.
     Нхан  судорожно  зарыдала.  Десять  часов!  Десять   часов   отдыха   и
шестнадцать часов пытки - выдержит ли она?
     Вернувшись в свой кабинет, полковник велел Лам Фану позвать  инспектора
Нгок Лина.
     - Он поедет со мной в Далат, -  сказал  полковник.  -  Когда  мы  убьем
американца  и  я  возьму  бриллианты,  я  устраню   инспектора.   Американец
застрелит  его,  и,  пытаясь  защитить  инспектора,  я  должен  буду   убить
американца.
     - Вы можете не найти его там, - сказал Лам Фан.  -  Я  все-таки  думаю,
что она наврала.
     - Он там, - прорычал полковник. - Меня раздражает твой  пессимизм.  Она
не наврала.
     Лам Фан поклонился. Он не был согласен. Он пошел за инспектором.


ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ


1

     Понадобилось пять часов трудной езды, чтобы добраться в  Далат.  Дорога
была плохая,  и,  хотя  полковник  беспрестанно  понуждал  инспектора  ехать
быстрее, темнота и неровности покрытия создавали немалые трудности.
     Они прибыли на железнодорожную станцию в Далате к двум часам  ночи.  Им
не  составило  большого  труда  убедиться  (на  это  ушло   немногим   более
получаса), что возле вокзала нету дома с красной крышей и желтыми воротами.
     Неистовая ярость, овладевшая полковником,  когда  он  понял,  что  Нхан
обманула  его,  заставила  инспектора  держаться  от  него  на  почтительном
расстоянии. К счастью для Нхан, безумный гнев лишил  полковника  способности
мыслить. Его единственным желанием было  как  можно  скорее  возвратиться  в
Сайгон  и  схватить  собственными  руками  ту  женщину,  которая  осмелилась
послать его на охоту за диким гусем. Если  бы  он  немного  подумал,  он  бы
отправился  в  полицейский  участок,  позвонил  бы  Лам  Фану  и  велел  ему
немедленно возобновить пытку, но он утратил способность соображать.
     Он забрался в машину и, пронзительно закричав на инспектора, велел  ему
возвращаться в Сайгон.  Инспектор  ехал  быстро,  как  только  мог,  но  эта
скорость показалась полковнику недостаточной.  Неожиданно  он  приказал  ему
остановиться и убираться с водительского сиденья. Он  сам  сел  за  руль,  и
следующие  двадцать  миль  инспектор  сидел,  оцепенев  от   страха,   когда
автомобиль,  развив  грозящую  катастрофой  скорость,  бешено   скрипел   на
поворотах.
     Вскоре  случилось  несчастье.  На  выходе   из   крутого   поворота   с
невероятной скоростью автомобиль неожиданно занесло, шина лопнула, и  машина
врезалась в гору. Обоих мужчин сильно тряхнуло,  но  никто  из  них  не  был
ранен. Через несколько минут они пришли в себя. После осмотра они  выяснили,
что машина полностью разбита, починить ее невозможно.
     Авария произошла на  пустынном  участке  дороги.  Инспектор  знал,  что
ранним  утром  здесь  нет  никаких  шансов   встретить   машину.   Ближайший
полицейский  участок  находится  на  расстоянии  тридцати  миль.  Ничего  не
оставалось делать, как сидеть на обочине в ожидании,  когда  пройдет  первая
машина из Далата.
     Они   прождали   семь   часов,   прежде    чем    увидели    старенький
полуразвалившийся  "ситроен",  который,  пыхтя,  тащился  вверх  по   горной
дороге. За рулем сидел китаец-крестьянин. Уже  было  десять  часов,  палящее
солнце делало долгое ожидание нестерпимым.
     Пока они ожидали, полковник не вымолвил ни единого слова. Он  сидел  на
огромном камне, курил сигарету за сигаретой его жесткое  желтое  лицо  имело
такое выражение, от которого стыла кровь в жилах инспектора.
     Им понадобилось еще два часа, чтобы доползти в пыхтящем  "ситроене"  до
полицейского участка. Инспектор по телефону велел немедленно  выслать  самый
быстрый автомобиль.
     Полковник не дал Лам Фану  никаких  указаний.  Он  теперь  желал  лично
заняться Нхан. Больше  ничто  не  могло  бы  удовлетворить  кипевшую  в  нем
болезненную ярость.
     Он прибыл в Управление  службы  безопасности  в  половине  второго.  Он
отпустил инспектора, прошел в  свою  квартиру,  где  принял  душ,  переменил
одежду и велел подать ленч. Клокотавшая в нем ярость и  выражение  его  лица
ужасали слуг.
     Лам  Фан,  услышав  о  возвращении  хозяина,  вошел  в  комнату,  когда
полковник ел ленч.
     Полковник взглянул на него. С набитым пищей ртом он прорычал:
     - Убирайся!
     Напуганный бешеными огоньками в маленьких, налитых кровью  глазах,  Лам
Фан торопливо попятился из комнаты.
     В двадцать минут  третьего  полковник  доел  свой  ленч.  Он  поднялся.
Жирными непослушными  пальцами  он  расстегнул  сверкающие  пуговицы  своего
мундира, снял его и бросил на стул. Затем он подошел к  двери,  отворил  ее,
тяжелой размеренной поступью прошел по коридору,  спустился  по  лестнице  в
комнату, где Нхан все еще лежала, привязанная ремнями к стальному столу.
     Два палача терпеливо сидели на корточках по обеим сторонам  двери.  Они
встали, когда увидели полковника.
     - Подождите здесь, - сказал он, - пока я позову вас.
     Он отворил дверь и прошел в комнату, плотно прикрыв дверь за собой.  Он
нащупал выключатель и повернул его.
     Мучительный обжигающий свет ударил Нхан, на  несколько  секунд  ослепил
ее. Затем она увидела глядящего на  нее  сверху  полковника.  Выражение  его
лица вызвало слабость.
     "Стив! Стив! - неистово повторила она про себя. - Приди и  спаси  меня!
Пожалуйста, приди и спаси меня!"
     Но она знала,  что  Стив  не  придет.  Наступил  момент,  которого  она
ожидала, когда лежала в темноте и  знала,  что  он  наступит.  Это  был  тот
момент, ради  которого  она  выигрывала  время,  собирала  силы  для  своего
молчания.
     Воля ее напряглась. "Он  не  заставит  меня  говорить,  -  сказала  она
себе. - Что бы он ни сделал со мной, я буду  молчать.  Я  хочу,  чтобы  Стив
уехал. Я хочу, чтобы он был счастлив со своими деньгами. О, Стив,  Стив,  не
забывай меня. Думай иногда обо мне".
     Когда  полковник  склонился  над  ней  и  положил  на  нее  руки,   она
пронзительно закричала. Два палача снова опустились на корточки. В  коридоре
было прохладно и спокойно. Их ничего  не  тревожило,  поскольку  комната,  в
которую вошел полковник, была звуконепроницаемой.


     Самолет из Пномпеня прибыл в Сайгон  в  половине  третьего.  Блекки  Ли
ожидал в автомобиле, когда его  брат  пройдет  таможенный  и  иммиграционный
досмотр. Он  заставлял  себя  не  смотреть  в  сторону  стоянки  машин,  где
остановился черный "ситроен". Машина следовала  за  ним  от  клуба.  Он  уже
различал сидящих в ней двух сыщиков. Он знал, что они из  Управления  службы
безопасности.
     Это преследование не пугало его, но немножко нервировало. "Если бы  они
располагали фактами против меня, - убеждал он себя,  -  они  бы  не  тратили
попусту время". Они бы арестовали его. Он начал привыкать к слежке, она  уже
не вызывала панического желания бежать. Сперва он хотел улететь  с  Чарли  и
Джеффом на вертолете, но это означало покинуть не только клуб, но и  Ю  Лан.
Слишком много денег  вложено  в  клуб,  чтобы  бежать  при  первом  признаке
опасности.
     Чарли  Ли  вышел  из  аэропорта.  Энергичной  походкой   преуспевающего
человека он направился к автомобилю.
     - Все в порядке? - спросил Блекки, отворяя дверку.
     - Превосходно, - сказал Чарли. - Совершенно не о чем беспокоиться.
     Блекки вырулил на шоссе. Он бросил взгляд в зеркало.  Черный  "ситроен"
медленно двигался за ним.
     Блекки  не  торопясь  возвращался  в  Сайгон.  Он  не  сказал  Чарли  о
преследующем их автомобиле. Для этого еще будет  время,  когда  они  приедут
домой.
     Он  слушал  вдохновенный  рассказ  Чарли  о  том,   как   ему   удалось
договориться с Ли Уоткинсом.
     - Тут  не  будет  никаких  неожиданностей,  -  заключил  Чарли.  -   Он
заслуживает доверия. Ты достал револьвер?
     Блекки кивнул.
     - Когда ты отдохнешь, - сказал он, - я думаю, тебе стоит встретиться  и
поговорить с Нхан. Не посвящай ее в детали, но предупреди,  чтобы  к  десяти
она была готова. Убеди ее не брать с собой много вещей. Вьетнамские  девушки
не любят расставаться со своей собственностью.
     - Жаль, что мы должны с ней возиться,