ать более дипломатично.
   - Какой потрясающий грим, - проговорил он. - Присядь-ка на минуту.  Давай
поговорим.
   Бреди поколебался, но потом сел, подальше от Дювайна.
   - О чем говорить, Пьер? Уже поздно. Я хочу сегодня уехать в  Цюрих.  Меня
ждет Эд.
   - Но я знаю, что здесь, - похлопал Пьер рукой по сумке. - Икона Екатерины
Второй.
   Бреди кивнул. Он сунул вспотевшую руку в карман и нащупал  револьвер.  Но
это не дало ему никакой уверенности в себе.
   - Икона  стоит  по  меньшей  мере  миллионов  десять,  -  сказал  Дювайн,
пристально наблюдая за Бреди.
   - Возможно, если найти покупателя, - осторожно согласился Бреди.
   - Эд не стал бы браться за это дело, если бы у него не было клиента. А  я
знаю покупателя.., это Радниц.
   Бреди вздрогнул. Да,  Эд  был  прав.  Их  собирались  надуть.  Он  окинул
оценивающим взглядом плотную фигуру Дювайна. Один его удар кулаком,  подумал
Бреди весь в поту, может стать роковым.
   - Не спеши с выводами, Пьер. Что бы ни находилось в сумке,  это  не  твое
дело. Тебя наняли украсть сумку. Ты с этим отлично справился. Мы тебе хорошо
платим за работу. Так что не о чем больше говорить. Отдавай сумку  и  получи
свои тридцать тысяч. Это больше, чем было условленно.
   Дювайн покачал головой. Он  видел,  что  Бреди  напуган,  и  напряг  свои
могучие мускулы.
   - Нет, нам есть о чем поговорить, Лу. Давай будем реалистами.
   - Я не понимаю тебя. - Рот Бреди скривила усмешка. - Мы с тобой прекрасно
работали все эти годы. У тебя впереди много выгодных дел, если ты  и  дальше
будешь работать с нами. О чем ты говоришь теперь?
   - Обожди, Лу! Выслушай мое предложение. - Дювайн скорчил  свирепую  мину,
что заставило Бреди вжаться в кресло. - Давай выкинем Хеддона из этой игры и
прибыль разделим пополам. Каждый получит три или четыре миллиона. Что ты  на
это скажешь?
   - Что я на это скажу? - Голос Бреди приобрел металлический оттенок.  -  Я
не верю, что это говоришь ты, Пьер. Я удивлен и  потрясен.  Я  не  обманываю
своих друзей, Эд мой друг. Я и тебя считал своим другом.  Давай  мне  сумку,
бери деньги, и забудем этот разговор.
   Дювайн посмотрел на него и покачал головой:
   - Нет. Либо ты принимаешь мои условия, либо не получишь ничего. Все будет
моим. Я уже вошел в контакт с Радницем, и он покупает икону у  меня.  Он  не
считает ни тебя, ни кого-либо другого своим другом.  Ты  ничего  не  сможешь
изменить, Лу. Итак, ты со мной или нет?
   Бреди подумал, что Хеддон предвидел такой оборот. У него  нюх  на  разные
ситуации, и он всегда начеку.
   Он покачал головой:
   - Ты не все продумал, Пьер. Радниц не будет иметь с тобой дела.  Он  даже
со мной не станет иметь дела. У нас контакт с  его  агентом,  а  ты  его  не
знаешь. И вообще, хватит болтать  чепуху.  И  учти  еще,  что  Хеддон  может
сделать твою жизнь невыносимой. Я даю тебе слово, что ничего не скажу ему  о
нашем разговоре. Отдавай сумку, получи деньги, и будем продолжать работать и
дальше.
   Видно было, что Дювайн колеблется. Но потом он подумал о том,  что  можно
сделать, имея пять миллионов. Он  подумал  также  о  Клодетте,  которая  так
верила в него.
   - Нет! Ты не воспользовался своим шансом.  Я  оставлю  у  себя  сумку,  и
теперь ты уже ничего не сможешь сделать.
   Бреди долго сидел  неподвижно,  сжимая  в  кармане  револьвер.  Положение
становилось безвыходным. Допустим, он станет угрожать  Дювайну  незаряженным
оружием. Не набросится ли тот на него? Собрав все свое мужество, он сказал:
   - Раз так, то вот. - И он, выхватив из кармана револьвер, направил его на
Дювайна. - Мне очень жаль, Пьер, но ты сам напросился.
   Дювайн уставился на револьвер, чувствуя холод в спине. Он, как  и  Бреди,
испытывал ужас перед насилием. До сих пор никто не угрожал ему  револьвером,
и вид этого маленького черного предмета, несущего  в  себе  угрозу,  в  руке
Бреди  заставил  Пьера  побледнеть  и  задрожать.  Он  сразу   потерял   всю
уверенность в себе.
   - Ты.., ты не посмеешь выстрелить, - прошептал он, задыхаясь.
   Бреди был поражен тем, что нашелся еще  больший  трус,  чем  он  сам.  Им
овладел прилив храбрости. Он наклонился вперед, размахивая револьвером перед
лицом Дювайна и рыча:
   - Я тебя не убью, а изуродую. Если  ты  немедленно  не  отдашь  сумку,  я
прострелю тебе коленную чашечку!
   Дювайн весь затрясся. Дрожащей рукой он положил сумку на пол и подтолкнул
ее ногой к Бреди.
   - Опусти револьвер, - простонал он, - он может нечаянно выстрелить.
   Бреди схватил сумку, выпрямился и направился к двери.
   - Ты дурак, Пьер. Ты никогда больше не получишь от нас работы,  и  помни,
что Эд не прощает предательства.
   Он открыл дверь, вышел в коридор и быстро  направился  к  своему  номеру.
Через десять минут Бреди уже мчался в Цюрих. Сумка  Кэрол  лежала  рядом  на
сиденье.

***

   Пароход "Швейцария", иллюминированный разноцветными  огнями,  подходил  к
пристани Монтре. С его палубы доносились звуки скрипки и аккордеона.
   Пьер Дювайн наблюдал за его приближением. Он ждал уже  час  и  постепенно
приходил в себя от сокрушительного  удара,  нанесенного  ему  Лу  Бреди.  Он
чувствовал себя совершенно деморализованным. Пропали не только миллионы,  но
и деньги, которые он должен был получить от Бреди за работу. Он был словно в
лихорадке. Дювайн понимал, что у него нет будущего в жульнических  операциях
с антиквариатом. Хеддону достаточно произнести слово, и никто с Дювайном  не
станет иметь дела. Магазин в Довиле без новых поступлений  украденных  вещей
долго не продержится. Его везение кончилось. Он рисковал, чтобы получить три
миллиона.., и проиграл. Теперь еле-еле хватит денег, чтобы купить бензин  на
обратную дорогу в Париж. А в Париже ждут неоплаченные счета и нужно  платить
за квартиру. Что ж, сказал он себе, придется опять  приняться  за  карманные
кражи. Сезон в Париже только начинался. Город наполнялся богатыми  туристами
с разбухшими бумажниками. Дювайн боялся рисковать, но у него сейчас не  было
другого выхода.
   Он подумал о Клодетте. Она была его единственным утешением. Она без жалоб
примет неизбежное. Она поймет, что  он  не  мог  ничего  сделать  под  дулом
револьвера. Он почувствовал, как все его существо заполняет  любовь  к  ней.
Какое счастье, что у него есть Клодетта!
   Пароход уже остановился, и пассажиры начали спускаться по  трапу.  Дювайн
увидел Клодетгу и Лепски и помахал им рукой.
   Лепски был очень рад, что все кончилось. Для него эта  вечерняя  прогулка
была самой большой скучищей из  всего,  что  ему  довелось  испытать.  Звуки
скрипки и аккордеона действовали ему на нервы.  Радостно  танцующие  пожилые
пары заставляли его фыркать так, словно  кто-то  пытался  завести  машину  с
севшим  аккумулятором.  От  пережевывания  свиной  отбивной  у  него  болели
челюсти.  Кэрол,  видя  восторг  Клодетты,  старалась  сдерживаться  сама  и
сдерживала Тома, но и она мечтала, чтобы эта поездка закончилась.  Клодетта,
сияя улыбкой, думала о том, все ли благополучно  у  Пьера.  Она  чувствовала
себя полной развалиной после того,  как  весь  вечер  заставляла  себя  быть
веселой, чтобы развлечь Лепски. Она надеялась только, что ей больше  никогда
не придется повторить этот  опыт.  Но  одного  взгляда  на  лицо  мужа  было
достаточно, чтобы понять: они потерпели фиаско.
   - Пьер! - Она подбежала к нему.
   - Мы тотчас же должны уехать. Мама умирает. - Дювайн повернулся к Лепски:
   - Мне очень жаль, но я знаю - вы меня поймете. Мы должны ехать  в  Париж.
Женевский аэропорт закрыт из-за тумана. Мы не можем терять времени.  Дорогие
друзья, пожалуйста, извините нас и не задерживайте. Мы должны  были  выехать
уже час назад. Я заказал вам номер в Гштааде. Портье поможет вам  арендовать
машину и объяснит, как добраться туда. - Он повернулся к Кэрол:
   - Мы вам сразу напишем, как только прибудем в Париж. Было очень приятно с
вами познакомиться.
   В то время как Том и Кэрол выражали ему свое  глубокое  сочувствие,  Пьер
сказал Клодетте, чтобы она садилась в машину.
   Удивленные столь крутым поворотом событий, Лепски успели только  помахать
рукой друзьям на прощанье.
   По пути Пьер рассказал жене, что произошло между ним и Бреди.
   - Не знаю, что мы теперь будем делать, - сказал он в отчаянии.  -  У  нас
почти нет денег.  Подумать  только,  что  у  этого  дьявола  Бреди  оказался
револьвер.
   Клодетта погладила его руку:
   - Пока мы вместе, милый, нам не надо бояться трудностей.
   Большего утешения для Пьера нельзя было придумать.

***

   Лепски смотрел на задние огни  удалявшейся  машины,  потом  повернулся  к
Кэрол:
   - Господи Боже! Не слишком ли все это быстро?
   - У бедняги мать умирает, - расстроенно сказала Кэрол. - Чего ты  хочешь.
Том.
   - Да, ты права. Какой жуткий вечер! Эта дурацкая поездка! Эта музыка! Эта
еда!
   - Ты вечно ворчишь, - отрезала Кэрол.  -  Так  принято  в  Швейцарии.  Ты
должен быть доволен, что узнал, как живут другие народы.
   Лепски заурчал, как трактор. Пожилая пара, проходившая мимо, остановилась
и оглянулась на него.
   - Лепски! - оборвала его Кэрол. - Ты делаешь из себя посмешище!
   Лепски глянул на пожилую пару и вошел в отель.
   - Ты бы лучше договорился о машине на завтра, - заметила ему Кэрол.
   Лепски что-то проворчал и подошел к стойке портье.
   - Мне завтра утром будет нужна машина, -  сказал  он.  -  У  моих  друзей
несчастье, и они уехали на машине, которая была нами взята сообща. Как жаль,
что закрыт аэропорт. Портье удивленно поднял брови:
   - Женевский аэропорт открыт, сэр. Там нет тумана.
   Лепски насторожился:
   - Это точно?
   - Конечно, сэр. Какую бы машину вы хотели взять напрокат?
   - Обождите минутку, - сказал Лепски. - Мы собирались  поехать  в  Гштаад.
Для нас заказаны номера в "Гштаад-Паласе"?
   - Но он еще не открыт, сэр. Сезон в  Гштааде  начинается  только  первого
декабря.
   Лепски ослабил петлю галстука. Это всегда  было  признаком  надвигающейся
бури.
   - А скажите, друг мой,  действительно  ли  Гштаад  знаменит  бифштексами,
доставляемыми туда из Японии?
   - Нет, сэр! Ничего такого Швейцария не импортирует.
   Лепски еще сильнее дернул галстук.
   - А устраивают ли там теперь знаменитые  стриптиз-шоу  с  кучей  шикарных
девушек?
   - Может быть, и да, в разгар сезона. Где-то к Рождеству. Подошла Кэрол.
   - Похоже, что мы не поедем в Гштаад, - проговорил Лепски сквозь зубы.
   - Почему? - нетерпеливо воскликнула Кэрол.
   - Спокойно! - рявкнул Лепски. - Я чую что-то недоброе. - Он опять подошел
к столику портье. - Мы завтра уезжаем. Можно получить счет?
   - Мистер Лепски? Номер 245?
   - Да.
   Портье вытащил подробный список.
   - Само собой, сэр, - сказал он с улыбкой. - Ваш счет включает также  счет
мистера и миссис Дювайн. Мистер Дювайн очень торопился,  он  сказал,  что  у
него умирает мать и что вы оплатите счет. -  Он  вопросительно  взглянул  на
Лепски, лицо которого одеревенело.
   - Ладно, - наконец произнес Лепски, - разрешите, я взгляну на это.  -  И,
взяв счет, он направился к Кэрол. - Мне надо глотнуть чего-нибудь.
   - Уж не думаешь ли ты...
   - Замолчи! - оборвал ее Лепски, и Кэрол,  увидев  признаки  надвигающейся
опасности, пошла за мужем в бар, где как раз никого не было.
   Подошел бармен, - Тройное  виски  со  льдом,  -  сказал  Лепски.  -  Тебе
что-нибудь заказать?
   - Нет! Ты слишком много пьешь. В чем дело? У тебя такой вид, как в фильме
ужасов. Говори...
   Лепски помолчал. Он подождал, когда бармен  принесет  напитки,  отхлебнул
сразу половину и лишь потом взглянул на Кэрол.
   - Твоя старая колдунья Бесингер оказалась права. Она  нас  предостерегала
от опасных людей. Я всегда говорил, что Дювайн жулик, но ты не слушала меня.
   - Не начинай все сначала. О чем ты говоришь?
   - Нас купили, - сказал Лепски. - Я готов поспорить на  последний  доллар,
что у этого сукина сына никогда вообще не было матери.
   - Лепски, что ты несешь!
   - Это старый как мир трюк. И мы на это купились. Вот теперь и получи счет
из отеля, да еще все, что они  тут  пили  и  жрали..,  да  вот  еще  парочка
покупок, которые Дювайн сделал в отеле для своей сучки жены! - рычал Лепски.
- Но это еще не все.
   Он поспешно отхлебнул большой глоток виски и  продолжал  убеждать  Кэрол,
что сезон в Гштааде еще не начался,  что  отели  там  закрыты,  нет  никаких
отбивных из Кобэ, никаких девушек, вообще ничего.
   - Не может быть! - закричала Кэрол, но затем, взглянув на  пылающее  лицо
мужа, который вновь и вновь рассматривал счет отеля, поняла наконец, что все
это правда.
   - Мы сейчас же обо всем сообщим в полицию, -  яростно  прошипела  она.  -
Никто не смеет с нами так поступать. Никто!
   - Ничего подобного мы не сделаем, - спокойно и твердо возразил Лепски.  -
Если  кто-нибудь  узнает,  что  американского  полицейского  офицера  провел
какой-то проклятый хлыщ, я этого не переживу. Парни у нас  в  управлении  от
смеха полопаются. Я уже сейчас вижу их злорадные физиономии. Я тебя обо всем
предупреждал, но разве ты слушаешь! Знай твердила:
   "Это мои деньги". - Он бросил ей счет на колени.  -  Пусть  это  послужит
тебе уроком, а впредь никому не доверяй.
   Кэрол посмотрела на сумму и так вскрикнула, что даже бармен оглянулся  на
нее:
   - Ой, Том!
   - Мой старик всегда говорил, что за опыт  надо  платить.  А  на  будущее:
слушай, что я говорю.
   Кэрол удрученно кивнула.
   -  А  теперь  я  у  тебя  кое-что  спрошу,  -  продолжал  Лепски.  -   Ты
действительно получила удовольствие от поездки?
   Кэрол колебалась:
   - Да нет, пожалуй, она меня немного  разочаровала.  Но  ведь  так  всегда
бывает.
   - Вот именно. Завтра отправляемся домой. Хватит с меня  Европы.  Было  бы
лучше, если бы мы все деньги положили в банк. Сколько у тебя осталось?
   Кэрол состроила гримасу:
   - Меньше пяти тысяч. Лепски потрепал ее по руке:
   - Как раз, чтобы погасить долги. - Он допил виски, потом вдруг  напрягся.
- Боже мой! Я совсем забыл о наших соседях. Ты должна  им  сказать,  что  мы
отлично провели время. Я скажу то же самое  на  работе  своим.  Твои  друзья
позеленеют от зависти. Расскажи им о той утке, покажи фотографии с лебедями,
горами, Эйфелевой башней. Никому, я повторяю, никому и в  голову  не  должно
прийти, что мы плохо провели время. Ясно?
   Кэрол  просияла.  Она  представила  себе  восторженные  возгласы  подруг,
снедаемых завистью. Только ради того, чтобы на несколько месяцев оказаться в
центре внимания, стоило терпеть эту поездку.
   Она встала, вложила руку в руку Лепски и  улыбнулась  ему  многообещающей
улыбкой.
   - А не пойти ли нам в постель, дорогой?
   Хорошо зная, что означает эта улыбка, Том не заставил себя ждать.

***

   Лу Бреди  остановил  машину  возле  отеля  "Эден"  в  Цюрихе,  взял  свой
чемоданчик и вошел в отель. Было  1.15  ночи.  Ночной  портье  вопросительно
глянул на него:
   - Вам нужен номер, мистер?
   - Только на одну  ночь,  -  сказал  Бреди.  -  Здесь  остановился  мистер
Кендрик?
   - Да, сэр. Он ожидает вас в баре. Бреди  открыл  чемодан  и  взял  оттуда
синюю дамскую сумочку.
   - Отнесите мой багаж в номер. А это я  возьму  с  собой.  Подарок  дочери
мистера Кендрика.
   - Как скажете, сэр.
   С сумочкой в руке Бреди вошел в полутемный бар. Он ликовал.  Какой  умник
Хеддон! А Дювайн! Но он, Лу, перехитрил мерзавца  и  выполнил  свою  задачу.
Через пару дней у него будет миллион долларов!
   Бар был пуст в это позднее время, только Кендрик в одиночестве  сидел  за
столиком. В серебряном ведерке со льдом стояла бутылка шампанского.  Кендрик
нетерпеливо глянул на гостя и, увидев сморщенного старика, состроил гримасу.
Но тут взгляд его остановился на синей сумочке, и антиквар вскочил на ноги:
   - Лу, дорогой мой мальчик! Никак не привыкну к  твоим  шуточкам!  Неужели
это ты?
   - А кто же еще. - Бреди счастливо засмеялся. - Полный успех!
   - Мой дорогой! - с пылом воскликнул Кендрик. - Только ты способен сделать
такое! Это просто фантастика!
   - Когда мне что-то поручают, я это делаю.  -  Бреди  положил  сумочку  на
стол, налил шампанского в бокал Кендрика и залпом выпил. - Но  все  едва  не
сорвалось.
   - Неужели? Что случилось?
   - Ничего страшного. Мне  удалось  уладить  это  дело.  Дювайн  хотел  нас
надуть.
   - Какой мерзавец!
   - Пришлось крупно с ним поговорить. Больше мы не будем иметь  с  Дювайном
никаких дел. Пойдем к тебе в номер, Клод, и откроем сумочку. Когда ты должен
получить деньги?
   - Свидание с  Радницем  назначено  на  завтра.  Я  сообщил  ему,  что  ты
прибываешь сегодня. Деньги приготовлены, и он ждет.
   - Отлично. Тогда вперед.
   По дороге к лифту Кендрик сказал:
   - У меня есть все необходимые инструменты, чтобы открыть сумочку. Но надо
действовать предельно осторожно, чтобы не повредить икону.
   - Тогда лучше будет, если это проделаю я. У меня  большой  опыт  в  таких
делах.
   Поднявшись в номер Кендрика, они заперли  дверь.  Кендрик  передал  Бреди
инструменты и стал смотреть.
   Работая, Бреди коротко рассказал, как ему  удалось  перехитрить  Дювайна.
Кендрик слушал, время от времени издавая возгласы удивления.
   - Мой Бог! Кто бы мог подумать! - сказал он, когда Бреди отделил  боковые
стенки сумочки. - Пожалуйста, осторожнее, дорогой.  Страшно  даже  подумать,
какой шум поднимет Радниц, если ты хоть чуть-чуть поцарапаешь  такую  ценную
вещь.
   - Вот она!  Вот  наши  чудесные  миллионы.  Бреди  осторожно  вытащил  из
двойного дна сумки деревянный брусок. Мужчины с ужасом уставились  на  него.
Затем Кендрик с бьющимся сердцем выхватил деревяшку из  задрожавших  пальцев
Бреди.
   - Ведь это же не икона! Это просто кусок дерева!
   Бреди был потрясен не меньше Кендрика. Он выхватил деревянный  брусок  из
рук Кендрика, осмотрел со всех сторон и с проклятием швырнул на пол.  Дювайн
перехитрил его? Ему каким-то образом удалось подменить сумочку!  Но  как  он
это сделал? Ведь Лу не спускал с него глаз, после того как  этот  сукин  сын
вышел из номера Лепски!
   Кендрик вдруг вскочил.
   - Ах ты предатель и мошенник! - завизжал он. - Решил меня  надуть!  Верни
икону!
   - Заткнись! - в свою очередь рявкнул Бреди. - Это работа Дювайна.  Сейчас
он, скорее всего, уже у Радница и предлагает ее за полцены.
   Кендрик закрыл глаза. Он знал, что  Радниц,  не  задумываясь,  пойдет  на
сделку с Дювайном. Он подумал о деньгах, вложенных им в операцию, о  Луи  де
Марни, ждущем своей доли. Да, ничего  не  остается,  как  несолоно  хлебавши
вернуться в Штаты, к своей галерее. Он вяло махнул рукой в сторону двери.
   - Уходи. И будет лучше, если мы никогда больше не встретимся, - сказал он
и, вытащив свой платок, разрыдался.

***

   Накануне вечером Серж Хольц вошел в  кабинет  Радница  и  поставил  синюю
сумочку на письменный стол.
   - Ваше задание выполнено, сэр. Радниц улыбнулся:
   -  Отлично.  Расскажите,  как  все  произошло.  Лицо  Хольца   оставалось
бесстрастным.
   - Все было очень просто, сэр. Лепски с друзьями отправился на ленч. Бреди
тоже пошел в ресторан. Я воспользовался удобным случаем и подменил сумочку.
   - Попросите открыть ее. Я хочу взглянуть на икону. . Хольц взял  сумочку,
вышел из кабинета и передал сумочку Митэну.
   - Под вторым дном спрятан очень ценный предмет. Мистер Радниц  хочет  его
видеть, - сказал он и вышел.
   Через полчаса Митэн вошел в кабинет и благоговейно положил перед Радницем
икону Екатерины Великой.
   - Огромное сокровище, сэр, если мне будет позволено сказать.
   Радниц взял икону в руки, и его жабье лицо засветилось от удовольствия.
   - Вы правы, Митэн, - сказал он. - Это одно из величайших  сокровищ  мира.
Попробуйте связаться с Василием  Вренсковым.  Попросите  его  приехать,  как
только он сможет.

***

   Лишь на следующий день, когда Пьер и Клодетта  Дювайны  планировали,  как
избавиться от Лепски, а Бреди превращался в Джона Уиллиса, "фольксваген-жук"
Вренскова