тать машину.
   Я отомкнул дверь коттеджа, вошел и распахнул все окна.
   Пять минут спустя подъехала Ева.
   Магнитофон стоял передо мной на столе там же, где стоит сейчас.
   Занятно, но, когда Ева вошла в комнату, у меня не возникло  ни  малейшего
желания обнять или поцеловать ее.
   Мы посмотрели друг на друга. Ее глаза блестели за стеклами очков, а  лицо
было бледным.
   - Надо торопиться, Ева. Время поджимает.
   Она выложила на стол длинную проволочную трубку.
   - Не знаю, устроит ли тебя такая рука. Я сделала ее ночью.
   - Молодчина. Мне было некогда ею  заняться.  Я  снял  пиджак  и  примерил
трубку. Чуть-чуть повозившись, я укрепил ее в рукаве и  пристроил  пиджак  в
одном из кресел, так что "рука" покоилась на подлокотнике.
   Мы с Евой отошли назад, чтобы посмотреть на свое  творение  сзади.  Вышло
идеально: мужская рука совершенно естественно лежала на подлокотнике кресла.
   - Прекрасно, - одобрил я. - Я еще прикручу к рукаву проволочку  с  петлей
на конце, мы укрепим в ней сигарету, которая будет дымить, и ни у  Харджиса,
ни у Блейкстоуна не возникнет никаких сомнений, что это я.
   - Ты уже надиктовал письма, Чед?
   - Да, сейчас ты их прослушаешь. Давай сперва  прорепетируем.  Помоги  мне
поставить стол перед креслом.
   Мы установили стол там, где я хотел, немного развернули кресло,  потом  я
включил магнитофон и мы отступили к двери полюбоваться на свою работу.
   Эффект был сногсшибательный.
   Рука на подлокотнике, табачный  дым  и  голос  создавали  полную  иллюзию
присутствия третьего лица.
   Примерно посередине записи мой голос внезапно перестал  диктовать.  После
небольшой паузы он вдруг отчетливо произнес уже более громко:  "Извини,  что
заставляю тебя ждать, Райан. Я уже заканчиваю".
   Мы переглянулись. Ева побелела, и ее трясло. Она взяла меня  за  руку.  Я
попытался ухмыльнуться, но ничего не вышло. Мы стояли бок о бок, пока запись
не закончилась.
   - Сработало, - выдохнул я, отключив магнитофон. - И  сработает  еще  раз,
Ева, если ты ничего не напутаешь. Мы будем слушать до тех пор,  пока  ты  не
выучишь весь текст наизусть. - Я  вытащил  из  кармана  копии  надиктованных
писем. - Главное, ты должна точно знать, когда я обращусь к  Блейкстоуну.  В
этой реплике ключ к успеху. Малейшая неточность, и мы пропали.
   Мы приступили к работе.
   Через два часа Ева знала запись наизусть.
   - Отлично, давай теперь порепетируем, - сказал я. - Кресло - это дверь  в
кабинет. Ты включай магнитофон. А я буду Харджисом.
   Мы репетировали, репетировали и репетировали. Я  остался  доволен,  когда
уже сгустились сумерки. Моя задумка сработала. Это было бесспорно. Если  все
пройдет нормально, я был убежден: и Харджис, и Блейкстоун поклянутся, что  я
не выходил из кабинета.
   Единственным слабым звеном была Ева. Стоит ей немного растеряться, и  нам
конец.  Если  что-то  в  ее  поведении  заставит  Харджиса  или  Блейкстоуна
заподозрить нечто неладное, наше алиби рассыплется как  карточный  домик.  Я
привлек ее к себе.
   - Ну как, у тебя хватит мужества выдержать это испытание, Ева?
   Она прижалась ко мне. Вид у нее был измученный.
   - Да, Чед.
   - Наши жизни в твоих руках. Ты это понимаешь? Она кивнула,  и  ее  начала
бить мелкая дрожь.
   - Не передумаешь? Еще не поздно отказаться от нашей затеи. До завтра  еще
далеко.
   - Нет. Мы это сделаем.
   - Хорошо. Мне пора возвращаться. Она уехала играть в  бридж,  но  я  хочу
вернуться раньше, чем она. Ты еще порепетируешь?
   - Не сейчас. Я.., я не хочу оставаться здесь одна, Чед. Я еще порепетирую
в своей комнате.
   - О'кей. Тогда поехали.

***

   На следующий день, в пятницу 28 сентября я вернулся из  конторы  в  самом
начале шестого.
   Вестал дома не было. Я успел припрятать в ящике стола комбинезон, который
прихватил из гаража. Меняя колесо, я  мог  изрядно  перепачкаться,  а  перед
Блейкстоуном должен был выглядеть безукоризненно.
   Поднявшись в свою комнату, я позвонил Еве.
   - Да?
   - Я вернулся. Где она?
   - Уехала в кино. Вернется в шесть.
   - Я сейчас зайду к тебе.
   - Лучше не надо.
   - Я должен.
   Повесив трубку, я открыл дверь и убедился, что коридор пуст. Потом быстро
прошагал к комнате Евы и вошел.
   Ева сидела на кровати. Рядом на столике стоял магнитофон.  Выглядела  Ева
бледнее обычного и казалась напуганной.
   - Боже всемогущий! Ты словно призрак увидела!
   - Я возьму себя в руки.
   - Да уж, пожалуйста, - проворчал я. - Если я не буду в  тебе  уверен,  то
все отменяется. Ты разве не понимаешь, что все зависит от тебя, Ева?
   Она кивнула.
   - Я знаю. Не волнуйся. Когда настанет время, со мной все будет в  порядке
Обещаю тебе.
   Я закурил сигарету и принялся мерить шагами комнату.
   - Ты отвела машину на место?
   - Да, сразу после ленча. Она в десяти ярдах от знака "снизить  скорость",
за тем огромным кустом.
   - Отлично - Я подошел к окну и посмотрел на сгущавшиеся тучи. - Возможно,
пойдет дождь.
   - Да.
   - Не хотелось бы. Представляешь, что  будет,  если  мне  придется  менять
колесо под дождем? Она содрогнулась.
   - И все же дождь тебя не отпугнет?
   - Меня не отпугнет даже землетрясение.
   - А если останутся следы?
   - У дороги слишком твердое покрытие. Можешь не волноваться на этот  счет.
- Вдруг я вспомнил про Джо. У меня было столько забот,  что  Джо  совершенно
вылетел из головы. - Мы ведь забыли про Джо!
   - С ним все в порядке, - успокоила Ева. - Я подлила снадобье ему в чай.
   - Прекрасно. Когда оно сработает?
   - В любую минуту.
   Я взглянул на циферблат наручных часов. Время близилось к шести.
   - Отнеси магнитофон в мой кабинет. Я уже все там подготовил. А я  спущусь
в сад и подожду Вестал. Еще три с половиной часа, и мы оба освободимся,  Ева
- Да Она даже не посмотрела на меня - Я пошел Я хотел напоследок  приласкать
ее, но ее отчужденность остановила меня.
   - Уверена, что справишься, Ева?
   - Разве ты мне не доверяешь?
   - Конечно, доверяю. Просто пока еще не поздно остановиться. А скоро будет
поздно.
   - Ты уже передумал?
   Я подумал о миллионах. И еще о том, что мы с Евой поженимся.
   - Нет.
   - И я не передумала.
   - Я пошел вниз.

***

   Машина Вестал подкатила к гаражу в самом начале седьмого.  Вестал  любила
сама управлять своим "роллсом" и доверяла Джо садиться за руль  лишь  в  тех
случаях, когда отправлялась за покупками.
   Мы с ней вместе поднялись по ступенькам на террасу. Над  нашими  головами
угрожающе нависли темные тучи.
   Мне не верилось, что через каких-то три часа  я  убью  ее.  Это  казалось
немыслимым.
   Вестал  весело  болтала,  поглядывая  на  меня  с  радостной  улыбкой  на
вытянутом безобразном лице. Глаза ее светились от любви ко мне.
   - Ты выглядишь таким усталым,  мой  милый.  Пожалуй,  нам  надо  съездить
куда-нибудь, чтобы ты отдохнул.
   - Со мной все в порядке, - сухо ответил я. - Не беспокойся обо мне. Да  и
уезжать мне никуда не хочется.
   - Мы это еще обсудим. Посидишь со мной, пока я переодеваюсь?
   - У меня много работы. Я поднимусь немного позже.  Я  должен  подготовить
кое-какие бумаги к приходу Блейкстоуна.
   Вестал надулась.
   - Ты  слишком  много  работаешь,  милый  Чед.  На  террасе  она  закинула
костлявые руки мне на шею и поцеловала меня.
   К моему горлу  подступила  тошнота,  но  мне  удалось  сохранить  прежнее
выражение, так что Вестал ничего не заметила.
   Я уединился в своем кабинете и  запер  дверь.  Магнитофон  уже  стоял  на
столе. Кресло было на месте - спинкой к двери. Настольная лампа  и  лампа  у
окна горели. Как раз такое освещение нам и требовалось - не слишком яркое  и
не утомляющее глаз.
   Я подошел к окну, раздвинул шторы, открыл окно и выглянул  наружу.  Внизу
на выложенной  плитами  дорожке  даже  в  случае  дождя  никаких  следов  не
останется.
   Выдвинув ящик стола, я проверил, на месте ли комбинезон и  перчатки.  Под
ними я припрятал мешочек, туго набитый песком. Я вытащил его и попробовал на
руке.
   Взмахнув  мешочком  над  головой,  я  вдруг  почувствовал,  что  к  горлу
подступает комок, и поспешно убрал мешочек в ящик и запер на ключ.
   Все было готово.
   Оставалось дождаться девяти часов.
   Стоя у стола и тупо глядя перед собой, я вдруг  услышал,  что  по  стеклу
забарабанили первые увесистые капли дождя.
   Тут же в дверь постучали. Я открыл. Вошел Харджис.
   - Извините, сэр, но Джо  заболел.  А  миссис  Уинтерс  хотела,  чтобы  он
вечером отвез ее.
   - А что с ним?
   - Он жалуется на головную боль, сэр. И его тошнит.
   - Должно быть, съел что-то не то. Хорошо, скажу миссис Уинтерс, когда она
спустится.
   - Спасибо, сэр.
   Он вышел и прикрыл за собой дверь. Я стоял, вытирая вспотевшие  ладони  и
прислушиваясь к громкому биению своего сердца.

Глава 14

   Перед ужином я выпил  подряд  три  двойных  виски.  Они  пришлись  весьма
кстати. Меня пробрал озноб и трясло так, что Вестал могла заметить,  что  со
мной творится что-то неладное.
   Ужин, казалось, тянулся целую вечность, и я с величайшим трудом  заставил
себя проглотить несколько кусков.
   Когда мы наконец перешли в гостиную  пить  кофе,  Вестал  приблизилась  к
окну, отодвинула шторы и вгляделась в ненастную тьму снаружи.
   - Что за напасть! - пожаловалась она. - Целыми днями ни одного  дождя,  а
тут, когда я собралась выезжать, такой ливень!
   -  Изнутри  дождь  всегда  кажется  сильнее,  чем  на   самом   деле,   -
прокомментировал  я,  нежась  перед  небольшим  камином,  который   растопил
Харджис,  чтобы  прогреть  огромную  гостиную.  -  Мне  кажется,  он   скоро
прекратится.
   - Да он льет как из ведра. Если  так  будет  продолжаться,  я  никуда  не
поеду.
   Хотя я был готов к этим словам, все же мое сердце на  мгновение  замерло.
Харджис разливал кофе по чашечкам. Я  осознал,  насколько  важно,  чтобы  он
засвидетельствовал, что я вовсе не настаивал на поездке Вестал.
   - Ну и правильно, - сказал я поэтому. - Сегодня по телевизору будет много
интересного. Позвони миссис Хеннесси и скажи, чтобы тебя не ждали.
   Вестал подошла к камину. Она взяла из рук Харджиса чашечку кофе и села.
   - Крайне неудачно, - сказала она. - Я так хотела познакомиться с мистером
Стовенским. Но я терпеть не могу ездить в дождливую погоду. - Она  взглянула
на Харджиса. - Узнайте, не лучше ли уже Джо.
   Когда Харджис вышел, она продолжила:
   - Кому нужен шофер, который заболевает, когда я должна выезжать?
   Я деланно рассмеялся.
   - Кажется, это с ним впервые. От болезни никто  не  застрахован.  А  что,
разве ты боишься вести машину в дождь? Чего тут страшного?
   Она резко вскинула голову.
   - Что-нибудь случилось, Чед? Ты так странно себя ведешь весь вечер.
   Я почувствовал, что моя душа уходит в пятки.
   - Что за ерунда? По-моему, все нормально. Что ты имеешь в виду?
   - Я очень чувствительна, Чед. А ты явно напряжен весь вечер. В чем  дело,
Чед?
   Я начал было объяснять, что она ошибается, когда вернулся Харджис.
   - Извините, мадам, но Джо уже в постели. Ему по-прежнему нездоровится.
   - Тогда  лучше  оставайся  дома,  -  вмешался  я,  перебивая  ее  возглас
неодобрения. - У этого скрипача и без тебя довольно поклонников.  Он  вполне
обойдется без твоего общества.
   Похоже, я попал в точку, поскольку Вестал тут же заартачилась.
   - Нет, он так ждет встречи со мной, - заявила она. - Я  уверена,  что  он
согласился приехать к миссис Хеннесси только ради меня. Нет, я должна ехать.
   - Как хочешь, - сказал я, когда Харджис вышел из гостиной. -  По  крайней
мере, в машине ты не вымокнешь. Кстати, тебе надо спешить. Уже почти девять.
   Она снова подошла к окну.
   - Чед, дорогой мой, может, ты все-таки поедешь со мной?
   - Извини, но через полчаса приедет Райан Блейкстоун.
   - Ну ладно, тогда мне пора. - Она подошла ко мне  и  взялась  за  лацканы
моего смокинга. - Ты и вправду ничем не озабочен, Чед?
   - Ну что ты вечно волнуешься? - я притянул ее к себе и прильнул губами  к
ее губам.
   Мы целовались две, а то и три  бесконечных  секунды,  а  потом,  когда  я
освободился, она взяла меня за руки.
   - Ты прав, мне не стоит ехать, - брякнула вдруг она. В глазах ее я прочел
то же откровенное, нескрываемое желание, как в тот вечер на стадионе.  -  Мы
могли бы уединиться с тобой, дорогой.
   - Ничего, я дождусь твоего возвращения, - посулил я, отвернувшись,  чтобы
Вестал не заметила ужаса на моем лице. - Езжай. Блейкстоун проторчит у  меня
часов до одиннадцати.
   Она немного помолчала, потом сказала:
   - Что же, в таком случае дождемся моего возвращения. Когда  она  покинула
гостиную, я взял бутылку виски и плеснул себе изрядную порцию. Держа  стакан
дрожащей рукой, я опорожнил его двумя глотками.
   Примерно без минуты девять Вестал зашла в гостиную.
   На ней  был  белый  дождевой  плащ  и  маленькая  черная  шляпка,  и  она
натягивала черные кожаные перчатки с крагами.
   - Проводи меня до гаража, Чед, - попросила она.
   - Прости, Вестал, но я не могу. Я должен продиктовать несколько писем  до
прихода Блейкстоуна. Она беспомощно пожала плечами.
   - Прости, что я все время навязываюсь. - Она бросила на  меня  несчастный
взгляд. - До свидания.
   - Желаю хорошо  провести  время.  В  тот  же  миг  я  осознал  весь  ужас
сказанного и поспешно отвернулся, чтобы Вестал не видела моего лица.
   - Постараюсь. Вернусь примерно в  половине  первого.  Она  повернулась  и
вышла.
   - Дождь еще не кончился, Харджис? - донесся до меня ее голос.
   - Похоже, что он уже ослабел, мадам.
   Как только хлопнула парадная дверь, в кабинет вошла Ева.
   Мы переглянулись.
   Она была по-прежнему бледна, но в глазах ее появилось выражение, которого
я прежде не видел. И испуганной она больше не выглядела.
   - Я принесла тебе шапочку, - прошептала она.  -  Ты  не  должен  намочить
волосы.
   - Умница.
   Я стянул пиджак и  бросил  его  на  кресло.  Затем  достал  комбинезон  и
поспешно натянул его. Ева подала мне шапочку и перчатки.
   - Быстрее, Чед.
   - Постарайся, чтобы все прошло нормально.
   - Все будет в порядке.
   Кинув на нее взгляд, я  внезапно  поверил,  что  все  и  впрямь  будет  в
порядке. У Евы словно открылось второе дыхание. Она источала уверенность.
   Я снова полез в ящик и извлек мешочек с песком.
   Ева отстранилась от меня.
   - Поторопись же, Чед! - ее голос слегка дрогнул. Словно мешочек с  песком
вернул нас к ужасной реальности происходящего.
   - Я вернусь через полчаса. Не трусь, Ева Скоро все кончится.
   Я подошел к окну, открыл его и свесил ногу с  подоконника.  Потом  поднял
голову и посмотрел на Еву. Она стояла у стола, не сводя с меня глаз.
   - Удачи тебе, - сказал я.
   Она кивнула. Ее губы шевельнулись,  но  я  ничего  не  услышал.  Я  мягко
спрыгнул на выложенную плитами  дорожку.  В  следующий  миг  окно  над  моей
головой закрылось.
   Дождь и в самом деле ослабел, хотя ветер не стих. Я припустил к гаражам.
   Вестал предстояло идти дальше, чем мне. Крытая галерея, которой она  шла,
тянулась от парадного входа вдоль всего дома и до самого гаража.
   А мне оставалось только пересечь лужайку.
   Стояла тьма, хоть глаз выколи. Я не опасался, что меня могут заметить  из
дома.
   Пригнув голову, я перебежал  через  лужайку,  чувствуя  как  капли  дождя
хлещут меня по лицу.
   В гараже было темно. Дверь в гараж контролировалась фотоэлементом. Стоило
приблизиться к двери на несколько ярдов и пересечь невидимый  лучик,  как  в
гараже вспыхивал свет и двери открывались.
   Я затаился в тени около входа. Крытая галерея была освещена,  и,  прождав
около минуты, я заметил в отдалении белый плащ Вестал.
   Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется наружу, а  во  рту
пересохло. Судорожно сжимая в руке мешочек с песком, я ждал.
   Вестал быстро приближалась. Она была уже ярдах в пятнадцати от меня.  Она
что-то напевала себе под нос. Когда она меня миновала, я разглядел, что лицо
ее встревожено и задумчиво.
   Зажегся свет, и двери распахнулись.
   Затаив дыхание, я двинулся вперед.
   Вестал открывала дверцу машины, когда я прыгнул  на  нее.  Видимо,  чутье
предупредило ее, потому что  она  вдруг  перестала  напевать,  напряглась  и
начала поворачивать голову. Я с размаху ударил ее по голове. Модная  шапочка
из черного бархата почти не смягчила удар. Колени Вестал подогнулись, и  она
осела на пол гаража, цепляясь руками за дверцу "роллс-ройса".
   Я шумно выдохнул, взмахнул рукой и нанес ей второй сильнейший удар.
   Голова Вестал слабо подергивалась. Я бросил мешочек на  пол  и  подхватил
тело Вестал, словно тряпичную куклу. Придерживая ее одной  рукой,  я  второй
рукой открыл дверцу и усадил Вестал на переднее сиденье.
   Потом подобрал мешочек с песком, сел за руль и тут сообразил, что у  меня
нет ключа от замка зажигания.
   Я вспотел, и руки у меня тряслись.
   Ключ должен быть в сумочке у Вестал. Но сумочки нигде не  было  видно.  Я
попытался припомнить, была ли  сумочка,  когда  Вестал  заходила  прощаться.
Стараясь не поддаваться охватившей меня панике, я лихорадочно вспоминал,  но
мысли путались.
   Время шло. Часы на приборной доске показывали семь минут десятого.
   Чертыхаясь на чем свет стоит, я выбрался из машины и начал шарить вокруг.
И тут же заметил сумочку под машиной.  Я  схватил  ее,  вернулся  на  место,
открыл и, роясь среди разного хлама, который Вестал таскала с  собой,  нашел
ключ.
   Запустив двигатель, я мельком взглянул на нее.
   Вестал лежала с  полуоткрытым  ртом,  привалившись  к  правой  дверце,  с
запрокинутой назад головой. Дыхание  вырывалось  изо  рта  редкими  хрипами.
Из-под черной шапочки стекала тонкая струйка крови.
   Я вывел "ролле" из гаража и, прибавив  газу,  погнал  его  по  подъездной
аллее, опоясывающей дом.
   Мне понадобилось три минуты, чтобы добраться до начала горной дороги.
   Здесь,  на  открытом  пространстве,  ветер  явно  дул  сильнее  и   дождь
немилосердно хлестал в ветровое стекло и в боковые стекла.
   Я с трудом различал  дорогу,  несмотря  на  работающие  стеклоочистители.
Включив фары, я притормозил у первого поворота.
   Время я рассчитал в самый раз.
   Примерно в миле от меня, внизу извивающейся дороги я разглядел  огни  фар
приближавшейся машины.
   Блейкстоун был точен!
   Я сгреб Вестал в охапку и усадил себе на колени.
   Она качнулась вперед, но я прижал ее к себе и положил ее руки на  рулевое
колесо. Ее голова откинулась назад, так что ее  щека  прижалась  к  моей.  Я
сполз пониже, нажал сцепление и запустил стартер, включив фары,  как  только
поворот остался позади.
   Машина Блейкстоуна быстро приближалась, и я прибавил газу. Ехать мне было
непросто, так как голова Вестал мешала обзору, и мне  приходилось  держаться
ближе к середине дороги.
   Должно быть, Блейкстоун  заметил  огни  моих  фар,  поскольку  переключил
дальний свет на ближний. Когда я в свою очередь  потянулся  к  переключателю
фар, Вестал вдруг зашевелилась.
   Я так испугался, что чуть не съехал с дороги.
   Она издала глухой, протяжный стон, от которого у меня по  спине  поползли
мурашки.
   Схватив Вестал за шею, я что было силы ударил ее лицом о приборную доску.
Рулевое колесо чуть смягчило удар, но лоб Вестал с такой  силой  врезался  в
щиток, что она должна была снова потерять сознание.
   Я едва успел придать ей вертикальное положение, когда проехал Блейкстоун.
   Он сбросил скорость,  но  я  успел  газануть  перед  его  приближением  и
пронесся мимо со скоростью не меньше сорока миль в час.
   Он несколько раз приветственно нажал на клаксон. Я был слишком  озабочен,
чтобы ответить тем же. Мне пришлось резко затормозить перед очередным крутым
поворотом. На такой скорости машина могла запросто не вписаться в поворот  и
сорваться в пропасть.
   Миновав поворот, я остановил машину, столкнул Вестал на соседнее сиденье,
выбрался из машины и бегом припустил назад.
   Добежав до поворота, я, стоя под дожд