двадцать процентов.
   Я заглянул в ее кошелек. Казалось, он битком набит зелеными купюрами.
   - Ты что, банк ограбила?
   Берта сунула мне две бумажки и защелкнула замок.
   - Учти, если тебе засветит большой куш, я жду своей доли!
   - Как только что-нибудь получу, получишь и ты. - И, чувствуя  себя  снова
богачом, я спрятал деньги в бумажник.
   - А теперь поедем выпьем. Ну-ка, отвези меня в бар "Цезарь". Умираю  хочу
выпить.
   Я помедлил. Коктейль с шампанским стоил у "Цезаря"  десять  долларов.  Но
колебался я лишь несколько секунд. Ведь я опять разбогател! На что  ж  тогда
деньги, если их не тратить?
   Я запустил двигатель, и мы отправились к бару "Цезарь".

***

   К пиратским островам  я  приплыл  чуть  позже  половины  седьмого.  Этому
предшествовала смертельная борьба с самим собой: до чего же не хотелось  мне
вставать в половине пятого! Но с помощью будильника и трех чашек крепчайшего
кофе я в какой-то мере с собой справился.
   Накануне Берта спешила еще на одно свидание, а потому, выпив  две  порции
коктейля с шампанским и забросав меня новыми вопросами, на которые ответа не
получила, она куда-то унеслась. А я вернулся домой один  и  запасся  кое-чем
для предстоящего путешествия  на  острова.  Достал  армейский  комплект  для
джунглей - во Вьетнаме я из него  не  вылезал:  камуфляжную  куртку,  брюки,
заправленные в специальные сапоги, и охотничий  нож.  Все  это  я  сложил  в
сумку, туда же сунул мягкую шляпу, мазь от москитов и термос с ледяной водой
пополам с виски.
   В круглосуточном кафе на набережной я  купил  пакет  сандвичей  с  мясом.
Лодка уже ждала меня в гавани.
   Подплыв к островам, я заглушил подвесной мотор и переоделся. Странно было
снова облачаться в этот костюм, но, судя  по  густым  зарослям,  покрывавшим
острова, именно такой здесь и требовался.
   Намазав лицо и руки мазью от москитов, которым ничего  не  стоит  сожрать
человека заживо, я заплыл в широкий ручей, где вчера скрылась яхта Нэнси.
   Я плыл медленно, мотор стрекотал едва слышно. Над  лодкой,  как  занавес,
свисали виноградные лозы и лианы. После ослепительного солнца мне  казалось,
что я попал в душный парной туман.
   Вокруг жужжали тучи москитов, но  мазь  их  отпугивала.  Скоро  я  увидел
впереди солнечный свет и ввел лодку в крошечную лагуну. Выключил мотор и дал
лодке подплыть  к  ближайшему  берегу.  В  джунгли  вела  хорошо  утоптанная
тропинка. На берегу стоял крепко вбитый в землю столб, и я догадался, что  к
нему крепят яхту. Я тоже привязал к этому столбу свою лодку, перекинул сумку
через плечо, сжал в руках нож и крадучись двинулся  по  тропе,  настороженно
вглядываясь, не  видно  ли  змей.  Прошел  около  четверти  мили.  При  моем
приближении в листве у меня над головой вспархивали  синие  сойки  и  черные
дятлы. Жара стояла невыносимая, и пот бежал с меня ручьями.  Я  увидел,  что
впереди тропа делает крутой поворот, стало светлей, и я догадался, что  там,
за поворотом, поляна.
   Все приемы войны в джунглях сразу ожили у меня в памяти. Я пополз вперед,
остерегаясь и не издавая ни звука, пока не приблизился к  огромному  стволу.
Из этого укрытия я смог обозреть поляну.
   На ней в тени стояла зеленая брезентовая палатка. В таких я  обычно  жил,
когда воевал во Вьетнаме. В них свободно помещаются четыре человека. Вход  в
палатку был зашнурован. Рядом с ней стоял  переносной  набор  приспособлений
для барбекю и два складных брезентовых стула. Трава вокруг была вытоптана.
   Мое открытие озадачило меня.  Неужели  это  и  есть  любовное  гнездышко?
Трудно было поверить, что Нэнси встречается здесь с любовником.  В  палатке,
наверно, жарко как в печке.
   Я старался  не  двигаться,  гадая,  нет  ли  там  кого  сейчас.  Судя  по
зашнурованному входу, никого внутри быть не должно. Оглядевшись, я облюбовал
большой цветущий куст недалеко от тропы и, пригнувшись, бесшумно  подобрался
к нему и спрятался. Отсюда меня видно не было,  но  палатка  просматривалась
хорошо.
   Надо мной отчаянно жужжали москиты. Если не считать этого и щебета  птиц,
в джунглях стояла тишины. Я обтер пот с лица, открыл сумку  и  отхлебнул  из
термоса. Очень хотелось закурить,  но  я  опасался,  что  дым  меня  выдаст.
Оставалось сидеть и ждать. Ожидание оказалось долгим, томительным.  Я  то  и
дело смотрел на часы. Когда стрелки подошли  к  восьми  сорока  пяти,  вдруг
послышалось насвистывание, кто-то приближался к палатке, и я распластался на
земле. Затем зашуршали опавшие  листья  и  зашелестели  виноградные  лозы  -
видно, их нетерпеливо раздвигали в стороны. Идущий не сомневался, что вокруг
никого нет. Он не соблюдал никаких предосторожностей.
   Вглядываясь сквозь листья, я  увидел,  что  в  дальнем  конце  поляны  из
зарослей вышел мужчина. На глаз я дал бы ему лет двадцать  пять  -  двадцать
шесть. Его длинные черные волосы давно не знали  гребенки.  Лохматая  борода
почти скрывала лицо. На нем была темно-зеленая рубашка с длинными рукавами и
черные брюки, заправленные в мексиканские сапоги. В  одной  руке  он  держал
удочку, в другой - уже вычищенные и выпотрошенные две большие рыбины.
   Пока он, присев, разжигал печурку  для  барбекю,  я  лежал  неподвижно  и
совещался сам с собой. Может ли быть, что этот крутой  хиппи  и  есть  Уолдо
Кармайкл? Вряд ли, но все возможно. Глядя, как он ловко управляется со своим
делом, как перекатываются мускулы под его пропотевшей рубашкой,  я  подумал,
что такая девушка, как Нэнси, вполне могла им плениться.
   Когда рыба зашипела на решетке, парень расшнуровал вход в палатку и вошел
внутрь. Через минуту он вернулся, держа железную миску, нож и вилку. Я ждал,
пока он поест. Но когда он кончил и стал закапывать мусор, я решил, что пора
действовать. Бесшумно двигаясь, я снова переметнулся на тропу. Поднявшись во
весь рост и нарочно шумно поддавая  ногами  опавшие  листья,  я  двинулся  к
поляне. А дойдя до поворота, даже засвистел,  Я  хотел  предупредить  его  о
своем приближении. Чутье подсказывало мне, что возникнуть перед ним внезапно
было бы ошибкой.
   Выйдя на поляну, я обнаружил, что он стоит перед палаткой, держа в  руках
ружье, и направлено это ружье прямо на меня.
   Я остановился как вкопанный и улыбнулся самой своей дружеской улыбкой:
   -  Привет!   Извините,   что   напугал.   Я-то   вообразил,   что   здесь
один-одинешенек, весь остров к моим услугам.
   Незнакомец опустил ствол, так что он смотрел теперь на  мои  ноги,  но  я
видел, как он напряжен.
   - Кто вы? - У него был низкий хрипловатый голос.
   Чувствовалось, что я нагнал на него страху.
   - Барт Андерсен. Ничего, если я к вам подойду? Это ружье  выглядит  очень
грозно. - Я снова расплылся в улыбке. - Пальнет еще...
   Словно загнанный в угол кот, незнакомец не спускал с меня глаз:
   - Стойте, где стоите! Что вам здесь нужно?
   - Ищу пещеру Чернобородого, - ответил я. - Не знаете, где она?
   - Бросьте! Здесь нет никаких пещер.
   - Серьезно? А парень в "Нептуне" уверил меня, что пещера именно здесь.
   - Говорю вам, хватит!
   - А вы что, вроде как отшельник? - Не переставая улыбаться, я сделал  шаг
вперед. Ружье взметнулось вверх.
   - Стойте! Больше повторять не буду! - В его голосе звучала явная угроза.
   - Да бросьте вы! Чего вы кипятитесь? Не хотите же вы...
   Раздался выстрел. Листья у моих ног столбом поднялись вверх.
   Ружье надо было перезарядить, и я не стал терять времени даром.  Пока  он
искал второй патрон, я бросился на него.
   Его рефлексам позавидовала  бы  и  кобра.  Если  бы  не  моя  вьетнамская
тренировка, он бы меня изувечил - нацелился ударить меня между ног, но удар,
весьма мощный, пришелся по бедру, и я отлетел назад. Пока он  снова  заносил
ружье, я кинулся на него и сильно ударил  вниз  живота.  Воздух  со  свистом
вырвался из его груди, как из проколотой шины, и он упал на колени. Пока  он
пытался наполнить легкие воздухом, я резко ударил его сзади по шее. Он  упал
лицом вниз.
   Я быстро подошел к палатке и заглянул внутрь. В ней стояли  две  кровати,
между ними складной стол, а в углу таз для умывания на шаткой подставке.  На
столе с одной стороны лежали  женская  щетка  для  волос,  расческа,  зубная
паста, дезодорант и пудра. С другой стороны - сигареты,  дешевая  зажигалка,
зубная щетка и кружка.
   Я оглянулся на незнакомца.  Он  пошевелился.  Я  подошел,  поднял  ружье,
удалился на некоторое расстояние и стал ждать.
   Постепенно он пришел в себя, с трудом встал на колени, с трудом поднялся.
Гневно глядя на меня, он тер рукой спину.
   - Не будем ссориться,  -  сказал  я,  напряженно  следя  за  ним,  в  его
грифельно-серых глазах затаился опасный блеск.
   - Что вы тут делаете? - воскликнул он. - Только хватит пороть чушь насчет
пещеры Чернобородого. Что вам здесь надо?
   - Ну, скажем, хочу, как и вы, отсидеться в тишине  и  покое.  -  Я  снова
улыбнулся. - Эти острова словно созданы для того,  чтобы  на  них  укрыться,
пока не похолодает.
   У него сузились глаза.
   - Вы что.., дезертир?
   - Давайте будем считать, что я просто хочу тишины и покоя, - повторил  я.
- Если у вас тот же настрой, я, может,  вам  и  доверюсь.  А  вас  что  сюда
забросило?
   Он поколебался, потом пожал плечами:
   - Сбежал из армии полгода назад. Сыт по горло.
   Я ни минуты не сомневался, что он врет. Он не был похож  на  служащего  в
армии. Отбыв три года в войсках, я сразу чую бывшего солдата.
   -  Что  ж,  местечко  тут  недурное,  и  палатка  у  вас  хорошая.  Долго
собираетесь здесь жить?
   - Сколько захочу! Для вас тут нет места. Ищите себе другой остров.
   У меня из головы не шли принадлежности женского туалета,  которые  лежали
на столе. Интересно, он здесь не один, а с женщиной? Или это вещи Нэнси?
   - Ну ладно, - сказал я. - Я бы рад вам  составить  компанию,  но  раз  вы
против, - я пожал плечами, -  придется  поискать  счастья  в  другом  месте.
Удачи, солдат. - Я повернулся, подошел  к  кусту,  за  которым  прятался,  и
поднял свою сумку.
   - Как вы сюда добрались? - спросил он.
   - Так же, как и вы. - Я помахал ему рукой и зашагал по тропе к лодке.
   Не прошло и трех минут, как я услышал, что он крадется  за  мной  следом.
Чувствовалось, что опыта войны в джунглях у него нет, но все же он  двигался
довольно бесшумно. Если бы я не был начеку, я бы ничего не заметил.  Я  шел,
не останавливаясь, прямо к лодке. Знал, что он в нескольких шагах  от  меня,
но он не показывался. Видно, просто хотел убедиться, что я уеду.
   Я сел в лодку, отвязал ее, запустил подвесной мотор и поплыл по  длинному
темному тоннелю к морю. Я не сомневался, что он будет следить за мной,  пока
я не скроюсь. Поэтому я поплыл обратно к гавани, но, когда острова  скрылись
за горизонтом, изменил курс и повернул к острову Мейткомб-Кей, остановился у
маленькой пристани и прошел по набережной к бару для рыбаков.
   Бармен-негр взглянул на меня, и его черные глаза  выразили  удивление,  а
губы тут же расплылись в улыбке.
   - Почудилось мне, будто я снова в армии, босс, - проговорил  он.  -  Этот
камуфляжный костюм напоминает о прошлом.
   В баре было пусто - только он и я. Я сел на стул.
   - Пива!
   Он откупорил бутылку и налил. Я зверски хотел пить, такая  жажда  свалила
бы и верблюда. Залпом выпив стакан, я закурил.
   - Изучаю пиратские острова, - пояснил я. - В здешних зарослях без  такого
обмундирования пропадешь.
   - Это точно. - Он налил мне снова. - Кроме птиц, там и  не  живет  никто.
Когда-то, говорят, жили, но это до меня было. Сейчас там ни души.
   - Угостись тоже.
   - Нет, спасибо, босс, мне еще рано. Я взглянул  на  часы.  Было  немногим
больше одиннадцати.
   - Ну а удочку с наживкой смогу тут раздобыть? - спросил я. - Я в отпуске,
хотел погреться на солнышке.
   - Я дам вам свою. Я ведь видел, как вы приплыли. Лодку, наверно,  у  Тони
взяли?
   - Да, у него. Взял напрокат на целый день. Так дашь мне удочку?
   - Конечно, сейчас найду ее. - Он скрылся за  грязной  занавеской,  и  мне
было слышно, как он там возится.
   Немного погодя он вышел, неся хорошенькую  маленькую  удочку  и  банку  с
наживкой.
   Я положил на стойку свои последние пятьдесят долларов.
   - На всякий случай, вдруг я свалюсь за борт, - усмехнулся я, беря у  него
удочку. - До пяти я вряд ли вернусь. Ничего?
   Он подвинул деньги обратно ко мне:
   - Мы же с вами ветераны, босс. От вас мне никаких залогов не надо.
   Я был  рад  заполучить  свои  деньги  обратно.  Поблагодарив  бармена,  я
вернулся к лодке. Выйдя в открытое море, приглушил мотор и снова  переоделся
в свой обычный костюм, засунул форму в сумку  и  опять  поплыл  к  островам.
Обогнув ручей, ведущий к убежищу хиппи, я остановился  в  четверти  мили  от
устья под плакучими  ветками  деревьев.  Распаковал  бутерброды  и  принялся
жевать и думать.
   Почему этот парень прячется тут, на острове? Он  не  дезертир.  Он  здесь
вдвоем с какой-то женщиной, или вещи на столе все же принадлежат  Нэнси?  "И
еще, - подумал я, - такая палатка стоит недешево. А у хиппи с виду за  душой
и десяти центов не наберется. Значит, его содержит Нэнси".
   От нечего делать я начал удить, однако настроения не было. Меня одолевали
сомнения и догадки, но я так ничего и не придумал. Мне не хватало информации
и фактов. Тем не менее ситуация меня интриговала.
   Около трех часов я услышал  отдаленный  рокот  мотора.  Убрав  удочку,  я
схватился за свисающие ветки и подтянул под них лодку.
   Через несколько минут я увидел, что к острову приближается  яхта  Хэмела.
Она свернула в ручей, сбавила скорость и скрылась из вида.
   Я не двигался. Вдруг Нэнси оставила Джоша Джонса караулить? Если он  меня
обнаружит, все пропало. Лучше подождать, решил я.  Медленно  протек  час.  Я
сидел в лодке, бил москитов и изнывал от жары. Затем я  услышал,  как  снова
заводят мотор, через минуту  показалась  яхта  и  стремительно  понеслась  к
городу.
   Я решил побеседовать с хиппи еще раз. Можно наврать, что у меня  кончился
бензин, поинтересоваться, не продаст ли он  мне  хоть  немного.  Конечно,  я
ничем не выдам, что знаю, что лодки у него нет, и с материком его  связывает
Нэнси. Я не мог поручиться, любовник он ее или нет, но  готов  был  спорить,
что на этот остров его доставила она, она же купила палатку и прочее.
   Я завел мотор и поплыл по ручью. Привязал лодку к столбу и  быстро  пошел
по вьющейся тропе, не стараясь двигаться бесшумно.
   Дойдя до поворота, откуда тропа выводила на поляну, я  повернул  и  разом
остановился.
   На поляне было пусто, и она  выглядела  унылой  и  заброшенной.  Палатка,
складные стулья, приспособления для барбекю - все исчезло. Сомнений не было:
моя птичка - косматый хиппи - упорхнула под присмотром Нэнси и Джоша Джонса.
Как только они приехали, мой приятель рас сказал обо мне, и они разом решили
сложить пожитки и убраться прочь.
   По крайней мере, теперь можно  было  сделать  вывод;  этот  хиппи  что-то
натворил. Он не мог рисковать и боялся, что я расскажу кому-нибудь,  где  он
прячется.
   Я подошел по утоптанной траве к квадрату,  оставшемуся  от  палатки.  При
таких поспешных сборах он мог и забыть что-нибудь. Поискав несколько  минут,
я нашел дешевую никелированную зажигалку, которую видел на столе. Вдруг  мне
и дальше повезет и окажется, что на никелированной  поверхности  сохранились
отпечатки пальцев. Вынув платок, я накрыл им зажигалку и поднял ее с  земли.
Тщательно замотав находку в платок, я сунул  ее  в  карман.  Поискав  еще  и
убедившись, что больше ничего не осталось, я поспешил к лодке.
   Было уже шестнадцать тридцать. Придется  еще  заехать  в  Мейткомб-Кей  и
вернуть удочку. Значит, в агентство я вернусь не раньше семи вечера.  Может,
еще успею застать Гарри Мэдоуза, нашего заведующего лабораторией.

***

   Я завел мотор и поплыл в Мейткомб-Кей.
   Когда я вернулся в агентство, Гленда уже собиралась уходить.
   - Полковник на месте? - спросил я.
   - Вы разминулись на пять минут. - Она холодно посмотрела на меня.  -  Что
нового?
   - Ничегошеньки. Весь день от нее не отставал, - соврал я.  -  Вела  себя,
как все примерные жены, - ходила по магазинам, глазела на витрины, пила  чай
с подружками, потом отправилась домой. Боже, до чего я ненавижу  эту  слежку
за женами!
   - Это входит в твои обязанности, - отрезала Гленда и удалилась.
   Я пошел в лабораторию, она находилась в  конце  коридора.  Гарри  Мэдоуз,
сидя на табурете, рассматривал что-то в микроскоп.
   Гарри - высокий, худой старик, ему около семидесяти. Раньше он возглавлял
городскую полицейскую лабораторию, а когда пришел его час уходить на пенсию,
Парнэлл предложил ему перейти к нам. У  нас  в  агентстве  лаборатория  была
маленькая, но  прекрасно  оборудованная.  Мэдоуз  с  радостью  ухватился  за
предложение, он не мог себе представить, что будет делать, сидя дома.
   - Привет, Гарри, - сказал я, закрыв за собой дверь. - Все еще  трудишься?
Гарри поднял глаза и кивнул.
   - Скорей забавляюсь, - ответил он, - коротаю время, все лучше, чем сидеть
перед телевизором. Что тебе от меня нужно?
   Я протянул ему все еще завернутую в платок зажигалку.
   - Взгляни, Гарри, нет ли на ней отпечатков? Если есть,  сними  их,  я  бы
хотел их сличить.
   - Ладно, Барт, к утру будет сделано. Собираешься послать их на проверку в
Вашингтон?
   - Безусловно. Хочу проверить, как положено, - и, уже  подходя  к  дверям,
спросил:
   - А про эти  анонимные  письма,  которые  тебе  передал  Чик,  что-нибудь
удалось выяснить?
   - Напечатаны  на  машинке  "IBM  -  ,82C"  с  шариковой  головкой,  шрифт
"делегат". Я пытал ся найти на этих письмах отпечатки, но с ними  обращались
осторожно - следы такие неясные, что  ничего  не  дают.  А  вот  бумага,  на
которой они напечатаны, представляет интерес. У меня  имеются  образцы  всех
видов писчей бумаги, которая продается в нашем городе. Такой здесь нет.  Мне
кажется, бумага итальянская. Но это только предположение.
   Я знал, что предположения Гарри обычно всегда  оправдываются,  и  намотал
себе на ус, что ими надо заняться в свое время.
   - А где письма?
   - Я отдал их Гленде, приложил к отчету.
   - Хорошо, Гарри. Если найдешь на этой зажигалке отпечатки, дай мне знать.
Пока!
   Я вернулся к себе. Чик уже ушел. Сев за стол, я стал соображать.
   Куда Нэнси девала этого хиппи? Не могла же она привезти его в гавань, где
всегда полно народу. Случись кому-нибудь увидеть, что он сходит с  ее  яхты,
сразу пойдут сплетни. Будь я на месте Нэнси, я оставил бы парня в  трюме  до
трех ночи, когда в гавани никого не будет, тогда можно было бы  без  особого
риска вывести его на берег.
   И  я  решил  провести  ночь  на  набережной.  Времени  у  меня  было  еще
достаточно. Я вынул из  стола  свой  полицейский  револьвер  38-го  калибра,
зарядил его и, вложил в кобуру. Потом вышел из кабинета и спустился на лифте
в гараж.
   Через три часа стемнеет; Интересно, свободна ли сейчас Берта, подумал  я,
но решил, что, пожалуй, звонить ей не стоит. Еще заставит везти ее в дорогой
ресторан, а мне надо беречь деньги.
   Я поехал в гавань, припарковал машину и пошел бесцельно  слоняться  среди
ларьков, где торговали рыбой и фруктами, а потом свернул к стоянке яхт.
   Эл Барни, как обычно, сидел на своей любимой тумбе с банкой пива в  руке.
Я постарался обойти его. Смешавшись с рыбаками и туристами,  я  прошел  мимо
незамеченным.
   "А не заглянуть ли мне в бар "Аламеда"? -  подумал  я.  -  Посмотрю,  что
представляет собой эта Глория Корт -  первая  жена  Хэмела  -  и  ее  дружок
Альфонсо Диас, а заодно пообедаю".
   Подходя к причалу, я замедлил  шаги.  У  набережной  покачивалось  больше
сотни роскошных яхт. Яхта Хэмела втиснулась между другой  моторной  яхтой  и
парусной шлюпкой. Сходни были убраны, а перед трапом  в  брезентовом  кресле
восседал Джош Джонс и строгал дощечку устрашающего вида ножом.
   Я осторожно бросил на него беглый взгляд и прошел мимо. Похоже