- Где его можно разыскать?
   Барни испуганно посмотрел по сторонам:
   - Из-за вас, мистер Уоллес, бедного  Эла  когда-нибудь  пристукнут  и
спустят под воду, - прошептал он.  -  Его  бунгало  последнее  по  Сивью
Авеню. Если его нет на яхте, значит, он там.
   - Спасибо, Эл, - сказал я и вышел.
   Сев в машину, я поехал в сторону  Сивью  Авеню.  Мне  опять  пришлось
долго простоять на перекрестке, пока поток легковых машин не  проехал  в
сторону побережья. В машинах сидели девчонки в бикини, парни в  плавках,
а в воздухе стоял страшный несмолкаемый  шум  от  их  радиоприемников  и
магнитофонов. Добравшись до конца Сивью Авеню, я притормозил и посмотрел
на самое дальнее бунгало,  стоявшее  на  песчаном  откосе,  недалеко  от
пляжа. Оно было больше похоже на ранчо: четыре или пять спален и большая
гостиная. Все было обнесено высоким забором с колючей  проволокой,  а  у
входа стояли два  здоровенных  парня  в  белых  тропических  костюмах  с
пистолетами у пояса. Вскоре у ворот появился третий человек в  таком  же
костюме. Он прислонился к дереву, держа за поводок  большею  полицейскую
собаку.
   Я решил вернуться, совершенно уверенный в том, что именно  здесь,  за
усиленно охраняемыми  стенами,  окопался  Хула  Мински.  Чтобы  до  него
добраться, нужно было дождаться, когда он покинет это логово.
   Остановившись у телефонной будки, я позвонил в отель "Спэниш  Бэй"  и
попросил соединить меня с мисс Сандрой Уиллис.
   - Минуту, сэр, - сказала телефонистка. Раздался щелчок, и  послышался
голос Сандры:
   - Слушаю, вас. Кто это?
   - Вам удобно говорить? - спросил я.
   - Говорите быстрее - он на балконе.
   - Вы сможете сегодня встретиться со мной?
   - В шесть часов. "Три краба", - прошептала она в трубку. Затем  голос
ее стал жестче: - Извините, вы не туда попали, - и она повесила трубку.
   Я понял, что Валински вошел в комнату.
   Вернувшись в машину и несколько минут  поразмыслив,  я  направился  в
полицейское управление.
   Том Лепски был на месте  и  читал  какую-то  телеграмму.  Два  других
детектива, сидя за своими столами, строчили рапорты.
   - Хэлло, Том, - сказал я и улыбнулся. Затем, придвинув  стул,  я  сел
рядом с ним. - Занят? Он пристально посмотрел на меня.
   - Где ты был прошлой ночью в полночь?
   - Если тебе обязательно нужно это знать, то я был в постели  с  одной
очаровательной киской.
   - С кем? Как ее зовут?
   - Послушай, Том, - проговорил я. - Почему ты разговариваешь  со  мной
таким тоном? Зачем тебе нужно знать, где я был?
   - А вот послушай! - он схватил телеграмму. - Полиция Майами сообщает,
что найдено тело Хенка Смелди. Найдено в воде, в районе  порта.  Он  был
убит выстрелом в голову.
   Волна удовлетворения захлестнула  меня:  одного  не  стало.  Остались
только Анжела и Мински.
   Я состроил удивленное лицо.
   - Интересно, кто бы это мог сделать?
   - Любой, кроме тебя, - ехидно и с издевкой сострил он.
   - Это-уж точно. Потеря, конечно, не большая. Я зашел за  информацией,
Том. Как идет расследование по делу с кислотой? Он посмотрел в сторону.
   - К сожалению, мертвое дело, Дирк. Мы знаем столько же, сколько и ты.
   - Вам что-нибудь известно о Соле Хармэсе?
   - Ты имеешь в виду шкипера с яхты Джо Валински?
   - Именно его.
   - На него у нас ничего нет. А почему он тебя интересует?
   - Том, я не собираюсь оставлять это дело. Сюзи была моей невестой.  Я
собираю материал и, когда у меня будет  что-то  конкретное,  я  приду  к
тебе.
   - Дай нам какие-нибудь доказательства, и мы сразу начнем действовать.
   - Так как же насчет Хармэса?
   - Он в порядке, имеет охрану. На него нет никаких зацепок.
   - Еще вопрос. Что тебе известно  о  Хуле  Мински?  Лепски  озабоченно
посмотрел на меня.
   - А этот сукин сын тебе к чему?
   - Я уверен, что он был  главным,  действующим  лицом  в  том  деле  с
кислотой. Он плеснул эту отраву ей в лицо.  Описание  внешности  к  нему
подходит. Кстати, Смелди пользовался его квартирой. Они  оба  виновны  в
гибели Сюзи. Хенк был за рулем.
   - Доказательства, - потребовал Лепски, наклоняясь вперед.
   - Пока нет, но будут, и тогда ты их получишь. Он покачал головой.
   - Послушай, Дирк. Ты не представляешь,  какой  опасности  подвергаешь
себя, копая под Мински. Я понимаю твои  чувства  и  даже  допускаю,  что
работа с кислотой проделана Мински - это его  стиль.  Но  ты  все  равно
ничего не сможешь доказать. Почему бы тебе не забыть об этом? Смелди уже
нет в живых. Ты более или менее удовлетворен. Брось это и  не  ищи  себе
смерти.
   - Ты ведь знаешь, что  сотни  жителей  города  подвергаются  шантажу.
Может быть, ты не  знаешь,  что  мафии  выплачивается  полтора  миллиона
долларов каждый месяц.
   - Нам этот рэкет с шантажом известен. Но чтобы  такая  сумма?  Откуда
тебе это известно?
   - У меня есть свои информаторы, Том.  Мне  они  скажут  то,  чего  не
скажут тебе. Так вот послушай. Первого числа каждого месяца  эти  жертвы
шантажа раскошеливаются. Большие тузы платили  деньги  в  клубе  Смелди.
Сошка поменьше отправляется на  яхту  Валински  в  три  часа  утра.  Там
основной пункт сбора. В это время все спят, и на  побережье  никого  нет
кроме двух портовых полицейских, но мафия им платит  за  молчание.  Этих
двоих надо заменить на добросовестных копов, которые бы следили за  теми
людьми, которые стараются проникнуть на яхту Валински.
   - Но ведь клуба Смелди больше не существует?
   - Ну и что? Найдут другое место. Я сообщу тебе, где это будет.
   Лепски снял шляпу, провел  пальцами  по  потным,  сбившимся  волосам,
затем надел ее снова.
   - Я поговорю об этом с Террелом.
   - На это я и рассчитываю, Том. Нужно что-то начать делать.  Следующее
первое число - ровно через неделю. - Я отодвинул стул и встал.
   Лепски бросил на меня быстрый взгляд.
   - А Мински, все-таки, оставь пока в покое. Это слишком большой  кусок
для тебя одного - не проглотишь, подавишься. Даже  нам  он  пока  не  по
зубам, - и, понизив голос, он продолжал. - В этом городе  немало  хищных
акул, которые скорее готовы платить мафии,  чем  быть  разоблаченными  в
своих грязных делишках, и это считают благом для себя; так что не спасай
тех, которые не хотят спасаться. За каждым из них что-то  есть.  Запомни
это, Дирк.
   - Ты думаешь, что я этого не знаю? Ну, а вы делаете что-нибудь, чтобы
покончить с этим рэкетом?
   - У них очень хорошо отлаженный механизм, работают они без  срывов  и
расколоть их нелегко. Мы, конечно, знаем, чем  занимается  Валински,  но
это  ничего  нам  не  дает.  Нужно,  чтобы   несколько   жертв   шантажа
пожаловались нам. Тогда, и только тогда мы могли бы начать  действовать,
но таких заявлений нет и никогда не будет; все понимают, чем это грозит.
Допустим нам повезет, и мы найдем несколько человек, которые признаются,
что их шантажируют. Что их ожидает? Пока дело дойдет до  суда,  их  всех
выловят в воде, как Смелди.
   - И поэтому вы ничего не предпринимаете?
   - В общем да, именно ничего.
   - Ну так замените хотя бы портовых копов.  Попробуйте  разрушить  это
осиное гнездо.
   - Я тебе ведь обещаю, что поговорю с шефом...
   - Ну пока. Том, - сказал я и направился к выходу.
   Дома Билла не было. Я понял, что  он  занят  наблюдением  за  Анжелой
Торнсен. Дело это, возможно, и скучное, но может оказаться очень важным.
   Немного передохнув, я принял душ, переоделся и поехал в "Три  краба",
куда и вошел без трех минут шесть.
   Метрдотель приветствовал меня как старого знакомого:
   - Мисс Уиллис уже ждет вас, мистер Уоллес, - сказал  он.  -  Вы  ведь
знаете, куда идти?
   В  этот  сравнительно  ранний  час  официанты  сновали  как  саранча,
накрывая столы, раскладывая столовые приборы и салфетки. Я  поднялся  по
лестнице, постучал в дверь и, открыл  ее,  увидел  Сандру,  сидевшую  за
столом и державшую своими тонкими пальцами сигарету.
   - Хэлло, Дирк! - первой приветствовала она меня. - Сегодня у нас мало
времени. Шефа не будет только до семи.
   Я сел напротив нее  и  снова  почувствовал  то  тревожное  состояние,
которое  уже  испытывал  в   ее   присутствии.   Выглядела   она   опять
сногсшибательно. На этот раз она была в голубом платье, а  зеленые,  как
два изумруда, глаза смотрели оценивающе и пытливо.
   - Я видел Мински и теперь знаю, где он окопался. -  Реакция  ее  была
мгновенной, зеленые глаза блеснули:
   - Вы его видели? Каким образом и где?
   Я коротко рассказал ей о разговоре с дворником, о том, как  я  увидел
Долли, выходившую из дома вместе с коренастым, широкоплечим  мужчиной  в
спортивной кепке, как я последовал за ними  в  итальянский  ресторан,  а
затем, когда Долли ушла, человек, с  которым  она  приехала  и  который,
наверняка был Мински, вышел из ресторана с другим черноволосым мужчиной.
Я сообщил ей, что его зовут Сол Хармэс, что оба они поехали вдоль  Сивью
Авеню, где я их и потерял.
   - Так, так! - воскликнула она.  -  Так  вот  он  где  На  ранчо.  Это
местечко я знаю. Оно было  выстроено  по  предложению  моего  отца.  Оно
абсолютно неприступно. Добраться до него никак не удастся.
   - Хорошо, будем ждать. Когда-нибудь он же выйдет?
   - Конечно, выйдет. Уж во  всяком  случае  в  последний  день  месяца,
тогда-то мы до него и доберемся. - Такой дьявольской  улыбки  я  никогда
еще не видел на женском лице.
   - Вы его не видели, а я видел. Когда он появится, что вы  предлагаете
с ним сделать?
   - Мы схватим его. Он нужен мне живым, я заставлю его  мучиться.  -  И
вновь ее лицо превратилось в каменную маску.
   - Схватить Мински, это  все  равно,  что  попробовать  поймать  тигра
сачком для ловли бабочек. Она поднялась.
   - Мы найдем средство, я подумаю над этим. Шеф на три  дня  уезжает  в
Нью-Йорк. Мы встретимся  здесь  в  четверг.  Это  будет  последний  день
месяца.
   Я послушно кивнул.
   - Хорошо, встретимся здесь. Она улыбнулась, похлопала меня по плечу и
вышла. Несколько минут я сидел молча, размышляя, затем  спустился  вниз,
сел в машину и отправился домой.

Глава 8

   Было 22.30, когда я услышал, как Билл открывал входную дверь. Все это
время я просидел с тяжелыми думами, время  от  времени  взбадривая  себя
порциями виски. На улице шел  дождь,  и  я  слышал,  как  тяжелые  капли
ударялись о стекло.
   Я встал ему навстречу, собираясь приготовить выпивку, но один  взгляд
на его лицо, на его усталую фигуру, стоявшую  в  проеме  двери,  на  его
блестящий от капель дождя плащ, заставил меня остановиться.
   - Ни о чем не спрашивай! - воскликнул  он.  -  Только  есть.  Большой
кусок мяса величиной с твой письменный стол. Все остальное потом.
   - Успокойся, Билл. Нам предстоит большой разговор.
   - Это тебе так кажется,  а  я  голоден,  как  волк.  Восемь  часов  я
просидел под дождем с одной горячей сосиской во рту. Никаких разговоров.
Сначала еда и побольше.
   Зная Билла, я надел плащ и вышел с ним  к  машине,  которую  он  взял
напрокат.
   Прошло минут сорок, в течение которых Билл  расправлялся  с  огромным
куском  мяса,  сдобренным  ломтями  жареного  лука  и   горой   жареного
картофеля. Лишь после этого он стал понемногу  приобретать  человеческий
вид. До этого он был похож на беженца, не имевшего во рту ни крошки,  по
меньшей мере, дней десять. Когда, наконец, я увидел,  что  он  пришел  в
себя, я сказал:
   - Я понимаю, дружище, что тебе досталось,  но,  может  быть,  ты  уже
что-нибудь скажешь?
   - Нет еще, - ответил он, набросившись  на  огромный  кусок  яблочного
пирога.
   Мне пришлось смириться и ждать, хотя терпение  мое  начало  иссякать.
Наконец, закончив, он откинулся и улыбнулся мне.
   - Я бы хотел, чтобы ты уже что-нибудь мне  рассказал,  -  повторил  я
свой вопрос, едва сдерживаясь.
   - Извини, Дирк, но мне так хотелось есть, -  виновато  сказал  он.  -
Есть информация и.., много. Я наблюдал за  домиком  Анжи  с  одиннадцати
часов утра, но она не показывалась. Ближе к полудню вышла мисс Смелди  с
корзинкой в руках и, сев в "битл", укатила. Затем, через несколько минут
появилась Анжи. Шел сильный дождь. Она была в джинсах и свитере  и,  как
всегда, в своих громадных очках. Она  стала  ходить  взад  и  вперед  по
дорожкам сада, не обращая  внимания  на  дождь.  Мне  кажется,  что  она
промокла до нитки.
   У меня было хорошее место, откуда я все мог хорошо видеть. Я  смотрел
и удивлялся, как эта дикая кошка бесцельно металась по саду,  все  время
что-то бурча себе под нос. Время от времени она  вдруг  останавливалась,
ударяя себя по голове сжатыми кулаками. Противно было на  нее  смотреть.
Два или три раза она кому-то в воздухе угрожала своими сжатыми кулаками,
затем опять начинала ходить и разговаривать сама с собой. Она вела себя,
как сумасшедшая. Потом она вернулась в коттедж,  с  силой  захлопнув  за
собой дверь.
   Вскоре возвратилась мисс Смелди  с  тяжело  нагруженной  сумкой...  В
течение следующих двух часов ничего не было слышно, а потом началось. Из
коттеджа начали раздаваться пронзительные крики.  Можно  было  подумать,
что кого-то убивают. Я кинулся к дому и прильнул к окну  гостиной.  Если
бы ты только знал, что я там увидел. У меня кровь  застыла  в  жилах.  Я
увидел мисс Смелди, забившуюся в угол,  а  Анжела  наступала  на  нее  с
зажатым в руке большим ножом с  инкрустированной  ручкой.  Мисс  Смелди,
казалось, была совершенно спокойна  и  вроде  бы  даже  что-то  говорила
Анжеле, а та вопила что есть мочи:
   - Убирайся вон, черная сука! Я хочу Терри... - Все  выглядело  как  в
фильмах ужасов.  Ты  представляешь  вид  этой  девчонки  с  обезумевшими
глазами, с ножом в руке, медленно наступавшую на негритянку, прижавшуюся
к стене. Через минуту должно было произойти убийство. Я рванулся к двери
и нажал на звонок. Анжела, истошно кричавшая, что она хочет Терри, сразу
замолчала. Я продолжал нажимать на кнопку звонка. Через несколько  минут
дверь открылась, и миссис Смелди, с ручьями пота на лице, показалась  на
пороге. Глаза ее горели.
   - Извините, - сказал я. - Я  из  "Ридер  Дайджест".  Я  услышал...  -
больше мне ничего не удалось сказать. Она захлопнула дверь  прямо  перед
моим носом.
   Я подождал еще несколько минут, потом затаившись,  опять  прильнул  к
уголку окна гостиной.
   Анжела сидела в кресле, барабаня сжатыми кулаками  по  своей  голове.
Нож уже лежал на полу. Миссис Смелди подняла его и отнесла на кухню. Она
тотчас же вернулась, схватила Анжелу одной рукой за волосы, а другой так
ударила  ее  по  лицу,  что,  казалось,  та  потеряла  сознание.   Тогда
негритянка подняла ее, как пушинку, на руки и  куда-то  унесла..  Вот  и
все. Я вернулся к машине, сел и стал ждать, но больше  ничего  не  было.
Вот так, Дирк. Анжела помешанная, ее надо отправить в сумасшедший дом.
   - Джон говорил мне, что солнце ушло  из  ее  жизни,  когда  исчез  ее
брат.. Каковы же были их отношения, и что могло с ним случиться? Куда же
он все-таки делся? Я ведь все время говорил тебе и чувствовал, что  ключ
к этой загадке заключен в Терри.
   - Ну, хорошо, а что мы будем делать дальше?
   - Я поговорю с миссис Торнсен. По-настоящему знает свою  дочь  только
она. Джон и Хана Смелди тоже знают  ее  отлично.  Мне  очень  неприятно,
Билл, но мне бы хотелось, чтобы ты вернулся на вахту к коттеджу Анжи,  а
я отправлюсь к ее матери. Если повезет, возможно, она меня и примет.
   Билл застонал.
   - Ну, хорошо...  Раз  так  надо,  тогда  пошли.  Когда  мы  вышли  из
ресторана, он спросил:
   - А сколько мне там сидеть - всю ночь?
   -  Смотри  по  обстоятельствам,  Билл.  Понаблюдай,  что  там  у  них
происходит, а я потом подойду к тебе прямо от  миссис  Торнсен.  Дождись
меня обязательно. Что делать дальше, решим на месте.
   Мы расселись по своим стареньким машинам и направились к Торнсенам. Я
остановился возле центрального входа, а Билл свернул в узкий переулок  и
направился к коттеджу.
   Когда я, выйдя из машины, направился  по  заасфальтированной  дорожке
сквозь сетку моросящего дождя к дому, то  увидел,  что  дом  погружен  в
темному, за исключение одного окна в комнате Джона. По-видимому,  миссис
Торнсен не было дома. Некоторое время я стоял в нерешительности, а потом
решил поговорить с Джоном еще раз. Было 21.30. Четыре раза мне  пришлось
дернуть за цепь звонка, прежде чем дверь открылась. В проеме стоял  Джон
и смотрел на меня.
   - А-а, это опять вы, господин детектив? А миссий Торнсен нет дома.
   - Мне нужно опять поговорить с тобой, Джон, -  сказал  я,  проходя  в
холл.
   Мы прошли в его комнату, где на столе  стояла,  как  всегда,  бутылка
недопитого виски.
   Сев на стул и сложив руки на коленях, он выжидающе уставился на меня.
   - О Хенке знаешь?
   - Да, мистер Уоллес. Что тут можно поделать? Я предупреждал его много
раз, но он только смеялся надо мной. Он считал, что у него есть  могучие
покровители и друзья, которые помогут ему в трудную минуту, но никто ему
не помог. Думаю, что от этих друзей он и погиб. Я  молюсь,  чтобы  ничто
теперь не тревожило его душу.
   - Раньше ты говорил, что Терри и Анжи были очень близки. Что ты  имел
в виду?
   - Я не понимаю вас, мистер Уоллес?
   - В чем заключалась их близость?
   - Она боготворила его. Когда он отправлялся в музыкальную  комнату  и
садился играть за пианино, она  садилась  на  ступеньки  перед  дверьми,
ведущими в эту комнату, и слушала его игру. Когда мистер Терри  ушел  из
дома, она очень переменилась.  Она  стала  просто  неуправляемой,  -  он
печально покачал головой и сделал большой глоток из стакана:
   - Только моя жена могла справиться с ней.
   - У меня складывается убеждение, что так как  отец  выгнал  Терри  из
дома, Анжи решила, что причиной всему отец и, что  если  бы  отец  умер,
Терри бы вернулся домой. Ты со мной не согласен, Джон?
   Он заерзал на стуле:
   - Я не знаю, что произошло с умом мисс Анжи.
   - Мне кажется, Анжела умышленно вызвала ссору с отцом, очень  сильную
ссору, которая потребовала от  него  огромного  нервного  напряжения,  и
сердце его не выдержало. Произошел сильный сердечный приступ,  во  время
которого она расчетливо толкнула его так, что он упал и расшиб голову  о
косяк.
   Джон сидел неподвижно, молча глядя в пространство.
   - Ты меня слышишь, Джон? Я думаю, что Анжи нарочно убила отца,  чтобы
ее обожаемый брат мог вернуться домой. Кто-то это видел и знает об этом,
поэтому ее и шантажируют. И в этом был замешан твой сын - Хенк.
   Он издал тяжелый вздох и, посмотрев на меня, произнес:
   -  Вы  ошибаетесь,  мистер  Уоллес.  Это  не  так,  поверьте.   Ссора
действительно была сильная, но мисс Анжи вышла из комнаты еще  до  того,
как у мистера Торнсена начался сердечный приступ. Только  я  видел,  что
случилось. Я слышал, как они ругались, но когда я вошел, он был  один  и
пытался взять  со  стола  таблетки,  которые  он  принимал  при  сильных
волнениях.
   - Ну, и что было дальше?
   - Я подошел к столу, взял таблетки и.., убрал  их  в  карман.  В  это
время он начал падать и ударился головой о край стола. Я к нему даже  не
подошел, а, наоборот, вышел из комнаты. Когда я вновь  вошел,  он  лежал
мертвый... Так что убил его я!
   Я долго смотрел на него.
   - Ты понимаешь, что говоришь, Джон? Ты убил мистера Торнсена?!
   Он кивнул головой.
   - Да, сэр, убил его, потому что желал его смерти.
   - Но почему? Он некоторое время молчал, затем сказал:
   - Чтобы вам это понять, нужно вернуться к событиям, происшедшим много
лет назад. Я  прослужил  у  Торнсенов  более  тридцати  лет.  Когда  они
поженились, я служил им очень добросовестно. Мистер Торнсен очень  ценил
меня. Все беды начались после того, как  родился  Хенк.  Он  никогда  не
хотел ничем заниматься. Я просил  у  мистера  Торнсена  разрешить  Хенку
ухаживать за садом. Он согласился и даже стал немного платить  Хенку  за
работу.  Вначале  Хенк  занимался  этим  охотно  и  у  него  все  хорошо
получалось. Потом мисс Анжи начала заигрывать с ним. Он  первый  никогда
бы не по