хой.  У  меня  нет  ни  времени,  ни
терпения для подобных спектаклей. Конечно, когда у моих людей есть желание и
настроение, бывает приятно устроить душераздирающее зрелище и  подпустить  к
намеченной  жертве  в  апартаменты  это  прекрасное  земноводное,  но   ведь
существуют и более тонкие методы! Я полагаю,  вы  познакомились  с  доктором
Энгельманом?
   - Да.
   - Это  специалист  в  области  черепно-мозговых  операций.  К  несчастью,
непомерный энтузиазм исследователя  толкнул  его  на  проведение  нескольких
безрассудных опытов. Полиция разыскивает его по обвинению в особо изощренных
убийствах. Я финансирую его вивисекторские  опыты,  а  в  обмен  на  это  он
оказывает мне кое-какие услуги. Сейчас его исследования свелись  к  проверке
гипотезы, согласно которой характер человека может  быть  известным  образом
изменен путем проведения достаточно сложных  операций  на  мозге.  Например,
если инвалид имеет  хоть  какие-то  умственные  способности,  то  с  помощью
искусственной пересадки нервной  ткани  можно  стимулировать  это  свойство.
Доктор Энгельман в настоящее время вышел из стадии теоретических  изысканий.
Ему срочно нужны люди для опытов. Я поставляю ему тех, с кем не  могу  найти
общий язык. Месяц назад один упрямец отказался заплатить выкуп. Я хотел  бы,
чтобы вы взглянули на него. Нужно попросить доктора, и  он  с  удовольствием
продемонстрирует  нам  подопытного.  Операция,  проведенная  доктором,  была
смелой и неудачной, но ее результат меня  заинтересовал.  Руки  пациента  не
двигаются, разум помутился. О! Результат оказался настолько  плачевным,  что
Энгельман прекратил дальнейшие опыты в этом направлении. Как видите,  мистер
Миклем, ваш отказ имел бы губительные последствия. Доктор Энгельман способен
на очень многое, но материала для опытов у него почти нет.  Сами  понимаете,
если вы откажетесь платить, я предложу  садисту-энтузиасту  вас  в  качестве
морской свинки. И еще я должен предупредить вас:
   Энгельман  -  гениальный  врач,  но  последнее  время  у  него  появилась
потребность взбадривать себя перед  операцией.  Боюсь,  это  уже  попахивает
алкоголизмом, поэтому рука его не так тверда, как раньше.  Я  почти  уверен,
что именно это - причина  его  многочисленных  неудач.  Так  что,  если  наш
эскулап вас прооперирует, вы вполне  можете  оказаться  слепым,  глухим  или
парализованным,  если  вообще  выживете.  Дон  смотрел  в  добродушное  лицо
собеседника.
   - Сегодня вы победили, - сказал он. -  Но  так  будет  не  всегда.  Вы  -
чудовище, Альскони. Если однажды мне представится случай, я  вас  непременно
убью.
   Альскони хрюкнул.
   - Меня собирались убить столько людей, что я просто не  обращаю  внимания
на подобные угрозы.
   Он нажал кнопку, вмонтированную в крышку стола, и в комнату вошел Карлос.
   - Даю вам час на размышление, мистер Миклем. Если вы согласитесь  с  моим
предложением, напишите письмо  в  Нью-Йоркский  банк  с  просьбой  перевести
деньги на ваш римский  счет.  Когда  деньги  придут,  вы  подпишете  чек  на
требуемую сумму и приложите к нему убедительное  письмо,  податель  которого
должен будет,  якобы,  передать  деньги  в  государственную  казну.  Получив
деньги, я вас немедленно освобожу.
   - А какие у меня гарантии? - поинтересовался Дон.
   - Мое честное слово. В конце концов, я же готов поверить  вам  на  слово,
что вы не расскажете того, что видели и слышали  здесь.  И  вы  тоже  должны
верить мне. - Он сделал знак рукой. - Отведи мистера Миклема в его комнату.
   Негр шагнул вперед, ослепительно улыбаясь, а у его ног, глядя на  Миклема
в упор, щерились два волкодава.
   - Пошли, приятель! - приказал негр.

Глава 8

   Было  немногим  более  часа,  когда  Феликс  толкнул  дверь,  ведущую   в
апартаменты Лорелли, и вошел в маленькую прихожую, устланную голубым ковром.
Трудно было поверить, что это жилище упрятано под землю на десять метров.
   Лорелли была занята утренним туалетом. Сидя перед зеркалом, она  пыталась
расчесать  свои   удивительные   волосы.   На   девушке   был   пеньюар   из
бледно-зеленого шелка, маленькие красивые  ножки  покоились  в  тапочках  из
лебяжьего пуха. При появлении Феликса она резко обернулась.
   - Что-нибудь случилось?
   - Конечно, - ответил  он,  придвигая  стул.  -  Американец,  которого  мы
поймали, оказался Доном Миклемом. На тот случай, если это имя тебе ни о  чем
не говорит, сообщаю, что он стоит два  миллиона  фунтов  стерлингов.  Старик
хочет наложить на его денежки лапу. Он потребовал полмиллиона долларов.
   Лорелли положила гребень на зеркало.
   - Если  у  этого  Миклема  столько  денег,  зачем  довольствоваться  лишь
полумиллионом?
   - Это только начало. Более крупную сумму трудно выкачать без  риска,  что
начнутся сложности с обменом. Миклем воображает,  что  когда  заплатит,  его
освободят. Но он не выйдет отсюда раньше, чем два его миллиона не перейдут к
шефу. А если выйдет, то ногами вперед и с веночком на голове.
   Лорелли сделала гримаску, встала и, подойдя к гардеробу,  сняла  пеньюар,
достала черное шелковое платье и сложила таким образом, чтобы его было легко
натянуть через голову.
   Феликс залюбовался ее великолепным телом.
   - Неужели Миклем ни о чем не подозревает?  -  спросила  Лорелли,  надевая
платье.
   Она вернулась к  зеркалу,  выдвинула  ящик,  наполненный  украшениями,  и
выбрала колье из красного и черного бисера.
   - Ничего удивительного, - ответил Феликс. - Если посмотреть на физиономию
этого парня, то можно подумать, что он крепкий орешек. А на самом  деле  это
не так. Он сразу же написал письмо в Нью-йоркский банк с просьбой  перевести
деньги на его римский счет. Старик думал, что плейбой заартачится, но Миклем
ведет себя смирно,  как  овечка.  Ты  должна  передать  письмо  Миклема  его
секретарю. Лорелли возмутилась.
   - Неужели необходимо, чтобы это сделала именно я?
   - Да, - подтвердил Феликс, - и не вижу в этом ничего страшного.
   - Почему не Вилли, не ты, не Карлос?! - повысила она голос.
   - Об этом нужно спрашивать не меня,  -  сухо  ответил  Феликс.  -  Старик
хотел, чтобы письмо отнесла именно ты.
   - Почему на меня всегда возлагают грязную работу?
   - Не вижу в этой работе ничего грязного.
   - А что если слуги Миклема наведут на меня полицию? Вспомни, что  было  в
Лондоне. Я чуть не попалась.
   - Да перестань, наконец, - нетерпеливо  проговорил  Феликс.  -  Там  было
совсем другое. Пока Миклем у нас, мы все в безопасности.
   - Я не хочу заниматься этим, Феликс, - настаивала Лорелли. - Не  понимаю,
почему обязательно надо впутывать меня в такое дело?
   - Конечно, не понимаешь, - зловеще прошипел Феликс.
   - Но ты попала в переплет. Сейчас не самый  подходящий  момент  выбирать,
что тебе нравится, а что - нет. Ты  должна  пойти  на  виллу,  которую  снял
Миклем, и передать письмо. Немедленно. Это приказ!
   - Я попала в переплет? Что ты имеешь в виду?
   - Альскони не уверен в тебе. Он  считает,  что  ты  подвержена  панике  и
теряешь голову в трудные моменты. Я постарался убедить его, что это не  так,
но, по-моему, из этого ничего не вышло. Альскони посылает  тебя  с  письмом,
чтобы проверить твои нервы.
   Лорелли опустилась на край дивана.
   - Здесь нет ничего особенного, - успокаивал ее Феликс.
   - Это же сущий пустяк. Ты должна взять себя в руки. Альскони не уверен  в
тебе, и вряд ли нужно объяснять, что это значит.
   Лорелли молчала.
   - Вот письмо, - Феликс вынул из портфеля конверт и положил его на столик.
- Ты знаешь, где находится вилла Триони?
   - Да.
   - Ее-то и облюбовал Миклем. Придешь туда и спросишь Мариан  Ригби.  Скажи
ей, что мистер Миклем жив и  невредим,  но  в  Сиене  его  нет.  Она  должна
вылететь в Нью-Йорк первым же самолетом и доставить письмо в банк. Если банк
пожелает  узнать,  почему  Миклему  понадобилась  такая  сумма,  она  должна
сказать, что ее патрон намерен выстроить здесь виллу. Добавь, что  если  она
впутают в это дело полицию,  расплачиваться  за  все  придется  Миклему.  Ты
поняла?
   - Да.
   - Хорошо. Поедешь туда в половине третьего. Возьмешь "ситроен". -  Феликс
закурил сигарету.  -  Теперь,  когда  вопрос  решен,  я  хочу  поговорить  о
другом... Ты никогда не рассказывала мне о Кранторе. Что это за тип?
   Лорелли взглянула с удивлением.
   - Крантор? Он мне не понравился: честолюбивый, хитрый, жестокий. А в  чем
дело?
   - Альскони велел мне позвонить Крантору и узнать  кое-что  о  Миклеме.  Я
ждал, что Крантор не сможет сразу дать сведений, но он выложил все в  ту  же
секунду, словно читал по бумажке. Он знал о Миклеме все,  что  только  можно
знать: сколько  у  него  денег,  в  каком  они  банке,  на  какую  сумму  он
застрахован. Вот это работа! Такой проныра, ой-ей-ей! Он  сообщил  мне,  что
может рассказать такое  о  любом  человеке  в  Лондоне,  чей  годовой  доход
превышает две тысячи долларов. Вот это да!
   - Ну и что? - равнодушно спросила Лорелли.
   - Альскони находит Крантора достойным внимания. Если он узнает, как  этот
мерзавец старается, как бы мне не полететь...
   - В каком смысле?
   - Он может пригласить Крантора сюда на мое место, -  объяснил  Феликс.  -
Такие типы нравятся старику, поэтому надо не слишком распространяться об его
усердии. И еще.
   Альскони, кажется, против нашей связи, так он это называет.  Он  считает,
что твои прелести действуют на меня размягчающе.
   - Нам нужно удирать отсюда, - заключила Лорелли, ломая  руки.  -  Умоляю,
Феликс, выслушай меня. Даже  если  полиция  не  загонит  нас  в  угол,  нами
непременно займется Альскони. Надо удирать.
   - Да замолчишь ли ты?! - воскликнул разъяренный Феликс.  -  Уверяю  тебя,
что если мы попытаемся надуть Альскони, то подпишем себе смертный  приговор.
Сколько можно вдалбливать это в твою голову?
   - Значит, ты считаешь, что нам  надо  подождать,  пока  Альскони  высосет
тебя, как паук муху, а потом заменит на Крантора? - резко спросила Лорелли.
   - Если сюда явится Крантор, я разберусь с ним раньше, чем  он  предстанет
перед Альскони, - пообещал Феликс.
   - При условии, что Альскони не разберется с тобой до того.
   Феликс вскочил и ногой отбросил стул в сторону.  Он  подошел  к  Лорелли,
схватил ее за руку и рывком поставил на ноги.
   - Я никогда не был жесток с  тобой!  -  прорычал  он.  -  Но  буду,  если
вынудишь меня. И тогда ты пожалеешь об этом. - Он грубо тряхнул девушку. - У
нас нет выбора: ни у тебя, ни у меня. Мы влипли в это дерьмо по уши. Хочешь,
чтобы я рассказал Альскони, что ты - клубок нервов, и  собираешься  оставить
эту работу? Знаешь, что  он  сделает  тогда  с  тобой?  Отправит  в  клинику
Энгельмана. Имей в виду, если ты не выкинешь из головы эту  дурь,  я  бросаю
тебя и умываю руки. Я поручился за тебя, но не надо  воображать,  что  стану
без конца потакать твоим капризам. Я не хочу поплатиться за тебя головой!
   Лорелли быстро шагнула к нему и обняла  за  шею.  -  Ты  прав,  милый,  -
сказала она. - Прости меня.  Это  была  минутная  слабость,  больше  она  не
повторится. Просто я немножко устала.
   - Так будет лучше для нас обоих, - сказал Феликс, не отвечая на ласку.  -
А теперь слушай. Я помогу тебе. Делай лишь то, что я тебе велю. Поняла?
   Она кивнула, глядя мимо него.
   Феликс взглянул на часы.
   - Я должен идти к хозяину. Так я могу положиться  на  тебя  или  нет?  Ты
доставишь письмо?
   - Да.
   - Наконец-то я слышу разумную речь, - он слегка хлопнул Лорелли по попке.
- Поедешь в половине третьего.
   Проводив Феликса до двери,  Лорелли  вернулась  к  туалетному  столику  и
посмотрела в зеркало. Напуганная собственной бледностью, она достала  румяна
и слегка подкрасила щеки. Потом закурила сигарету и  задумалась.  Она  кожей
чувствовала, что  попала  в  западню.  Никогда  Лорелли  не  согласилась  бы
работать с Симоном Альскони, если  бы  знала,  что  он  свяжет  ее  с  таким
количеством убийств во всех частях света. Кто мог  это  предположить?  Когда
Лорелли познакомилась с ним пять лет тому назад, он  был  всего  лишь  нищим
виолончелистом, пиликавшим в одном  из  римских  кафе.  Она  работала  тогда
танцовщицей в том же кафе. Подобно остальным служащим, она считала музыканта
слегка тронутым эгоцентристом, не более, и не принимала его всерьез.
   Альскони же все время хвастал своими необыкновенными предками из Сиены  и
намекал на то, что пройдет немного времени и он займет подобающее ему  место
и будет распоряжаться огромным состоянием.
   Когда он был не в настроении играть на виолончели в оркестре, то ходил от
столика  к  столику,  ища  собеседника,  который  готов  был  выслушать  его
эмоциональный рассказ о том, как семейство Вага было изгнано из Сиены, и как
он поклялся вернуться туда.
   Однажды Альскони отозвал Лорелли в сторону и предложил ей объединиться  с
ним и Джакопо  Лизаром,  молодым  американцем,  служившим  в  кафе  мойщиком
посуды? Можно сделать неплохие деньги с  помощью  шантажа.  Он  поговорил  с
Джакопо, и тот согласился, что Лорелли им  подходит.  Альскони  уже  наметил
первые  жертвы.  Дело  должно  было  обстоять  следующим  образом:  Альскони
знакомит Лорелли с будущей жертвой, и та поведет себя таким  образом,  чтобы
новый знакомый оказался в компрометирующей ситуации. Тогда будет  появляться
Джакопо, изображая оскорбленного мужа, и кавалеру  придется  платить,  чтобы
избежать скандала.
   Лорелли в то время отчаянно нуждалась в деньгах. Она была сыта  по  горло
своим ремеслом, оно почти  не  давало  дохода.  Обсудив  проект  Альскони  с
Джакопо, девушка после некоторого колебания решила попробовать себя на новом
поприще.
   Всего за каких-нибудь полгода троице удалось собрать внушительную  сумму.
Альскони забирал себе две трети добычи под  тем  предлогом,  что  поставляет
жертв шантажа и является мозговым центром  предприятия.  Лорелли  и  Джакопо
делили оставшуюся треть. Но вскоре Джакопо решил, что имеет право  на  более
внушительную часть пирога.  Почему  они  должны  почти  все  отдавать  этому
психованному виолончелисту?
   - Ведь именно мы выполняем самую  грязную  часть  работы,  -  твердил  он
девушке, - и постоянно рискуем если не загреметь в полицию, то  получить  по
мозгам от очередного застуканного в твоей постели мужика.  Нужно  отделиться
от Альскони и взять дело в свои руки.
   Лорелли к тому времени начала подозревать, что виолончелист совсем не был
дураком, каким его считали в кафе, наоборот, он был хитер и коварен. Поэтому
она колебалась.
   Пока Лорелли раздумывала, Джакопо неожиданно исчез.
   Позднее его обезображенный труп нашли в водах Тибра.
   Услышав новость, Альскони пожал плечами.
   - Должно быть, у Джакопо были враги, - с улыбкой предположил он. - Ничего
другого я и не ожидал: это был наглец и дурак.
   Альскони  предложил  Лорелли  подыскать  себе  нового   партнера,   более
надежного, чем Джакопо. Тогда она и нашла Феликса, представив его  Альскони,
на которого прошлое этого парня произвело большое впечатление.
   Лорелли еще не знала тогда,  что  мелкий  шантаж  перестал  удовлетворять
бывшего виолончелиста. С деньгами, которые завелись у  него,  он  был  готов
вымогать гораздо большие суммы под угрозой смерти. Формула "плати, или  тебя
убьют" могла приносить баснословные деньги.
   Альскони сделал Феликса своей  правой  рукой,  но  не  забыл  и  Лорелли,
привлекая ее к участию в новом деле. Девушке нравилось работать с  Феликсом.
Денег теперь было значительно больше, чем в те дни, когда она  заманивала  к
себе в постель доверчивых простаков.
   Первые  двенадцать  жертв  заплатили  без  всяких  возражений,  но  потом
Альскони стал более требовательным, и некоторые не хотели раскошеливаться.
   Первое убийство стало для Лорелли серьезной психической травмой,  но  она
слишком привыкла к роскошной жизни, чтобы отступать.
   Время шло, убийств становилось  все  больше,  полиция  не  могла  поймать
Альскони, и угрызения совести почти перестали мучить девушку.
   -  Я  же  никого  не  убиваю,  -  говорила  она  себе,  -  так  нечего  и
беспокоиться.
   Но гибель  Джины  потрясла  Лорелли,  а  с  тех  пор,  как  Миклем  начал
преследовать ее в Сиене, она почувствовала тихую панику.
   Было непростительной ошибкой позволить сделать себя соучастницей убийства
Ференци и Джины. Нужно было исчезнуть из дела раньше, чем вмешается полиция.
   Лорелли пристально смотрела на себя в зеркало, и вдруг ее осенило!  Чтобы
порвать с организацией, необходимы крупная сумма денег и надежный  помощник.
Миклем богат, может быть, удастся заключить с ним сделку?
   Она долго сидела в раздумье, потом  решительно  встала  и  направилась  к
гардеробу. Сняв черное платье, Лорелли достала легкое белое,  надела  его  и
водрузила на свои роскошные  венецианские  волосы  маленькую  белую  шляпку.
Потом, вернувшись к туалетному столику, она  достала  из  ящика  пистолет  и
сунула в карман пальто.
   Взяв со столика конверт, она вышла из комнаты и направилась к лифту.

***

   Пока Мариан рассчитывалась с шофером такси, доставившим ее  с  вокзала  к
вилле Триони, Харри быстро спустился по ступенькам,  чтобы  взять  маленький
чемодан.
   - Мы пытались с вами связаться, мисс Ригби, - сказал он. - Обзвонили чуть
ли не все отели Флоренции. Мариан пытливо посмотрела на него.
   - Что-то произошло, Харри?
   На ступеньках появился Черри, его полное,  обычно  благодушное  лицо,  на
этот раз излучало беспокойство.
   - Мистер Миклем пропал, - в один голоса сказали Харри и  Черри,  провожая
Мариан в гостиную.
   - Давно? - пытаясь унять нервную дрожь, спросила она.
   - Чашечку кофе? - предложил Черри, не в силах  справиться  с  многолетней
привычкой.
   Мариан не слышала, она смотрела на Харри.
   - Со вчерашнего вечера. - И он рассказал, как  они  с  Черри  следили  за
негром и упустили его, позволив уехать на машине.
   - Дорога никуда  не  сворачивала,  и  свет  фар  был  виден  далеко.  Нам
показалось, что он свернул с главной дороги на боковую, ведущую  к  дому.  Я
рассказал об этом мистеру Миклему, и мы вместе отправились  на  поиски  того
места. Мы действительно нашли дорогу, куда свернул негр, и добрались по  ней
до замка, обнесенного высокой стеной. Но вы же знаете  хозяина!  Он  захотел
посмотреть на замок вблизи и пробрался в парк, оставив меня сидеть на стене.
Я ждал, наверное, полчаса, а  потом  услышал  собачий  лай.  Я  испугался  и
подумал,  что  мистеру  Миклему  пора  бы  вернуться,  как  вдруг  в  парке,
показались огни. Тогда я решил сам посмотреть, что там происходит, и чуть не
соскочил на одну из собак. Я еле успел отдернуть ногу, а то  сейчас  бы  уже
ходил на деревяшке. В общем я бросился  к  машине,  приехал  сюда,  разбудил
Черри и рассказал ему все это. Мы стали ждать,  не  вернется  ли  хозяин,  а
когда через два часа его все еще не было, я решил, что нужно  обратиться  за
помощью. - Думаете, его схватили?
   - Одна собака собиралась разорвать меня,  я  это  точно  знаю,  -  мрачно
сказал Харри. - Там было еще три свирепых волкодава. Не думаю,  что  хозяину
удалось удрать. Если бы это было так, он уже давно пришел бы сюда.
   Мариан кивнула..
   - И что же вы предприняли?
   - Я оставила Черри здесь на случай, если хозяин вернется, а сам поехал  в
полицию, - Харри помрачнел еще больше. - Хотите верьте, хотите нет, но никто
из этих болванов не говорит ни  слова  по-английски.  Я  вообще  сомневаюсь,
имеет ли хоть один из них какое-нибудь образование. Что тут было  делать?  Я
чуть с ума не сошел от злости. Тогда я вернулся на виллу, позвонил в  Лондон
и вызвал комиссара Дикса. Он сразу взял дело в  свои  руки  и  созвонился  с
человеком, который занимается делом Черепахи в Риме. Тот парень  моментально
прилетел сюда на самолете. Тогда  мы  с  Черри  снова  пришли  в  полицию  и
рассказали ему всю историю. Когда я дал ему  приметы  негра  и  описал  дом,
местные ищейки чуть с ума не сошли. Они сказали, что хорошо  знают  негра  и