мебель, получше обставим квартиру.
     - Об этом поговорим потом. А сейчас давай  ложиться  спать.  Скоро  час
ночи.
     - Хорошо, Джефф. Но мистер Тирелл ждет ответа.
     Мои нервы не выдержали.
     - Черт возьми! Ну, так дай ему ответ! Скажи, что мы передумали.
     Хлопнув дверью, я ушел в спальню.
     Злой и расстроенный, я слышал, как Сарита разговаривает по телефону.  Я
уже принимал душ, когда она пришла в спальню.  Наспех  окатившись  водой,  я
надел пижаму, вышел из ванной, лег в постель и  закурил.  Сарита  тотчас  же
прошла в ванную и закрыла за  собой  дверь.  Раньше  она  никогда  этого  не
делала.
     Внезапно мне захотелось узнать,  сколько,  собственно,  денег  лежит  у
меня в банке. Я поднялся, прошел в гостиную, разыскал среди бумаг  последнюю
справку о состоянии текущего счета и убедился, что весь мой капитал  состоит
из двух тысяч долларов наличными и десяти тысяч в  облигациях.  Первая  доля
моего гонорара за постройку моста должна была поступить только через  восемь
дней.
     В последнее время, когда решался вопрос с подрядом,  мы  с  Саритой  не
очень бережно относились к моим скромным сбережениям. Нам обоим  нужно  было
приодеться, а к тому же я вздумал подарить жене бриллиантовую брошь.  И  вот
теперь, по милости Риммы, мне предстояло расстаться с облигациями и жить  до
получения гонорара на две тысячи долларов, что было бы терпимо, если  бы  не
куча неоплаченных счетов.
     Я вернулся в спальню. Сарита уже лежала в своей кровати. Я тоже  улегся
и выключил свет.
     - Спокойной ночи, дорогая.
     - Спокойной ночи, - сухо ответила Сарита.
     - Прости, но поверь, я знаю, что делаю. Со временем ты все  поймешь,  а
пока, прошу тебя, не расстраивайся.
     - Я не хочу больше говорить на эту тему. Спокойной ночи.
     Наступило молчание.
     Удрученный  и  подавленный,  я  лежал  и  смотрел  в  темноту,  пытаясь
хладнокровно обдумать план дальнейших  действий.  Нужно  было  спасать  свое
будущее. Свое и Сариты. Три задачи вставали  передо  мной:  отыскать  Римму,
завладеть револьвером и отделаться от него, заставить Римму молчать.
     Но как найти Римму?
     Завтра я должен был послать в банк в Лос-Анджелесе чек на десять  тысяч
долларов. Только через этот банк можно  напасть  на  след  Риммы.  Нечего  и
надеяться, что служащие банка согласятся  сообщить  мне  ее  адрес.  А  если
пустить  в  ход  какую-нибудь   хитрость?   Но   какую?   Где-то   в   делах
лос-анджелесского банка должен храниться адрес  того  банка,  через  который
Римма намеревалась получать деньги, и ее распоряжение. Если бы  мне  удалось
взглянуть на этот документ!
     Поразмыслив, я признался самому себе,  что  не  в  состоянии  придумать
сейчас приемлемый план действий. Одно было мне ясно:  сначала  надо  узнать,
что представляет собой банк в  Лос-Анджелесе,  а  это  означало,  что  нужно
побывать в нем.
     При мысли о предстоящей поездке,  о  том,  сколько  накопилось  у  меня
разных  дел,  сколько  назначено  деловых  встреч,  во  мне  с  новой  силой
вспыхнула злоба, и я осыпал Римму проклятиями. Но время не ждало.  Мне  надо
было действовать немедленно.
     Самолет улетал в Лос-Анджелес завтра, в  10.25  утра.  Наиболее  важные
встречи возьмет на себя Джек.  Я  представлял,  что  придется  мне  от  него
выслушать, но мне нельзя терять ни секунды. Возможно, именно в  Лос-Анджелес
и отправилась Римма, и я найду ее там, хотя,  откровенно  говоря,  шансы  на
это равнялись почти нулю. Пусть она получит свои первые десять тысяч.  Потом
у меня будет трехнедельная передышка, и за это время мне, возможно,  удастся
отыскать Римму.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ


1

     Еще не было восьми, когда я пришел в  контору.  Настроение  у  меня  не
улучшалось. Во время завтрака Сарита почти не разговаривала со мной.  Ни  я,
ни она уже не упоминали о  коттедже,  но  он  разъединил  нас,  как  высокая
стена.
     Взглянув на свой письменный стол, заваленный срочными бумагами, я  лишь
горестно  вздохнул.  До  поры  до  времени  Джеку  придется   одному   нести
непосильную ношу, и причина всему - моя вынужденная поездка в  Лос-Анджелес.
Вот и в это время, в это утро, Джек чуть свет умчался на стройку.
     Я поработал около часу, пытаясь разделаться хотя  бы  с  некоторыми  из
наиболее важных бумаг, когда дверь распахнулась и в контору влетел Джек.
     - Привет! - крикнул  он.  -  Четыре  бульдозера  приступили  к  работе,
начали расчищать строительную площадку.  Я  дал  бульдозеристам  задание,  а
сейчас  хочу  повидаться  с  Купером  по  поводу  бетономешалок.  Почта  уже
поступала?
     - Пока нет. - После некоторого колебания я вдруг выпалил:  -  Послушай,
Джек, мне нужно взять два выходных дня.
     Джек рылся в бумагах и что-то бормотал под  нос.  Видимо,  до  него  не
сразу дошел смысл моих слов. Лишь спустя некоторое время он поднял голову  и
ошеломленно уставился на меня.
     - Что... что ты сказал?
     Я с небрежным видом откинулся на спинку стула.
     - Мне нужно два выходных дня. Покомандуй тут один.
     Джек смотрел на меня, как на сумасшедшего.
     - Да ты что? Ты думаешь, о чем говоришь? Бросать  сейчас  дела...  Нет,
я, конечно, ослышался. У тебя  же  назначены  на  сегодня  встречи  с  Коби,
Максом  Стоуном,  Кромби,  Каузинсом.  Сегодня  нужно  закончить  смету   на
стальные фермы. Ну, можно ли так просто отмахнуться от всего?
     - Извини, Джек, но меня вынуждают обстоятельства. Срочное личное дело.
     Всегда приветливое лицо Джека внезапно посуровело,  на  щеках  выступил
румянец.
     - Мне плевать на срочность! Мы строим мост и  должны  закончить  его  в
срок. К черту личные дела! Ты останешься и будешь работать, как и я.
     - Нет, Джек. Я должен уехать.
     Не спуская с меня  взгляда,  Джек  провел  ладонью  по  своей  лысеющей
макушке. Румянец медленно сошел с его лица.
     - В чем, собственно, дело?
     - Личные неприятности, - безжизненно ответил я.  -  Крайне  важное  для
нас с Саритой дело.
     Джек, хмурясь, переложил на столе бумаги.
     - Извини, Джефф, -  сказал  он,  -  я  погорячился.  Поверь,  Джефф,  я
искренне  тебе  сочувствую.  Но  давай  говорить  откровенно.  Мы  с   тобой
совладельцы фирмы,  в  которую  вложили  все  свои  сбережения.  Наша  фирма
получила самый крупный заказ, какой только в состоянии  дать  муниципалитет.
Если мы его не выполним, то  наша  песенка  спета.  Не  строй  на  сей  счет
никаких иллюзий. Я не знаю, в чем заключаются твои неприятности, но  я  хочу
напомнить, что этот заказ важен  не  только  для  моего,  но  и  для  твоего
будущего. Если назначенные на сегодня  встречи  не  состоятся,  мы  потеряем
целых пять рабочих дней. Вдруг Мэттисону придет  в  голову  позвонить  тебе?
Представляю, какой разразится  скандал,  когда  выяснится,  что  ты  куда-то
исчез. Я вынужден, Джефф, говорить так резко потому,  что  в  ближайшие  два
месяца ни ты, ни я не можем позволить себе  роскошь  потерять  и  минуту.  -
Джек передернул плечами. - А  теперь  решай.  Если  ты  отлучишься,  стройка
будет закончена на пять дней позже установленного срока.  Следовательно,  мы
не выполним контракт, и больше нам  не  видать  таких  подрядов,  как  своих
ушей. Мне это абсолютно ясно, и никакие твои доводы не изменят положения.
     Доводы... У меня их и не было, я ничего не мог  возразить  Джеку.  Меня
охватила  ярость,  я  догадывался,  что  Римма  явно  рассчитывала  на   мою
занятость, на то, что я не смогу броситься за ней  в  погоню  и  она  успеет
скрыться.
     Я долго колебался, но в конце концов уступил. Нужно прежде  всего  было
подумать о мосте. Конечно,  всякое  промедление  осложняло  поиски  Риммы  и
грозило мне потерей еще десяти тысяч долларов, но выбора не оставалось.
     - Ну, хорошо, давай забудем о нашем разговоре. Извини, что я вообще  об
этом заговорил.
     - Дело не в извинениях. Ты не должен никуда отлучаться, Джефф,  или  мы
с тобой конченые люди. Ну, а сейчас... что у тебя за неприятности?  Ведь  мы
же, надеюсь, друзья? Ведь  я  не  слепой,  я  сразу  заметил,  что  с  тобой
произошло что-то нехорошее. Друзья должны делиться и хорошим и  плохим,  вот
и поделись со мной.
     Я с трудом удержался, чтобы не рассказать ему все.
     - Видишь ли, дело такое, что только я сам могу им заняться,  -  ответил
я, избегая смотреть на Джека. - И все же спасибо тебе.
     - Как знаешь, -  пожал  плечами  Джек,  и  по  его  тону  я,  к  своему
огорчению, понял, что он обиделся. -  Настаивать  не  стану.  Но  если  тебе
потребуется помощь - денежная или какая другая, - всегда к твоим услугам.
     - Еще раз спасибо, Джек.
     Мы  смущенно  посмотрели  друг  на  друга,  потом  Джек  спохватился  и
принялся торопливо собирать бумаги.
     - Ну, хорошо, мне нужно бежать. Меня уже ждут!
     Как только за Джеком закрылась дверь, я вынул чековую книжку и  выписал
на имя Риммы Маршалл  чек  на  десять  тысяч  долларов.  Вложив  документ  в
конверт, написал адрес банка  в  Лос-Анджелесе  и  положил  его  на  поднос,
вместе  с  другими  исходящими  бумагами.  Потом  позвонил  в  свой  банк  и
распорядился продать облигации.
     Я оказался в ловушке, но был полон решимости найти Римму еще  до  того,
как придется платить ей очередную сумму. Если  я  основательно  возьмусь  за
работу и откажусь от  отдыха,  мне,  возможно,  удастся  выкроить  несколько
свободных дней в течение тех  трех  недель,  что  оставались  до  следующего
назначенного ею срока.
     И я действительно с головой ушел в дела. В следующие  две  недели  вряд
ли кто-нибудь работал усерднее меня. В половине шестого утра я уже сидел  за
письменным столом и до глубокой ночи корпел над бумагами. За все  это  время
мы с Саритой не обменялись и дюжиной слов. Из дому я уходил, когда  она  еще
не вставала, а приходил, когда она уже спала. Субподрядчики чуть не  плакали
от меня, а бедная Клара превратилась в худого, как щепка, робота  с  глубоко
запавшими глазами. В конце концов не выдержал даже Джек.
     - Черт побери! - вспылил он на двенадцатый день. - Ну, куда ты  гонишь?
Ведь не на следующей же неделе нам сдавать  этот  проклятый  мост!  Нет  уж,
Джефф, давай полегче, иначе люди совсем из сил выбьются.
     - Ну и пусть. У меня все дела в ажуре, и, начиная с завтрашнего дня,  я
беру три дня выходных.  К  моему  возвращению  ты  догонишь  меня.  Надеюсь,
теперь-то ты не станешь возражать, если я уеду на три дня?
     В знак капитуляции Джек поднял руки.
     - Безусловно. Честное слово, ты их заслужил. Можешь  ехать,  куда  тебе
нужно, и запомни еще раз: если ты оказался в  трудном  положении,  -  а  это
так, я же вижу, - можешь полностью располагать мною.
     - Большое спасибо, Джек. Но... попытаюсь справиться сам.
     В тот  вечер,  впервые  за  последние  две  недели,  я  вернулся  домой
сравнительно рано - в одиннадцать часов. Сарита собиралась  ложиться  спать.
Теперь она уже не так остро переживала историю с  коттеджем,  и  между  нами
установились  прежние  отношения.  Сарита  явно  тревожилась,  видя,  как  я
изнуряю себя работой.
     Самочувствие  у  меня  оставалось  скверным,  но  мысль  о   том,   что
наконец-то я отправлюсь на поиски Риммы, придавала мне сил.
     - Завтра рано утром я уезжаю по  делам  в  Нью-Йорк.  Пробуду  там  дня
три-четыре. Хочу разузнать, нельзя ли приобрести по сходной  цене  некоторые
материалы для моста.
     Сарита подошла ко мне и обняла.
     - Джефф, ты убиваешь себя. Ну, зачем же работать так  много?  -  Она  с
беспокойством посмотрела на меня своими карими глазами.
     - Зато потом станет легче. Мне и правда пришлось трудно, но  надо  было
разделаться перед поездкой с некоторыми неотложными делами.
     - Дорогой, а мне нельзя поехать с тобой? Я уж, кажется,  забыла,  какой
он, Нью-Йорк, и мне бы очень  хотелось  побывать  там.  Вечера,  после  всех
твоих деловых встреч, мы проводили бы вместе, а днем, пока ты будешь  занят,
я походила бы по магазинам.
     Вот о чем я не подумал: о том, что Сарита захочет поехать  со  мной.  А
ведь этого следовало ожидать. В течение нескольких мучительно  долгих  минут
я беспомощно смотрел на жену, не в силах придумать какой-нибудь  благовидный
предлог, чтобы отказать ей. Вероятно, мой взгляд сказал ей все,  потому  что
Сарита вдруг помрачнела и притихла.
     Она отвернулась и стала машинально поправлять подушки на софе.
     - Извини, пожалуйста, - заговорила она. - Какая же я! Ведь я буду  тебе
только обузой.
     Я медленно перевел дыхание. Как ненавидел я себя за  то,  что  причинял
ей такую боль.
     - К сожалению, Сарита, я буду занят  в  Нью-Йорке  и  днем  и  вечером.
Извини меня, но, по-моему, тебе лучше остаться  дома.  Вот  уж  в  следующую
поездку...
     - Да, да, разумеется. - Сарита  прошлась  по  комнате.  -  Ну,  что  ж,
пожалуй, пора ложиться спать.
     Мы уже лежали в темноте в своих кроватях, когда она заговорила снова.
     - Джефф, а как мы поступим с нашими деньгами?
     "Отдадим Римме, - подумал  я.  -  Если  только  я  не  найду  ее  и  не
обезврежу". Разумеется, вслух я этого не сказал.
     - Построим дом, - ответил я без всякой уверенности. - Ну, а  до  этого,
как только немного разгружусь, начнем развлекаться.
     - Джек купил новую машину. Да на ремонт  квартиры  и  новую  обстановку
истратил двенадцать тысяч. А что мы сделали на свою долю гонорара?
     - Джек нам не указ.  Он  холостяк,  ему  нечего  беспокоиться  о  своем
будущем. У меня другая забота: обеспечить тебя на тот случай, если  со  мной
что-нибудь произойдет.
     - Выходит, прежде чем истратить хотя бы несколько центов  из  гонорара,
мне надо ждать твоей смерти или пока мы оба не состаримся?
     - Ну, знаешь... - Даже мне самому мой тон показался излишне резким.
     - Извини,  я  ведь  только  спрашиваю.  Мне  просто  странно,  что   ты
получаешь шестьдесят тысяч долларов, а мы живем, как и раньше: носим  ту  же
одежду, нигде не бываем, и я даже  не  могу  поехать  с  тобой  в  Нью-Йорк.
Наверное, я говорю глупости, но мне непонятно, почему ты  работаешь  день  и
ночь, а все остается по-прежнему.
     Кровь ударила мне в голову.
     - Перестань сейчас же! Я строю мост и не получил еще  этих  денег.  Вот
когда получу, тогда и поговорим, как их истратить.
     - Прости, я не хотела  тебя  сердить,  -  после  долгой  паузы  холодно
сказала Сарита.
     Наступило молчание. Каждый из нас знал, что другой не спит и  долго  не
сможет уснуть, затаив обиду и боль.
     Между нами незримо  стояла  Римма,  разъединяя  нас  и  угрожая  нашему
счастью.
     Я должен найти ее. Я должен отделаться от нее.


2

     В Лос-Анджелес поезд пришел во втором часу дня, и  я  прямо  с  вокзала
поехал на такси в отделение банка "Пасифик и Юнион".
     В течение последних двух  недель  каждую  свободную  минуту  (хотя  они
выдавались редко) я ломал голову над тем, как  узнать  адрес  другого  банка
Риммы. В "Пасифик и Юнион" адрес, несомненно,  есть,  но  как  добраться  до
него?
     Расплатившись  с  шофером,  я  окинул  взглядом  здание   банка   и   с
удовольствием отметил, что это  весьма  солидное  заведение.  Мне  почему-то
казалось, что раз  это  отделение  банка,  то  работает  в  нем  всего  лишь
несколько служащих, и они легко могут запомнить каждого  посетителя,  в  том
числе и меня. И вот я увидел огромное здание,  швейцара  у  подъезда  и  два
непрерывных встречных потока людей в дверях.
     Присоединившись к одному из них, я  через  минуту  оказался  в  большом
холле - приемной. По обеим сторонам находились окошечки  кассиров,  и  около
каждого толпились клиенты. Над кассами вокруг холла шла галерея,  где  целый
штат клерков обслуживал счетные машины и множительные  аппараты.  В  дальнем
конце  холла  за  стеклянными  перегородками  были  видны  кабинеты  старших
служащих.
     Я  подошел  к  одному  из  окошек,  где   стояла   небольшая   очередь,
пробормотав извинение, взял с высокого прилавка бланк  приходного  ордера  и
достал из бумажника деньги. Вверху ордера я крупными  буквами  написал:  "На
счет Риты Мархал", а внизу приписал "Внесено Джоном Гамильтоном".
     Выждав, когда подошла моя очередь, я протянул  в  окошечко  заполненный
мною ордер и деньги. Кассир взял бланк и уже поднял  было  резиновый  штамп,
но остановился и с недоумением посмотрел на  меня.  Я  стоял,  прислонившись
спиной к прилавку, и с равнодушным видом смотрел в сторону.
     - Тут что-то не так, сэр, - произнес кассир.
     - А именно?
     Кассир заколебался и снова перевел взгляд на ордер.
     - Не откажите в любезности минуточку подождать.
     Все получилось так, как я надеялся. Кассир взял ордер и вдоль  длинного
белого барьера быстро направился к лестнице, ведущей на галерею. Я  наблюдал
за ним. Он поднялся  на  галерею,  прошел  к  девушке,  сидевшей  у  большой
машины, и что-то сказал. Девушка повернулась к висевшей на стене таблице.  Я
видел, как она провела по ней  пальцем,  словно  отыскивая  чью-то  фамилию,
потом снова повернулась к  машине,  нажала  несколько  клавишей  и  передала
кассиру выданную машиной карточку.
     Сердце у меня бешено заколотилось.
     Я    уже     сообразил,     что     девушка     работает     оператором
электронно-вычислительной  машины,  располагающей   информацией   о   каждом
клиенте банка. Все данные о нем машина печатала на карточке,  которую  можно
было получить, если нажимать в определенном порядке занумерованные  клавиши.
Комбинация цифр соответствовала личному номеру клиента.
     Кассир внимательно сравнил  карточку  с  приходным  ордером,  отдал  ее
девушке и поспешно вернулся ко мне.
     - Сэр, здесь какое-то недоразумение, - заявил он. - У нас нет счета  на
это имя. Вы уверены, что правильно написали фамилию?
     Я нетерпеливо пожал плечами.
     - Не стану утверждать категорически. Это  карточный  долг.  Я  играл  с
мисс Мархал в бридж и проиграл. Чековой книжки у меня с собой не  оказалось,
и я обещал ей уплатить проигрыш через ваш банк. Возможно, у  нее  здесь  нет
своего счета, но вы распоряжаетесь деньгами, поступающими на ее имя?
     Во взгляде кассира по-прежнему читалось удивление.
     - Правильно, сэр, если только речь идет о нашем клиенте. Но ее  имя  не
Мархал. Может быть, Римма Маршалл?
     - Возможно,  возможно,  -  небрежно  ответил  я.  -   Надо,   очевидно,
проверить, но у меня нет ее адреса. Вы не дадите его мне?
     - Адресуйте  письмо  на  банк,  а  мы  с  удовольствием  перешлем   его
дальше, - не моргнув глазом, отозвался кассир.
     Я не сомневался, что он так и ответит, но все же был разочарован.
     - Что ж, придется так и сделать. Благодарю вас.
     - Пожалуйста, сэр.
     Я кивнул, положил деньги обратно в бумажник и ушел.
     Так я сделал первый ход  и  теперь  точно  знал,  где  находится  адрес
Риммы. Предстояло его заполучить.
     Такси доставило меня в один из тихих районов Лос-Анджелеса, где я  снял
в недорогой гостинице номер, и я сейчас же  позвонил  в  "Пасифик  и  Юнион"
управляющему. Назвавшись Эдвардом Мастерсом,  я  попросил  принять  меня  на
следующий день, часов в десять утра.
     Мы условились встретиться в 10.15.
     Меня  бесило,   что   весь   день,   до   следующего   утра,   придется
бездействовать, но и проявлять торопливость  было  опасно.  Одиннадцать  лет
назад полиция Лос-Анджелеса объявила розыск человека с  полуопущенным  веком
и шрамом на подбородке. Кто может поручиться, что не  найдется  какой-нибудь
сверхбдительный ветеран-полицейский и не опознает меня даже  сейчас,  спустя
столько лет? Вот почему всю оставшуюся часть дня  я  провел  в  гостинице  и
рано лег спать.
     На следующее утро я приехал в банк за минуту до  назначенного  времени,
и меня немедленно  провели  в  кабинет  управляющего.  Это  оказался  полный
пожилой человек с вкрадчивыми манерами. Он с обворожительной  улыбкой  долго
тряс мне руку, но в то же в