противоположном  конце  холла,
около входа в ресторан, она увидела на стене большое, вырезанное из дерева и
раскрашенное изображение мексиканской женщины. Дюлак обнаружил эту  чудесную
резьбу по  дереву  в  одной  деревушке  вблизи  Танеко,  в  Мексике.  Хорошо
разбираясь в таких вещах, он определил,  что  статуя  относится  к  временам
Кортеса. Он купил ее, и теперь эта прекрасная вещь занимала почетное место в
холле отеля.
   Анита подбежала к статуе. Между грудями деревянной женщины была  щель,  в
которую как раз вошла маленькая бомба.
   Заплетающийся мужской голос произнес:
   - Красивая девушка, беби, но ты еще лучше.  Анита  почувствовала  сильный
толчок  в  груди,  и  сердце  бешено  заколотилось.  Ее  рука  непроизвольно
схватилась за рукоятку  кинжала,  спрятанного  под  свитером.  Она  медленно
обернулась.
   Грузный седой мужчина сидел в глубоком кресле и смотрел на  нее.  У  него
было красное лицо, и выглядел он полусонным.
   - Откуда ты вдруг явилась? - спросил он. Стараясь побороть охватившую  ее
панику, она ответила как можно спокойнее:
   - Я просто одна из уборщиц.
   - Прекрасно. Думаю, что мне пора спать.
   Мужчина с трудом выбрался из кресла и, шатаясь, направился к ней.  Теперь
она видела, что он сильно пьян.
   Анита увернулась от него и бросилась к выходу.
   - Эй! Не убегай же! Как насчет поцелуйчика?
   Но Анита уже сбежала с лестницы и исчезла в ночи. Она бежала как  никогда
в жизни. Когда она, добежав до ворот,  выскочила  на  бульвар,  ее  окликнул
знакомый голос:
   - Анита!
   Она замедлила  бег  и  остановилась.  Из  темноты  вырулил  "линкольн"  с
вмятинами на боках и затормозил возле нее.
   Мануэль улыбнулся ей.
   - Я ждал. Все в порядке? - спросил, он.
   - Да.
   Она содрогнулась.
   - Я сказала, что сделаю это. И сделала.
   - Садись, - предложил Мануэль и открыл дверцу. - Ты великолепная женщина!
   Анита обежала машину и забралась на сиденье рядом с ним.
   - Педро? У тебя есть новости о нем? Мануэль похлопал ее по колену.
   - Я  как  раз  из  больницы,  -  солгал  он.  -  Все  идет  замечательно.
Поговаривают о том, что  послезавтра  твоего  мужа  собираются  перевести  в
тюремную больницу. Педро отказывается говорить. Он думает только  о  тебе  и
защищает тебя. Твой муж, женщина,  -  прекрасный  парень!  А  ты  прекрасная
женщина!
   - Ему действительно гораздо лучше?
   - Так, как я тебе говорю. А теперь расскажи-ка о бомбах.
   Пока они ехали к дому Аниты, она рассказала, что сделала с бомбами. По ее
лицу текли слезы облегчения. Мануэль слушал, одобрительно кивал, но никак не
мог отделаться от ощущения, что предал ее.
   Оправдывая себя, он вновь и вновь возвращался к мысли о деньгах. С  такой
суммой он сможет иметь все, что пожелает!  Кроме  того,  его  мысли  занимал
Фуентес.  Дать  такому  пустому,  никчемному  человеку  миллион?  Нет,  пять
миллионов  всегда  лучше,  чем  четыре.  Когда  придет  время,  он  устранит
Фуентеса: мгновенный удар - и в море.
   Подъехав к дому Аниты, он погладил ее по плечу:
   - Завтра ночью мы все сделаем. Встретимся  здесь  в  полночь.  Это  будет
просто. Завершим наш план. О'кей?
   Анита обеими руками схватила его руку.
   - Да, завтра ночью. - И помедлив, она продолжала:
   - Мой друг, я доверяю тебе. Ты известен как хозяин своего  слова.  Деньги
для меня ничего не значат, мне нужен только Педро, мой муж. Я верю тебе.
   Комок подступил к горлу Мануэля. Лицо его сморщилось, когда  он  вторично
погладил ее по плечу.
   - Положись на меня, - проговорил он, не в силах взглянуть ей в  глаза.  -
Ты получишь своего мужа. Итак, завтра в полночь.
   - Благослови и храни тебя Бог, - сказала она и прижалась своими губами  к
твердой руке Мануэля.
   - Иди спать, - отрезал он, вырывая свою руку. - Завтра ночью, Он смотрел,
как она поднималась по ступенькам лестницы. Она опять плакала.
   Содрогнувшись,   Мануэль   вытер   тыльную   поверхность   руки,   стирая
прикосновение ее губ.  Он  долго  сидел  неподвижно,  уставившись  невидящим
взглядом в пыльное стекло машины и ненавидя  себя  больше  всего  на  свете,
потом, с мыслью, что он скоро станет  обладателем  пяти  миллионов,  Мануэль
безнадежно пожал плечами, включил зажигание и отъехал от дома.

***

   На следующее утро Лу Бреди в  гриме  старика  сидел  в  кресле-каталке  в
гостиной  своего  коттеджа  и  напильником  обрабатывал  небольшую  стальную
полоску. С другого конца комнаты за ним наблюдал Майк Бенион.
   Мегги отправилась поплавать в бассейн. Накануне  вечером  она  рассказала
Бреди о больной дочери Майка Крисси, и Бреди, которому нравился этот высокий
отставной сержант, был потрясен.
   В комнате стояла тишина. Слышался лишь звук напильника. Время от  времени
Бреди бросал острый взгляд на Майка и снова отводил глаза  в  сторону.  Майк
прервал молчание:
   - Вы в совершенстве владеете ремеслом. Для чего это?
   Бреди отложил напильник и размял пальцы.
   - Этот кусочек стали, Майк, откроет нам сейф. Да, действительно,  я  знаю
свое дело. -  Бреди  замолчал,  прикуривая  сигарету.  -  Сегодня  ночью  мы
провернем дело. Думаю, что это будет нетрудно. Мегги рассказала мне о  вашей
маленькой дочке. Я сочувствую вам. Вы получите деньги, Майк. Немного везения
- и никаких проблем. Вас что-нибудь беспокоит?
   - Нет. Если вы говорите, что не будет никаких проблем,  почему  я  должен
волноваться? Я, как и Мегги, полностью доверяю вам.
   Острая боль, словно докрасна раскаленный нож,  резанула  тело  Майка.  Он
напрягся, пытаясь ничем не показать, как страдает. Однако Бреди, внимательно
наблюдавший за Майком, заметил, как ему плохо.
   - Вы больны, правда, Майк?  -  спросил  он.  -  Послушайте,  мы  работаем
вместе, и  вы  мне  нравитесь.  Нам  предстоит  крупное  дело.  Если  где-то
произойдет осечка, мы все загремим в тюрьму. У каждого  из  нас  свое  дело.
Мегги должна позаботиться о шпике отеля. Вы должны  будете  устранить  всех,
кто может неожиданно появиться и помешать нам. Я обязан  достать  бриллианты
Уорентонов и вскрыть сейф. Мы с вами  одна  команда.  Будьте  откровенны  со
мной, вы ведь очень больны, да, Майк?
   Майк несколько секунд смотрел на свои большие руки, потом взглянул в лицо
Бреди.
   - Через шесть месяцев я умру, - молвил он. - Поэтому я и пошел  на  такое
дело. У меня неоперабельный рак.
   Бреди почувствовал, как его руки стали липкими от пота.
   - Неизлечимый рак!
   Он панически боялся смерти. А этот высокий,  выдержанный  парень  говорит
ему, что это большое тело через шесть  месяцев  будет  лежать  в  гробу,  и,
несмотря на это, сколько твердости в его глазах!
   - Все, что касается меня самого, сейчас меня не волнует. Я прожил хорошую
жизнь. Пусть все будет, как есть. Но  мне  небезразлична  моя  дочь.  Вы  не
должны беспокоиться. Мне нужны деньги. Я вас не подведу.
   Бреди наклонился вперед и уставился на Майка.
   - Сегодня ночью, Майк. Предположим, что вас скрутит боль  в  тот  момент,
когда вы будете мне срочно нужны, что тогда? Ради Бога, скажите мне  честно!
Если вы не уверены, что справитесь с этим делом, мы  отложим  его  и  просто
смотаемся отсюда. У меня нет никакого желания попасть в тюрьму, и я не хочу,
чтобы Мегги угодила туда же. Ради Бога, будьте откровенны, Майк!
   Тот посмотрел Бреди прямо в глаза.
   - Я вас не подведу, - сказал он медленно  и  отчетливо.  -  Я  сделаю  ту
работу, на которую меня наняли.  У  меня  есть  обезболивающее  средство.  Я
ненавижу таблетки, но сегодня вечером приму их. Даю вам слово,  что  выполню
все, что от меня потребуется.
   Бреди посмотрел еще раз на этого высокого,  сильного  парня,  который  не
избегал его взгляда, и почувствовал прилив доверия к нему.
   - О'кей, Майк, наверно, не нужно говорить,  как  я  вам  сочувствую.  Мне
чертовски жаль! О'кей. Раз это зависит от вас, уверен, что вы справитесь.
   В этот момент в комнату вошла Мегги, закутанная в купальный халат.
   - Я уже проголодалась. Когда мы будем есть?
   - Мегги, малышка, - обратился к ней Бреди, - сегодня мы можем обжираться.
Этой ночью мы исчезнем, и не придется платить по счету. Мы будем далеко.
   Она завизжала от восторга:
   - Ты имеешь в виду, что я могу съесть все, что захочу?
   - Именно так. Сегодня ты можешь пройтись по  всему  их  чертову  меню.  А
теперь принеси нам выпить.
   Пока Мегги готовила мартини с джином, Бреди изложил план операции.
   - Как только Мегги уволочет ночного детектива в кусты, мы  поднимемся  на
верхний этаж, - объяснил он Майку. - У меня есть все необходимое. Предоставь
эту часть операции мне. Сначала  мы  выпотрошим  сейф,  потом  спустимся  на
террасу апартаментов. Если Уорентоны не спят,  ты  усыпишь  их.  Мы  возьмем
бриллианты и смотаемся. Сложного здесь  нет  ничего.  Начнем  операцию,  как
только Мегги займется детективом: примерно в 2.45. В это время почти  никого
уже не бывает, а если кто и появится,  будет  пьян.  Потом  мы  возвращаемся
сюда, дожидаемся Мегги,  садимся  в  "ролле"  и  смываемся.  После  ужина  я
переговорю с шефом. Он назначит место встречи. Все будет готово  ко  времени
начала операции.
   Мегги отпила глоток из стакана.
   - Ах,  зайчик,  мне  будет  так  жалко  уезжать  отсюда.  Мне  так  здесь
понравилось.
   - В других местах тоже не так уж плохо, - сказал  Бреди  и  посмотрел  на
часы. - Думаю, нам пора ужинать.
   Мегги захлопала в ладоши:
   - Быстро собирайтесь! Я умираю от голода!
   - А когда ты не умираешь от него? А как вы, Майк?
   Майк, боровшийся с новым приступом боли, заставил себя улыбнуться:
   - Я, пожалуй, останусь здесь. Счастливо повеселиться!
   - Вы хотите сказать, что отказываетесь от ужина? - спросила Мегги, широко
раскрыв глаза.
   - Мегги! - оборвал ее Бреди. - Давай-ка кати  меня  в  ресторан.  Не  все
такие обжоры, как ты!
   Озадаченная, Мегги взялась за каталку и начала вывозить ее из коттеджа.
   - Не могу себе представить! Вся эта роскошная еда, и бесплатно, а его это
не интересует! - причитала она, быстро катя каталку к ресторану.
   - Кати помедленней! - рявкнул Бреди.  -  Или  ты  стартуешь  на  "Большой
приз"? Мегги неохотно замедлила шаги.
   - Я голодна, мое сокровище, - пожаловалась она.
   - Не притворяйся! - отрезал Бреди. Он решил не говорить Мегги о том,  что
Майк смертельно болен. Он знал, что Мегги безнадежно сентиментальна и, узнав
об этом, может вся изойти слезами и тогда станет совершенно бесполезной  для
предстоящей операции. Когда Мегги вкатила каталку на террасу и к ним подошел
метрдотель, Бреди успокоился.
   - Либо пан, либо пропал, - пробормотал  он  себе  под  нос,  когда  Мегги
подкатила кресло к их  угловому  столику.  -  Восемь  миллионов!  Это  будет
крупный куш!
   Бреди знал, что сможет  вскрыт  сейф  и  ящички  с  драгоценностями  этих
супербогачей. Он был уверен, что сможет добыть бриллианты Уорентонов.  Бреди
доверял Майку, несмотря на его болезнь, и не сомневался, что Мегги  задержит
ночного детектива на необходимое время.
   Восемь  миллионов  долларов!  Они  словно  уже  лежали  на  его  счете  в
швейцарском банке!
   Последняя мысль возбудила аппетит. Бреди попросил  у  метрдотеля  меню  и
бросил на него мимолетный взгляд.
   - Мы берем все, - обед с пятью переменами блюд, - сказал он, - и  бутылку
вашего лучшего вина.
   Мегги возбужденно  пискнула,  изумив  стариков,  обедавших  за  соседними
столиками.

***

   В час восхода солнца Мануэль Торрес был занят  своим  ботом.  В  передней
каюте на койке лежал, обливаясь потом, Фуентес, прислушиваясь  к  тому,  что
делал Мануэль.
   Фуентес боялся выйти на палубу, а потому  задыхался  в  маленькой  каюте,
гадая, где находится полицейский портовый патруль, и  проклинал  Мануэля  за
то, что тот не обращал на него ни малейшего внимания.
   Только после полудня Мануэль появился в каюте.
   - Что ты там, черт возьми, делал? -  набросился  на  него  Фуентес.  -  Я
валяюсь здесь, в этой проклятой духотище...
   - Да, друг мой, мне жаль тебя, но скоро ты будешь дома. Имей терпение,  -
отрезал Мануэль и прошел в камбуз.
   Фуентес вытер пот со лба и подошел к двери камбуза.
   - Что происходит? Сколько мне еще торчать в этой каюте? - допытывался он.
   Мануэль поставил кастрюлю с водой на газовую  горелку  и  засыпал  в  нее
соль.
   - Мой бот готов к отплытию. Сегодня ночью мы  провернем  наше  дельце.  В
полночь встретимся с Анитой и у нее дома доведем дело до конца.
   Когда в кастрюле закипела вода, Мануэль всыпал туда спагетти.
   - А через несколько дней  мы  отплывем  с  пятью  миллионами  долларов  в
Гавану. Мы захватим Уорентонов в качестве заложников, и никто  не  осмелится
нас задержать.
   Фуентес втянул в себя воздух. Неожиданно он повеселел.  Как  же  он  умно
поступил, что обратился за помощью к этому человеку! Конечно, бот!  А  он-то
думал, что они собираются угнать самолет!  Насколько  же  надежнее  рыбацкий
бот! С этими богачами  в  качестве  заложников  не  будет  никаких  проблем.
Великолепный план!
   - Ты великий человек, Мануэль! - завопил Фуентес. - Это блестящая идея!
   Мануэль начал резать лук и помидоры.
   - Уходи, - отрезал он. - Мне надо еще многое продумать. Когда я один, мне
лучше думается.
   Фуентес, знавший, что он сам думать не способен, быстро убрался в  каюту.
Через несколько дней, как сказал Мануэль, они будут на пути в Гавану с пятью
миллионами в кармане. Мануэль - человек, который держит свое слово. Если  он
что-то обещает, то все так и  будет.  Так  говорят  все  кубинцы  в  здешней
колонии. Они часто повторяют: Мануэль Торрес - хозяин своего слова.
   Фуентес откинулся на койке, заложив руки между коленями. Через  несколько
дней он будет стоить миллион долларов. Только от одной мысли о такой сумме у
него закружилась голова.
   Миллион долларов!
   С чего он начнет, когда у него будут такие деньги?  Может,  стоит  купить
ферму? Нет, работать на ферме сахарного тростника  слишком  тяжело.  Фуентес
покинул свой родной город только потому, что ему стало  невмоготу  ежедневно
резать тростник. Может, лодку? Он мог бы набрать команду и  заняться  ловлей
рыбы... Он представил, что он, как и Мануэль,  владелец  большого  рыбацкого
бота. Нет, он не будет работать, как Мануэль, у которого даже нет команды.
   Так Фуентес сидел и прикидывал. Миллион долларов.
   Нет, рассуждаю как крестьянин, сказал  он  себе.  Тростник,  ловля  рыбы!
Смешно! Он подыщет себе девушку. С миллионом он легко найдет  себе  девушку.
Купит кафе-бар. Девушка будет работать в нем, а он  будет  хозяином,  станет
гулять, беседовать, встречаться с друзьями. Да, именно  такая  жизнь  ему  и
нужна.
   Мануэль вошел в каюту и поставил на стол миску со спагетти.
   - Давай есть, - предложил он. Только покончив с едой и отдохнув,  Мануэль
заговорил.
   - Ты должен знать,  дружище,  -  начал  он  и  посмотрел  прямо  в  глаза
Фуентесу, - в этом деле есть свои проблемы.
   Фуентес, который вообразил, что там, где Мануэль, никаких проблем нет, да
и не может быть, насторожился.
   - Проблемы? Какие еще проблемы? - спросил он нервно.
   Мануэль закурил сигарету и положил свои большие руки на стол. Он  смотрел
мимо Фуентеса на грязную стену каюты, словно того здесь вовсе и не  было,  а
он разговаривал сам с собой.
   - Мы попадем в апартаменты, потому что у Аниты есть дубликаты ключей. Это
первый шаг. Потом мы схватим этих богачей, свяжем женщину и заставим ее мужа
позвонить в Техас своему отцу, который должен будет собрать пять  миллионов.
На это потребуется время. Нужны будут наличные, в купюрах не крупнее  сотни.
Это, приятель, будет целая куча купюр. Разумеется, мы и  отца  предостережем
от обращения в полицию. При таких деньгах, какими  он  располагает,  это  не
составляет никаких проблем. Я ему объясню, что мы отплываем с  его  сыном  в
качестве заложника. Как только мы прибудем в Гавану,  то  отпустим  его.  Ты
возьмешь свою долю. После этого я с остальными  деньгами  отплыву  в  другое
место. Мне кажется, что такой  вариант  вполне  приемлем.  Никакой  полиции,
никаких проблем. - Мануэль замолчал и перевел взгляд на Фуентеса:
   - Ты со мной согласен?
   Тот беспокойно заерзал.
   - Да, но ты мне только что сказал, есть какие-то проблемы.  -  Он  провел
рукой по вспотевшему лицу. - А теперь ты утверждаешь, что никаких проблем не
существует. Я не понимаю тебя.
   - Мой друг, как ты быстро все забываешь, - спокойно проговорил Мануэль. -
Наша самая большая проблема - это жена Педро.
   Фуентес уставился на него:
   - Да, но что такое одна женщина? Если она мешает, я перережу ей горло,  и
все. Мануэль покачал головой:
   - Тогда в игру вмешается полиция. Ты ничего не соображаешь.  Трупов  быть
не должно! До сих пор по моему плану полиция не входила в игру. Отец  отдает
нам деньги, и мы исчезаем. Никаких копов. А если мы  уберем  Аниту,  что  ты
станешь делать с трупом? Мы уезжаем с этим  человеком  и  предупреждаем  его
жену, чтобы она держала язык за зубами. В противном  случае  мы  его  убьем.
Никто не будет знать, что происходит. Садимся в бот  и  отплываем.  Но  если
убить Аниту, мы погорим. Понял?
   Фуентес своим жалким умишком пытался  понять,  что  ему  сказал  Мануэль,
однако он не мог думать ни о чем, кроме как о миллионе долларов, который  он
скоро будет иметь. Он заставил себя думать и с хитрой  улыбкой,  появившейся
на его лице, спросил:
   - Разве это такая уж проблема? Мы все поднимемся на борт, а когда будем в
море, перережу ей горло, и она отправится к акулам.
   Мануэль наклонился вперед и стал отстукивать толстыми пальцами по  столу,
словно произносил по буквам каждое слово:
   - Это не простая женщина. Каким образом мы заполучим ее на борт без мужа,
который находится при смерти, если уже не умер?
   Фуентес сдался. Это было нечто, с чем его умишко не мог справиться.
   - Что же нам делать? - спросил он. - Ты говоришь,  что  я  не  должен  ее
убивать. Наверняка она не выйдет из отеля без своего слабоумного мужа... Что
же нам делать?
   Мануэль кивнул:
   - Вот в этом и заключается проблема. Пока я ее не  решу,  нам  не  видать
этих денег.
   Он сжал руки в кулаки и с треском опустил их на стол:
   - Я должен решить эту проблему! Фуентес откинулся назад.  Это  было  выше
его разумения. Он ждал.
   Мануэль, казалось, снова стал разговаривать сам с  собой,  уставившись  в
стену поверх головы Фуентеса:
   - Я должен ей солгать. Снова ложь и ложь. Необходимо получить эти деньги.
С ними я изменю всю свою жизнь! Я должен солгать ей. Я должен  заставить  ее
поверить, что она получит своего мужа. Я  должен  усыпить  ее  бдительность,
пока она не поднимется на борт судна.
   Да, ты прав, дружище. Только тогда, если она станет помехой,  узнав,  что
не получит своего мужа, я предоставлю ее в твое распоряжение.
   Он обхватил руками свою лысую голову и простонал:
   - Мои соотечественники доверяют мне. Она тоже. Если  я  так  поступлю,  я
больше не буду хозяином своего слова. Много лет я вел честную жизнь и всегда
держал свое слово.
   Пока Фуентес слушал причитания Мануэля, в его мелкий,  но  хитрый  умишко
неожиданно закралась страшная мысль.
   Если этот человек слова отошел от правды и может предать одного из  своих
соотечественников, как можно быть уверенным  в  том,  что  он  получит  свой
миллион, который обещал ему этот хозяин своего слова? Допустим, он  прикажет
ему убить Аниту, когда они окажутся на борту с пятью миллионами.  Закончится
ли все на этом? Не решит ли этот "правдолюбец", что  пять  миллионов  лучше,
чем четыре? А вдруг он и его отправит следом за Анитой кормить акул?
   Фуентес почувствовал, как мурашки побежали по всему телу от страха.
   Мануэль не смотрел на него, теперь он разглядывал свои огромные руки.
   - Это единственное решение. Я должен солгать ей, - бормотал он.  -  Может
быть. Господь простит меня.

Глава 6

   В отвратительном настроении детектив первого класса Том Лепски  сидел  за
столом в дежурн