.
     Придя  к  такому  выводу,  я  направился  в  офис  Дженни.  У  двери  я
остановился.  Сквозь  тонкую  филенку  доносился стук пишущей машинки, и это
несколько  удивило  меня.  Я  постучал,  повернул  ручку  и вошел. За столом
сидела  пожилая  худая  женщина.  Ее  лицо выглядело так, словно его целиком
вырубили  из  тикового  дерева.  Зажатая  в  угол, сидела девушка-подросток,
неуверенно,  одним  пальцем  ударявшая  по  клавишам  пишущей  машинки.  Обе
уставились на меня, словно я свалился с луны.
     - Ларри  Карр,  -  представился  я,  мило  улыбнувшись  Деревяшке.  - Я
работал с Дженни Бакстер.
     Это  был профессиональный служащий социальной опеки, не то что дилетант
вроде  Дженни.  Легко  было  представить,  как  разбегаются  старушки,  едва
взглянув на нее.
     - Да, мистер Карр? - ее голосу позавидовал бы и коп.
     - Решил  вот  зайти...  - Я перевел взгляд на картотеку, стоящую позади
девчушки,  прекратившей  печатать. Она была явно недавней выпускницей школы,
очень  серьезная,  бесполая  и  совершеннейшая  зануда с виду. "Где-нибудь в
этих ящиках я найду историю Реи Морган", - думал я.
     - Если могу помочь... - неоконченная фраза повисла в воздухе.
     - Помочь?  -  Деревяшка  изумленно  воззрилась  на  меня.  - У вас есть
квалификация, мистер Карр?
     - Нет,  но  у  меня...  -  Я замолчал, понимая, что зря трачу слова. Ей
наверняка обо мне уже все известно.
     - Благодарю  вас,  мистер  Карр. - Она окинула меня жестким взглядом. -
Мы прекрасно управимся и без вас.
     - Я  просто  подумал, надо бы зайти... - я попятился к выходу. - Я живу
в   отеле   "Бендикс".   Если  вам  вдруг  понадобится  моя  помощь,  только
позвоните...
     - Мы  не  будем  беспокоить вас, мистер Карр, - подобрав губы, добавила
она  с  кислой  гримасой. - Мисс Бакстер всегда подбирала дилетантов. У меня
несколько другие методы.
     - Могу  себе представить, - шагнув в коридор, я прикрыл за собой дверь.
Что  ж,  предпочтительнее  было  бы  сделать  все  легальным путем, но, если
старая  корова  все  так повернула, придется поступить иначе. У меня все еще
оставался полученный от Дженни ключ.
     Я  спустился  с шестого этажа и вышел на пыльную от цемента улицу. Было
пять  часов,  и  я  зашел в маленький бар напротив офиса, сел в угол, откуда
прекрасно просматривался выход, заказал пиво и, закурив, принялся ждать.
     Время  шло.  Люди  входили  и  выходили.  Со  мной  попытался  завязать
разговор  пьянчужка,  но  я  недовольно  отмахнулся от него. После второй не
спеша  выпитой  кружки я увидел, как из подъезда вышли Деревяшка и девушка и
пошли  по  улице.  Деревяшка  держала  руку девочки властной хваткой, словно
ожидая,   что   откуда-нибудь  выскочит  агрессивный  мужчина  и  изнасилует
бедняжку.
     Я  не торопился. Выпил еще одну кружку, выкурил сигарету и только после
этого,  расплатившись,  покинул  бар.  Было  четверть  седьмого. Из подъезда
вышли  три хихикающие девушки в мини-юбках и, вертя тощими попками, пошли по
улице.  Через  час  стемнеет.  Я  не  хотел  зажигать  свет в офисе, дабы не
привлечь  лишнего внимания. Войдя в подъезд, я начал медленно подниматься на
шестой  этаж.  Обитатели  маленьких  однокомнатных контор заканчивали дела и
уходили  домой.  Они так и шмыгали мимо меня: низенькие и толстые, некоторые
со  своими  машинистками, не обращая на мою персону ровно никакого внимания,
торопясь  вернуться в свои неуютные дома, чтобы поесть, посмотреть телевизор
и лечь в постель с толстой женой.
     Когда  я  добрался  до  площадки  шестого этажа, из бюро напротив вышла
женщина  с  лицом,  похожим  на  сморщенную сливу, захлопнула дверь и бочком
протиснулась  мимо  меня  с  таким  видом,  словно  я  был, по крайней мере,
бостонским  душителем.  Открыв  дверь  офиса,  я  решительно вошел вовнутрь,
закрыл  за  собой дверь и приступил к поискам. Мне понадобилось минут десять
на  то,  чтобы  найти  досье  Реи  Морган.  Усевшись за стол, я обстоятельно
принялся  знакомиться  с  материалами  дела.  Дженни  потрудилась  на славу.
Записи  были  сделаны  ее  размашистым  почерком.  Должно  быть,  она  сочла
сведения слишком щекотливыми, чтобы отдать их для перепечатки.
     Рее  Морган,  как  я  узнал,  исполнилось  двадцать  восемь  лет. Уже в
возрасте  восьми  лет  она предстала перед Законом как трудно воспитуемая. В
исправительный  дом  она  попала  в  возрасте десяти лет, попавшись на краже
губной  помады  и  духов из магазина самообслуживания. В возрасте тринадцати
лет,  находясь  в  заключении, вступила в половую связь с одним из служащих.
Их  накрыли  с поличным, и, не дожидаясь прибытия полиции, мужчина перерезал
себе  горло. Рею перевели в тюрьму с более строгим содержанием. Через год ей
удалось  бежать. Но вскоре ее вновь задержали за проституцию. Она предлагала
себя   водителям   грузовиков.   Вновь  представ  перед  Законом,  она  была
направлена  на психиатрическое обследование. Это не принесло успеха, так как
Рея  вновь  улизнула и два года обреталась неизвестно где. Следующий арест в
Джексонвилле,   где   она  в  компании  трех  бандитов  предприняла  попытку
ограбления  банка.  Адвокат сделал упор на то, что Рея несовершеннолетняя, и
ей  дали  только  год. К тому времени ей исполнилось семнадцать лет. Отсидев
срок,  она  вновь исчезла из виду, всплыв тремя годами позднее. На сей раз в
компании  с двумя мужчинами, предприняв попытку ограбления ювелира. Рея была
за  рулем  автомобиля.  Двое,  вооруженные дешевыми игрушечными пистолетами,
вошли   в   маленькую  ювелирную  лавку  в  Майами.  Они  были  совершенными
дилетантами  и сразу раскисли, стоило появиться охраннику с пистолетом сорок
пятого  калибра  в руке. Рея свободно могла скрыться, но осталась на месте и
была  арестована.  С  учетом  прошлых  заслуг  ей вкатили четыре года тюрьмы
строгого   режима.   Выйдя  на  свободу,  в  компании  с  тремя  налетчиками
участвовала  в  нападении на бензоколонку. И на этот раз судья дал ей на всю
катушку,  засадив  Рею  на  четыре  года  за  решетку. На этом биография Реи
заканчивалась.
     Я  бросил папку на стол и закурил. Теперь, обстоятельно ознакомившись с
ее  прошлым,  я заинтересовался ее братом. Я поискал в папках досье на него,
но  ничего не нашел. Очевидно, Дженни не имела с ним дел, но я был убежден -
Рея и ее братец одного поля ягодки.
     В  сгущавшихся сумерках я сидел и думал о Рее. Я думал о жизни, которую
она  вела,  и чувствовал, что завидую ей. Я вспоминал собственную монотонную
жизнь,  ласковую  мать,  умершую  едва мне исполнилось пятнадцать лет, отца,
ишачившего  на  алмазных  копях, где он нажил уйму денег, но неудачно вложил
капитал и, не в силах пережить крах надежд, умер, сломленный.
     Рея  жила  порочной жизнью, но не сломалась. Едва вырвавшись из тюрьмы,
она  вновь  и  вновь становилась на уготованную ей преступную дорогу. Но, по
крайней  мере,  она  обладала  волей  и  энергией.  Пусть  ее воля и энергия
служили злу, но она, однажды выбрав себе дорогу, твердо придерживалась ее.
     Я  раздавил окурок и закурил другую сигарету. Меня всю жизнь учили, что
воровать  дурно,  но  так  ли  это  в  условиях  такого мира, где я живу? Не
следует  ли  это представить борьбой за выживание наиболее приспособленного,
смелой  войной  одного  человека  против  всего общества? Разве это не лучше
существования людей, паразитирующих на простофилях типа Дженни?
     Половина  моего  рассудка  вопила - я не прав, но другая - возражала. Я
отдавал   отчет   -   Рея   входит   в   мою  жизнь.  Она  привлекала  своей
сексуальностью,  но  и  сверх  того,  я  завидовал  ее  смелости,  вероятно,
превосходившей  мою  собственную. У меня вдруг возникло желание испытать все
то,  что  испытала  она.  Ее преследовала полиция, и вот я решил познать все
это  на  собственном  опыте.  Я  представлял  ее  в  тот  момент,  когда она
понимала,  что  дело принимает нежелательный оборот, и все же не ударялась в
панику.  Я  все  больше  завидовал ей. Мне хотелось узнать, как я буду вести
себя в подобной обстановке.
     Темнело.  Я  засунул  папку  на место, вытряхнул из пепельницы окурки в
конверт  и положил его в карман. Деревяшке незачем знать, что в офисе кто-то
побывал.  Спускаясь  по  лестнице, я продолжал думать о Рее, о ее брате и их
убогой  развалюхе, называемой домом, и, как ни странно, продолжал завидовать
им.


     Что  мне  следовало  сделать,  так  это  побыстрее  собрать  пожитки  и
вернуться  в  Парадиз-Сити.  Следовало побывать на приеме у доктора Мелиша и
целиком  отдаться  в его руки. Следовало сознаться в том, что я встретился с
женщиной,  в  прошлом закоренелой преступницей, и сексуальная одержимость ей
стала  моей  навязчивой  идеей.  Следовало  признаться  ему, что я испытываю
неодолимое  желание  повторить  все  сделанное  ею,  испытать все ее эмоции,
руководствуясь  желанием  разговаривать  на равных, когда я доберусь до тела
Реи.  Следовало  поведать  о  неотвязно  преследовавшей  меня  мысли - раз я
мужчина,  а  она женщина, следовательно, я способен проделать все лучше, чем
она.  И  тогда  существовал  бы шанс помочь мне, но я не предоставил доктору
такой  возможности. Я не выехал из отеля и не сбежал в Парадиз-Сити. Я сидел
в  мрачном баре над засохшим сандвичем и кружкой пива и думал о Рее. Наконец
не  выдержал,  сел  в  "бьюик"  и  поехал  к ее дому. Рея притягивала меня с
магической силой, и я не мог ей противостоять.
     У  поворота  на грунтовую дорогу я остановил машину, включил габаритные
огни   и   остаток   пути  прошел  пешком.  Приближаясь  к  дому,  я  слышал
оглушительные  звуки  джаза,  победно  грохотавшего  над  кучами  мусора. За
поворотом  дорожки  показались  освещенные  окна.  Я  дошел  до покосившейся
ограды  и  встал  в  тени дерева, глядя на окна, как заблудившийся в пустыне
путник смотрит на оазис, не подозревая, что это мираж.
     Ночь  была жаркая и воздух совершенно неподвижен. Окна были распахнуты.
Я увидел силуэт, пересекший освещенный прямоугольник. Брат! Итак, он здесь.
     Я  осторожно  двинулся  вперед,  старательно  обходя  бочки,  тщательно
выбирая  место,  куда поставить ногу, чтобы не наступить на пустую жестянку,
по  мере  возможности стараясь продвигаться, не делая лишнего шума, хотя эта
предосторожность  была  совершенно  излишней, учитывая грохот джаза. С глухо
колотящимся  сердцем я подобрался достаточно близко, чтобы иметь возможность
заглянуть в окно, самому оставаясь незамеченным.
     Теперь  я отчетливо видел брата Реи. Он топтался по комнате с жестянкой
консервов  в одной руке и ложкой в другой. Переступая и притопывая ногой, он
одновременно  набивал рот каким-то клейкого вида месивом. Я пошарил взглядом
по  комнате  и  в  дальнем  углу заметил Рею. Она сидела, лениво развалясь в
ободранном  кресле,  некогда  обитом  кожей, из дыр которой выпирала грязная
вата.   На   ней   был  красный  халат  и  черные  брюки,  которые  казались
нарисованными  на ее теле. Сердце забилось сильнее при виде ее длинных ног и
красивых  бедер.  В  ее губах торчала неизменная сигарета. С лицом, лишенным
выражения,  она  смотрела  в  потолок,  а  брат  продолжал  раскачиваться  и
дергаться  в  такт  музыке, притопывая ногой и не забывая совать в рот ложку
за  ложкой.  Глядя  на  Рею, я гадал, о чем она может думать. Ну и пара! Так
говорила  одна  часть  моего  рассудка,  а другая завидовала. Неожиданно Рея
наклонилась  вперед  и  выключила  радиоприемник,  стоящий  на  стуле рядом.
Наступившая тишина была подобна удару.
     - Кончай! - крикнула она. - Что ты вечно дергаешься, как прокаженный!
     Ее  брат  некоторое  время  стоял  неподвижно, сутулясь и вытянув перед
собой руки. Постепенно его лицо приняло злобное выражение.
     - Черт подери, какая муха тебя укусила! - проревел он. - Включи!
     Ни  слова  не  говоря, Рея схватила приемник, вскочила на ноги и резким
движением  швырнула его о стенку. Корпус разбился, детали разлетелись во все
стороны.
     Брат  подскочил  к  ней  и отвесил оплеуху, от которой Рея покачнулась,
едва не упав. Выкрикнув грязное ругательство, он снова ударил ее.
     И  в  ту  же  секунду  я  метнулся  вперед. Ярость бушевала внутри, как
лесной  пожар.  Я  ворвался  в  комнату в ту минуту, когда он отвел руку для
новой  затрещины.  Перехватив  запястье,  я  рывком  развернул  его к себе и
двинул  кулаком  в  лицо. Он пошатнулся и отлетел в сторону. Я прыгнул вслед
и, пока он не оправился, ударил в пах. С глухим стоном он упал на колени.
     Стоя  над  ним,  я  сцепил  руки  в замок и ударил ими по шее. Мне было
наплевать,  убью  я  его  или  нет, как и в случае с Призраком. Он хрюкнул и
растянулся  у  моих  ног  без  сознания.  Я  повернулся  и посмотрел на Рею,
неподвижно  застывшую  у  стены.  На  ее левой щеке виднелся кровоподтек, и,
судя  по всему, она все еще была оглушена полученными ударами. Ее глаза были
устремлены на неподвижное тело брата.
     - С ним ничего страшного, не беспокойся. С тобой все в порядке?
     Пламя бешенства постепенно затухало внутри меня.
     - Я тут оказался случайно.
     Она  опустилась  на  колени  подле брата и перевернула его на спину. Из
носа  мерзавца  сочилась  кровь,  но  он дышал. Подняв голову, она буквально
ожгла меня сверкающими зелеными глазами.
     - Убирайся!  Тебя  сюда  не звали! - злобно прошипела она. - Убирайся и
больше сюда не суйся!
     С минуту мы смотрели в глаза друг другу.
     - Когда надумаешь, найдешь меня в отеле "Бендикс".
     Я  вышел  в  жаркую  темную  ночь,  чувствуя  ноющую  боль  в костяшках
пальцев, но безразличный к ней.
     На  обратном  пути  в Луисвилл я убеждал себя, что сделал шаг вперед. Я
показал,  что  я  настоящий мужчина, и в сравнении со мной ее брат ничего не
стоит.  Но  этого  было явно недостаточно. Нужно доказать, что я смелее, чем
она.
     Уже  перед  дверью  своего  унылого номера я услышал телефонный звонок.
После короткого колебания я поднял трубку.
     - Ларри, мой дорогой, милый мальчик!
     Я  сразу  перенесся  в  недавнее прошлое. Так мог говорить только Сидни
Фремлин. Я упал на кровать.
     - Привет, Сидни!
     Из  последовавшей  затем  трескотни  я уловил то, что он давно пытается
дозвониться  до  меня,  несколько  раз  вызывал отель, но меня всякий раз не
оказывалось  на  месте.  Его  укоризненный  тон  не  произвел  на меня ровно
никакого впечатления.
     - Как поживаешь, Ларри? Когда ты вернешься? Ты здесь очень нужен.
     Мое   сознание  перестало  воспринимать  журчащий  голос  Сидни,  перед
глазами стояло вспухшее от ударов лицо Реи.
     - Ларри, ты слушаешь?
     - Я вернусь. Дай еще немного времени. Вероятно, месяц. Годится?
     - Месяц!  -  взвизгнул  он. - Но, Ларри, ты мне нужен сейчас же! О тебе
постоянно  спрашивают. Скажи, как себя чувствуешь? Не мог бы ты вернуться на
следующей неделе?
     - Разве Терри не справляется с работой?
     - Терри!  -  Его  голос  поднялся еще на одну октаву. - Не говори мне о
нем! Он совершенно невыносим. Вернись, Ларри, и я его вышвырну!
     Он надоел мне, и я оборвал его:
     - Я вернусь не раньше чем через месяц.
     - Месяц? - голос Сидни поднялся до писка.
     - Именно, - с этими словами я положил трубку.
     Пройдя  в  ванную,  я  подставил  ноющую  руку под струю холодной воды.
Снова   зазвонил  телефон.  Сидни!  После  долгих,  продолжительных  звонков
телефон наконец умолк. Я растянулся на постели.
     От  моих  мыслей  мне  начало  казаться, будто я по меньшей мере десяти
футов  роста.  Меня  буквально  распирало от самодовольства. Призрак. Семеро
головорезов.  А  теперь я расправился с братом Реи. Скоро она придет ко мне.
Я  не сомневался в этом и хотел, чтобы все так и было: она придет и отдастся
мне.  Но  вначале  я  должен стать на одну доску с ней. Обычно побудительной
причиной  преступления  служат  деньги,  но  я не нуждался в них, пока Сидни
платит  60  тысяч  в  год.  Обдумывая  преступление, я понял, что нахожусь в
уникальной  в  своем  роде  позиции.  Хочу  совершить  преступление  с целью
пережить  то  же напряжение, то же волнение, ту же опасность, какие пережила
Рея, но мне не нужно украденное, чем бы оно ни оказалось.
     Удовлетворение  даст  мне  сам  акт  похищения,  конечный же продукт не
имеет  значения.  Необходимо  сделать  первый  шаг,  говорил  я  себе. После
некоторого  размышления  я  решил  вначале  угнать  машину. Вероятно, это не
трудно.  Помотаюсь  в машине по городу, а после оставлю неподалеку от места,
с  которого  угнал.  Сделав  это, я стану вором, а ведь и Рея была воровкой.
Шансы  попасться  незначительны,  но  я  все  же испытаю чувство опасности и
подвергнусь некоторому риску. Ничего другого пока мне не нужно.
     Не  хватит  ли  раздумывать?  Пора  действовать.  Я  посмотрел на часы:
восемь  минут  полуночи. Все в том же приподнятом настроении я надел пиджак,
погасил  свет  и  вышел  на улицу. Не пользуясь лифтом, бесшумно спустился в
вестибюль, где дремал ночной портье, и вышел на жаркую ночную улицу.
     Украсть  машину оказалось несколько сложнее, чем я предполагал. Подойдя
к  ближайшей  стоянке,  я наткнулся на делавшего патрульный обход охранника.
Коп  подозрительно  уставился  на  меня,  кладя  руку  на  дубинку,  едва  я
замешкался у входа.
     - Вам  что-нибудь  нужно?  -  спросил  он  с  требовательной интонацией
типичного полицейского.
     - Только не вас, - буркнул я и поспешил ретироваться.
     Через  час  я  исходил  множество  улиц,  уставленных машинами бампер к
бамперу,  но  едва  останавливался проверить, заперта ли дверца, обязательно
кто-то  появлялся из темноты, на ходу окидывая меня подозрительным взглядом.
Я  вспотел,  сердце  громко  стучало.  Это  и  было  то  самое напряжение, и
приходилось  признаться,  мне  оно  совсем  не нравилось. Только в час ночи,
когда  мужество  постепенно начало покидать меня, нашлась незапертая машина,
с опрометчиво оставленным ключом зажигания.
     "Начнем!"  -  подумал  я  и  вытер  вспотевшие ладони о джинсы. Оглядев
пустынную  улицу,  я  с  отчаянной  решимостью  открыл дверцу и скользнул за
руль.  Нетвердой  рукой повернул ключ и нажал педаль газа. Послышался слабый
звук, напоминающий урчание, через секунду совершенно заглохший.
     Пот  струился по лицу, я совершенно ничего не видел в темноте. Пришлось
нащупать  выключатель  и  зажечь  свет.  Это  был едва тлевший огонек, сразу
померкший.  Я  пытался  угнать  машину,  аккумулятор  которой был совершенно
разряжен!
     Мои нервы не выдержали.
     С  меня  было  более  чем довольно напряжения на одну ночь. Выскочив из
машины,  я  закрыл дверцу и пошел по улице. Жажда мучила нестерпимо, а мышцы
ног дрожали так, словно я пробежал, по крайней мере, милю.
     "Так  вот  что такое риск! - думал я. - А ведь я всего-то и сделал, что
попытался  угнать машину, - тысячи подростков проделывают это каждый день. И
не сумел! То-то посмеялась бы Рея, узнай о моих жалких похождениях!"
     Приходилось  сознавать  -  на  пути честности, бывшей моим уделом более
тридцати  лет, и нечестности есть препятствия, преодоление которых потребует
больше дерзости и отваги, чем у меня в настоящий момент имелось.
     На  углу улицы находился бар, открытый всю ночь. Я зашел выпить пива. В
баре  было  всего  трое  посетителей:  неизбежный  пьяный, толстая немолодая
шлюха  и  гомосексуалист,  мальчик  лет  семнадцати,  в  вишневом костюме, с
волосами  до  плеч и дорогими золотыми часами на тонком запястье. Он жеманно
улыбнулся  мне,  и  тут, при виде часов, у меня появилась идея. Я отнес пиво
на дальний столик и посмотрел на мальчика. В единый миг тот оказался рядом.
     - Мы  можем  стать  друзьями?  - спросил он с волнением. - Я уверен, вы
так же одиноки, как и я.
     Я окинул его взглядом.
     - Цена?
     - Десять долларов. Со мной ты чудесно проведешь время.
     - Где?
     - Дальше по улице есть отель. Там меня хор