.  Агент
заверил, что на столь ранний рейс можно без труда достать билет перед  самым
вылетом, так как половина мест всегда пустует.
   Я вернулся домой и засел за окончательную  разработку  плана  ограбления.
Когда подошло время ленча, я послал за сандвичами и к трем  часам  пришел  к
выводу, что предусмотрел все до мельчайших подробностей.
   В четыре часа  позвонил  Сидни  и  осведомился  о  моем  самочувствии.  Я
ответил, что головная боль прошла, но я  все  еще  чувствую  себя  не  очень
хорошо.
   Он с беспокойством спросил, уверен ли я, что поправлюсь до пятницы,  и  я
ответил, что да, уверен, и завтра же буду на работе в обычное время.
   В восемь часов я зашел в ресторанчик за углом  и  легко  пообедал,  потом
вернулся домой и смотрел телевизор до девяти сорока пяти. Захватив  сумку  с
париком, очками и  красным  пиджаком  с  черными  накладными  карманами,  но
оставив дома игрушечный пистолет, я спустился в гараж, сел в машину и поехал
в мотель "Пирамида". Я выбрал для Морганов этот мотель, потому что его жилые
помещения располагались в  отдельных  кабинах  -  домиках  и  в  нем  обычно
останавливалась молодежь, направлявшаяся в Майами. Если Рея  и  Фел  оделись
соответствующим образом, они будут неразличимы в толпе.
   Я поставил машину перед мотелем и дальше пошел пешком.
   Найти их не  представляло  никакого  труда.  На  каждом  домике  светился
большой знак с его номером.
   Ночной воздух содрогался от шума транзисторов и пронзительных голосов  из
телевизоров. Никто не видел, как я  постучал  в  дверь  домика  35,  которая
немедленно открылась, словно меня с нетерпением поджидали.  Я  вошел  и  Фел
закрыл дверь у меня за спиной.
   Я не сразу узнал Рею, которая  стояла  у  стола,  глядя  на  меня  своими
холодными зелеными глазами. На ней  был  кроваво-красный  брючный  костюм  с
белым воротником и манжетами. Ее рыжие волосы не висели по  плечам,  а  были
собраны в высокую прическу, к тому же она их вымыла.
   При виде ее меня снова пронзило вожделение и по ее насмешливой  улыбке  я
понял, что она заметила это. Я повернулся к Фелу. Даже ему  удалось  придать
себе респектабельный вид. Он подстриг волосы и надел  коричневый  спортивный
пиджак с бутылочно-зелеными брюками. Белый  свитер  с  отложным  воротничком
завершал его наряд.
   - Вы отлично выглядите, - сказал я, кладя сумку на стол.
   - У вас есть еще одна смена одежды?
   - Да. Мы смекнули, что эти шмотки легко описать  копам,  -  ответил  Фел,
ухмыляясь. - После дела мы превращаемся в хиппи.
   Ну что ж, по крайней мере, они работают головой, подумал я. Я обошел стол
и сел.
   - Раз вы оба здесь, надо понимать, что операция - дело решенное... так?
   - Мы пришли послушать тебя, - сказала Рея жестко.  -  Растолкуй  нам  все
полностью, тогда мы решим.
   Я ждал этого и только пожал плечами.
   - Операция состоится завтра вечером.
   - Завтра вечером? - Фел непроизвольно повысил  голос.  -  Куда  ты  вдруг
заторопился?
   - Какая разница - завтра вечером или на этой неделе? У меня  все  готово.
Чем раньше сделаем дело, тем скорее получим деньги.
   Фел оглянулся на Рею.
   - Пусть говорит, - сказала она и, сев поодаль от меня, закурила.
   - Завтра вечером, ровно в десять тридцать, вы явитесь в  Веллингтон  Корт
на бульваре Рузвельта. - Я  вынул  из  бумажника  сложенный  лист  бумаги  и
положил на стол. - Здесь все записано и указано, как туда добраться.  Завтра
утром побывайте там, просто взгляните на дом,  проезжая  мимо,  чтобы  потом
наверняка найти его. Засеките время на дорогу  отсюда  до  Веллингтон  Корт,
чтобы вечером знать, когда пора выезжать. В такой  час  поблизости  найдутся
свободные  места  для  машины.  Поставьте  машину,  с  непринужденным  видом
подойдите к входной двери. Она будет  не  заперта.  Быстро  поднимайтесь  по
лестнице. Лифтом не пользуйтесь. Ночной сторож будет  смотреть  телевизор  у
себя в дежурке, и лифт может вызвать помехи на  экране,  так  что  идите  по
лестнице. Когда доберетесь до верхнего этажа, поверните  направо  и  увидите
дверь Фремлина... номер четыре.  Дверь  будет  незаперта.  Тихо  откройте  и
входите. Вы окажетесь в маленьком вестибюле, прямо  перед  вами  -  дверь  в
гостиную. Послушайте за дверью. Вы услышите, как  мы  с  ним  разговариваем.
Тогда врывайтесь. Поэнергичней, с пистолетами в руках, и кричите,  чтобы  мы
не двигались с места. Насчет Фремлина вам нечего беспокоиться.  Он  обалдеет
от страха и будет просто сидеть и  таращить  на  вас  глаза.  Ну,  а  теперь
наступает самая хитрая часть операции. - Я повернулся к Фелу, который сидел,
поставив  локти  на  колени  и  подперев  подбородок  руками,  и  слушал   с
напряженным вниманием. - Мне придется разыграть из себя героя.  Это  отведет
от меня подозрения в соучастии, а иначе будет невозможно продать бриллианты.
Я вскочу и кинусь на тебя. Ты ударишь меня пистолетом по лицу.
   Фел удивленно воззрился на меня.
   - Получить по лицу пистолетом: - не шутка, будет больно, - сказал он.
   - Знаю, но так надо, и пусть это выглядит  поубедительней.  Если  выбьешь
зуб, плакать не стану. Миллион - большие деньги.
   - Ты и вправду хочешь, чтобы я огрел тебя пистолетом?
   - По лицу. Не по голове. Запомни хорошенько. Не по  голове,  а  по  лицу.
Понял?
   - Почему не поберечь красоту, мистер? Может быть, лучше стукнуть легонько
по черепушке?
   - У меня было сотрясение мозга. Бить по голове опасно.
   - Угу. - Он опять посмотрел на Рею, но та сидела  молча  с  непроницаемым
лицом и настороженными глазами.
   - Я падаю, - продолжал я. - Вы  беретесь  за  Сидни.  Захватите  с  собой
рулончик двухдюймового пластыря. Свяжете его и заткнете  рот.  То  же  самое
сделаете со мной. Колье  найдете  на  столе.  Забирайте  его  и  уходите.  -
Помолчав, я продолжал: - Вот и вся операция. Проще  простого.  Не  будет  ни
сопротивления, ни полиции и, если вы свяжете нас хорошенько, то нам придется
ждать до восьми утра, когда придет слуга  Фремлина  и  освободит  нас.  -  Я
закурил сигарету и спросил: - До сих пор все ясно?
   - Ты хочешь его о чем-нибудь спросить? - обратился Фел к Рее. - По-моему,
это здорово.
   - Пока нет. - Она стряхнула пепел на ковер. - Давай дальше, - бросила она
мне.
   - Вам нужно алиби, - продолжал я. - История у вас будет такая: вы выехали
из Люсвила  в  понедельник  утром,  направляясь  во  Фриско.  Рея  надеялась
получить там работу и ты повез ее. Это объяснит, почему вас не было дома два
дня и в вечер ограбления. Утром в пятницу Рея поймает пятичасовый самолет во
Фриско. Ты, Фел, сразу после налета поедешь в машине  обратно  в  Люсвил.  В
пятницу вечером  ты  должен  быть  дома.  Всем,  кто  будет  интересоваться,
скажешь, что Рея уехала во Фриско  искать  работу.  Алиби  скорее  всего  не
понадобится, но на всякий случай необходимо его приготовить.
   - Ага. - Фел кивнул. - Толково.
   Я достал из бумажника дорожные чеки и бросил их на колени Рее.
   - Вот вам на расходы. Получить билет до Фриско  очень  легко.  Фамилию  и
адрес назовешь фальшивые. Остановись в скромном отеле и ищи работу.  Это  на
случай,  если  полиция  станет  проверять.  Когда   пройдет   десять   дней,
возвращайся в Люсвил... не раньше... ты поняла?.. десять дней.
   Только теперь она задала свой первый вопрос.
   - Ну, а как быть с  колье?  Сунуть  это  тебе  в  карман  перед  тем  как
смотаемся, чтобы ты мог его продать?
   - Если тебе кажется, что ты здорово придумала - сделать такое  на  глазах
Сидни - значит, у тебя не все дома, -  сказал  я,  сразу  насторожившись.  -
Колье вы забираете с собой и прячете у себя дома. Кто его возьмет,  Фел  или
ты - дело ваше.
   Сузив глаза, она пристально посмотрела на меня.
   - С чего это ты стал такой доверчивый? А если мы убежим с ним?  Тогда  ты
останешься в дураках, верно?
   Я улыбнулся ей.
   - Ну и что? Неужели ты воображаешь, что вы сможете его продать? Его нужно
разобрать. Ладно, предположим, вы его разберете. Мы  брались  за  дело  ради
миллиона. Вы убедитесь, что невозможно  найти  скупщика  краденого,  который
согласился бы иметь с ним дело, а если такой и найдется, то обчистит вас как
липку. Вот почему я могу доверить вам. Я знаю людей, которые уплатят мне  за
камни самую высокую цену и не станут задавать вопросов... вы их  не  знаете.
Только и всего.
   Она подумала над моими словами и впервые несколько смягчилась.
   - Ладно, положим, - сказала она, - но что будет, когда ты продашь  камни?
Тебе надо продать колье. А что если ты сбежишь с ним и  оставишь  в  дураках
нас?
   Она выражала вслух то, о чем я уже думал. Я предвидел такой вопрос  с  ее
стороны и приготовился к нему.
   - Фел останется дома, чтобы все выглядело как обычно, - сказал я, - но ты
поедешь со мной под видом секретарши. Ты будешь в курсе всех сделок и будешь
знать, сколько мне уплачено за каждый камень. Платить  будут  наличными.  Ты
сразу будешь получать на руки половину от продажи каждого  камня.  Убедилась
теперь, что вас не обманут?
   Она откинулась на спинку кресла, внимательно глядя на меня. Я выбил почву
у нее из-под ног. Она больше не могла найти никаких возражений.
   - Ладно, вот только бы ты не смылся, пока я не смогу видеть.
   Я вновь улыбнулся ей.
   - Даже если я и захочу, у меня не будет такой возможности.
   Идея заключается в том, чтобы нам все  время  быть  вместе.  -  Я  сделал
паузу, а затем добавил, глядя на нее в упор: - даже ночью...  это  входит  в
условие договора.
   Фел загоготал.
   - Вот это по мне, парень! Братишка! Вас два сапога пара!
   Рея неожиданно улыбнулась жесткой, холодной  улыбкой,  но  тем  не  менее
улыбнулась.
   - Договорились, - сказала она. - Ладно, мы согласны.
   Я медленно и глубоко вздохнул с облегчением.
   - Хорошо. Теперь давайте условимся насчет остального,  а  потом  я  поеду
домой. Во-первых, вы оба  надеваете  перчатки.  Это  очень  важно.  Если  вы
оставите хотя бы один отпечаток в  пентхаузе  Фремлина,  не  будет  никакого
миллиона. - Взмахом руки я указал на сумку. - Я прихватил  наряд  для  Фела.
Взгляните.
   Фел открыл сумку и достал парик, очки и пиджак. Ухмыляясь, он надел парик
и очки и стал рассматривать себя в зеркале.
   - Ух ты! Классно! Я даже сам себя не узнаю.
   Я посмотрел на Рею.
   - Убери волосы под косынку, купи себе такие же очки, надо  спрятать  твои
зеленые глаза. После дела сразу же переодевайтесь. Купите  дешевый  чемодан,
уложите в него все свои вещи и выкиньте где-нибудь в безопасном месте. Пусть
этим займется Фел... вы поняли?
   Она кивнула. Теперь она казалась далеко не такой враждебной, как  раньше,
и я понял, что и она проглотила приманку.
   Я постучал пальцем по лежавшей на столе бумаге.
   - Здесь все написано, - сказал я. - Все, что я вам  говорил.  Перечитайте
несколько раз, пока не выучите на память каждый ход, потом уничтожьте.  -  Я
встал. - Как будто все. Завтра вечером в десять тридцать. - Я опять взглянул
на Фела. - Помни же, по лицу, а не по голове. Бей сильней,  чтобы  выглядело
убедительно.
   Он сделал гримаску.
   - Лучше тебя, чем меня.
   Я остановился в дверях и оглянулся на них.
   - Лучше остаться без двух зубов, чем без миллиона долларов, - сказал я  и
вышел.
 
 
   Глава 7
 
   Четверг прошел так, как и следовало ожидать.  Я  нервничал,  несмотря  на
старание держать себя в руках, и Сидни,  жужжавший  и  мельтешивший  вокруг,
чуть не свел меня с  ума.  Он  без  конца  выскакивал  из  своего  кабинета,
крутился по залу, бросая  на  меня  заговорщицкие  взгляды,  а  потом  снова
исчезал. Терри, конечно, почувствовал, что происходят  какие-то  события,  и
следил за мной недобрым, настороженным взглядом.
   Наконец я решил прекратить это. Я вошел  в  кабинет  и  закрыл  за  собой
дверь.
   Ради бога, Сидни, надо же сдерживаться. Ты ведешь себя так, словно сбежал
от Марии.
   Он широко раскрыл глаза.
   - Я? Я спокоен, как епископ. Как тебя понимать?
   - Спокоен, как епископ, который нашел у себя в постели девчонку.
   Он захихикал.
   - Ну, может быть, я самую-самую  чуточку  возбужден.  Я  просто  не  могу
дождаться вечера! Ты будешь в абсолютном восторге.
   - Потерпи до вечера и перестань мельтешиться вокруг меня.
   Терри грызет ногти от любопытства.
   Он понял намек и весь остаток дня не показывался из кабинета, но, уходя в
шесть часов, не смог удержаться  и  подмигнул  мне.  Я  ответил  ему  хмурым
взглядом, и он удалился немного смущенный.
   Терри немедленно встал и приблизился ко мне.
   - Из-за чего такое волнение? - спросил он. - Он  весь  день  прыгает  как
шарик на резинке. У вас что-нибудь затевается?
   Я начал убирать на столе.
   - Почему ты не спросишь у него? Если  он  захочет,  чтобы  ты  знал,  то,
конечно, скажет.
   Терри оперся ладонями о стол и наклонился вперед. В его глазах  светилась
ярость.
   - Ты меня ненавидишь, правда?
   Я встал.
   - Не больше, чем ты меня, Терри, - сказал я  и  через  зал  направился  в
туалет.
   Десятью минутами позже я ехал домой. Через неделю, а может быть и раньше,
говорил я себе, я  буду  в  Антверпене,  занятый  переговорами  с  одним  из
крупнейших в мире торговцев  бриллиантами.  Я  предложу  ему  десять  камней
покрупнее, но не самый большой. Его я собирался отвезти в  Хаттон  Гарден  в
Лондоне. Уолсес Бернстейн давно просил меня подыскать камень высшего класса.
Он намекнул, что он предназначен для одного из членов королевской  семьи.  Я
не сомневался, что он с руками оторвет большой  камень,  не  споря  о  цене.
Потом из Лондона в Антверпен, затем в Гамбург и,  наконец,  в  Швейцарию.  К
тому времени я буду обладателем миллиона долларов. Эта  сумма,  вложенная  в
восьмипроцентные облигации, обеспечит мне пожизненный  доход  в  восемьдесят
тысяч  долларов.  Я  обращусь  за  швейцарским  видом  на   жительство   для
иностранцев, уплачу налог, и буду устроен на всю жизнь.
   Я был доволен тем, как повел себя с Реей. Теперь я не сомневался, что она
перестала относиться ко мне с подозрением, а это было очень важно. Услав  ее
во Фриско, а Фела в Люсвил, я обеспечил себе свободу маневрирования.
   Многое  теперь  зависело  от  того,  вызовет  ли  Сидни   полицию   после
ограбления. С ним необходимо  проявить  крайнюю  осторожность.  Он  будет  в
ужасном состоянии и разъярен до бешенства.  Когда  он  такой,  он  с  трудом
поддается контролю. Нужно будет предостеречь его и не  один  раз,  что  если
делом займется полиция,  Том  Люс,  наверняка,  узнает  о  случившемся.  Все
зависело от того, что перевесит: ярость Сидни или его страх перед Люсом, и я
делал ставку на второе.
   В четверть седьмого я поднялся  к  себе.  Вспомнив,  что  предполагается,
будто я обедаю с Джонсонами, я принял душ, побрился и  переоделся  в  темный
костюм. Хотя я проделывал все это медленно, у меня все-таки  оставалось  еще
три с половиной часа для начала акции.
   Я налил себе почти неразбавленного виски, включил телевизор,  но  не  мог
сосредоточиться и выключил его. Я бродил взад и вперед по комнате,  волнуясь
и нервничая, то и дело поглядывая на часы.  В  желудке  поднималась  смутная
тошнота, но виски прогнало это ощущение. Ни  с  того,  ни  с  сего  я  вдруг
вспомнил Дженни. Повинуясь внезапному побуждению я решил поговорить  с  ней.
Полистав записную книжку, я  нашел  телефон  городской  больницы  Люсвила  и
позвонил.
   После недолгого ожидания послышался голос Дженни.
   - Алло?
   - Приветствую. - Я сел, неожиданно для себя чувствуя, как  меня  покидает
напряжение. - Говорит ваш старый коллега. Как здоровье, Дженни?
   - Ларри! - Радость в ее голосе сразу подняла мне настроение. - Как  мило,
что вы позвонили. У меня все отлично. Я даже уже могу ковылять с палочкой.
   - Уже ходите... это замечательно! Когда вас выписывают?
   - В конце будущей недели. Я жду не дождусь поскорее  выбраться  отсюда  и
снова начать ходить. Скажите, Ларри, а у васто все хорошо?
   Интересно, как она реагировала бы, скажи я ей,  что  готовлюсь  совершить
ограбление.
   - Полный порядок. Опять  работа...  дела.  Вот  договорился  пообедать  с
клиентами. Как раз кончил одеваться и вдруг вспомнил о вас.
   - Я тоже о вас думала. Как я рада, что вы уехали из этого города,  Ларри.
Люсвил не для вас.
   - Наверно. И все же я по нему скучаю... и по вас. - Мне вдруг  захотелось
снова ее увидеть, но я понимал, что это невозможно. Через четыре-пять дней я
отправлюсь в Европу и вероятно никогда уже не вернусь.  Мне  вспомнились  ее
небрежно причесанные волосы,  ее  глаза,  ее  энергия  и  доброта.  -  Через
несколько дней я  должен  выехать  в  Европу...  бизнес.  Иначе  съездил  бы
повидаться с вами.
   - О! - Пауза, затем она продолжала: - Вы долго пробудете в отъезде?
   - Точно не знаю... в зависимости от обстоятельств.  Может  быть  придется
завернуть и в Гонконг. Да... это займет порядочный срок.
   - Понятно...  Что  ж,  доброго  пути,  -  в  ее  голосе  вдруг  появилась
безжизненная нотка, сказавшая мне, что она расстроена. Я  смотрел  в  стену,
ничего не  видя.  Я  думал  об  одиночестве,  которое  ждало  меня  впереди.
Изгнанник в чужой стране... Я даже не знаю ни одного языка. Все выглядело бы
совсем иначе, будь со мной Дженни. С такими деньгами мы  могли  бы  устроить
чудесную жизнь. Такие мысли крутились в моей голове  в  то  время,  как  она
говорила: - У вас, наверно, светит солнце. Здесь оно  ужасное.  Бывают  дни,
когда так хочется настоящего солнышка.
   Я думал о том, как весело и интересно было бы показывать ей  Гонконг,  но
тут же с чувством тягостного уныния осознал, что теперь уже поздно. Я не мог
сказать: "Поедем со мной!" Не мог вот так, безо всякой подготовки, ошарашить
ее своим предложением. И потом, она еще  не  может  ходить.  Нет...  поздно.
Уезжать нужно через несколько дней после ограбления,  пожалуй,  в  следующий
понедельник. Оставаться чересчур опасно.
   - Солнце здесь чудесное, - сказал я, уже жалея, что позвонил.  -  Я  буду
писать, Дженни. Ну, ладно, время позднее. Берегите себя.
   - И вы тоже.
   Мы обменялись еще несколькими словами,  и  я  положил  трубку.  Я  сидел,
уставясь в стену. Неужели я люблю ее? Я задумался.  Мне  начинало  казаться,
что это так, но вот любит ли меня она? Может быть, оказавшись в безопасности
в Швейцарии, я напишу ей и поведаю о своих  чувствах.  Попрошу  ее  приехать
туда для разговора. Пошлю ей авиабилет. Мне  казалось,  что  она  согласится
приехать.
   Я посмотрел на часы: ждать еще больше двух часов. Больше не  в  состоянии
торчать в четырех стенах, я вышел из дома и поехал в  магазин  "Интерфлора",
открытый допоздна. Я сделал заказ  на  посылку  роз  для  Дженни  и  написал
открытку, в которой  обещал  скоро  связаться  с  нею.  Понимая,  что  нужно
чего-нибудь поесть, я  поехал  оттуда  в  отель  "Спэниш  Бэй"  и  прошел  в
закусочную, где взял сандвич с копченой семгой и стакан водки.
   Подошел и сел рядом один из моих клиентов, Джек Кэлшот, богатый  биржевой
маклер с лицом пьяницы. Мы поговорили о всяких пустяках.  Потом  он  сказал,
что подыскивает браслет с изумрудами и рубинами и выразительно подмигнул:  -
Не для жены, сам понимаешь. Я нашел такую  штучку  -  огонь-девушка,  только
нужен подход. Найдется что-нибудь в таком роде, Ларри?
   Я ответил, что это не проблема, и пусть завтра зайдет в магазин.
   Следующий час я провел, выслушивая  его  болтовню.  С  ним  было  полезно
поддерживать знакомство - я не раз получал от него хорошие биржевые  советы.
Где-то в глубине сознания у меня вертелась мысль, что скоро все изменится  -
еще одна перемена обстановки. Интересно, найду ли я друзей в Швейцарии? Судя
по  тому,  что  я  слышал  о  швейцарцах,  они  не   особенно   приветствуют
иностранцев, но, по крайней мере,  там  будет  американская  колония,  среди
которой можно завести знакомства.
   Наконец, стрелка моих часов доползла до без четверти десять. Я попрощался
с Кэлшотом, который пообещал зайти завтра около десяти.