с задаст всякий здравомыслящий человек.  Вся
итальянская полиция разыскивала Зетти, а вы вдруг взяли да  и  нашли.  Чисто
случайно!
     Она  рассуждала  логично.  Только  сейчас  я,   к   своему   удивлению,
сообразил, что Гранди не проявил никакого любопытства по этому поводу.
     - Наверное, ты права, Джина. Это длинная история...
     - Я хочу ее услышать. Ведь вы избегали меня в  последнее  время.  Ясно,
что вы имеете какое-то отношение к истории  гибели  Элен  Чалмерс.  Она  вам
звонила, назвалась миссис Дуглас Шеррард... Не  держите  меня  в  неведении,
Эд. Я вся извелась от тревоги за вас...
     - Не  спрашивайте  меня,  Джина.  Элен,  несомненно,  убита.  Убил  ее,
конечно, не я, но полиция меня в этом подозревает.  Если  я  посвящу  вас  в
свои неприятности, вы автоматически станете моей соучастницей.
     - Вы воображаете, что меня это испугало? Я хочу и должна знать  правду,
Эд... Вы же знаете, один ум хорошо, а два - лучше.
     - Джина, вы не должны ни во что вмешиваться в этой грязной истории.
     - Элен для вас что-то значила?
     Я колебался.
     - Так мне казалось некоторое время, пока я не понял, что  она  из  себя
представляет. Видите ли, я вел себя как...
     - Не надо оправдываться, Эд, я все понимаю. Расскажите мне факты...  Вы
боитесь, что про это узнает синьор Чалмерс?
     - Это пройденный этап. Уверяю вас,  Джина,  у  меня  есть  все  данные,
чтобы занять место редактора отдела  внешней  политики.  И  вот,  когда  это
место мне уже было обещано, я потерял его по собственной глупости...
     - Вы уедете из Рима?
     - Да, я к этому готовился, но сейчас, кажется, я  останусь  вообще  без
работы.
     Наступило тягостное молчание. Я взглянул на Джину.  Она  побледнела,  в
глазах стояли слезы.
     - Джина! Джина! Не расстраивайтесь, дорогая! Это еще не конец света!
     - Для вас нет.
     Кажется, впервые со времени нашего знакомства  я  осознал,  что  значит
для меня Джина. Я подошел к ней, обнял за талию и притянул к себе.
     - Ладно, признаю. Я по уши в дерьме и все по собственной  глупости.  Но
тебе-то незачем туда лезть. Если будешь слишком  много  знать,  они  навесят
тебе соучастие.
     - Господи! - выкрикнула Джина, заливаясь слезами. - Да не волнует  меня
это! Мне за тебя страшно!
     Я крепче прижал ее к себе. Она подняла на меня лицо, глаза ее  блестели
от слез. Наши губы встретились. Потом я оттолкнул ее.
     - Нет, так не пойдет, - сказал я. - Возможно, я свихнулся, когда  начал
встречаться с этой шлюшкой, но каждый должен отвечать за свои дела. Это  мое
дело, и последствия должен  расхлебывать  я  сам.  А  ты  держись  от  этого
подальше.
     Она запустила пальцы в мою шевелюру и улыбнулась.
     - Я могу помочь тебе. Я знаю, что могу. Ты хочешь этого?
     - Я хочу, чтобы ты держалась подальше от всего этого.
     - Эд, я для тебя хоть что-то значу? Ты хоть немножко любишь меня?
     - Очень люблю!.. Чтобы понять это, мне  понадобилось  много  времени...
Но дело в том... - Я  прижал  ее  к  себе  и  поцеловал.  -  Я  сейчас  могу
рассчитывать разве что на чудо. Как мне кажется, Карлотти почти уверен,  что
я именно тот тип, которого они разыскивают.
     - Расскажи все с самого начала.
     Я рассказал, ничего не скрывая.
     Она  слушала  меня,  не  перебивая,  и,  когда  я   закончил,   глубоко
вздохнула.
     - Мой дорогой, но это ужасно.
     - Да, история отвратительная. И  самое  обидное,  что  я  сам  во  всем
виноват. Если бы я только мог доказать, что Элен убил Карло, можно  было  бы
быть спокойным. Но я не представляю себе, как это сделать.
     - Нужно рассказать всю историю Карлотти. Вот так же подробно и  честно,
как только что рассказал мне. Карлотти человек умный, он отличит  правду  от
вымысла.
     Я печально покачал головой.
     - Против меня слишком много улик. Мне надо было признаться  во  всем  с
самого начала. А теперь Карлотти решит, что все это  я  сочинил  для  своего
оправдания. Он арестует меня, и я не смогу охотиться за Карло. Я должен  сам
его уличить, если это возможно.
     - И все же, Эд, я на твоем месте доверилась бы  Карлотти.  Я  убеждена,
что это единственный выход выпутаться из этой истории.
     Я обещал ей подумать.
     - Послушайте, Эд. Я только  сейчас  вспомнила  об  одной  вещи.  Вчера,
когда я здесь рассортировывала вещи, пришел посыльный  и  принес  коробку  с
пленкой, адресованную Элен.
     Я вскинул голову.
     - Коробку с пленкой?
     - Да. Наверное, Элен отдавала ее на обработку.
     У  меня  болезненно  заколотилось  сердце.  Джина  раскрыла  сумочку  и
достала оттуда желтую коробку, в которые упаковывают пленки.
     - А вдруг это тот фильм, который Элен снимала  в  Сорренто?  -  сказала
она, протягивая мне коробку.
     Не успел я поднять руки,  как  входная  дверь  распахнулась.  Мы  резко
обернулись.
     На пороге стоял Карло и скалил зубы в мрачной ухмылке.
     - Эту штуку, - сказал он, - ты отдашь мне.  Долго  я  ждал,  когда  она
проявится. Ну, быстро, гони!


III

     Реакция Джины была быстрее моей. Карло она узнала из моего  описания  и
сразу сообразила, что к чему. Она бросила пленку в  сумочку  и  вскочила  на
ноги. Затем метнулась в сторону спальни. Карло  с  ревом  бросился  за  ней.
Когда он пробегал мимо меня, я успел подставить ему ногу. Он рухнул на  пол,
но успел захватить рукав блузки Джины. Джина резко рванулась,  легкая  ткань
порвалась. Джина скользнула  в  спальню  и  захлопнула  за  собой  дверь.  Я
услышал, как поворачивается ключ в замке.
     Квартира Элен находилась на четвертом этаже. Бежать из спальни не  было
возможности, но дверь казалась прочной. Карло  придется  повозиться,  прежде
чем сломать ее. Все это пронеслось у меня  в  мозгу,  пока  я  подымался  из
кресла, в котором до этого сидел.  Карло,  изрыгая  проклятия,  подымался  с
пола. Я прыгнул к  камину  и  схватил  тяжелую  стальную  кочергу.  Когда  я
повернулся к Карло, он уже был на ногах.
     Мы стояли лицом к лицу.
     Он пригнулся, выставив чуть вперед руки со скрюченными  пальцами.  Лицо
его не было лицом человека. Это было нечто, явившееся из джунглей.
     - Ладно, слизняк, - сказал он мягко, - сейчас ты свое получишь.
     Я ждал.
     Он, не сводя с меня пристальных черных  глаз,  плавно  пошел  на  меня,
забирая чуть влево. Я следил за его движениями,  держа  кочергу  наготове  и
слегка поворачиваясь вокруг оси,  чтобы  все  время  держать  его  на  линии
удара. Только точный удар в голову мог меня  спасти.  Но  я  недооценил  его
скорость. Он бросился мне под ноги, и мой удар пришелся по  плечам.  Мы  оба
рухнули на пол. Я выпустил кочергу и врезал ему по  морде  кулаком.  Силы  в
этом ударе было маловато, но все же  он  отшатнулся.  Второй  удар  я  хотел
нанести в горло, но он опять увернулся и нанес мне сильнейший  удар  в  шею,
от которого у меня в глазах потемнело. Я упирался ладонью в его  подбородок,
пытаясь оттолкнуть от себя. На меня обрушился прямой  в  голову.  Я  все  же
оторвался от него, блокировал правой рукой следующий удар и пинком  в  грудь
отбросил его от себя. Он свалился на диванчик, снеся по пути стол и торшер.
     Я успел вскочить на ноги, чтобы  встретить  его  очередной  бросок.  Мы
столкнулись, как два быка на арене. Я врезал ему справа по челюсти,  но  сам
получил такой удар под ребра, что мне заплохело.
     Карло слегка  отступил,  его  лицо  было  искажено  дикой  яростью.  Он
оскалил зубы в злобной гримасе. Я принял стойку и ждал. Он  бросился  вперед
и обрушил на меня град ударов. Некоторые я парировал и  смог  сам  несколько
раз прилично его зацепить, но это было безнадежно. Карло был  слишком  силен
для меня, я же все больше и больше слабел. Мне  казалось,  что  я  дерусь  с
паровым молотом. И после очередного сокрушительного прямого в голову  я  был
повержен. Нокаут.
     Я ожидал, что он  меня  добьет,  но  его  больше  интересовала  пленка.
Оставив меня на полу, он бросился к двери спальни  и  с  размаху  врезал  по
замку ногой. Дверь затрещала, но замок выдержал.
     Из спальни донесся звон разбиваемого стекла и голос  Джины  -  она  изо
всех сил что-то кричала. Карло нанес еще несколько свирепых ударов ногой  по
двери, и она  с  треском  распахнулась.  Карло  ворвался  в  спальню.  Джина
завизжала.
     Задыхаясь, я с трудом поднялся. Ноги были как ватные. Я поднял  с  пола
кочергу и заковылял к сломанной двери. Когда я вошел в  спальню,  Карло  уже
повалил Джину на кровать и держал ее за горло.
     - Где пленка? - орал он. - Живо, сука!
     Я занес кочергу. Он почуял неладное и обернулся,  но  слегка  запоздал.
На этот раз я не промахнулся, и кочерга опустилась ему точно на макушку.  Он
разжал свою хватку и стал мешком оседать набок. Я ударил его еще раз, и  он,
бездыханный, растянулся на полу. Я выпустил кочергу, переступил  через  него
и наклонился над Джиной.
     - Как ты, дорогая?
     Она подняла глаза, лицо  у  нее  было  совершенно  бескровным,  но  она
силилась улыбнуться.
     - Он  не  отнял  у  меня  пленку,  Эд,  -  выдохнула  она.  Потом   она
отвернулась в сторону и заплакала.
     - Что здесь происходит? - раздался чей-то зычный голос.
     Это были двое полицейских. Один из них держал наготове пистолет.
     - Ничего особенного, - ответил я. - Этот парень  ворвался  в  квартиру,
не постучавшись. Состоялся сеанс вольной борьбы. Я - Эд Доусон  из  "Уэстерн
Телеграмм". Лейтенант Карлотти меня хорошо знает.
     Имя Карлотти подействовало.
     - Вы хотите подать жалобу?
     - Да, конечно. Заберите его отсюда. Я приведу себя в порядок  и  приеду
в участок.
     Один  из  полицейских  нагнулся  над  Карло,  профессиональным   жестом
схватил его за ворот и поставил на ноги.
     Я было раскрыл рот, чтобы предупредить его, с каким  опасным  типом  он
имеет дело, когда правой рукой Карло нанес устрашающий  удар  по  подбородку
блюстителя порядка. Тот отлетел в сторону, как щенок.
     Карло  выпрямился,  толкнул  меня  на  кровать  и  побежал   к   двери.
Вооруженный  полицейский  опомнился  от   неожиданности,   поднял   руку   с
пистолетом и выстрелил.
     Карло пошатнулся, но все же добрался до выхода.  Полицейский  выстрелил
вторично. Карло упал на четвереньки, лицо его исказилось от ярости  и  боли.
Уж не знаю, как ему удалось подняться и сделать три шага. На  пороге  он  на
секунду замер и уже окончательно свалился на площадку у самой двери.
     Полицейский подошел к Карло. Тот  глядел  мимо  них  на  меня,  пытаясь
выдавить  ухмылку.  Потом  глаза  его  закатились,  он  дернулся  и  потерял
сознание.


IV

     Через сорок минут я возвратился к себе, чтобы зализать  раны.  Джину  я
отвез домой и позвонил Максвеллу, чтобы он дожидался моего  звонка.  Полиция
сообщила, что Карло еще жив, но положение его безнадежно.  Его  отправили  в
больницу, однако жить ему оставалось не более одного-двух часов.
     Мне удалось довольно удачно наложить пластырь на  ссадину  под  глазом,
когда раздался звонок в дверь. Это появился Карлотти.
     - Карло Манчини требует разговора с вами, - сказал он. - Он все  больше
и больше слабеет. Вы можете поехать к нему? Внизу ждет машина.
     - Конечно.
     По дороге Карлотти заметил:
     - Такое впечатление, что в последние дни  вы  жили  весьма  напряженно.
Мне звонил Гранди. Оказывается, это вы сообщили ему, где скрывается Зетти.
     - Да, скучать мне не пришлось.
     Он задумчиво посмотрел на меня.
     - Когда вы поговорите с  Манчини,  я  тоже  хотел  бы  немного  с  вами
побеседовать.
     "На этот раз  все",  -  подумал  я  и  сказал,  что  я  всецело  в  его
распоряжении. Больше ничего сказано не было. Когда  мы  подъехали,  Карлотти
обеспокоенно заметил:
     - Надеюсь, он не умер. Он был совсем плох, когда я поехал за вами.
     Нас немедленно провели в комнату, где лежал  Карло.  Его  охраняли  два
детектива. Он был еще жив, и, когда  мы  вошли,  открыл  глаза  и  попытался
изобразить улыбку.
     - Салют, старик! - прохрипел он. - Я тебя ждал.
     - В чем дело?
     - Пусть легавые выйдут. Я хочу поговорить с тобой наедине.
     - Вы будете говорить при мне или вообще не будете говорить, -  вмешался
Карлотти.
     Карло посмотрел на него.
     - Не будь ослом, флик! Если тебя интересует, как сдохла Элен,  убирайся
отсюда да захвати с собой этих двух. Сперва я поговорю с приятелем, а  потом
у меня будет кое-что и для тебя.
     Карлотти заколебался, но потом пожал плечами:
     - Ладно, даю тебе пять минут, - решил он, делая знак своим агентам.
     Они вышли вместе и притворили за собой дверь.
     - Парень, у тебя есть хватка, -  проговорил  Карло  с  усилием.  -  Мне
понравилось, как ты дерешься. За это я хочу тебя вытащить из петли. Я  скажу
фликам, что это я пришил  Элен,  мне  все  равно  хана.  Жить  мне  осталось
недолго. Но за это ты должен для меня сделать одно дело. Ясно?
     - Если смогу.
     - Ликвидируй эту пленку. - В его глазах появилось выражение боли, и  он
закрыл  их.  Потом   снова   заговорил:   -   Похоже,   что   я   становлюсь
сентиментальным... Дай мне слово, что никому не  покажешь  эту  пленку.  Мне
это очень важно, старина.
     - Я  не  уверен,  имею  ли  я  право  на  это.  Возможно,  это   улика,
объясняющая смерть Элен. Поэтому полиция обязана ее видеть.
     - Но я же говорю тебе, я скажу, что это я ликвидировал  ее.  Какого  же
черта им еще надо! Когда ты сам посмотришь пленку,  тебе  все  станет  ясно.
Полиции она не нужна. Посмотри пленку сам, а потом ее сожги. Обещаешь?
     - Обещаю. Если это не вещественное доказательство, я сожгу пленку.
     - Поклянись!
     - Я тебе уже дал слово, не обману, не бойся.
     Карло улыбнулся.
     - Ты правильный парень, Мак. А теперь пусть войдут. Я  им  исповедаюсь.
Облегчу душу на дорожку.
     Я непроизвольно протянул руку.
     - Прощай, Карло.
     - Прощай, приятель. Было глупостью вовлекать тебя  в  эту  историю.  Но
кто знал, что ты  такой  крепкий  орешек.  Зови  скорее  легавых,  мне  надо
спешить.
     Я вышел и сказал Карлотти, что  Манчини  хочет  его  видеть.  Лейтенант
сразу же прошел в палату, прихватив с собой обоих агентов.
     Сначала я дожидался Карлотти в холле, расхаживая взад и  вперед,  потом
опустился в кресло. Он появился через минут двадцать.
     - Он умер, - были его  первые  слова.  -  Может,  поедем  к  вам?  Надо
поговорить.
     Что ж, дом не участок.
     До дома мы доехали в полном молчании. Когда устроились  в  гостиной,  я
спросил:
     - Может быть, чего-нибудь выпьем?
     - С удовольствием.
     Это было хорошим признаком. Карлотти никогда не пил при  исполнении.  У
меня сразу же стало веселее на душе. Я поставил перед ним непочатую  бутылку
кампари, себе же прихватил виски с содовой, потом  устроился  в  кресле.  Он
пригубил, поставил стакан и заговорил:
     - Манчини  подписал  официальное  заявление,  в  котором  признается  в
убийстве синьорины Чалмерс. У меня есть основание предполагать, что вы  тоже
находились там в день ее смерти. Вас видели двое свидетелей.  Мне  бы  очень
хотелось выслушать ваши объяснения.
     Я больше не колебался и рассказал ему все, не упомянув только  то,  что
Джун Чалмерс наняла Сарти следить за Элен. Я дал ему понять, что  подозреваю
в этом самого мистера Чалмерса.
     Карлотти слушал меня, не перебивая. Когда я закончил, он долго  смотрел
на меня, потом произнес:
     - Я бы сказал, что вы вели себя очень глупо, синьор!
     Это было сказано в столь мягкой форме, что я невольно рассмеялся.
     - Совершенно с  вами  согласен,  но,  очутись  вы  на  моем  месте,  вы
поступили бы точно так же. Так или иначе, но все мои старания ни к  чему  не
привели.  Моя  неприглядная   роль   все   равно   всплывет   при   судебном
разбирательстве. И не видать мне моей новой работы.
     Карлотти почесал кончик носа.
     - Не обязательно. Понимаете, Манчини  показал,  что  синьорина  Чалмерс
намеревалась провести  с  ним  месяц  на  вилле.  С  какой  стати  мы  будем
оспаривать его слова. Ведь Зетти-то мы поймали только благодаря вам, да и  в
прошлом вы нам всегда помогали. Я верю вашему рассказу. Манчини сказал,  что
он застал синьорину Чалмерс в тот момент, когда  она  снимала  виллу  Зетти.
Очевидно, когда сам он находился на террасе.  Он  понял,  что  снятый  фильм
давал прекрасную возможность мисс Чалмерс шантажировать Зетти.
     Тогда Манчини побежал наверх, выхватил у синьорины камеру и  вырвал  из
нее пленку. Чтобы научить синьорину, как  надо  вести  себя,  он  влепил  ей
сильную пощечину. От неожиданности она отшатнулась  и  сорвалась  со  скалы.
Если мы удовлетворимся данным объяснением, то и судьи будут довольны.
     Я не считаю, что  вы  должны  пострадать  по  прихоти  подобной  особы.
Поэтому не советую сообщать синьору Чалмерсу ни о чем, что связывает  вас  с
ней.
     - Это не так просто.  Теперь,  когда  Манчини  мертв,  никто  не  может
помешать Сарти шантажировать меня. Он может настучать на меня Чалмерсу.
     Карлотти только рукой махнул.
     - Можете  не  беспокоиться  о   Сарти.   Манчини   настолько   подробно
охарактеризовал нам его деятельность, что он на долгое время попадет  к  нам
на казенные харчи. Мы его уже задержали.
     И вдруг я понял, что совершенно свободен и могу ничего не опасаться.
     - Огромное вам спасибо, лейтенант! Конечно, я ничего не стану  говорить
Чалмерсу. Надеюсь, что мне не слишком долго  придется  мозолить  вам  глаза.
Если мне и дальше повезет, я скоро уеду в Нью-Йорк.
     Он встал.
     - Почему вы решили, что "мозолите" мне  глаза.  Бывают  моменты,  когда
тебе приятно сознавать, что ты еще можешь помочь своим друзьям.
     После его ухода я первым делом достал  коробку  с  пленкой.  Интересно,
что на ней было заснято,  если  Карло  заключил  со  мной  такую  сделку.  Я
позвонил Джузеппе, у которого имелся проекционный аппарат.
     - Он находится у меня дома, Эд. Приезжай и пользуйся  им  сколько  тебе
будет угодно. Привратник тебя знает и пустит без звука. У  меня  же  столько
дел, что я смогу освободиться только вечером. Постарайся сам  разобраться  в
его устройстве и не жди меня.
     - Спасибо, Джузеппе. Я знаком с этой системой.
     Через полчаса я уже находился в квартире Джузеппе. Заправить  пленку  в
проекционный аппарат и включить его было  делом  нехитрым.  Выяснилось,  что
Элен  была  прекрасным  оператором.  Заснятые  виды  Сорренто  были   просто
восхитительны. Как на ладони была видна  вилла  Зетти,  заснятая  с  вершины
скалы.
     Потом я увидел двух мужчин на террасе.  Телеобъектив  сделал  возможным
дать их крупным планом. Один из них был Зетти, другой -  Манчини.  К  ним  с
улыбкой  подходила  Мира.  Значит,  Карло   сказал   правду   Карлотти.   Он
действительно заметил Элен, когда она снимала с вершины  скалы...  Пока  что
все соответствовало его версии. Тогда  чего  он  боялся?  Почему  не  хотел,
чтобы полиция видела пленку? Объяснение скрывалось в следующих кадрах.
     С террасы объектив вернулся на вершину скалы. Спиной к  аппарату  стоял
Карло и смотрел на море. Неожиданно  он  повернулся,  и  лицо  его  засияло.
Объектив переместился туда, на что был устремлен его взгляд...
     По тропинке приближалась женщина. Вот  она  приветливо  махнула  рукой,
увидев Карло. Он побежал к ней навстречу, порывисто прижал к себе  и  покрыл
лицо поцелуями... Сцена продолжалась 20 секунд.
     Я вскочил  совершенно  ошеломленный,  не  в  силах  отвести  взгляд  от
экрана... Потому что женщина, которую сжимал в своих  объятиях  Карло,  была
Джун Чалмерс!!!


V

     Шервин Чалмерс с супругой появились в "Везувии"  в  пятницу,  незадолго
до судебного разбирательства. Я провел с ними два часа.
     Рассказал Чалмерсу о прошлом Элен и о ее похождениях в  Риме.  Дал  ему
прочитать досье Сарти, изъяв из него предварительно,  разумеется,  все,  что
касалось меня