- В  тюрьме  серьезные неприятности, - сообщила она. - Меня не пустили.
Одна из заключенных впала в буйство. Пострадали двое надзирательниц.
     - Это скверно.
     - Да...  -  она  села,  внимательно  глядя  на меня. Последовала пауза,
потом она спросила: - Все нормально?
     - Разумеется.  Вы не узнаете свою картотеку, когда у вас найдется время
взглянуть на нее.
     - Были какие-нибудь осложнения?
     - Вроде  того.  Вчера вечером ко мне наведался один тип. - Я описал его
наружность. - Это вам о чем-то говорит?
     - Конечно.  Это был Призрак Джинкс. - Она приподняла руки и беспомощным
жестом  уронила обратно на колени. - Быстро же он за вас взялся. Фреда он не
трогал целых две недели.
     - Фред? Ваш приятель-счетовод?
     Она кивнула.
     - Расскажите, что здесь произошло.
     Я рассказал обо всем, умолчав только о портсигаре.
     - Я   предупреждала,   Ларри,   Призрак   очень   опасен.   Может,  вам
действительно лучше уехать?
     - Как же вы удержались два года? Разве он не пытался вас выставить?
     - Конечно,  но у него имеется своеобразный кодекс чести. Он не нападает
на женщин, и, кроме того, я заявила, что он не напугает меня и я не уеду.
     - Меня ему тоже не запугать.
     Она  покачала головой. Прядь волос упала на глаза, и Дженни раздраженно
заколола ее булавкой.
     - Ларри,  в  этом  городе  храбрость  -  непозволительная  роскошь. Раз
Призрак не хочет, чтобы вы здесь оставались, вам придется уехать.
     - Неужели это так серьезно?
     - Да.  Ради  вашего  же  блага,  вы должны уехать. Я справлюсь сама. Не
надо еще больше осложнять положение. Пожалуйста, уезжайте.
     - Никуда  я  не  уеду.  Ваш  дядя  прописал  мне  перемену  обстановки.
Извините  за  эгоизм,  но я больше озабочен своей проблемой, чем вашими. - Я
улыбнулся  ей.  -  С  тех  пор,  как я приехал сюда, я не думаю о Джуди. Ваш
город пошел мне на пользу, так что я остаюсь.
     - Ларри, вас могут избить.
     - Ну  и  что.  -  Нарочно  меняя  тему, я продолжал: - Тут заходили три
старушки.  Правда,  они  не  пожелали со мной говорить. Им были нужны только
вы.
     - Прошу вас, Ларри, уезжайте. Призрак опасен.
     Я взглянул на часы. Четверть первого. Я встал.
     - В  этом городе можно где-нибудь прилично поесть? Я до сих пор живу на
одних гамбургерах.
     Она  посмотрела  на  меня с тревогой в глазах, потом беспомощно развела
руки, признавая поражение.
     - Ларри, надеюсь, вы сознаете, на что идете и что делаете.
     - Совсем  недавно  вы  утверждали, что вам нужен помощник. Вот вы его и
получили.  И  не  надо  слишком  драматизировать  обстановку. Так как насчет
приличного ресторана?
     Она улыбнулась мне.
     - Хорошо,  раз  вы  так  хотите.  "Луиджи" на Третьей улице. Это в двух
кварталах  налево  от  вашего  отеля.  Хорошим  его не назовешь, но и плохим
тоже.
     Тут  зазвонил  телефон,  и  я  вышел, оставив ее одну и слыша за спиной
привычные "да" и "нет".
     После   посредственного  обеда  (мясо  оказалось  жестким,  как  старая
подметка) я зашел в полицейский участок.
     На  скамейке  у  стены  в  одиночестве  сидел парнишка лет двенадцати с
подбитым  глазом. Из носа его капала на пол кровь. Наши взгляды на мгновение
встретились. В его глазах сквозила ненависть.
     Я  подошел  к сержанту, который по-прежнему занимался своим излюбленным
делом  -  катал взад и вперед карандаш, тяжело дыша носом. Я некоторое время
подождал, пока он обратит на меня внимание.
     - Опять вы, - свиные глазки в упор уставились на меня.
     - Хочу   избавить  вас  от  лишних  хлопот,  -  я  не  понижал  голоса,
уверенный,  что  парнишка  на  скамейке  принадлежит  к  банде Призрака. - Я
получил  портсигар  обратно,  -  сказав  это,  я  положил расплющенный кусок
золота  на  стол  перед сержантом. Он некоторое время удивленно рассматривал
остатки  портсигара, поднял, повертел в руках и положил на стол. Я продолжал
невозмутимым тоном:
     - Он  сказал,  что  мальчишка  понятия не имел, что это золото. Видите,
что они с ним сделали.
     Он  прищурился,  разглядывая сплющенный кусок металла, и тяжело фыркнул
носом:
     - Полторы тысячи баксов, да?
     - Именно.
     - Призрак Джинкс.
     - Да.
     Он  откинулся на спинку стула, внимательно рассматривая меня с усмешкой
в свиных глазках, и наконец спросил:
     - Желаете подать жалобу?
     - А стоит ли?
     Казалось,  можно  было  расслышать, как скрипят его непривычные к мысли
мозги.
     - Сказал вам Призрак, что портсигар украл он?
     - Нет.
     Сержант  извлек  мизинцем  немного  цементной  пыли из мясистой ноздри,
внимательно осмотрел, затем вытер палец о рубашку.
     - Были свидетели, когда он возвратил украденное?
     - Не заметил.
     Полицейский  сложил  руки  на  столе,  наклонился вперед и посмотрел на
меня с презрительной жалостью.
     - Слушайте,  приятель,  -  сказал  он  своим  сиплым голосом. - если вы
рассчитываете остаться в этом проклятом городе, не подавайте жалобу.
     - Спасибо за совет. Я и не думал этого делать.
     Наши глаза встретились, и он сказал, понизив голос до шепота:
     - Говоря  неофициально,  приятель, на вашем месте я бы поскорее убрался
из  этого  города.  Простофили, которые берутся помогать мисс Бакстер, долго
не   выдерживают.  И  мы  ничего  не  можем  поделать.  Я,  конечно,  говорю
неофициально.
     - Он,   случайно,   не   из   банды  Джинкса?  -  спросил  я  сержанта,
поворачиваясь к мальчишке, который внимательно слушал наш разговор.
     - Весьма возможно.
     - У него кровь.
     - Угу.
     - Что с ним случилось?
     Взгляд свиных глаз стал отчужденным. Я понял, что надоел ему.
     - Какая  вам  забота? Если вам больше нечего сказать, шагайте отсюда. -
С этими словами он снова принялся катать карандаш.
     Я подошел к парнишке.
     - Я  работаю  у  мисс  Бакстер  служащим  социальной  опеки. Мое дело -
помогать людям. Могу я чем-нибудь тебе...
     Я не успел договорить. Парнишка плюнул мне в лицо.


     В  течение  следующих  шести  дней не произошло ничего примечательного.
Дженни   появлялась,   бросала   на   стол   желтые   формуляры,  озабоченно
справлялась,  нет  ли  у  меня  каких  затруднений,  и  снова  убегала. Меня
поражало,  как  она  может  выдерживать такой темп. И еще казалось странным,
что  она  вечно  носит одно и то же платье и совершенно не заботится о своей
внешности.
     Я  перепечатывал  сводки,  классифицировал  их, разносил по карточкам и
продолжал  наводить порядок в картотеке. Очевидно, разнесся слух, что я стал
официальным  помощником,  так  как  старые,  увечные  и немощные люди начали
заходить  ко  мне со своими заботами. Большинство пыталось надуть меня, но я
обстоятельно  спрашивал  их фамилии, адреса, вкратце записывал суть их жалоб
и обещал переговорить с Дженни.
     Когда  в  их  бестолковые  головы  просочилась  мысль,  что  им меня не
обвести,  они начали обращаться со мной по-приятельски, и дня четыре мне это
даже  нравилось,  пока  я  не  обнаружил, что их бестолковая болтовня мешает
работать.  После  этого  я  не  давал им засиживаться. К своему удивлению, я
обнаружил,  что  мне нравится этот странный контакт с миром, о существовании
которого  я  не догадывался. И полной неожиданностью явилось письмо от Сидни
Фремлина,  написанное  пурпурными чернилами, в котором он спрашивал, как мои
успехи  и  когда  я  намерен  вернуться.  Лишь  читая письмо, я осознал, что
напрочь  забыл Парадиз-Сити, Сидни, с его шикарным магазином и раскормленной
клиентурой.  Вряд  ли  имело  смысл  описывать  ему мои занятия в Луисвилле.
Скажи  я  ему  о  своих заботах, он слег бы в постель от отчаяния. Поэтому я
написал,  что  думаю  о  нем,  что  мои нервы все еще в плохом состоянии, но
Луисвилл обеспечил перемену обстановки и я скоро вновь напишу ему.
     Я надеялся этой отпиской успокоить Сидни примерно на неделю.
     На шестой день все переменилось.
     Я  пришел в офис как обычно около девяти. Входная дверь была распахнула
настежь.  С  первого  взгляда  стало  ясно,  что  замок  взломан. Плоды моих
шестидневных  трудов,  старательно  отпечатанные  сводки  и карточки, грудой
лежали  на  полу,  облитые  смолой.  Нечего  было и думать что-либо спасти -
смолу  ничем  не  ототрешь.  На столе красовалась надпись, сделанная красным
фломастером: "Дешевка, убирайся домой!"
     Меня  удивила  собственная  реакция.  Думаю, обычный человек испытал бы
гнев,  чувство  безнадежности,  может быть, бессилия, но я реагировал иначе.
На   меня   нахлынула   неведомая  доселе  злоба.  Я  посмотрел  на  работу,
погубленную  глупым и злым типом, и принял его вызов: "А, вы со мной так, ну
и я отвечу тем же!"
     На  уборку  ушло все утро. Я торопился, не желая, чтобы Дженни узнала о
случившемся.  К счастью, этот день у нее был зарезервирован для посещений, и
я  не ждал ее раньше пяти часов. Принеся банку бензина, я смыл смолу с пола,
а  испорченные  карточки  и  сводки снес в мусорный бак. Старушкам, время от
времени  заглядывавшим  в  дверь  и  изумленно  таращившимся  на  разгром, я
говорил,  что  сегодня  у  меня  нет  времени.  Не пытаясь протестовать, они
уходили.  Лишь  одна  из  них,  толстуха  лет  под шестьдесят, задержалась в
дверях, глядя, как я оттираю пол.
     - Могу  я  помочь,  мистер Ларри? - спросила она. - Для меня эта работа
привычней.
     Наверное,  злость  в  моем  взгляде  испугала  ее,  потому  что,  пожав
плечами, женщина ушла.
     К  четырем  часам  я закончил работу. На телефонные звонки я не обращал
внимания.  Лишь  наведя  относительный  порядок,  я  сел за стол и продолжил
работу.
     В  четверть  шестого прибежала Дженни. С усталым видом она плюхнулась в
кресло по другую сторону стола и недоуменно принюхалась.
     - Все в порядке? - она сморщилась. - Бензин? Что-нибудь случилось?
     - Так, пустяк, маленькое происшествие. Как у вас дела?
     - Нормально,  как  всегда. О вас начинают говорить, Ларри. Вы нравитесь
старичкам.
     - Это  шаг  в  верном  направлении,  -  я  откинулся на спинку стула. -
Расскажите мне о Призраке. У нас есть на него данные?
     - Нет! - она застыла, не сводя с меня глаз. - Почему ты спросил?
     - Но должно же быть о нем хоть что-то. Где он живет?
     Она продолжала пристально смотреть на меня.
     - Зачем вам понадобилось знать, где он живет?
     Я выдавил небрежную улыбку.
     - Я  тут думал о нем. Интересно, нельзя ли войти с ним в контакт. Вдруг
я сумею поладить с ним. Я имею в виду - подружиться. Как вы думаете?
     Дженни отрицательно покачала головой.
     - Нет!   Это   совершенно   нереально!   С  Призраком  никто  не  может
подружиться.  Плохо придумал, Ларри. - Она замолчала, с подозрением глядя на
меня. - Так все же, что случилось?
     - Случилось?  -  я фальшиво улыбнулся ей. - Просто я подумал, нельзя ли
изобразить  из  себя  доброжелателя,  готового  помочь.  Но  не  буду с вами
спорить, вы лучше знаете обстановку.
     - Все-таки  что-то случилось. Мне ли не знать Призрака! Ну, пожалуйста,
скажите мне.
     - Ничего   не  случилось.  Беда  в  том.  Дженни,  что  у  вас  желание
драматизировать  ситуацию.  -  Я  опять  улыбнулся  ей  и вдруг почувствовал
прилив  вдохновения.  -  Если  у вас нет других планов на вечер, может быть,
пообедаете со мной?
     У нее расширились глаза.
     - Пообедать? С радостью!
     По  выражению  ее  лица  я догадался, что для нее это, вероятно, первое
предложение такого рода после приезда в этот Богом забытый городишко.
     - Здесь  можно  найти  более  или  менее приличное заведение, где можно
приятно  провести  вечер?  От  "Луиджи"  я  не  в восторге. Расходы не имеют
значения.
     Она хлопнула в ладоши.
     - Вы это серьезно? Расходы не имеют значения?
     - Именно.  С  самого  приезда  сюда  я  ничего не потратил. У меня уйма
денег.
     - Тогда  в  "Плаза". Это в пяти милях от города. Я там никогда не была,
но  мне многое рассказывали, - она жестикулировала и казалась радостной, как
ребенок.
     - Отлично! Я все устрою.
     Она посмотрела на часы и вскочила.
     - Ой-ей-ей, нужно идти, через пять минут у меня встреча.
     - Так,  значит,  вечером  в  восемь  часов.  Приходите  в отель, у меня
машина. Договорились?
     Несколько  минут  я  сидел,  думая  о  ней и улыбаясь, потом, повинуясь
внезапному  импульсу,  набрал  номер  полиции  и  попросил  соединить меня с
сержантом. После недолгого ожидания в трубке послышался его сиплый голос.
     - Говорит Карр, помните меня?
     До меня донеслось его тяжелое дыхание.
     - Карр? Полторы тысячи баксов, правильно?
     - Точно.  Не  можете  вы  сказать,  где обитает Призрак Джинкс? Где его
логово?
     Последовала длинная пауза, потом он с подозрением осведомился:
     - Чего это вам вздумалось?
     - Хочу с ним встретиться. Нам давно следует потолковать.
     - Ищете неприятности?
     - Я сотрудник опеки. Или вы забыли? Мне нужна информация.
     Снова  последовала  длинная  пауза.  Я представил, как он, задумавшись,
катает взад и вперед неизменный карандаш. Наконец он сказал:
     - Для  сотрудника  опеки? - снова пауза, затем слова: - Его нора в доме
Э  245 по Лексингтон-авеню. Банда собирается в кафе Сэма на Десятой улице. -
Снова  длинная  пауза,  затем  он еще раз предупредил: - Не лезьте на рожон,
приятель.  Заварушки  в  этом  городе  приходится  расхлебывать нам, а мы не
любим лишней работы.
     - Вас можно понять, - ответил я и положил трубку.
     В  телефонной книге я нашел номер ресторана "Плаза" и заказал столик на
20.40. Но Призрак успел нанести упреждающий удар.
     Дженни  прибыла  в  отель  ровно  в 20.00. Я едва узнал ее. Она заплела
волосы  в  косу  и  туго  закрутила  вокруг  изящной головки. Черное с белым
платье  превратило  ее  из  старомодной  неряхи  в молодую и соблазнительную
женщину.  Явно  довольная  произведенным  впечатлением,  Дженни  внимательно
смотрела на меня.
     - Сойдет? - она кокетливо повела плечами.
     Я  был  облачен  в  свой  лучший костюм. Со времени утраты Джуди Дженни
была первой женщиной, которую я пригласил в ресторан.
     - Вы выглядите чудесно, - сказал я, ничуть не покривив душой.
     Мы  подошли  к стоянке, где я оставил "бьюик". Все шины были спущены, а
водительское  сиденье  исполосовано  бритвой.  Поперек  ветрового стекла шла
надпись большими белыми буквами: "Дешевка, убирайся домой!"


     Нельзя  сказать,  чтобы  вечер  блестяще  удался.  Да  и как могло быть
иначе?  Дженни  расстроилась из-за машины, но я сдерживался, подавляя жгучую
ненависть к Призраку Джинксу.
     Я  отвел  ее обратно в отель, посадил в шаткое бамбуковое кресло, а сам
позвонил  в  прокатное  агентство  Герца.  Машина  прибыла  через пятнадцать
минут. Пока мы ждали, я пытался успокоить Дженни.
     - Послушайте,  все  это  чепуха.  Я  отдам  машину  в  ремонт.  Это  не
проблема. Не обращайте внимания. Я уже все забыл...
     - Но,  Ларри,  неужели  вы  не понимаете, что этот ужасный мальчишка не
оставит  вас  в  покое,  пока  вы  не  уедете.  Вы  должны  уехать. Он может
что-нибудь с вами сделать! Это зверь! Он ни перед чем не остановится! Он...
     - Дженни!  -  Мой  резкий  тон  сразу  заставил  ее умолкнуть. - Я ведь
собирался  пообедать. Хватит о Призраке. Давайте поговорим о вас. Вы чудесно
выглядите. Почему вы всегда носите это ваше ужасное серое платье?
     Она непонимающе посмотрела на меня, потом беспомощно пожала плечами.
     - О,  вы  об  этом!  Посмотрите,  как одеты прохожие на улицах. Это моя
маскировка,  если  хотите  знать.  Поэтому  я  вас и просила носить свитер и
джинсы. Здесь приходится одеваться в соответствии с ролью.
     - Да?  - я понимал, насколько она права. - Я провел здесь только восемь
дней,  но картина для меня совершенно ясна. Вы и вправду думаете, что можете
помочь  этим  людям?..  Нет,  подождите.  Говорю  вам,  я  получил некоторое
представление  о  ваших  подопечных.  Эти  люди  - попрошайки. Они постоянно
норовят  сжульничать.  Они  только  берут. Неужели работа в таких условиях -
такая  уж  распрекрасная  идея? Вам не кажется, что вы бегом поднимаетесь по
эскалатору, идущему вниз?
     После минутного раздумья она спокойно возразила:
     - Но   кто-то   ведь   должен   этим  заниматься?  Один  из  пятидесяти
действительно  нуждается  в  помощи.  И  если  я  сумею помочь хотя бы этому
одному - уже работаю не напрасно.
     Подкатила  машина  Герца.  Я расписался в квитанции, и мы отправились в
"Плаза".
     Ресторан  расположился  на вершине холма с видом на огни Луисвилла. Как
выяснилось,   это   было   шикарное  и  дорогое  заведение.  Готовили  здесь
превосходно.
     Оркестр  негромко  наигрывал  свинг.  Вокруг  было  полно раскормленных
женщин  и  толстых пожилых мужчин. Все громко разговаривали: обстановка, так
хорошо  знакомая  мне  по  Парадиз-Сити.  Мы  ели,  беседовали,  но  хорошее
настроение  не  приходило,  потому  что мы оба думали об испорченной машине,
Призраке  Джинксе  и  о  серой, убогой жизни Луисвилла, но держали эти мысли
про себя.
     Я  отвез  Дженни  домой. Было уже одиннадцать вечера. Она поблагодарила
за  очаровательный  вечер,  но  выражение  ее глаз показывало, насколько она
обеспокоена.
     - Ларри, прошу вас, будьте реалистом. Возвращайтесь в свой город.
     - Я  подумаю  над этим. А что, если нам еще когда-нибудь провести вечер
вместе?  -  Я  притронулся  к  ее  руке.  -  В следующий раз повеселимся как
следует.
     Попрощавшись,  я поехал к себе в отель. Переодевшись в свитер и джинсы,
я  спустился  в  холл  и  спросил печального негра-боя, как отыскать Десятую
улицу.  Он  посмотрел на меня, как на сумасшедшего. После повторного вопроса
он  неохотно  сообщил,  что  до  улицы  добрых  полчаса  ходу,  и начал было
подробно объяснять дорогу, но я остановил его.
     Я  вышел на жаркую, не успевшую остыть улицу, задыхающуюся от цементной
пыли,  и  подозвал  такси.  У  начала Десятой улицы я расплатился и пошел по
ней.  Улица  была  тускло  освещена,  через  каждые  пятьдесят метров стояли
мусорные  баки,  издававшие такое зловоние, словно в каждом из них находился
гниющий  труп.  Вокруг  сновал  народ,  главным  образом  пожилые  женщины и
старухи,  люди,  лишенные  крова.  Дальше  картина  менялась. Неоновые лампы
заливали  тротуар резким неживым светом. Теперь я старался держаться в тени.
Здесь   располагались   обычные  дешевые  танцульки,  клубы  со  стриптизом,
кинозалы,  где  крутили  порнографические  фильмы, бары и кафе. В этой части
улицы царила молодежь.
     Парни  с  длинными волосами, девчонки в коротеньких шортах и прозрачных
блузках   мельтешили,   как  бабочки  вокруг  горящей  лампы.  Вокруг  стоял
невообразимый  шум от многочисленных транзисторов, извергавших оглушительную
поп-музыку.
     Наконец  я  обнаружил  искомую  вывеску  кафе Сэма. Все так же стараясь
держаться  в тени, я прошел мимо кафе. На стоянке возле кафе ровной шеренгой
стояли  восемь  тяжелых  мотоциклов  "хонда",  вычищенных до блеска. С рулей
свисали  защитные шлемы. Кафе было битком набито молодежью, одетой в обычную
униформу, а шум, доносившийся до моих ушей, буквально оглушал.
     Я  дошел  до конца улицы и повернул обратно. Найдя неосвещенный вонючий
подъезд,  я  скользнул  в  темноту. Отсюда я мог следить за выходом из кафе.
Прислонившись  к  стене,  я принялся терпеливо ждать. Тлевший внутри гнев на
Призрака  теперь  разгорелся, как лесной пожар. Я думал о картотеке, облитой
смолой, варварски испорченной машине.
     Около   полуночи   начался   массовый   уход   из   заведения.  Вопя  и
перекрикиваясь,  ребятня  высыпала  на  улицу  и  быстро рассосалась во всех
направлениях.  Потом  вразвалочку  вышли  восемь юнцов во главе с Призраком.
Все  они были одеты в одинаковую униформу: желтые рубашки, штаны, отделанные
кошачьим  мехом,  широкие пояса, усаженные медными шипами. Они оседлали