растительным маслом и водой и  старательно  измазал  рубашку  и  джинсы.  Не
доезжая двадцать миль до Луисвилла, я  остановился  в  маленьком  городке  и
поставил "бьюик" в гараж, потом, неся  чемодан  с  нарядом  хиппи,  зашел  к
торговцу подержанными машинами и купил  потрепанный  "шевви".  На  безлюдном
пляже я переоделся в наряд хиппи и натянул парик. Я  три  дня  не  брился  и
теперь, глядя на себя в водительское  зеркало,  решил,  что  мог  бы  пройти
неузнанным даже мимо Дженни. Теперь я был готов действовать.
   Сидя за рулем и глядя сквозь пыльное ветровое стекло, я  занялся  оценкой
ситуации. Совесть не мучила меня из-за Фела Моргана. Я был  уверен,  что  он
шантажировал бы меня до конца дней моих. То, что я собирался сделать с Реей,
тоже не вызывало у меня угрызений совести. Выбирать приходилось  между  моей
жизнью и ее. Я знал, что задача будет нелегкой.
   Возможно, она  прячется  вовсе  не  у  Страшилы.  Хотя  какое-то  чувство
подсказывало мне, что она там. Даже в этом случае предстояло еще заманить ее
в ловушку, а потом убить. Это будет столь же опасным делом, как выследить  и
убить пантеру. Но это сделать необходимо.

Глава 10

   Я выехал в Луисвилл, когда часы на муниципалитете били шесть. Из-за смога
и цементной пыли я, подобно другим водителям, ехал с включенными  фарами.  Я
чувствовал  шершавое  прикосновение  пыли  к  коже  под  воротником,  и  это
пробудило  во  мне  ностальгию.  Чтобы  добраться  до   жилья   Страшилы   в
Ленсингтоне, следовало пересечь центр города, и я  увяз  в  вечернем  потоке
машин. Когда я тащился мимо конторского здания, где помещался  офис  Дженни,
мне пришло в голову, что она, наверное,  сейчас  сидит  за  своим  столом  в
комнате на шестом этаже, склонив растрепанную голову над желтым бланком.  Но
сейчас было не время думать о Дженни. Такое время придет,  говорил  я  себе,
когда я уверюсь в своей безопасности.  До  тех  пор  она  должна  оставаться
чем-то желанным, но недоступным. Я оставил "шевви" на стоянке,  откуда  было
нетрудно добраться пешком до  Ленсингтона,  после  чего,  захватив  сумку  с
запасной рубашкой, бритвенным прибором и пистолетом, зашагал через  трущобы,
пока не дошел до Ленсингтона.
   Уже стемнело, зажглись уличные фонари. Если не считать нескольких  старых
пьянчуг, устроившихся на помойных баках, и цветной  ребятни,  гонявшей  мяч,
улица в этот час была безлюдна. Напротив дома номер двести сорок  пять,  где
жил Страшила,  стоял  ветхий  четырехэтажный  многоквартирный  дом.  На  его
ступеньках сидели двое сопливых грязных мальчишек. Зажав между колен грязные
кулачки, ссутуля узкие плечи, они, за неимением лучшего занятия,  любовались
коллекцией отбросов, валявшихся в сточной канаве. Пейзаж включал  в  себя  и
дохлую кошку. На стекле фрамуги над облупленной  дверью  виднелась  надпись:
"Сдаются комнаты". В такую удачу с  трудом  верилось.  Я  задержался,  чтобы
посмотреть на номер двести сорок пять по другой стороне  улицы,  потом  стал
подниматься  вверх  по  лестнице,  обойдя  ребят,  покосившихся  на  меня  с
подозрительным выражением в маленьких трагических глазах. Я вошел в подъезд,
где воняло мочой, затхлым потом и кошками. В открытых дверях  стояла  старая
карга, ковыряя щепкой в  обломках  зубов.  Те  волосы,  которые  у  нее  еще
оставались, были заплетены в сальные косицы, напоминающие крысиные хвостики.
Ее комбинезон был заскорузлым от пота и грязи.  На  вид  ей  было  никак  не
меньше  восьмидесяти,  а  то  и  больше  Я  остановился.  Она  окинула  меня
оценивающим взглядом от кудлатого парика до сбитых теннисных туфель.  По  ее
насмешливому выражению на лице я понял, что она не в восторге от увиденного.
   - Найдется комната, мамаша? - спросил я, ставя сумку.
   - Не называй меня мамашей, паршивый сопляк,  -  отозвалась  она  голосом,
булькавшим от мокроты. - Я для тебя миссис Рейнолдс, заруби себе на носу.
   - Ладно, миссис Рейнолдс. Есть комната?
   - Двенадцать баксов в неделю, платить вперед.
   - Ну-ка глянем.
   Я понимал, что наш диалог взят прямиком из фильма класса "Б", и, судя  по
ухмылке, она меня хорошо понимала.
   - Второй этаж. Ключ в замке, пятый номер.
   Не прикасаясь к грязным перилам, я поднялся на второй этаж  по  ничем  не
покрытой  скрипучей  лестнице.  Пятый  номер  находился  в  конце   вонючего
коридора. Комната была примерно десять на десять. В ней имелись кровать, два
жестких стула, шкаф и вытертый до основы ковер. Обои возле окна отстали.  На
покрытой жирными пятнами скамейке стояла газовая плитка.
   Оставив  сумку,  я  спустился  вниз,  заплатил  старой  карге  двенадцать
долларов, а потом пошел в  итальянский  магазинчик,  где  купил  провизии  с
расчетом на несколько дней. К  горке  консервов  я  добавил  бутылку  виски.
Оттуда я заглянул в скобяной магазинчик и купил кастрюльку и сковородку.
   Миссис Рейнолдс все еще подпирала притолоку, когда я вернулся.
   - Где мне помыться? - спросил я. Она  взглянула  на  меня,  почесала  под
мышкой и ответила:
   - Общественная баня в конце улицы. Сортир  на  каждом  этаже.  Чего  тебе
еще?
   Я отнес покупки в комнату, запер дверь, положил все на стол  и  тщательно
осмотрел кровать. Простыни оказались довольно чистыми,  но  на  двух  тонких
одеялах виднелись подозрительные пятна.  Интересно,  когда  появятся  клопы?
Перемена обстановки? Я вспомнил роскошный пентхаус Сиднея, доставшийся мне в
наследство. Придется притерпеться  к  этой  мерзкой  комнате,  если  я  хочу
сохранить за собой пентхаус и миллионы Сиднея. Выключив свет, я  подтащил  к
окну стул и приступил к наблюдению. С другой стороны улицы на меня  смотрели
восемнадцать грязных окон, в пяти из которых горел свет. Одно из  этих  окон
принадлежало Страшиле.
   Я не имел представления, которое из восемнадцати, но рано  или  поздно  я
вычислю, если буду наблюдать достаточно терпеливо.
   Я сидел, курил и внимательно смотрел. В освещенных  прямоугольниках  окон
двигались люди, главным образом молодежь в  несусветных  нарядах.  На  пятом
этаже в третьем окне слева молодая  красивая  негритянка  раскачивалась  под
неслышную мне музыку, поддерживая ладонями  обнаженные  груди.  Наблюдая  за
ней, я почувствовал, как во мне шевельнулась похоть, и заставил себя отвести
от нее взгляд.
   Около восьми вечера я захотел есть. Опустив штору, я  отошел  от  окна  и
зажег свет. Разогревая банку бобов, я услышал рев приближающегося мотоцикла.
Погасив газ и выключив лампочку, я поспешил к окну  и  отодвинул  в  сторону
штору.
   Страшила верхом на сверкающей новенькой "хонде"  затормозил  перед  домом
номер двести сорок пять. Я смотрел, как он слезает с мотоцикла и  горделивой
походкой поднимается по ступеням. Момент наступил. Я увидел, что он исчез  в
темноте подъезда, и ждал, когда в одном из неосвещенных окон загорится свет.
Дожидаясь, я наблюдал за негритянкой, которая надела блузку в крупных цветах
и что-то помешивала в кастрюльке.  После  пятнадцатиминутного  ожидания  мне
стало ясно, что, в какой бы комнате ни жил Страшила, в ней уже раньше  горел
свет, потому что с момента его прихода не осветилось ни одно окно.  Означало
ли это, что Рея находится в квартире Страшилы? Почему бы и нет?  С  чего  ей
сидеть в темноте? Я начал пристально вглядываться в каждое освещенное  окно.
Три из них не имели занавесок, и я мог видеть тех, кто находился внутри.  На
двух оставшихся окнах висели тонкие занавески,  через  которые  нельзя  было
ничего рассмотреть.  Одно  окно  на  третьем  этаже,  другое  -  на  верхнем
непосредственно над комнатой, занимаемой негритянкой. По-видимому,  одна  из
этих комнат должна принадлежать Страшиле. Я опустил штору,  включил  свет  и
вновь разогрел бобы. Для начала первый день принес  неплохие  результаты.  Я
делал успехи. Теперь, по крайней мере, я знал, что  Страшила  живет  или  на
третьем этаже, или на верхнем этаже дома. Я съел бобы, потом, погасив свет и
подняв штору, снова уселся возле окна. Около девяти  свет  в  окне  третьего
этажа погас. Теперь я сосредоточил  внимание  на  освещенном  окне  третьего
этажа. Я ждал уже почти час, когда за занавеской вдруг  показалась  тень.  Я
узнал силуэт Страшилы.
   Его ни с кем нельзя было спутать. Если бы я не  наблюдал  непрерывно,  то
пропустил бы этот мимолетный момент. Но там ли Рея? Я  сидел,  не  прекращая
наблюдения. Окна гасли одно за другим. Негритянка  взяла  солидных  размеров
сумочку, подошла к двери и  повернула  выключатель.  Наконец  во  всем  доме
остался свет только в окне Страшилы.  Потом  я  увидел,  как  он  сбежал  по
лестнице и оседлал свою "хонду". Машина разразилась оглушительным  грохотом.
Напялив шлем на грязную голову, он умчался, но свет  в  его  окне  продолжал
гореть. Это могло означать одно из двух: либо Страшиле наплевать на счета за
электричество, либо там, наверху, прячется Рея. Но как  это  узнать?  Я  был
чужаком в этом районе. Было слишком опасно соваться в  дом  Страшилы,  пусть
даже теперь он казался опустевшим. Я закурил сигарету и  обвел  внимательным
взглядом улицу внизу. Словно крысы,  появляющиеся  с  наступлением  темноты,
улицу заполнили люди. Пожилые оборванные мужчины  и  женщины  спускались  по
ступенькам домов шаркающей походкой и отправлялись на поиски бара. И  тут  я
заметил негритянку. Она стояла, прислонясь к ржавым перилам,  и  раскачивала
сумочку. Я понял, что она проститутка. Но ее комната расположена как раз под
конурой  Страшилы.  Вот  мой  шанс.  Может  быть,   мне   удастся   получить
подтверждение того, что  Рея  там.  Я  вспомнил,  как  полуголая  негритянка
танцевала у себя в комнате. Она была миловидна и  прекрасно  сложена.  Я  не
прикасался к женщине со времени смерти Джуди, как мне теперь казалось, очень
давно.
   Отодвинув стул, я встал, ощупью пробрался через  неосвещенную  комнату  и
вышел в вонючий коридор.
   Спускаясь по лестнице, я никого не встретил. Через закрытую дверь  миссис
Рейнолдс доносился звук телевизора. Я не спеша спустился  по  ступенькам  на
ночную улицу, окутанную  облаками  цементной  пыли.  Уличная  пена  -  юнцы,
девчонки, пьяницы и старики - водоворотом кипела вокруг  меня.  Я  посмотрел
через улицу на негритянку, уже приметившую меня. Она внимательно смотрела  в
мою сторону. Подождав, пока две помятые машины с ревом пронесутся мимо меня,
я пересек  улицу.  Когда  я  достиг  противоположного  тротуара,  негритянка
двинулась ко мне.
   - Привет, лапочка, - сказала она тихо, сверкнув  в  свете  фонаря  белыми
зубами. - Скучаешь один?
   Я  остановился,  глядя  на  нее.  Ее  кожа  имела  оттенок  кофе,  сильно
разбавленного молоком. Лицо обрамляли выпрямленные  черные  волосы.  У  меня
сразу вылетела из головы даже необходимость найти Рею и заткнуть ей  рот.  Я
должен был разрядить напряжение, накопившееся в моем теле.
   - И еще как, - ответил я хрипло. - Давай исправим это дело.
   Она окинула меня испытующим взглядом больших черных глаз.
   - Это обойдется тебе в десять баксов, лапочка, - сказала она.  -  Есть  у
тебя десять баксов?
   Я подумал о пяти сотнях, которые предлагал Рее.
   - Есть, - сказал я.
   - По виду у тебя нет и двух. - Она  улыбнулась.  -  Ты  здесь  новенький,
верно?
   Я полез в задний карман и показал ей десятидолларовую бумажку. Ее  тонкие
коричневые пальцы выхватили деньги  из  моей  руки  с  проворством  ящерицы,
глотающей муху.
   - Пошли, лапочка, - сказала она. - Конец разговорам, пора за дело.
   Она ввела меня в дом, который смердел еще хуже, чем мой. Когда я вслед за
ней поднимался по лестнице, она виляла задом перед моими глазами. Подъем был
долгим, и к тому времени, когда мы добрались до ее площадки, у меня едва  не
лопалась ширинка. Она знала свое дело и не  разочаровала  меня.  В  прошлом,
когда мне не хотелось увиваться за  какой-нибудь  девушкой,  я  брал  шлюху.
Расход никогда не оправдывал  себя.  Обычно  они  лежали  глядя  в  потолок,
некоторые даже курили, большинство хихикали, но эта негритянка  так  сыграла
свою роль, что я чувствовал, будто расшевелил ее, хотя и знал,  что  это  не
так. Когда все кончилось и я скатился с нее, она не сделала того, что делает
большинство из них - слезают с постели и начинают одеваться, а,  лежа  рядом
со мной, потянулась за пачкой сигарет, раскурила две и дала одну мне.
   - Определенно, тебе это было нужно, лапочка, -  сказала  она,  поглаживая
свою грудь.

***

   Да! Это действительно было мне нужно. Теперь я испытывал блаженный  покой
и облегчение, словно лопнул мучивший меня нарыв. Я втягивал  дым  в  легкие,
глядя в потолок. И тут я впервые обратил внимание на шаги наверху. До  того,
как я насытился девушкой, для меня все было как бы не в фокусе. Но теперь  я
слышал шаги, легкое тук-тук-тук женских каблуков у себя над головой. Тогда я
вспомнил Рею и причину, по которой я оказался в этой убогой комнате в  одной
постели с голой молодой негритянкой. Я прислушался.
   Женщина  у  меня  над  головой  ходила  взад  и  вперед  не   переставая.
Тук-тук-тук. Негритянка загасила окурок.
   - Пора опять идти на работу, - сказала она. - Ты хорошо провел время?
   - Что там творится? - спросил я, указывая на потолок.
   - Какая тебе забота? - Она села прямо и спустила длинные ноги с  кровати.
- Поднимайся, лапочка, мне надо идти работать.
   Я обхватил рукой ее тонкую талию и притянул к себе.
   - Не спеши. Мне еще на десятку.
   - Ты серьезно?
   - , Хочешь деньги вперед?
   - Только так, лапочка, мне надо жить. Я слез с постели, нашел свои штаны,
достал еще десять долларов и протянул ей. Когда я лег, она перекинула  через
меня ногу и стала покусывать мое ухо. Я прислушивался к шагам над головой.
   - Что там такое? - спросил я. - Похоже на марафон.
   - Она психованная. - Негритянка принялась гладить мне шею. -  Она  сводит
меня с ума. День за днем, ночь за ночью ходит и ходит. Если бы не  Страшила,
я поднялась бы и дала ей звону, но она подстилка Страшилы, а  он  -  большая
куча в этом сортире.
   - Ты ее видела?
   Она приподнялась на локте и уставилась на меня с выражением любопытства в
больших черных глазах.
   - К чему вопросы, лапочка? Давай-ка займемся делом.
   Все время, пока мы разговаривали, я слышал шаги.
   - Девчонка Страшилы?
   - Ты знаешь Страшилу?
   - Я знаю, какой он ублюдок.
   Она успокоилась и опять опустилась на меня.
   - Они влипли в какую-то историю. Он прячет  ее  от  легавых,  -  невнятно
пробормотала она и прижалась губами  к  моей  шее.  -  Она  две  недели  там
сшивается, никуда не выходит, только топчется по проклятому  полу  и  сводит
меня с ума.
   Теперь я знал все, что хотел знать. Я нашел Рею.

***

   Вернувшись в свою убогую комнатенку, я лег на кровать, не зажигая света и
не опуская штору.  Свет  уличных  фонарей  позволял  различать  предметы.  Я
испытывал приятную расслабленность. Секс был тем, в чем я давно нуждался.
   Сэди - негритянка сказала мне свое имя, когда я уходил, - оказала на меня
основательное терапевтическое действие. Теперь я знал, что  Рея  прячется  у
Страшилы. Пока она жива, моя свобода и унаследованное  от  Сиднея  состояние
подвергаются  постоянному  риску.  Если  она  попадет  в  руки  полиции,  ее
показания изобличат меня. Я должен заставить ее замолчать. Но как? И тут мне
в голову вдруг пришла тревожная мысль.
   Что, если она рассказала обо мне Страшиле?  Если  я  заткну  ей  рот,  не
появится ли на моем горизонте Страшила, готовый к шантажу?  Сказала  ли  она
ему, что у нее есть колье, стоящее,  как  она  воображала,  больше  миллиона
долларов? Станет ли она делиться такой важной информацией  с  такой  мразью,
как Страшила? Это  следовало  выяснить.  Если  она  во  все  его  посвятила,
придется заткнуть рот им обоим. Эта мысль не отпугнула меня. Я  считал,  что
ни Рея, ни Страшила не имеют права на жизнь.  Для  меня  они  были  опасными
животными, а сам я охотником, но, если удастся избежать  двойного  убийства,
так будет проще и безопаснее. Размышляя и строя планы, я незаметно задремал,
но около двух часов появились первые клопы. Остаток ночи я провел,  сидя  на
жестком стуле и опустив голову на сложенные на стуле руки. В четвертом  часу
безмолвие ночи было расколото ревом мотоцикла. Стоя у окна, я  смотрел,  как
Страшила небрежной,  раскачивающейся  походкой  поднимается  по  ступенькам,
направляясь к себе.
   На другое утро после скудного завтрака я зашел  в  общественную  баню,  а
затем примерно до полудня, убивая время, слонялся по улицам, обходя стороной
центр. Я боялся наткнуться на Дженни. Купив коробку  порошка  от  клопов,  я
вернулся в свою комнату и взялся за приготовление ленча из  консервированной
говядины и  консервированной  картошки.  Густо  посыпав  простыни  и  матрац
порошком, я лег и уснул.
   Проснулся я в семь часов и, подойдя к окну,  посмотрел  через  улицу.  За
занавеской Страшилы горел свет. В комнате ниже этажом Сэди  что-то  готовила
на плите. Посмотрев вниз  на  улицу,  я  увидел,  что  "хонда"  исчезла,  и,
следовательно, Страшилы нет дома. Я перебрал купленные мною консервы и решил
попробовать равиоли, которое оказалось жестким и безвкусным. Поев, я  сел  с
сигаретой у окна и ждал часов до девяти, пока не увидел, как выходит Сэди. Я
достал из сумки пистолет и сунул его в задний карман, а потом  спустился  на
улицу и приблизился к Сэди, когда она вышла из подъезда.
   - Привет, конфетка, - воскликнул я. - Как насчет маленькой разминки?  Она
улыбнулась мне:
   - Ну ты даешь, парень! - Она просунула мне руку под локоть. - Ага,  давай
разомнемся.
   У нее в комнате я достал из кармана сотенную бумажку и показал ей:
   - Хочешь заработать столько, Сэди? У нее расширились глаза:
   - Ты хочешь каких-нибудь заковыристых штучек?
   - Я хочу провести здесь ночь, - ответил я. - У меня в комнате клопы.
   Она склонила голову набок, в ее глазах светилось любопытство.
   - Где ты берешь такие красивые бумажки, лапочка?
   - Неважно. Так сплю я здесь или иду в отель? Она протянула ладонь:
   - Давай. Ты спишь здесь. Еще входя в комнату, я услышал  непрекращающиеся
шаги Реи над головой.
   - Твоя психованная все ходит, - сказал я и отдал деньги Сэди.
   - Не говори. Я уже привыкла.  Теперь  я  дергаюсь,  когда  она  перестает
ходить.
   Она положила деньги в сумочку, потом подошла к кровати и сняла постельное
белье. Подойдя к шкафу, она достала чистые простыни.
   - Все самое лучшее, - заметил я. Я  присоединился  к  ней,  чтобы  помочь
перестелить постель.
   - Когда лапочка платит сто баксов, он имеет право на чистые  простыни,  -
сказала Сэди. - Раз вся ночь наша, я приму душ.  Хочешь  выпить  чего-нибудь
или поесть?
   - Выпить не откажусь.
   Она достала бутылку дешевого виски, принесла воду из-под крана  и  лед  и
оставила меня одного, пока принимала душ. Я сидел в старом кресле и  слушал,
как Рея вышагивает у меня  над  головой.  Казалось,  это  мечется  в  клетке
животное. Я  думал  о  ней,  вспоминая  то  время,  когда  испытывал  к  ней
вожделение, но теперь  она  ничего  для  меня  не  значила.  Просто  опасное
животное. Если бы я смел, то  поднялся  бы  наверх,  вышиб  пинком  дверь  и
пристрелил ее, но я понимал, что это не  самый  безопасный  метод  закончить
нашу маленькую драму. Когда я  убью  ее,  то  позабочусь,  чтобы  ничего  не
указывало на меня.
   Эта ночь с Сэди была не такой бурной, как в прошлый раз. Я утолил  первый
голод. Мы заснули в объятиях друг друга.
   Сэди спала крепко, но я парил между сном и бодрствованием. Мое полусонное
сознание отмечало стук каблуков непрерывно вышагивающей Реи, но полностью  я
проснулся, когда стекла задребезжали от рева  приближавшейся  "хонды".  Сэди
застонала и пошевелилась, потом повернулась на другой бок и  опять  заснула.
Внизу грохнула дверь.  Потом  я  услышал  тяжелые  шаги  Страшилы,  с  шумом
поднимавшегося по лестнице. Стук каблуков Реи резко оборвался. Я слышал, как
Страшила открыл дверь и с треском захлопнул ее.
   - Сл