ндин,  и  раскладывал
тюбики с красками на подушке  из  черного  бархата  перед  высоким  стройным
человеком, стоявшим спиной к Кендрику. Передвигаясь как испанский галлон под
всеми парусами, Кендрик воскликнул:
   - Мистер Грэг!
   Высокий  обернулся.  Кендрик   увидел   молодого   человека   с   коротко
остриженными волосами. Бледное лицо, как у  всех  избегающих  солнца,  черты
симметричные, длинный тонкий нос, высокий лоб, хорошо очерченные  губы.  Эти
детали Кендрик схватил сразу же, но глаза этого молодого человека не  только
привлекли его внимание, но и заставили вздрогнуть.
   Они были какие-то пустые и затянутые дымкой, как опал.
   -  Позвольте  представиться.  Клод  Кендрик,  -  сказал  он.  -  Я   имел
удовольствие  обслуживать  вашего  незабвенного  отца  и  считаю  честью   и
удовольствием познакомиться с вами.
   Криспин Грэг кивнул. Он не улыбнулся, не протянул руки. На лице мелькнуло
выражение скуки и ледяного безразличия. Кендрика, однако, это не смутило. Он
часто имел дело с богачами, которые обращались с ним как со  слугой,  но,  в
конце концов, позволяли ему неплохо заработать.
   - Я просто зашел купить краски, - объяснил Криспин.
   - Надеюсь, вы нашли все, что нужно, мистер Грэг?
   - Да, да. - Он повернулся к Джо:
   - Заверните, я возьму их с собой.
   - С удовольствием, - произнес Джо, кланяясь.
   Он взял тюбики и направился к концу прилавка, чтобы их запаковать.
   - Мистер Грэг, - сказал Кендрик, - я знаю, что  вы  художник.  И  был  бы
весьма огорчен, если бы так и не познакомился с вами. Ведь с вашим  батюшкой
мы, можно сказать, были в дружбе.
   - Меня не интересуют картины других художников, - небрежно бросил Грэг. -
Только мои собственные.
   - Разумеется.., разумеется. -  Кендрик  изобразил  улыбку,  делавшую  его
похожим на тюленя, ожидающего, когда ему дадут  рыбку.  -  Вы  говорите  как
настоящий художник. - Он сделал паузу, потом продолжал:
   - Мистер Грэг, мне очень хотелось бы увидеть ваши картины. Совсем недавно
я разговаривал с Германом Левенштейном, крупным художественным  критиком,  и
он мне сказал, что ваша мать консультировалась у него по поводу ваших картин
и что он имел счастье видеть некоторые ваши  работы.  Мистер  Грэг!  Знающие
свое дело критики очень редки.  Большинство  из  них  шарлатаны,  но  мистер
Левенштейн - настоящий специалист. - Он врал,  так  как  считал  Левенштейна
одним из самых лицемерных критиков.  -  Он  мне  сказал,  что  ваши  полотна
замечательны. - Еще одна ложь, так как тот ему сказал, что картины  Грэга  -
это довольно гнусная писанина, явно не имеющая никакой стоимости. -  Он  мне
сказал,  что  цвета,   воображение,   идеи   ваших   картин   современны   и
исключительны. А ваша техника! С того времени, как он мне это  рассказал,  я
мечтал  познакомиться  с  вашими  произведениями.  Мистер  Грэг!  Я  могу  с
гордостью  вам  сказать,  что  у  меня  самая  лучшая  галерея  на  Западном
побережье.  Мне  очень  хотелось  бы  устроить   выставку   ваших   полотен.
Пожалуйста, не отказывайтесь!
   "Ну, - подумал Кендрик, - если мне не удалось сдвинуть с места этот кусок
гранита, то это не удастся никому и никогда".
   - Но мои произведения  очень  специфичны,  -  возразил  Криспин,  который
почувствовал некую дрожь удовлетворения.
   Он знал, что мать показывала некоторые из его  пейзажей  Левенштейну,  но
впервые слышал, какое они произвели впечатление. Ему вдруг захотелось  стать
широко известным художником. У него много картин, помимо  тех,  где  ужасные
сцены. Почему бы не устроить  выставку?  А  если  никто  не  заинтересуется?
Картины действительно специфичны.
   Видя, что он колеблется, Кендрик медовым голосом произнес:
   - Вы скромны, мистер  Грэг.  Левенштейн  не  мог  ошибиться.  Пожалуйста,
позвольте мне организовать вашу выставку. Что  было  бы  с  нашими  великими
современными художниками, если бы они были робкими? Вы представляете, что бы
потерял мир?
   Криспин, все еще колеблясь, ответил:
   - Я не думаю, что люди готовы принять мои произведения. Мне кажется,  они
слишком опережают время. Может быть, позднее. Я подумаю.
   "Почти готов", - подумал Кендрик. Он изобразил понимающую улыбку.
   - Как я вас понимаю, мистер Грэг! Но позвольте мне быть судьей. Дайте мне
только одну картину и позвольте выставить ее на витрине. Я вам  обещаю,  что
буду абсолютно искренним, и  если  она  не  вызовет  никаких  эмоций  -  что
немыслимо! - я вам об этом скажу. Предоставьте мне возможность содействовать
молодому художнику необычайного таланта. Дайте мне только одну картину.
   Криспин постепенно уступал. Он знал, что его  полотна  замечательные,  но
ему была невыносима  мысль,  что  они  будут  оценены  богатыми  недоумками,
живущими в этом городе. Тем не менее...
   Он принял решение.
   - Хорошо, присылайте кого-нибудь ко мне,  и  я  дам  ему  одну  из  своих
картин. Это будет пейзаж. Выставите его  в  витрине,  но  картина  не  будет
подписана. Никто не  должен  знать,  что  автор  я.  Я  хочу  знать  реакцию
коллекционеров. Если они не проявят интереса, вы вернете мне  полотно.  Если
заинтересуются, я дам вам другие для организации выставки.
   - Хорошо, мистер Грэг. У меня просто  нет  слов,  чтобы  выразить,  какую
радость вы мне доставили.
   Криспин жестко посмотрел на него.
   - Никто не должен знать  автора  этой  картины.  Это  будет  произведение
неизвестного художника. Вы поняли?
   Увидев блеск в его глазах, Кендрик вздрогнул.
   - Все понятно, мистер Грэг, можете рассчитывать на меня. Если можно,  мой
служащий зайдет к вам во второй половине дня.
   Подошел Джо и вручил Криспину пакет с красками.
   - Я ему подберу что-нибудь, - ответил Грэг, забирая пакет. - Запишите  на
мой счет.
   Он  направился  к  выходу,  попрощавшись  со  всеми  кивком.   Вдруг   он
остановился перед маленькой витриной, чтобы рассмотреть лежащий там на белом
бархате предмет. Кендрик шел за ним, и его лицо просветлело.
   - Ах, мистер  Грэг!  -  воскликнул  он.  -  Вы  настоящий  художник!  Это
исключительное украшение заставило вас остановиться.
   Криспин смотрел на  предмет.  Он  не  понимал,  почему  тот  привлек  его
внимание. Какая-то странная интуиция заставила его остановиться.
   Предмет был  примерно  двенадцати  сантиметров  длиной.  Это  была  узкая
серебряная полоса  с  элегантными  линиями,  выполненная  в  форме  кинжала,
украшенная крошечными рубинами и изумрудами. Она была прикреплена к цепочке.
   - Это культовая вещь, мистер Грэг. Очень модная в настоящее время. Я  вам
ее покажу. - Кендрик поднял стеклянную витрину. - Это точная копия той вещи,
которую носил Сулейман Великий. Он опасался за свою жизнь. Это, мистер Грэг,
секретное оружие. Это нож с выскальзывающим лезвием.
   Криспин нахмурился:
   - Да?
   Кендрик взял нож и положил его на свою ладонь.
   - Сулейман носил оружие в 1540 году. Оригинал, конечно. Кажется, он  спас
ему жизнь, когда на него напал убийца. Если хотите, Джо вам продемонстрирует
инструмент. Это удивительно. - Подошел Джо. Кендрик надел цепь ему на шею. -
Видите?  Это  предмет  большой  художественной  ценности,  но  и  не  только
произведение искусства. Джо!
   Джо нажал на рубин, расположенный  в  торце  рукоятки,  и  из  серебряной
безделушки выскочило тонкое узкое лезвие.
   - Первый нож с выскальзывающим лезвием! Это смертоносное оружие  и  более
острое, чем бритва. Это уникальная вещь, мистер Грэг.
   Криспин смотрел на блестящее лезвие  и  чувствовал,  как  его  охватывает
сексуальное возбуждение. Ему совершенно необходима эта вещь!
   - Сколько она стоит?
   Кендрик не ожидал этого вопроса и четверть секунды колебался.
   - Это уникальная вещь, мистер Грэг, музейная. Я...
   - Сколько вы хотите? - сухо повторил Криспин.
   - Я прошу пятьдесят тысяч долларов. Другой такой вещи в мире нет. Но  для
вас, если хотите приобрести... Скажем, сорок тысяч?
   - Дайте его мне, - сказал Криспин Джо.
   Тот нажал на изумруд, и лезвие спряталось. Джо поспешно снял с себя  цепь
и передал игрушку Криспину, который буквально вырвал ее из его рук...
   Криспин надел цепочку на шею, подошел к зеркалу и посмотрел на себя.
   Кендрик не спускал с него глаз. Купит ли он? Оригинал действительно носил
Сулейман  Великий.  Кендрик  видел  его  цветное   изображение.   В   момент
вдохновения он заказал своему лучшему мастеру копию. Эта  копия  стоила  ему
три тысячи долларов.
   Криспин нажал на рубин, и лезвие тут же выскочило.
   - Я  вас  прошу,  будьте  осторожны,  мистер  Грэг,  -  произнес  Кендрик
взволнованным голосом. - Это лезвие очень острое.
   Криспин нажал на изумруд, и лезвие исчезло. Он повернулся и посмотрел  на
Кендрика. На его лице было странное выражение, которое Кендрик определить не
мог, но ему почему-то стало неуютно.
   - Я беру его за сорок тысяч, - сказал Криспин.  -  Запишите  это  на  мой
счет.
   И он вышел на улицу.
   Подошел Луи, исподтишка наблюдавший за этой сценой.
   - Это было великолепно! -  воскликнул  он  в  экстазе.  -  Ты  выдающийся
продавец!
   - В этом человеке что-то есть... - Кендрик замолчал и пожал  плечами.  Он
только что заработал  тридцать  семь  тысяч,  зачем  сплетничать  по  поводу
Криспина Грэга. - Сегодня после полудня, Луи, ты съездишь к мистеру Грэгу за
одним из его полотен. Мы его выставим. Хотя я ни во  что  не  ставлю  мнение
Левенштейна, не нужно забывать, что он  считал  картины  Грэга  не  имеющими
никакой цены. Мы сами во всем разберемся. И потом, теперь мистер Грэг - один
из наших клиентов.
   Затем, все еще не  освободившись  от  неприятного  ощущения,  которое  он
испытал при виде странного, чем-то  пугающего  лица  Криспина,  он  медленно
вернулся в свой кабинет.
   После ста семидесяти  звонков  и  восемнадцати  визитов  интерес  жителей
Парадиз-Сити к этому пиджаку несколько поуменьшился. В восемь  утра  Лепски,
Джейкоби и Дасти сидели за своими столами. Накануне Лепски вернулся домой  в
час ночи. В гостиной все было перевернуто вверх дном. Пустая бутылка  из-под
виски стояла на столе. Повсюду -  грязные  стаканы,  переполненные  окурками
пепельницы. Он прошел в спальню. Кэрол уже спала.
   Послушав ее прерывистое, слегка посвистывающее дыхание, он решил, что она
пьяна. Огорченный фиаско на телевидении, он улегся рядом и заснул.
   Она еще спала, когда он с трудом поднялся,  принял  душ,  оделся,  сел  в
машину и приехал в управление в 7.30.
   Джейкоби  и  Дасти  пришли  вслед  за  ним  и  вместе  с  ним   принялись
обрабатывать  сведения,  полученные  после  передачи.  К  десяти  часам  они
закончили, но не продвинулись ни на шаг. Они нашли описание  Кена  Брэндона,
Гарри Кентли и Сэма Мэкри, которых видели в таких пиджаках, но  ни  малейших
указаний на четвертый, который принадлежал Сайросу Грэгу.
   Лепски отодвинул стул и издал отвратительный  звук,  который  оторвал  от
работы Джейкоби и Дасти.
   - Ничего! Что за черт! А вы нашли что-нибудь?
   Они покачали головой.
   - Хорошо. Дасти, сходи к этим двум сборщикам вещей из  Армии  спасения  и
потряси их немного. Возможно, один из них врет.
   Лукас кивнул и ушел. Лепски откинулся на  спинку  стула.  Его  беспокоила
мысль, которая не имела ничего общего с работой копа. В будущем месяце  день
рождения Кэрол, но  он  забыл  точную  дату.  Уже  несколько  дней  это  его
беспокоило. Он хотел купить ей подарок и хотел преподнести его точно в  день
рождения. Он знал, что она будет капать ему на мозги несколько недель,  если
он ошибется не только датой, но и  подарком.  Любой  ценой  следовало  этого
избежать.
   Он смутно помнил, что в прошлом году водил ее в роскошный ресторан. Может
быть, метрдотель помнит точную дату? Но он сообразил, что не помнит названия
ресторана. Он раздраженно ударил кулаком по столу.
   Джейкоби знал его достаточно хорошо и понял, что это означает.
   - Что-нибудь не так, Том?
   - Да. Я никак не могу вспомнить дату рождения Кэрол.
   - Послезавтра, - ответил не колеблясь Джейкоби.
   Лепски даже подпрыгнул.
   - Ты шутишь! Ее день рождения в будущем месяце!
   - Послезавтра, десятого, - упорствовал Джейкоби. - У меня это записано.
   - Что записано?
   - Мы, евреи, несколько сентиментальны, - объяснил, улыбаясь, Джейкоби.  -
У отца все  было  записано.  Он  любил  посылать  поздравления  или  подарки
друзьям. У меня тоже все записано в книжке.  Так  как  Кэрол  -  жена  моего
друга, я ей уже купил духи. Послезавтра отошлю. Лепски глубоко вздохнул.
   - Ты уверен, что десятого?
   - Уверен.
   - О, черт возьми. - Лепски почувствовал, что руки у него  вспотели.  -  Я
был убежден, что это в будущем месяце. Духи? Ты ей даришь духи?
   - Да. Я думаю, что такая красивая женщина, как Кэрол, будет рада получить
духи.
   - Да.., да. - Лепски развязал галстук. - Ну а что я могу ей подарить?
   Джейкоби, который был не  женат,  но  имел  несколько  подружек,  спрятал
улыбку.
   - Пройдись по магазинам. Женщины обожают подарки.
   - Да, - сказал Лепски, глядя в пустоту. - Но я не знаю, что купить.
   - Сумочку, платье, украшение. В зависимости от того,  сколько  ты  хочешь
потратить.
   - Проблема не в том, сколько я хочу, а сколько могу! Впрочем, почему бы и
нет? Я подарю ей сумочку.
   Раздался голос:
   - Когда перестанете болтать, займитесь, пожалуйста, мною.
   Это был женский голос, мягкий и чувственный.
   Инспекторы повернулись. У загородки стояла девушка, и какая!
   Лепски и Джейкоби сделали стойку,  как  охотничьи  собаки,  потом  Лепски
быстро подошел к загородке.
   Кожа у девушки была цвета кофе с молоком.  Высокая,  стройная,  она  была
одета в белые хлопчатобумажные брюки и красную блузку. Лепски  даже  засопел
от восторга. Он никогда не видел такой божественно сложенной женщины.
   - Да, мисс, - сказал Лепски, глядя в ее черные глаза  и  чувствуя  приток
крови к тому месту, куда она должна течь у женатого мужчины.
   - Я пришла по поводу пиджака, который показывали вчера по телевидению,  -
заявила она.
   Ее голос напомнил Лепски старый фильм, в котором Мэ Вест шептала: "А  что
потом..."
   Он открыл дверь в загородке.
   - Входите, входите, - сказал он, чувствуя, что Джейкоби наблюдает за ним.
- Присаживайтесь.
   Она прошла перед  ним.  Лепски  проводил  ее  глазами,  до  глубины  души
восхищенный покачиванием ее бедер. Она села в кресло напротив стола  Лепски,
открыла сумочку и достала пачку сигарет.
   Лепски порылся в карманах,  пытаясь  найти  спички,  но  она  уже  зажгла
сигарету от массивной золотой зажигалки.
   Он сел, улыбаясь, за свой стол. Инстинктивно он  понимал,  что  для  этой
девушки даже инспектор первого класса - пешка. Это не помешало ему,  однако,
уставиться на ее едва прикрытые груди.
   - Назовите, пожалуйста, ваше имя, мисс, - сказал он, беря блокнот.
   - Долорес Эрнандес. Я живу на Кастл-авеню,  165.  Моя  мать  спуталась  с
испанцем, который работал на заводе, и в результате появилась я. Я сохранила
его фамилию. Это просто для того, чтобы  ввести  вас  в  курс  дела,  мистер
инспектор. Продолжать?
   Лепски знал Кастл-авеню. Там жили проститутки  высшего  разряда.  Значит,
она шлюха! Если бы он не был женат и был лет на пять моложе, он бросился  бы
по этому адресу как ужаленный.
   - У вас есть для нас информация, мисс Эрнандес? - спросил он.
   - Возможно... Вчера вечером  мне  подсунули  кролика.  Парнишка  оказался
неполноценным. Тогда я включила телевизор. Обычно я не смотрю его.
   - Так. Значит, вы включили телевизор и увидели пиджак? -  сказал  Лепски,
стараясь отвести взгляд от ее груди.
   - Да. - Она улыбнулась ему так, что его лучшие намерения  улетучились.  -
Итак, я была одна, в компании с мартини... - Она замолчала и  посмотрела  на
него большими черными глазами.  -  Держу  пари,  мистер  инспектор,  что  вы
предпочитаете виски.
   Лепски в этот момент думал, как она выглядит без одежды.
   - Да. Значит, вы были одна и увидели пиджак?
   - Да. Как только я его увидела, я кое-что вспомнила. -  Повернув  голову,
она заметила Джейкоби, пожиравшего ее глазами. - Это тоже  инспектор?  Какой
он маленький.
   - Его мать тоже так думала, - пробурчал  Лепски.  -  Однако,  вернемся  к
делу, мисс Эрнандес. Вы увидели пиджак и что-то вспомнили. Что именно?
   - Называйте меня Долорес, - сказала она.  Лепски  мысленно  возблагодарил
стол, скрывавший его плоть.
   - Да. Хорошо, Долорес... О чем вы вспомнили?
   - Я вспомнила, что видела этот пиджак. Он довольно шикарный,  правда?  На
такой обратишь внимание.
   - И когда же вы его видели?
   - Когда? Пятого числа.
   Лепски насторожился. Вечером пятого была убита Дженни Бендлер.
   - Вы уверены в дате, Долорес? Это очень важно.
   - Я уверена, и скажу почему. Это день рождения Джемми. Джемми -  это  мой
пес. Я повела его в ресторан "Голубое небо".  Метрдотель  ресторана  обожает
Джемми. А вы любите собак, мистер инспектор?
   Лепски едва сдержался, чтобы не выругаться.
   - Значит, вы вышли вместе с собакой. Который был час?
   - Обеденный.  Я  без  ума  от  Джемми.  Это  мой  лучший  друг.  Когда  я
возвращаюсь усталая домой, он ждет меня. Он меня веселит. Пес  действительно
очень милый.
   Карандаш, который Лепски держал в руке, почему-то сломался.
   - Вы прогуливались с собакой. И что же произошло?
   Она поморщилась:
   - Ну, ко мне пристал один тип. Вы понимаете, ко мне все время пристают.
   Лепски понимал это очень хорошо. Если бы он не был женат, он тоже пристал
бы к ней.
   - И на этом типе был такой пиджак?  Она  погасила  сигарету  и  сразу  же
зажгла новую.
   -  Невозможно  остановиться,  -  сказала  она,  улыбаясь.  -  Я,  похоже,
нервничаю. Вы верите в то, что говорят о вреде табака?
   - Все может быть. Вы сказали, что к вам пристал  один  тип,  -  продолжал
Лепски.
   - Ненормальный.
   - И на нем был этот пиджак? - прошипел Лепски сквозь зубы.
   Она широко открыла глаза:
   - Нет, на нем был коричневый пиджак из синтетики...
   У Лепски в руке сломался второй карандаш.
   - Мы говорим о голубом пиджаке, чер... Мы говорим о пиджаке с  пуговицами
в форме мяча для гольфа.
   Она снова ему улыбнулась:
   - Вы можете ругаться, если хотите, мистер инспектор,  мне  все  равно.  Я
знаю многих мужчин, которые ругаются. Знаете, это мужская привычка.
   Лепски сжал пальцы.
   - Ну, а этот пиджак?
   - Этот псих предлагал мне пятьдесят монет. Вы представляете?  Тут  Джемми
захотел нанести визит дереву, и в этот момент прошел тот пиджак. Увидев его,
я подумала, что он очень шикарный. Я люблю смотреть на хорошо одетых мужчин.
Я питаю слабость к мужчинам, которые заботятся о своей внешности.
   - Значит, вы увидели пиджак... На ком он был?
   - Высокий парень, симпатичный, ну, вы понимаете?
   Лепски протянул руку к блокноту.
   - Расскажите мне о нем, Долорес. Она погасила сигарету и зажгла новую.
   - Я не видела его лицо, мистер инспектор. С этим психом, который  ко  мне
приставал, и с Джемми, который хотел к дереву, мне  было  не  до  этого.  Вы
понимаете?
   Лепски с трудом подавил желание схватить блокнот и швырнуть  его  в  угол
комнаты.
   - Рассмотрим все более подробно, - сказал  он  серьезно.  -  Мимо  прошел
мужчина, и вы заметили на нем такой пиджак... Так?
   - Совершенно верно.
   - Это было пятого в середине дня? Она кивнула.
   - Вы видели этого человека, но лица не разглядели?
   - Да...
   - Хорошо. Это важно, Долорес. Он высокий, средний или маленький?
   - Высокий. Мне нравятся высокие мужчины. Маленькие  меня  раздражают.  Вы
понимаете?
   - Значит, он был высокий. - Лепски поднялся. - Такой же, как я?
   - Еще выше. Не намного, но выше. Лепски сел.
   - Он был крепко скроен, худощав, нормальный?
   - Он был широкоплеч. Я это заметила. Я люблю широкоплечих мужчин. Он  был
именно такой.
   - На нем была шляпа?
   - Нет. Его волосы  мне  понравились.  Они  были  светлые.  Вы  понимаете?
Настоящий блондин. Соломенного  цвета  волосы,  коротко  под