катулку  к  свету  и  открыл ее. Масса писем и
фотографий.  На  большинстве  фотографий  Рита  была  снята  как раз в белой
тунике и высоких сапогах.
     Самым  поразительным было то, что высокий, широкоплечий мужчина в белой
шелковой  рубашке и черных испанских брюках держал ее на своих ладонях. Рита
застыла,  вытянувшись  в  гимнастической  стойке,  и  это было замечательное
зрелище,  но  нужно  было  иметь  поистине  чудовищную  силу,  чтобы вот так
держать ее.
     Там  были  и  другие  фотографии,  снятые,  по всей видимости, в ночном
клубе,  где  она демонстрировала свой талант гимнастки и акробата. Партнер у
нее  был  достойный:  мускулистый  красавец  поразительной  силы. Я не знаю,
сколько  она  весила  в то время, но, судя по фотографиям, столько же, что и
сейчас.  А  это  фунтов  сто сорок. Несмотря на всю мою силу, я понимал, что
никогда подобное не сделаю.
     Я  отложил  шкатулку в сторону. Письма послужат мне развлечением на сон
грядущий.  Я  уже перенес постельное белье в комнату для гостей и приготовил
постель.  Я мог создать себе определенный комфорт за время отсутствия хозяев
и не собирался отказываться от такой возможности.
     Я  провел  в  спальне Риты еще около двух часов, шаря по многочисленным
ящикам  шкафа  и комода, но не нашел ничего достойного внимания. Зачем же, в
таком  случае,  она  заперла дверь? Может быть, ответ заключается в письмах,
которые  лежат  в  шкатулке? Но тогда почему Рита не сделала никакой попытки
спрятать их более тщательно?
     Я  спустился  вниз  и  вернулся  обратно  с  бутылкой  виски и холодным
цыпленком.   Основательно   подкрепившись,  я  возобновил  поиски.  Я  искал
повсюду. Прощупал постель, особенно матрац и одеяло.
     Потом  я  внимательно  осмотрел  окно,  стены, паркет, мебель. И все же
нашел  это  за  шкафом.  Я  обнаружил  висящую на гвозде портативную пишущую
машинку  в  потертом  кожаном  футляре.  Я  вынул  ее из футляра и тщательно
осмотрел.
     Даже  без голубой писчей бумаги, заложенной в каретку, буквы "е" и "д",
сильно  стертые,  были  ярчайшим  доказательством:  именно  на  этой машинке
напечатаны  письма  с  угрозами, адресованные Зереку. Вывод напрашивался сам
собой: автором этих писем являлась Рита.
     Покачиваясь  на  каблуках, я послал довольную улыбку своему отражению в
пыльном зеркале шкафа.
     Теперь она в моих руках.
     Это было лучшее, на что я мог надеяться.


ГЛАВА 7

     На  четвертый день я заскучал. Жизнь в пустом доме безрадостна, и я уже
по горло сыт собственной компанией.
     Конечно,  большую  часть времени я провел за чтением писем, найденных в
шкатулке.  Большинство  из  них  было от поклонников, зачастую женатых. Меня
заинтересовали  несколько  писем,  наиболее часто встречающихся: подписанных
инициалами М.Р. и вовсе без подписи.
     Характерным  для всех этих писем было то, что их писали еще до войны, и
Рита получала их в Каире.
     Одно  из  последних  писем  было  от  Зерека.  Он не проставил дату, но
почтовая   марка  была  погашена  штемпелем  "3  сентября  1939  года".  Оно
заинтересовало  меня,  потому что было единственным. Или она не сочла нужным
хранить другие его письма?

     "Шерри!
     Я  не  мог  увидеть  тебя,  должен  сообщить:  нам  угрожает опасность.
Совершенно  незачем  дальше  оставаться  здесь,  у  тебя  есть  еще максимум
неделя,  чтобы  принять решение. В настоящий момент я располагаю достаточным
количеством  денег  для  нас  двоих.  Вместе  мы  можем исчезнуть из их поля
зрения  и  начать  новую  жизнь.  Сейчас  наиболее  безопасным  городом  мне
представляется  Париж,  позже,  возможно,  мы  переберемся в Америку. Ответь
немедленно. Ты можешь быть уверена в моей любви. Не теряй времени.
                                                                     Генри".

     Он,  вероятно,  написал  это  письмо,  когда  почувствовал  приближение
войны.  Но почему из стольких предложений о замужестве, из дюжины мужчин она
выбрала этого невзрачного Зерека?
     Я  положил письмо назад в шкатулку. Следующее письмо, длинное, злобное,
от  партнера  Бориса  Доумира,  было  датировано  31  августа  1939 года. Он
обвинял  Риту  в  том,  что она спит с другими мужчинами, загубила их номер,
избегает  его.  Страница за страницей он выливал на нее ушаты грязи. В конце
концов  злость  Доумира  иссякла,  и  он стал молить о любви, напоминал ей о
счастливых  днях и ночах, проведенных вместе, просил прогнать всех остальных
мужчин и вернуться к нему. Похоже, он был на грани нервного срыва.
     Я   почувствовал   себя  больным,  читая  это  послание.  Я  знал,  что
широкоплечий  гигант многое преувеличивал, но было ясно, что несколько ночей
партнеры все же провели вместе.
     Итак,  я  уже  знал кое-что о ней. Не так много, как мне бы хотелось, и
все же достаточно, чтобы сделать ее шелковой.
     Но были и вопросы без ответов.
     Почему  она  писала  Зереку  эти  письма  с  угрозами? Вряд ли это была
шутка.  Но какой мотив? Зачем-то ей нужно было испугать мужа. Так или иначе,
но мне необходимо было понять, что за всем этим скрывается.
     Я  закрыл  окно,  скрыв  следы  взлома.  Затем я отнес замок от двери в
Чесхэм   и   заказал  ключ.  Обладание  ключом  от  спальни  Риты  дало  мне
необыкновенное ощущение силы.
     Теперь,  когда  я  держу ее в руках, ожидание возвращения четы Зерек не
было  особенно  тяжелым.  Мне  очень хотелось позвонить Нетте и попросить ее
приехать  сюда, но риск слишком велик. Имея таких наблюдателей, как викарий,
я понимал, что появление здесь Нетты вызовет дополнительные вопросы.
     На  шестой  день  я  сел  в  машину и поехал в Лондон. Это был четверг,
день,  когда  приходили  письма  с  угрозами  на адрес Зерека. Я был уверен:
письма не будет, но хотел знать наверняка.
     Я  остановил  машину  напротив  офиса  на  Вардур-стрит  и  поднялся  в
приемную Зерека.
     Эмми  с  невероятной  быстротой  печатала  на  машинке,  словно от этой
скорости  зависела ее жизнь. Она сидела не в кабинете Зерека, как я думал, а
оставалась на своем месте, в убогой приемной.
     Эмми  подняла голову, и ее глаза-пуговки посуровели. Ну и вид! Все лицо
в красных пятнах, на нижней губе в углу выскочил прыщ.
     - Привет!   -  сказал  я,  пытаясь  изобразить  дружелюбную  улыбку.  -
Заглянул проведать вас. До смерти надоело торчать в курятнике.
     - Я занята.
     - Прекрасно. Дела прежде всего.
     - Я не хочу видеть вас здесь, мистер Митчел.
     - Если  вас  стесняет мое присутствие, я уйду. Но, может быть, я чем-то
могу  вам  помочь? Я много думал о вас с тех пор, как живу в усадьбе "Четыре
ветра".  Согласен,  что  я  с  самого начала взял неверный тон, и очень этим
огорчен,  уверяю  вас,  и приношу свои извинения. Вы заслуживаете всяческого
уважения,  и  не  было необходимости, чтобы Зерек сказал мне об этом. Я буду
рад помочь вам в чем бы то ни было.
     - Мне не нужна ваша помощь!
     Хотя  это  и вызывало во мне нервную дрожь, но я наклонился над столом,
глядя ей прямо в глаза.
     - Послушайте,  мисс  Перл,  почему  бы  нам  не  заключить мир и начать
работать вместе?
     Она с непримиримой ненавистью глянула на меня.
     - Я занята.
     С каким удовольствием я врезал бы ей по носу!
     - Хорошо. Может быть, я зайду, когда вы будете менее заняты?
     - Вы можете уйти?
     Я почувствовал, что моя улыбка деревенеет.
     - Нет проблем. Но вы уверены?..
     Она бросила на меня взгляд горгоны и вставила в машинку новый лист.
     Я  был  готов  убить  ее.  У  меня  дрожали  пальцы от желания садануть
пишущей  машинкой  по  ее  безобразному  личику.  Чтобы скрыть предательскую
дрожь, я закурил сигарету.
     - Больше не было писем с угрозами?
     Она прекратила печатать.
     - Нет.  И  когда мистер Зерек вернется, я посоветую ему уволить вас. Вы
слишком много получаете, ничего не делая.
     Они обе будут охотиться за мной. Обе будут поджидать удобный случай.
     Я  чувствовал,  что  внутри  меня  все дрожит от гнева, но этот толстый
маленький ужас не должен взять надо мной верх.
     Я  выдавил  из  себя улыбку, пусть фальшивую, пусть неискреннюю, но все
же улыбку.
     - Советую  заняться  прыщиком  на  губе. Он может нанести основательный
удар вашей красоте.
     Что  ж,  последнее слово осталось за мной. Я видел: она вздрогнула, как
от удара хлыстом.
     Продолжая  улыбаться,  я покинул приемную, осторожно притворив дверь за
собой.


     Вернувшись  обратно  в  усадьбу  "Четыре  ветра",  я поднялся в спальню
Риты,  вытащил  пишущую машинку, отнес в комнату для гостей и поставил ее на
туалетный  столик.  Затем  снял  футляр  и  заложил в каретку листок голубой
бумаги.
     Если  Рита  решила  больше не пугать мужа подобными письмами, то теперь
их  буду  посылать  я. Но это будет письмо с очень конкретными угрозами, так
что  телохранитель  не  отойдет  от  Зерека  ни  на шаг. Зерек боится, он не
послушает Эмми и не отпустит меня.
     Рита,  разумеется,  догадается  обо  всем,  но мне это безразлично. Она
ничего не сможет сделать, не выдав себя.
     Подумав несколько минут, я отпечатал следующий текст одним пальцем:
     "Тебя  предупредили  три  раза.  Это  последний! Начиная с сегодняшнего
дня,  ты  нигде  не  будешь в безопасности. Настанет час, и мы убьем тебя. И
будь спокоен, уходить на тот свет ты будешь в страшных муках".
     Не  хотел  бы  я  видеть  Эмми  после  того,  как  Зерек доведет до нее
содержание  записки. Я надеялся, что буду присутствовать в офисе, когда Эмми
услышит  это.  Выражение ее лица нетрудно представить. Но наилучшим зрелищем
будет  для  меня  лицо  Риты,  когда  он покажет эту записку ей. Если она не
подпрыгнет до потолка, тогда я ничего не понимаю в людях.
     В  понедельник  я  получил  телеграмму, извещавшую, что мистер и миссис
Зерек  прибывают  в  20.45.  Я должен был быть в аэропорту, чтобы отвезти их
домой.
     Естественно, я прибыл к назначенному времени.
     Мисс  Робинсон,  свеженькая, с ясными глазами, бросила на меня холодный
взгляд, когда я вошел в зал ожидания.
     - Помните меня? Мистер Зерек прибывает в 20.45. Самолет не опаздывает?
     По  всему  было  видно,  что  она  хорошо  все  помнит, но предпочитает
держать меня на расстоянии.
     - Добрый  вечер. Я получила телеграмму от Зерека. Да, самолет прибывает
по расписанию.
     - Он будет рад видеть вас такой красивой.
     - Самолет  вот-вот  приземлится.  Я скажу мистеру Зереку, где вас можно
найти, - в ее голосе была нотка презрения.
     Мой   шарм   в   последнее  время  меня  подводит.  Что-то  я  перестал
производить на женщин приятное впечатление.
     Мисс  Робинсон  ушла.  Несколькими минутами позже я услышал рев моторов
приземляющегося  самолета  и подошел к двери. Еще несколькими минутами позже
я  увидел  Зерека в сопровождении стюардессы. Позади них шли Рита и какой-то
мужчина в униформе, который тащил их чемоданы.
     Я пошел им навстречу.
     - Рад видеть вас! Надеюсь, путешествие было удачным?
     Зерек взял меня под руку и прошелестел умирающим голосом:
     - Я невероятно простыл. Где автомобиль? Вы меня хотите уморить.
     Мисс   Робинсон   протянула   к   нему   руку  и  прошептала  несколько
успокаивающих   слов.   Его   белое,   осунувшееся  лицо  перечеркнул  гнев,
сверкнувший  в  маленьких  глазках.  О,  настал  момент  произвести  должное
впечатление на Зерека.
     - Проводите  его  в зал, мисс Робинсон. Я сейчас же доставлю машину. Он
выглядит совершенно больным.
     Я  даже  не  взглянул  на  Риту, хотя мне очень хотелось это сделать. Я
побежал к машине и быстро подогнал ее к входу в зал ожидания.
     - Пойдемте. Машина у входа.
     Мисс  Робинсон  и  я  провели  этого  стонущего  маленького человечка в
машину.  По  счастью, я прихватил с собой покрывало, чтобы закрыть радиатор.
Теперь мы завернули в него Зерека.
     Мисс  Робинсон не замечала меня. Она подошла к дверце с противоположной
стороны и заглянула в салон.
     - Вы  хорошо  устроились,  мистер Зерек? Если вам недостаточно тепло, я
могу принести еще одно одеяло.
     - Все в порядке. Я хочу домой.
     Он  настолько  был  озабочен состоянием своего здоровья, что забыл дать
мисс Робинсон на чай.
     Пока  мы  его  устраивали,  Рита  расположилась  на  заднем  сиденье. В
отличие  от  Зерека,  она  не  забыла  вручить  чаевые человеку, который нес
багаж,  опустила  стекло  и  со  вздохом  облегчения  откинулась  на  спинку
сиденья.
     Я скользнул за руль.
     - Я закрою окно, если вам холодно?
     - Закройте  и побыстрее езжайте. - Зерека трясло. - Я хочу в постель. Я
совершенно больной, неужели вы не понимаете? У меня болит грудь.
     - Ни слова о груди!
     Я  отвернулся, чтобы скрыть улыбку. По всему было видно, что Рита очень
раздражена.
     - Тебе  легко  так  говорить!  Ведь  ты  не больна. А я вот уже три дня
задыхаюсь.  Смогу  ли  я  уснуть?  Я  не  сплю  уже три ночи. А ты все время
бурчишь на меня.
     Я  следил за ней в зеркальце. Рита хотела что-то сказать, но сдержалась
и, закурив сигарету, уставилась в окно.
     - Где вы могли так простудиться, мистер Зерек?
     - Это  неважно.  Отвезите  меня  домой.  Никого  не заботит, что я могу
умереть. Молчите! Я не хочу разговаривать.
     Когда   я  снова  посмотрел  в  зеркальце,  то  заметил  на  лице  жены
триумфальную  улыбку:  Рита  не  подозревала,  что  я  за  ней наблюдаю. Она
вспоминала...
     Видно, миссис Зерек не теряла в Париже времени даром.


     По  приезде  он тут же потребовал, чтобы зажгли огонь в камине и подали
грелку.
     Пока я разжигал огонь, Зерек говорил задыхающимся голосом:
     - Вы  хорошо  сделаете,  если  подыщете  себе  другую работу, Митчел. Я
потерял деньги во время этой поездки и не могу платить вам так, как раньше.
     Я повернулся в его сторону.
     - Так  вы  больше не нуждаетесь в охране, мистер Зерек? Я знаю, что мои
услуги  не  соответствуют  размеру получаемого вознаграждения, но это что-то
вроде платы за безопасность. Вам спокойно, когда я нахожусь рядом.
     Он избегал моего взгляда.
     - Скорее  всего,  это  была  чья-то  злая  шутка.  Миссис  Зерек права.
Никаких  угроз  вот  уже на протяжении трех недель. Я не могу себе позволить
такую роскошь, как выбрасывать деньги на ветер.
     Подождем  до  завтра,  старый  дурак. Я посмотрю, как ты запоешь, когда
получишь мое письмо!
     - Как  скажете.  Если  вы считаете, что не нуждаетесь в моих услугах, я
ухожу. Когда это нужно сделать?
     - На этой неделе.
     Я помешал угли в камине.
     - Мне будет недоставать ежевечерних партий в шахматы.
     Но даже это замечание на него не подействовало.
     - Погасите свет. Я хочу отдохнуть.
     "Неблагодарная   свинья!  Но  завтра  все  переменится.  Забавно  будет
посмотреть на твою физиономию".
     Я погасил свет.
     - Если  вам что-нибудь понадобится, мистер Зерек, позовите меня. Я сплю
очень чутко.
     Он грубо проворчал:
     - Оставьте меня в покое.
     - Я прослежу, чтобы вам никто не помешал.
     Когда  я закрывал дверь, то увидел, как Рита поднимается по лестнице. Я
решил кинуть пробный камень. Лишняя проверка не помешает.
     - Если  вы  не  хотите  сегодня  заниматься кухней, миссис Зерек, я сам
приготовлю обед.
     Она посмотрела мимо меня.
     - Я не буду обедать, так как хочу спать.
     - Я  сам  окажу  мистеру  Зереку  необходимые услуги. Как я понимаю, вы
устали после такого путешествия и нуждаетесь в отдыхе.
     Она пристально посмотрела на меня, но я оставался невозмутим.
     - Напрасно  стараетесь.  Разве  Генри не предупредил, что увольняет вас
на этой неделе?
     - Да.  Он  упомянул об этом. Ну и что? Он плохо себя чувствует, так что
я не придал значения его словам.
     Она покраснела от гнева.
     - И все-таки вы уберетесь из моего дома!
     Я улыбнулся.
     - Посмотрим, миссис Зерек!
     Тихонько  насвистывая,  я  удалился, зная, что Рита ошеломленно смотрит
мне вслед.


     На  следующее  утро  в  девять  часов  зазвонил  телефон.  Она  была  в
курятнике, так что трубку снял я.
     - Мне нужен мистер Зерек! - Нельзя не узнать этот носовой голос.
     - Мисс Перл?
     - Да. Я хочу немедленно поговорить с мистером Зереком.
     - Мистер Зерек в постели. Он очень простужен.
     - Неужели он не может подойти к телефону? Это очень важно.
     - Мистер  Зерек  болен.  У него грипп. Вы что, оглохли за эти несколько
дней?
     - Не смейте разговаривать со мной таким тоном!
     - Я  бы  предпочел  вообще  не разговаривать с вами. Вы хотите, чтобы я
передал ему ваше сообщение?
     - Передайте ему, что я немедленно выезжаю.
     - А вот этого не надо! Мне придется ехать за вами на вокзал.
     - Передайте  ему,  что  я  выезжаю  поездом  в  9.45.  - Не слушая моих
возражений, Эмми повесила трубку.
     Итак,  мое письмо прибыло по адресу, и она прочла его. Это единственная
причина, по которой Эмми могла решиться оставить офис.
     Я  поднялся на второй этаж, подошел к комнате Зерека, постучал и вошел.
С  бледным  лицом,  он лежал на подушках. Сегодня ночью он три раза поднимал
меня  с  постели.  Вначале  я  дал  ему  пить,  затем  скормил  две таблетки
аспирина, наконец, он потребовал, чтобы я подложил угля в камин.
     Босс по-прежнему выглядел, как умирающий гриф.
     - Неужели  нельзя  оставить  меня  в  покое?  Я пытаюсь уснуть. Что еще
случилось?
     - Только что позвонила мисс Перл. Она немедленно выезжает сюда.
     Это  известие  донельзя  удивило  Зерека.  Он  сел  на  постели, огонек
тревоги зажегся в его глазах.
     - Приедет сюда?
     - Так  она  сказала.  Что  мне  делать? Встретить ее на вокзале или она
возьмет такси?
     - Езжайте и быстрее везите ее сюда. Эмми что-нибудь говорила еще?
     - Она сказала, что это очень важно, но не уточнила деталей.
     - Ну так поторопитесь!
     Я  зашел  в  свою  комнату, надел пальто и спустился вниз. Рита как раз
вышла из курятника, когда я открывал дверь.
     - Куда это вы направляетесь? - неприязненно спросила она.
     - Малышка Перл едет сюда. Я встречу и привезу ее.
     Лицо  Риты  посуровело. Она прошла мимо меня и поднялась по ступенькам.
Я  и  раньше  подозревал,  что  Рита и Эмми живут друг с другом, как кошка с
собакой. Видимо, это так.


     Эмми  вышла  из  здания  вокзала  с  портфелем  под мышкой. На ней была
кроличья  шубка  и  черная  шляпка, украшенная фазаньим пером. Она выглядела
настолько безобразно, что могла с успехом играть роль огородного пугала.
     - Доброе утро, мисс Перл. Надеюсь, путешествие было приятным?
     Секретарша  холодно  взглянула  на  меня  и  молча  влезла  в машину. Я
захлопнул за ней дверцу и, обойдя машину с другой стороны, сел за руль.
     - У  вас  очаровательная  шляпка.  Вы  сами  убили  этого фазана или он
свалился на вас?
     Ее лицо стало пунцовым.
     - А вы считаете себя неотразимым, не так ли?
     - Ну,  не знаю. - Я вырулил на магистраль и обогнал автобус, только что
отъехавший  от  остановки.  -  Я не такой симпатичный, как вы, мисс Перл, но
все же не обижен вниманием женщин.
     - Я   ненавижу  вас,  Митчел.  Если  мне  предоставится  хоть  малейшая
возможность  причинить  вам  боль, я воспользуюсь случаем, - ее голос дрожал
от бешенства и презрения.
     - Сомневаюсь,  чтобы у вас был этот шанс. Мистер Зерек уволил меня, так
что вряд ли мы когда-нибудь встретимся.
     Я  видел,  как  она сжала жирные кулачки, и улыбнулся. Конечно, она уже
прочла  письмо  и  знала  реакцию  Зерека  на  угрозы.  Эмми с удовольствием
уничтожила  бы  письмо,  но  не посмела. Она слишком предана ему. Вот почему
она здесь.
     Какой был верный ход, это письмо.
     Рита  открыла  дверь и впустила Эмми. Я же занялся перекладыванием дров
в  сарае,  сделав  вид,  что  не  тороплюсь заходить в дом. Мне, разумеется,
очень  хотелось  присутствовать  при  разговоре,  но