жил  на  полную
катушку. Все это происходило изо дня в день, всегда одно и то же, сколько  я
себя помню.
   За тридцать лет сменил массу мест, женщин, даже вспоминать  неохота.  Это
были  прочитанные  страницы  моей  жизни...  Шантаж,  легкие  деньги,  много
спиртного, много препятствий на пути. И всегда оправдание: я  прежде  всего,
я!
   Передо  мной,  как  на  экране,  возникали  забытые  и  полузабытые  лица
женщин... Смех,  девушка  с  сигаретой  в  холеных  пальцах,  длинные  ноги,
разорванное платье, неуловимый запах, ногти, впивающиеся мне в плечо, волосы
под моими руками, волосы темные, серебристые, белокурые, рыжие...  И  шепот:
"Ты всегда груб с женщинами", "Есть вещи, которые мужчина не делает.  Он  не
берет денег от женщин". Озадаченность. Неужели мне не верят? Скрытый смешок,
когда не верят и не любят... Легко соглашается, пряча деньги в  карман.  Это
конец. "У нас нет ничего общего, грязная скотина!" Руки, ощупывающие карманы
моего пальто. Попытка занять деньги у  ростовщика.  Пустые  карманы.  Нужда,
презрение, шантаж... А теперь убийство. Все  ниже  и  ниже,  наверх  уже  не
подняться. "Убить, как бешеного пса!" Убийца! Всем патрулям разыскивать  для
допроса. Выражение удивления  в  мертвых,  пустых  глазах.  Маленькая  дырка
посреди лба. "Если тебя поймают, убьют!" - "Мне все равно". - "Ты  для  меня
все!"
   - У нас скоро кончится провизия, - сообщила Веда.  Звук  голоса  заставил
меня вздрогнуть.
   - Что ты сказала?
   - У нас скоро кончатся продукты.
   Я не подумал об этом. Я почти ни о чем не думал с тех пор, как  поселился
здесь. Но как только она вернула меня  к  действительности,  я  почувствовал
тревогу.
   - Завтра поеду в Альтадену, - проговорила она, протягивая руки к огню.
   - Нет, - ответил я, - пропитание должен добывать мужчина. Она  посмотрела
на меня через плечо и улыбнулась:
   - Не спорь, Флойд. Ведь меня не ищут. Я всего лишь  твоя  спутница.  Если
поеду одна, никто не обратит внимания.
   - Нет, - уперся я.
   Мы долго спорили, и никто не хотел уступать. Потом она встала и  сказала,
что хочет спать.
   - Ты не поедешь в город? - спросил я.
   - Иди ложись.
   На следующий день я  попросил  ее  составить  подробный  список  вещей  и
продуктов.
   - Я поеду сразу же, как только  нарублю  дров.  Не  волнуйся.  Все  будет
хорошо.
   Когда я вернулся, на столе лежала записка: "Вернусь скоро. Не беспокойся.
Люблю. Целую".
   Вот тогда-то я понял, насколько она дорога мне. Я отправился вслед за ней
по каменистой дороге. Но, дойдя  до  основной  дороги,  отказался  от  мысли
догнать ее.
   Вернувшись в хижину, я стал ждать. Это был  самый  длинный  день  в  моей
жизни. И когда солнце село за горизонтом, а ее все  не  было,  я  готов  был
вскарабкаться на дерево и кричать что есть мочи. Но, услышав шум  мотора,  я
облегченно вздохнул.
   Когда Веда вышла из машины, я обнял ее и прижал к  себе.  Мне  ничего  не
нужно было говорить, она и так все поняла.
   - Мне очень жаль, Флойд, что заставила тебя волноваться, но я должна была
удостовериться, что за мной нет слежки.
   - Все нормально?
   - Да. Я привезла сигареты, виски и  провианта  на  целую  неделю.  И  еще
газеты.
   В ее голосе послышалось что-то такое, что заставило мое  сердце  учащенно
забиться. Но я ничего не стал ей говорить, пока мы не разгрузили машину.
   Когда последний пакет оказался в хижине, я запер  дверь  и  посмотрел  на
Веду. Она выглядела бледной и уставшей.
   - Они думают, что мы прошли сквозь кордон,  -  сказала  она,  раскладывая
продукты. - Они считают, что мы в Мексике.
   Я просмотрел газеты.  Произошла  крупная  авиакатастрофа,  и  все  первые
страницы были посвящены ей. Убийство Бретта переместилось на третью  полосу.
Как Веда и говорила, газеты твердили, что мы в Мексике.  В  них  сообщалось,
что Бретт взял из банка двадцать пять тысяч  и  следы  их  не  найдены.  Они
считали эти деньги мотивом преступления. Читать-то  я  читал,  но  продолжал
чувствовать, что тут что-то не так.
   Веда хлопотала на кухне, готовя ужин, но беспокойство не покидало меня.
   - У тебя были неприятности в городе? - внезапно спросил я. - Ты  от  меня
что-то скрываешь?
   Она улыбнулась, но глаза оставались серьезными.
   - Ничего. Никаких неприятностей нет, дорогой. Все в порядке.
   - Веда, я же вижу, что тебя что-то мучит.
   - Я видела Макса Отиса.
   Молчание плавало в воздухе, как дым. Мы только смотрели друг на друга.
   - Шофер Германа? В Альтадене? Она кивнула:
   - Я была в магазине и видела его сквозь витрину.  Он  входил  в  кафе  и,
вероятно, меня не заметил, но я испугалась. Почему он в Альтадене?
   - Если он тебя не видел, это неважно. Я не думаю, что от него можно ждать
неприятностей. Если бы это был Редферн...
   - Он меня ненавидит.
   - С чего ты взяла? Мы с ним отлично столковались. Он ненавидит Германа  и
Бойда, но за что ему ненавидеть тебя? Она скривила легкую гримасу:
   - Макс всегда совал нос в мои дела. Последний раз я застала его  роющимся
в моих вещах, - ответила Веда. - Я сказала об  этом  Бойду.  Отис  ненавидит
меня, это точно.
   - Скажи, Веда, ты уверена, что Макс тебя не видел?
   - Да.
   Следующие два дня мы чувствовали беспокойство, хотя  ничего  не  говорили
друг другу. И неважно, какой раздавался шум: скрипела ли дверь, скреблась ли
мышь под навесом, - мы вздрагивали по любому поводу.  Но  и  это  постепенно
прошло. Мы успокоились.
   Охота на человека, начавшаяся с такой свирепостью,  рассеялась  как  дым.
Теперь казалось очевидным, что мы давно находимся в Мексике и наш побег стал
еще одним заваленным расследованием в хозяйстве О'Ридена. Мои усы  росли,  и
через неделю можно было возвращаться в Сан-Луи Бич.
   Я решил самостоятельно раскрыть убийство Бретта  и  чем  больше  об  этом
думал, тем больше склонялся к мысли, что это мог сделать только Герман.
   Я ничего не говорил Веде о своих мыслях, так как знал, что она  не  хочет
возвращаться в  город,  принесший  нам  столько  неприятностей,  но  не  мог
придумать, как поступить с ней, когда придет время  уехать  отсюда.  Она  не
должна была ехать со мной, это для нее было небезопасно, но и  оставлять  ее
одну в заброшенной хижине тоже нельзя. Это была проблема, которую  мне  надо
было решить до того, как я отправлюсь на поиски убийцы Бретта.
   Это произошло на шестую ночь нашего пребывания  в  хижине.  Мы  сидели  у
горящего камина и  слушали  радио.  Веда  штопала  мою  куртку,  я  мастерил
вешалку. Спокойный, размеренный семейный вечер. Я смеялся шуткам Боба Хоупа,
доносящимся из приемника.
   Неожиданно мой взгляд упал на входную дверь. Смех застыл у меня в глотке.
Веда тоже обернулась.
   Он стоял на пороге и печально смотрел на нас. Это был он, Макс Отис.  Нос
его казался еще более скошенным, чем раньше, на губах застыла ухмылка.
   - Великолепно, - сказал он. - Как дома. Я был  уверен,  что  застану  вас
здесь. Я видел, как она смотрела на меня сквозь витрину магазина,  и  сказал
себе, что вы жутко обрадуетесь, когда я приду к вам в гости.
   - Здравствуй, Макс, - сказал я.
   - Она еще ходит во сне? - спросил он, входя и закрывая за собой дверь.
   Тут я увидел здоровенный кольт в его руке.

Глава 13

   Чайник закипал, и пар, выходя из носика, тихо и  протяжно  сипел.  Крышка
приподнималась и клацала. Веда сняла чайник  с  огня,  затем  снова  села  и
продолжала шить, словно ничего и не  произошло,  только  щека  непроизвольно
дергалась, приподнимая уголок рта.
   - Флойд, тебе лучше положить нож, - сказал Макс, - можешь порезаться.
   Я и не заметил, что все еще держу нож в руке. Можно было бы броситься  на
него, но у меня не было сноровки в упражнениях такого рода.
   - Не думаю, что вы особо обрадовались, увидев меня, - сказал  он.  -  Где
двоим хорошо, третий - лишний.
   - Да, Макс, ты прав.
   Я все еще не мог успокоиться.
   - Я решил, что неплохо было бы с вами повидаться, и вот я здесь.  Вы  мне
не рады?
   - Да, места для тебя у нас нет, -  ответил  я.  Он  взглянул  на  Веду  и
иронически улыбнулся:
   - Я не подумал.  Конечно,  когда  присутствует  женщина,  второй  мужчина
особенно мешает.
   - Хорошо сказано, - подтвердил я.
   - Я бы чего-нибудь съел. Можно мяса. Пусть Веда приготовит что-нибудь,  я
не разборчив в еде.
   Веда отложила шитье, встала и открыла дверь  шкафа  с  продуктами.  Ствол
кольта был направлен прямо ей в спину. Страшное чувство - сидеть и смотреть,
как любимой женщине угрожает опасность. Если бы  у  меня  в  руке  был  тоже
пистолет, мы бы еще посмотрели, кто из нас с Максом проворнее.
   - День был очень длинный, и я  прошагал  немало  километров,  прежде  чем
нашел вас.
   Я ничего не ответил.
   Он сел за стол подальше от нас и положил кольт гак, чтобы можно было  его
сразу схватить.
   Пока Веда жарила бекон, я закурил.
   - Вы здесь неплохо устроились, - проговорил он вполне дружелюбно.  -  Все
думают, что вы в Мексике. Я тоже так думал,  пока  не  увидел  мисс  Руке  в
магазине. После того как ты обобрал Германа, я смотался сюда и теперь живу с
матерью и сестрой.
   - Для них, должно быть, твое возвращение большая радость? - заметил я.
   - Да. Только мать слишком много пьет, с  ней  никаких  денег  не  хватит.
Каждый день приходится доставать ей все новую и новую выпивку.
   Я не понимал, к чему он клонит.
   - Когда я был мальчишкой, то приходил сюда в горы с матерью, -  продолжал
Макс.
   Он, казалось, наслаждался звуками своего голоса.
   - В восьмидесяти километрах отсюда был перегонный  куб.  Когда  я  увидел
Веду, сразу понял, что вы где-нибудь поблизости. Мне понадобилась пара дней,
чтобы разыскать вас. Вы были бы удивлены, узнав, как много здесь заброшенных
хижин самогонщиков.
   - Правда? - я повернулся в его сторону, и рука Макса сразу же  потянулась
к револьверу.
   Несмотря на свою улыбку, он нервничал. Обращаясь к Веде, он сообщил,  что
не против выпить глоток виски и закусить парочкой зажаренных яиц.
   - А здесь довольно мило, правда? Молодцы, хорошо устроились.  Даже  радио
есть. Держу пари, что вы в курсе всех событий, касающихся убийства Бретта.
   - Ты не против, если я закурю? - спросил  я  Макса.  Его  рука  сразу  же
ухватилась за рифленую рукоятку.
   - На твоем бы месте я бы этого не делал. Я видел подобные трюки  в  кино.
Это небезопасно.
   - Слушай, мне все это надоело. Говори прямо, что тебе нужно?
   Веда выпрямилась  и  посмотрела  на  Макса.  Установилась  долгая  пауза.
Атмосфера настолько сгустилась, что можно было вешать  на  нее  плечики  для
сорочек.
   - Я подумал, вы не захотите, чтобы вас разлучили. Мисс Руке очень славная
девочка. Вы провели здесь несколько дней, и я надеюсь, Флойд, что ты не  все
время строгал палочки, когда рядом такая девушка. Я думаю, что вы не  успели
надоесть друг другу.
   - Короче, - рявкнул я.
   - Ты же знаешь, как быстро полицейские разлучают влюбленных. И  мысли  не
может быть о любви и браке в камере.
   - Продолжай, - крикнул я, и в голосе моем  появились  нотки,  заставившие
его снова вцепиться в револьвер.
   - Из газет я узнал, что вы прикарманили кругленькую сумму. Жаль, конечно,
но такие деньги  слишком  жирный  кусок  для  вашей  парочки.  Моя  старуха,
понимаете, нуждается в деньгах. В день она соглашается на бутылку джина,  не
меньше. Это для нее что-то вроде лекарства.  Поэтому  вам  придется  малость
раскошелиться, я доступно излагаю?
   - Это не беда, - сказал я, - могу подбросить сотню-другую на лекарство.
   - Сотня-другая меня не устраивает, да и мамочку не спасет. - Он поудобнее
устроился в кресле. - Если вы хотите быть вместе  -  платите.  Никто,  кроме
меня, не знает, что вы здесь. Я  буду  держать  язык  за  зубами,  если  моя
старушка получит джин в количестве, способном удовлетворить  ее  запросы  до
конца жизни.
   - Наверное, ты прав, Макс.
   - Об этом я и говорю, никому  неохота  быть  подсудимым  по  обвинению  в
убийстве.
   Яичница шкворчала и подпрыгивала  на  кипящем  масле.  В  течение  минуты
только эти звуки и раздавались в комнате Потом Макс продолжил:
   -  Я  полагаю,  вы  пойдете  на  все,   чтобы   избавиться   от   крупных
неприятностей.
   - Сколько ты хочешь?
   - Думаю, двадцати пяти тысяч будет достаточно.
   - Ты спятил, - с возмущением выкрикнул я, наклоняясь над столом. - Это же
все деньги, которые у нас есть. Как же мы выберемся отсюда без денег?
   Он потеребил кончик носа.
   - Меня это не касается. - Он притушил сигарету и зажег новую, его  взгляд
ни на минуту не отрывался  от  моего  лица.  -  Я  знал,  что  ты  не  сразу
согласишься и будешь норовить подложить  мне  свинью.  Поэтому,  прежде  чем
уйти, я оставил записку. В ней вкратце  изложено,  куда  я  пошел  и  с  кем
собираюсь встретиться. Она находится у моей старушки.  Это  на  тот  случай,
если у меня возникнут  неприятности.  Может,  мамочка  и  пропитана  винными
парами, но, что касается денег, она не дура. Быстро сообразит,  что  делать,
если я не вернусь. Поэтому, Флойд, без фокусов.
   - Почему я должен тебе верить? Допустим, я дам тебе двадцать пять  тысяч.
Но что мешает тебе нас выдать, когда ты их получишь?
   - Я этого не сделаю, - сказал он убежденно. - Ты мне нравишься. Какой мне
смысл выдавать вас? Дай мне деньги, и я забуду, что ты существуешь.
   Я  начал  понимать,  что  чувствует  крыса,  когда  захлопывается   дверь
крысоловки.
   - Ты уверен, что не выдашь? А премия в тридцать тысяч Ты о ней забыл?  Ты
же можешь ее получить!
   Он подпрыгнул и завращал глазами. О ней он забыл.
   - Время возвращаться. А тебе раскошелиться,  Джексон.  Веда  положила  на
тарелку яичницу с беконом. Раскупорив бутылку, она налила виски в стакан.
   - Чистое или с содовой? - спросила она, и  голос  ее  был  неровный,  как
наждачная бумага.
   - Чистое. Итак, что ты решил, Джексон?
   - Отдай ему все, и пусть катится ко всем чертям, - сказала Веда.
   Я оглянулся и с удивлением посмотрел на  нее.  Она  чуть-чуть  улыбнулась
холодной улыбкой, потом вышла из комнаты и вернулась  с  полной  тарелкой  в
одной и с виски в другой руке.
   - Ладно, - махнул я рукой.
   Ее улыбка предупредила меня быть начеку. Она подошла  к  столу,  когда  я
встал. Макс направил ствол на нее, но, как только я зашевелился, перевел  на
меня. Это было для нас единственной возможностью. Веда выплеснула виски  ему
в лицо и тут же вцепилась в руку, держащую кольт.
   Раздался выстрел. В два  прыжка  я  пересек  комнату  и  ударил  Макса  в
челюсть. Его голова резко откинулась назад и беспомощно повисла.  Я  схватил
револьвер и, когда взглянул на Веду, увидел, что она ранена. Она оперлась  о
стол, прижав руку к бедру. Сквозь юбку просочилась кровь.
   - Веда!
   - Все в порядке. Это царапина.  Свяжи  его.  Жесткое  выражение  ее  глаз
привело меня в чувство.
   - О'кей, - сказал я, выворачивая карманы Отиса. В одном из них  находился
еще один пистолет 25-го калибра и немного денег в задрипанном бумажнике.
   Я снял с него брючный ремень  и  скрутил  руки  назад.  Видно,  я  слегка
переусердствовал, так как тело вымогателя перегнулось назад. Потом я подошел
к Веде. Она приподняла юбку, рассматривая глубокую рану на бедре.
   - Не страшно, Флойд. Дай мне мокрую тряпку. Когда я промывал рану, мы  не
сказали друг другу ни слова. Я налил ей виски и выпил сам.
   - Ты молодец, девочка! По правде, нам ничего другого не оставалось. Иначе
я не смог бы к нему приблизиться.
   - Ты думаешь, он оставил записку своей матери?
   - Не знаю.
   - Нужно узнать.
   - Как это сделать? Мне кажется, гораздо проще уехать отсюда.
   - Не в этом дело. Дело в письме.
   Я подошел к Максу и встряхнул, пытаясь привести  его  в  сознание.  Но  я
ударил его сильнее, чем того хотел.
   Наконец  он  застонал.  Глаза  открылись.  Я  наклонился  над  ним.  Лицо
шантажиста было серым.
   - Все в порядке, Макс, - ободрил я  его.  -  Поиграл,  и  хватит.  Теперь
сдавать буду я. Где ты живешь?
   - Не скажу.
   - Как хочешь. Не хочу  тебя  запугивать,  но  лучше  сказать.  Нам  нужно
получить письмо, которое ты оставил матери. Если оно будет у  нас,  мы  тебя
отпустим.
   Он посмотрел на меня с ненавистью.
   - Говорить не стану.
   Я стал бить его по лицу, время от времени спрашивая, где он живет,  а  он
посылал меня к черту. Макс не был трусом,  и  бить  его  не  доставляло  мне
никакого  удовольствия,  но  мысль  о  газовой  камере  подстегивала.  Через
некоторое время его лицо превратилось в кровавую маску.
   Веда стояла возле стены с безразличным и белым как мел лицом.
   - Мы теряем время, Флойд.
   Я плеснул ему в лицо воды и тряс до тех пор, пока он не пришел в себя.
   - Вспомнил, где ты живешь? - снова спросил я его.
   - Подожди, - попросила Веда.
   Я отступил и глянул на нее. Она схватила кочергу и сунула в печь.
   - Мы теряем время, - повторила она.
   Мы стояли и смотрели, как кочерга накалялась.
   - Бери и иди к Максу, - велела Веда.
   - Послушай, Веда...
   - Бери, говорю!
   Я двинул Макса ногой в бок. Он завопил. Веда с поджатыми губами  медленно
подходила к нам.
   - Последний раз спрашиваю, где ты живешь? - закричал я на Макса. -  Я  не
собираюсь из-за тебя терять все. Говори, подонок, иначе  раскаленное  железо
сделает свое дело!
   Кончик кочерги  приблизился  к  разбитой  физиономии  Макса.  Его  голова
дернулась от ужаса. Глядя на него, я понял - он не доведет дело до того,  до
чего я сам не хотел доводить. Внезапно чувство  холода  и  пустоты  охватило
меня.
   - Я скажу, - внезапно  пробормотал  он  и  так  согнул  колени,  что  они
уперлись в мои ноги.  -  Я  все  скажу.  Мой  дом  четвертый  при  въезде  в
Альтадену. Слева. Дом с белыми ворогами. Записка под подушкой.
   Веда отбросила кочергу и отвернулась. Я видел, как  дрожь  прошла  по  ее
Телу. Я оттолкнул Макса и подобрал кочергу которая начала прожигать пол.
   - Теперь поеду я, - сказал я.
   - Ладно, - согласилась она.
   - Следи за ним и будь осторожна.
   - Все будет в порядке. Торопись, Флойд.
   Я тронул Веду за плечо, но она отстранилась.
   - Я потороплюсь, малышка, только не приближайся к нему, просто наблюдай.
   Я подобрал кольт Макса и сунул в карман, а пистолет 25-го калибра положил
на полку.
   Была холодная и звездная ночь.  Мгновение  я  стоял  неподвижно,  потирая
онемевшие руки. Потом вспомнил выражение чипа Веды: я был абсолютно убежден,
что она могла  бы  убить.  Дрожь  пробежала  по  позвоночнику.  Я  попытался
отогнать страх, поднял плечи и быстро зашагал под навес.
   До Альтадены я  добрался  за  четверть  часа.  Часы  на  приборном  щитке
показывали начало одиннадцатого, когда я затормозил перед  домиком  с  белой
калиткой. Дом был отнюдь не блестящ, но я и не ожидал увидеть дворец. Лунный
свет падал на выгоревший палисадник.
   Побоявшись,  что  калитка  упадет  и  рассыпется,  если  ее  тронуть,   я
перепрыгнул через забор и пошел по затвердевшей грязи, заменяющей дорожку  к
дому.
   Сквозь окно, задрапированное  рваной  занавеской,  пробивался  слабенький
лучик света.
   Я поднялся по обшарпанным ступенькам и позвонил. Запах отбросов  и  давно
замоченного белья ударил мне в нос. Я подумал о Веде, одной, там, в горах, и
ее ужасной готовности на любой поступок. Потом подумал о "бьюике",  шумевшем
перед окном. Если нарваться на патрульную машину, полиция сразу  же  поймет,
где я, и окружит дом Отиса.
   Послышались шаркающие шаги, и дверь отворилась.
   Я не мог различить, кто открыл дверь,  но  запах  перегара  сказал  яснее
ясного.
   - Макс дома?
   - Кто его спрашивает?
   - Меня зовут Бакстер. Мне кажется, вы - миссис Отис?
   - Да, это я.
   - Макс говорил мне о вас. Если я правильно понял, он ищет работу.  Я  мог
бы ему кое-что предложить.
   - Но сына нет.
   Я пытался рассмотреть ее, но было слишком темно.
   - Как глупо. Я специально приехал позже, намереваясь застать его дома.  А
когда он будет?
   - Не