связалась.  Ей  было  очень  стыдно  и
омерзительно, она возмущалась до глубины души. Дома она сразу же побежала  в
душ и принялась яростно тереть мочалкой кожу, словно прикосновение чужих рук
оставило на коже черные пятна.
   После  душа  Шейла  неожиданно   почувствовала   себя   очень   одинокой.
Неуверенность в будущем, провал на конкурсе, отвращение к блондину  с  таким
приятным лицом заставили ее броситься на постель и разрыдаться.
   Шейла  и  в  самом  деле  была   очень   одинока.   Она   поссорилась   с
родителями-фермерами, которые жили на Среднем Западе, и уехала в Майами. Там
устроилась на работу в отель. Однако ей скоро надоело возиться с полупьяными
идиотами туристами, и она решила  принять  участие  в  конкурсе  красоты.  В
Парадиз-Сити, где проводился конкурс, Шейла никого не знала. Победительницей
она не стала, так что  переменить  профессию  не  было  никаких  перспектив.
Менеджер сразу же потерял к ней интерес.  Теперь  ей  придется  вернуться  в
Майами и надеяться на то, что ее должность в отеле все еще свободна. Неужели
ей придется всю жизнь работать в обслуге?!.
   Она провела скверную, бессонную ночь. Ей  то  и  дело  казалось,  что  ее
ощупывают прохладные твердые пальцы.  Чуть  позже  семи  утра,  когда  Шейла
ворочалась в постели, размышляя, не подняться  ли  и  не  сварить  ли  кофе,
кто-то позвонил. Она села. А  вдруг  телеграмма?  Новое  предложение  от  ее
агента! Закутавшись в простыню, она подошла к двери и открыла ее.
   В комнату ворвался Чет Киган. Не успела Шейла закричать, как Киган ударом
в подбородок свалил ее на пол. Закрыв дверь, он затащил  ее  на  кровать.  У
Кигана с собой был "дипломат". Он достал  оттуда  четыре  короткие  веревки,
которыми привязал Шейлу за руки и ноги к постели.  Извлек  шприц  и  флакон,
закрытый резиновой пробкой.
   За пять кошмарных дней и ночей он превратил Шейлу Латимер  в  законченную
наркоманку. Когда Киган убедился, что  ее  воля  окончательно  сломлена,  он
ушел. Ушел, оставив свой телефон, уверенный, что  она  обязательно  позвонит
ему. Так и случилось. Через два  дня  Шейла  позвонила  и,  нечленораздельно
лепеча, умоляла помочь ей. Киган пришел, прихватив наркотик. Прежде чем дать
своей жертве дозу героина, он грубо изнасиловал девушку. Но сейчас она  была
готова удовлетворить любые требования Кигана, лишь бы  получить  вожделенный
наркотик. Шейла уже не могла жить без героина.
   Так она стала рабыней Кигана.
   Через два дня после ареста Ноны Джакси  Шейла  подъехала  к  дому  миссис
Уотсон. Выйдя из "Опель-Кадета", который дал  ей  Киган,  она  поднялась  по
ступенькам и вошла в подъезд. Шейла чувствовала себя великолепно: за час  до
этого Киган дал ей дозу наркотика. Теперь девушка  хотела  как  можно  лучше
выполнить задание своего повелителя.
   Она позвонила, и миссис Уотсон открыла дверь.
   - В чем дело? - спросила она с подозрением, кутаясь в неопрятную шаль.
   - Я Шейла Мейсон, - сказала Латимер,  повторяя  слово  в  слово  то,  что
приказал говорить Киган. - Я кузина  Ноны  Джакси.  Как  вы  знаете,  у  нее
неприятности. Сюда она не вернется. Я приехала, чтобы уплатить за квартиру и
забрать ее вещи.
   - Маленькая воровка! - Праведный гнев звучал в голосе старухи. - Подумать
только! Она заслуживает и большего наказания! Вы не получите ее вещи до  тех
пор, пока не уплатите за квартиру...  Она  должна  мне  за  месяц.  Это  сто
долларов!
   "Уплати ей столько, сколько она потребует, - велел Киган. - Она, конечно,
непомерно повысит цену, но ты уплати!"
   Шейла открыла сумочку и вынула деньги:
   - Ключ, пожалуйста.
   Миссис  Уотсон   осмотрела   банкноты,   потом   кивнула.   Блондинка   с
привлекательным личиком внушала доверие.
   - Я и не знала, что у Ноны есть кузина. Она никогда не говорила о вас.
   - Я из Техаса, - сказала Шейла, назубок  помня  заученный  текст.  -  Она
уедет со мной, когда ее выпустят.
   Миссис Уотсон фыркнула:
   - Да уж, сюда я ее больше не пущу. Забирайте вещи и освобождайте комнату.
   Она закрыла дверь.
   Шейла зашагала наверх. "Чет будет доволен, - думала она. - Все  оказалось
очень просто".
   Если он действительно будет доволен, то, возможно, оставит ее в покое  на
эту ночь и даст более сильную дозу. На душе было пусто и  легко,  когда  она
отперла дверь квартиры Ноны и вошла внутрь.
   Линдсей решил, что следующий этап операции он проведет лично. Ни Силк, ни
Киган не смогли бы найти общий язык с доктором Алексом Кунтцем.
   Лишь после третьей попытки дозвониться до  Кунтца  в  трубке  послышались
долгожданные длинные гудки.  Линия  была  свободна.  Щелкнуло,  и  в  трубке
послышался холодный, безразличный женский голос:
   - Приемная доктора Кунтца.
   - Я бы хотел встретиться с доктором Кунтцем, - сказал Линдсей. -  Скажем,
сегодня во второй половине дня или завтра утром.
   - Извините... У  доктора  нет  ни  минуты  свободного  времени  до  конца
следующей недели. Вас устроит в пятницу в три на будущей неделе?
   Ожидая нечто подобное, Линдсей сказал:
   -  Нет.  Пожалуйста,   поймите   меня   правильно.   Ввиду   чрезвычайных
обстоятельств я должен встретиться с доктором или сегодня во второй половине
дня, или же, самое позднее, завтра утром.
   - Кто звонит? - все так же холодно осведомилась женщина.
   - Джонатан Линдсей.  Будьте  добры  передать  доктору,  что  я  звоню  по
поручению мистера Германа Радница. Я думаю, он знает, о ком идет речь.
   Последовала небольшая пауза, затем женщина сказала:
   - Подождите.
   Линдсей взял карамельку из коробочки, лежащей на столе. Хотя он не пил  и
не курил, но очень любил сладкое.  Ожидание  затягивалось.  Наконец  женщина
сказала:
   - Доктор Кунтц примет вас сегодня в шесть вечера.
   Линдсей довольно улыбнулся:
   - Благодарю... Я непременно  буду  в  это  время.  Две  минуты  седьмого.
Линдсей остановил "Кадиллак" у внушительного особняка, выходившего окнами на
причал для яхт Большого Майами, и, легко  одолев  семь  мраморных  ступенек,
позвонил.
   Дверь открыла медсестра: поблекшая, средних лет женщина. Испытующе глянув
на  посетителя,  она  вежливо  улыбнулась  и  провела  его   в   просторную,
обставленную дорогой мебелью приемную.
   - Доктор Кунтц примет вас через несколько минут, - сказала она, и Линдсей
узнал голос. Именно с ней он разговаривал по телефону.
   Он кивнул и, усевшись в удобное кресло, принялся листать последний  номер
журнала "Лайф". Через четыре минуты дверь открылась, и медсестра сказала:
   - Доктор Кунтц ждет вас.
   Линдсей  подошел  к  двери,  обитой  дубовыми  панелями.  Женщина   мягко
постучала, открыла дверь и отступила в сторону.
   В кабинете за столом сидел  невысокий  полный  человек  в  белом  халате.
Справа  от  стола  стояла  кушетка,   вдоль   стен   выстроились   шкафы   с
разнообразными хирургическими инструментами.
   - С вашей стороны очень любезно принять меня столь быстро.
   На лице Линдсея заиграла улыбка. Он пододвинул  кресло  к  столу  доктора
Кунтца и уселся.
   У доктора был лысый череп, черные кустистые брови, небольшой  крючковатый
нос, тонкие губы - типичный представитель  своей  профессии.  Пациент  сразу
проникается доверием, увидев такое лицо.
   Двое мужчин некоторое время изучали друг друга.  Линдсей  был  спокоен  -
спешка была ни к чему. Для себя  он  решил,  что  первым  должен  заговорить
доктор Кунтц. Наконец доктор сказал:
   - Вы пришли по поручению мистера Радница?
   - Совершенно верно. Я на него работаю. - Линдсей скрестил  длинные  ноги,
посмотрел на сверкающие носки туфель ручной работы,  затем  глянул  в  глаза
доктора Кунтца. - Возможно, вы помните его?
   Кунтц взял золотую авторучку и принялся вертеть ее.
   - Известное имя.
   Линдсей засмеялся. У него был легкий заразительный смех,  и  обычно  люди
подхватывали его. Однако лицо Кунтца осталось бесстрастным.
   Последовала долгая пауза, и Линдсей понял, что зря теряет время. Он решил
взять быка за рога.
   - У меня есть пациент для вас, доктор. Вам необходимо прекратить прием на
три-четыре недели и заняться его  лечением.  Это  очень  важная  особа.  Вам
заплатят за это время десять тысяч долларов. К работе необходимо  приступить
через шесть дней... Вы должны приехать третьего.
   Кунтц положил золотую авторучку. Кустистые брови взлетели вверх:
   - Это совершенно невозможно. Буду  рад  лечить  вашего  пациента,  но  он
должен прибыть в мою клинику. Я слишком занят,  чтобы  отлучиться  на  столь
длительный срок.
   - Но у вас нет иной альтернативы, доктор, - улыбаясь, сказал  Линдсей.  -
Вам не будет скучно, если я поведаю одну историю? В 1943 году в Берлине  жил
талантливый нейрохирург. Он добровольно - заметьте, добровольно - отправился
работать  в  концлагерь,  так  как   там   получил   возможность   проводить
эксперименты на заключенных-евреях. Известно, что этот нейрохирург  умертвил
две тысячи триста двадцать два человека, прежде чем  в  совершенстве  постиг
механизм   операций   на   мозге.   Эта   операция   позволяет    излечивать
маниакально-депрессивный  психоз.  Ведущие  медики  признали  ее   подлинным
переворотом в психиатрии. Этот доктор, его  звали  Ганс  Шульц,  проводил  и
другие эксперименты, правда, менее значительные. При этом погибло еще  около
пятисот евреев, но на этот  раз  совершенно  бесполезно,  так  как  не  было
достигнуто  никаких  важных  результатов.   У   меня   есть   документальное
подтверждение всему сказанному.  Имеются  также  фотографии  этого  доктора,
которые были сделаны непосредственно во  время  экспериментов.  Документы  и
фотографии были получены мной от мистера Радница,  который,  как  вы  должны
помнить, тоже активно сотрудничал с нацистским режимом. Но  это  к  делу  не
относится. Так уж случилось, что мы нуждаемся в вашей помощи. У нас на руках
очень  важный  пациент.  Мы  гарантируем  вам  десять  тысяч   долларов   и,
разумеется,  молчание.  Доктора  Ганса  Шульца  считают  мертвым.  Он  может
оставаться мертвым, разумеется, если вы согласитесь сотрудничать с нами.
   Мужчина в белом халате вновь взял золотую ручку и принялся за свои  игры.
Затем  невозмутимо  глянул  на  Линдсея  холодными,  ничего  не  выражающими
глазами.
   - Очень интересно, - сказал он негромко. - Третьего, вы сказали,  не  так
ли? Да, возможно, я смогу освободиться на.., вы  сказали,  три  недели?  Да,
предполагаю,  это  возможно.  -  Черные  глаза-бусинки  буквально  ощупывали
безмятежное лицо Линдсея. - Кто пациент?
   - Это вы узнаете в свой срок.
   - Понимаю. - Пухлые пальцы прикоснулись к кнопке звонка,  не  нажимая  на
нее. - Как мы договоримся?
   - Я приеду сюда третьего в десять утра. Затем мы вместе  отправимся  в..,
определенное  место,   где   находится   пациент,   и   вы   пробудете   там
предположительно три или четыре недели. Захватите с собой  все  необходимое.
Если понадобится что-то дополнительно, дайте мне знать.
   Кунтц кивнул, нажимая кнопку звонка.
   - Вы сказали, десять тысяч долларов? -  Алчность  сверкнула  в  маленьких
глазках.
   - Да. Вы получите их, если мы будем удовлетворены вашей работой.
   В кабинет вошла медсестра, и Линдсей поднялся.
   - До встречи третьего, доктор. - Кивнув на прощание, он  пошел  вслед  за
медсестрой к выходу.
   Спускаясь к "Кадиллаку", Линдсей едва слышно мурлыкал себе под  нос.  Сев
за руль, он открыл отделение для перчаток и взял леденец из коробочки.

***

   Действуя по инструкции Линдсея, Чет Киган подъехал к клубу "Гоу-гоу". Это
увеселительное заведение обслуживало  главным  образом  простой  люд.  Здесь
собирались моряки, сходящие на берег в поисках крепких  напитков,  доступных
женщин и веселой музыки. В клубе всего этого было в избытке. А еще там умели
утихомирить любого подвыпившего буяна. Скандалы и разборки  происходили  так
редко, что полиция была довольна и почти не заглядывала в это заведение.  Ее
отношения с клубом строились по принципу: живи сам и давай жить другим.  Для
поддержания порядка в клубе держали шестерку вышибал, способных в  мгновение
ока пресечь любую потасовку еще в зародыше. Они не знали никаких запретов  в
драке, использовании кастетов, дубинок и прочих подручных  средств.  Бывало,
отчаянные матросы, подогретые большими порциями  виски,  затевали  потасовку
ради собственного удовольствия. Но драка моментально гасла, как  костер  под
проливным дождем, а ее участников профессионалы-вышибалы выносили на стоянку
машин перед клубом. Очухавшись, избитые весельчаки  возвращались  на  родные
корабли, надолго усвоив полученный урок.
   В клубе работали очень привлекательные девушки. Все они  были  не  старше
двадцати четырех лет: проститутки и  просто  любительницы  острых  ощущений,
желающие подзаработать. Девушки  носили  униформу:  узкий  лифчик,  шелковые
трусишки, позолоченные туфли на высоких  каблуках.  К  пупку  липкой  лентой
крепилась  гвоздика.  Пониже  спины  на  одежде  были  вышиты  надписи:  "Не
швартоваться!", "Это принадлежит мне!", "Не хватать руками!", "Нет входа!" и
тому подобная чепуха.
   Звездой среди девушек клуба, без сомнения, была Дрена  Френч.  Исходя  из
информации, которую получил Линдсей от детективного агентства,  эта  девушка
приехала в Парадиз-Сити полтора года  назад.  Ей  было  двадцать  два  года,
черноволосая, удивительно  красивая.  Моральных  принципов  у  нее  было  не
больше, чем у бродячей кошки.
   Именно к ней, следуя инструкциям Линдсея, приехал Киган. Он вошел в клуб,
кивнул  швейцару,  который  одарил  его  дежурной   улыбкой,   отдал   шляпу
гардеробщице и, отодвинув  красный  вельветовый  занавес,  вошел  в  шумный,
насквозь  пропахший  сигаретным  дымом  зал.  Там  сидело  человек  тридцать
подгулявших матросов  и  несколько  хорошо  одетых  мужчин  -  скорее  всего
банковских клерков среднего разряда, которые пришли сюда расслабиться.
   Киган  сразу  заметил  Шайна  О'Брайена,  управляющего  клубом,  и   стал
пробираться  к  нему  между  тесно  поставленных  столиков,  отмахиваясь  от
цеплявшихся девиц.
   О'Брайен,  высокий  рыжеволосый  ирландец  с  серо-голубыми   глазами   и
перебитым носом, с опаской глянул на Кигана. Он не любил этого красавца, так
как знал, что Киган очень опасен: профессиональный убийца.
   - Привет, Шайн, - поздоровался Киган. - Похоже, дела у тебя идут хорошо.
   - Как сказать. Еще слишком рано, - проворчал Шайн. - Ты бы посмотрел, что
здесь  будет  твориться  в  два  часа.  Сегодня  в  гавань   зашел   лайнер.
Представляешь, сколько здесь будет матросов!
   - Да уж. - Киган закурил. - А где  Дрена?  -  спросил  он  как  бы  между
прочим.
   - Занята. А зачем она тебе? Киган улыбнулся:
   - Успокойся, приятель, она мне нужна. Наклевывается небольшое  дело,  так
что найди ее.
   О'Брайен встревожился. Несмотря на шестерых вышибал и свою немалую  силу,
он все же побаивался Кигана.
   - Послушай, друг, она представляет слишком большую ценность для клуба. Ты
меня понимаешь? Я не хочу, чтобы она работала на тебя.
   - Неужели? - Киган продолжал улыбаться. - Это плохо. Глохни, приятель,  и
приведи ее сюда. Иначе однажды ночью мы придем  вместе  с  Лу..,  и  отлично
повеселимся. Так что вперед, ирландец.
   Серьезную угрозу О'Брайен чувствовал с полуслова. Поколебавшись,  он  все
же решил, что из-за Дрены не стоит рисковать по-крупному, и  ушел.  А  Киган
сел за один из пустых столиков.
   Дрена Френч едва  протолкалась  к  нему  сквозь  толпу  матросов,  руками
отбиваясь от особо наглых. Она была в стандартной  униформе.  Лозунг  на  ее
шортах гласил: "Попка мое имя, страсть моя натура".
   Дрена остановилась рядом с Киганом и посмотрела выжидающе. Глядя  на  его
кукольное лицо, никто бы не подумал, что этот человек очень  опасен.  Но  от
О'Брайена она знала, кто  этот  красавчик,  и  не  обманывалась  насчет  его
внешности.
   - В чем дело, дорогой? - сказала она, наклоняясь над Киганом.
   - Переоденься, - коротко велел Киган. - Я буду ждать тебя на выходе через
десять минут. У меня есть интересное предложение.
   Дрена рассмеялась:
   - Не проще ли подняться ко мне?  Я  работаю  здесь  и  не  могу  покинуть
заведение. Кроме того, меня не удивишь никаким предложением. Это так скучно.
   Киган едва контролировал свои  эмоции.  Ему  чесалось  влепить  увесистую
оплеуху Дрене, но  связываться  с  шестеркой  вышибал  О'Брайена  как-то  не
хотелось. Подавив злобу, он сказал:
   - Но моим предложением ты заинтересуешься,  бэби.  Речь  идет  о  больших
деньгах. У меня есть работа как раз по твоему профилю.
   Дрена вздрогнула, изумленно уставясь на Кигана:
   - Шутишь?
   - Нет. - Киган вытащил из бумажника  три  банкнота  по  сто  долларов  и,
поднявшись, сунул деньги в декольте.
   - Торопись, бэби. Напоминаю: у  тебя  есть  десять  минут  на  то,  чтобы
переодеться. - И, не тратя времени на лишние слова, он вышел из клуба.
   Из облака сигаретного дыма вынырнул О'Брайен.
   - Что ему надо? - требовательно спросил он.
   - Понятия не имею. - Дрена вытащила триста  долларов  из  бюстгальтера  и
продемонстрировала их Шайну. - У него есть какая-то работа для меня. Могу  я
уйти, Шайн?
   - Я не удерживаю тебя, - сказал О'Брайен. - Но будь начеку. Это кобра,  и
укус смертелен.
   - Но не убьет же он меня! Я буду очень осторожна.
   Повернувшись, Дрена ушла переодеваться, виляя бедрами, от чего ее  лозунг
закачался, как на демонстрации.
   Пятнадцатью минутами позже она вышла из клуба.
   Киган дожидался ее в "Тандерберге". Он  открыл  дверь,  и  Дрена  уселась
рядом.
   - Хозяину ты не нравишься, - сообщила Дрена, откинувшись на мягкую спинку
кожаного сиденья. - Он сказал, что ты - вроде кобры.
   - Ха! - Киган погнал машину по дороге, - Может, он и прав.
   Киган остановил машину на  пустынном  пляже,  погасил  свет  в  салоне  и
повернулся к девушке.
   - О'кей, бэби, поговорим о деле. Вначале - о плате  за  услуги.  Если  ты
разыграешь  карты  как  надо,  получишь  десять  тысяч  долларов.   Придется
выложиться на полную катушку. И я не шучу. Десять тысяч. В случае  успеха..,
твоей миссии.
   Дрена в изумлении открыла рот. Она глянула в холодные  маленькие  зеленые
глаза, и волна  возбуждения  прокатилась  по  ее  телу.  Парень  знает,  что
говорит. Долгий опыт общения с мужчинами подсказывал ей это.
   - Продолжай, - сказала она дрожащим голосом, сжимая пальцы в кулак, чтобы
унять предательскую дрожь. - Это звучит получше всякой музыки.
   - И не говори, - улыбнулся Киган. - На десять тысяч можно пожить  в  свое
удовольствие. - Он закурил  сигарету,  но  ей  не  предложил.  Чего-чего,  а
хорошие манеры отсутствовали у Чета напрочь. Женщин  можно  использовать  по
назначению, но любезничать с ними - чистейший абсурд.  -  Это  парень,  Фред
Льюис. Я интересуюсь им.
   Дрена очень удивилась:
   - Фредди? С чего бы это?
   - Слушай, бэби, я говорю, ты слушаешь. Никаких вопросов. Льюис..,  как  у
вас с ним?
   Она пожала плечами, сделав недовольную гримасу:
   - Липнет ко мне. Может, позже.., я не знаю.., но  он  хочет  жениться  на
мне. Он так говорил. Когда клуб мне осточертеет, я, может быть, и  пойду  на
этот шаг. Но не сейчас.
   - Какие у тебя к нему чувства? Дрена равнодушно пожала плечами:
   - Да он просто помешался на мне. Это, наверное,  приятно,  когда  имеется
мужчина, который по уши влюблен. Но он белен.  А  девушке  нельзя  жить  без
денег.
   - Он спит с тобой? - прямо спросил  Киган.  Дрена  оскорбленно  выпрямила
спину:
   - Какого черта? Да ты знаешь...
   - Умолкни, - оборвал ее  Киган.  Сквозь  лобовое  стекло  он  смотрел  на
набегающие на песок волны прибоя. - Я спрашиваю тебя.., у тебя с ним  что-то
было?
   Дрена некоторое время нерешительно молчала, потом пожала плечами.
   - Ну... Если такой простофиля хочет жениться на девушке  моей  профессии,
то она должна держать колени крепко сжатыми.  Что,  у  меня  головы  нет  на
плечах?
   Киган повернулся и взял с заднего  сиденья  кейс,  положил  на  к