ошо знают.
     Я допил пиво и встал.
     - Так чего же мы ждем?
     Мы  вышли  в  жаркую  темноту  и  пошли  по  улице. Время от времени он
беспокойно  улыбался  и  льнул  ко  мне,  словно  боялся  потерять. Он отлип
только,  когда  мы  проходили мимо копа, который уставился на нас, словно мы
были, по крайней мере, инопланетянами, а потом сплюнул от отвращения.
     - Нам  недалеко,  милый,  -  прошептал  мальчик.  - Это как раз в конце
улицы.
     Я  оглянулся.  Копа  не  было  видно. Мы как раз поравнялись с проходом
между  домами,  уставленным вонючими баками. Я схватил парнишку и затолкал в
проход.  Он  издал  испуганный  писк протеста, но это был не более чем писк.
Мой  кулак врезал гомику по челюсти, и я сделал это с удовольствием, так как
извращенец  принадлежал  к  другой  породе. Придерживая, опустил его головой
прямо  на кучу отбросов и, склонившись, снял золотые часы, вероятно, подарок
влюбленного  клиента.  Затем,  воровато  оглядевшись,  направился  к  своему
отелю.
     Проходя  мимо  очередного  помойного  бака, задержался, чтобы бросить в
него свою добычу. Присыпав часы отбросами, я зашагал дальше.
     Теперь  я  и  впрямь казался себе великаном. Первый шаг сделан - я стал
вором!


     На  следующее  утро  я  пробудился  от  беспокойного сна, услыша голос,
отчетливо  раздававшийся в моем сознании. Голос вещал: "Ты должен немедленно
уехать  в  Парадиз-Сити,  пойти  к  доктору  Мелишу,  рассказать ему о своей
вчерашней выходке и попросить помощи".
     Я  проснулся  окончательно и осмотрелся вокруг. Голос звучал так громко
и  отчетливо,  что  начинало казаться - в комнате кто-то есть. Потом до меня
дошло, что это сон, и я снова уронил голову на подушку.
     О  возвращении  не  могло  быть и речи. Я не желал, чтобы мне помогали.
Мои  мысли  были  целиком  посвящены  Рее,  и  вожделение  настолько  сильно
охватило  меня,  что пришлось вылезти из постели и некоторое время простоять
под холодным душем, пока не остыл жар моего тела.
     Затем  я  побрился, одел рубашку и джинсы и спустился в ресторан выпить
пару   чашек  неизменно  скверного  кофе.  В  компании  со  мной  завтракали
несколько  коммивояжеров,  попутно листая свои записные книжки. Никто из них
не обращал на меня внимания. Я закурил сигарету и вспомнил вчерашнюю ночь.
     Что  за  жалкая  выходка! Как издевалась бы Рея, узнай о моих подвигах.
Как  глупо  провалилась  операция  по  угону машины! А потом этот щупленький
педерастик!  Такое  может  сделать кто угодно. Чем я рисковал? Отобрал часы,
вероятно,  самую  дорогую  для  него  вещь.  Да,  здесь  действительно нечем
гордиться!  Я  вспомнил,  как  Призрак  Джинкс назвал меня Дешевкой. Судя по
событиям  прошедшей  ночи,  это  имя  подходит  мне  как  нельзя  лучше.  Но
сегодняшней  ночью  будет  иначе.  Я  твердо  решил,  что  поднимусь на одну
ступеньку  выше.  Нужно  только  разработать план действий. Я сидел, курил и
после напряженных размышлений составил план действий.
     Выйдя  из  отеля,  я  сел  в  "бьюик"  и  выехал из города. Миль за сто
севернее  по  шоссе  находился городишко под названием Джексонов Полустанок,
чистенький  и  процветающий.  Его  жители  специализировались на выращивании
апельсинов.  На  его  главной улице, забитой машинами скупщиков фруктов, я с
трудом  отыскал  место  для стоянки и зашагал по горячему асфальту в поисках
нужного  мне  магазина. В универмаге самообслуживания мне пришлось буквально
проталкиваться  сквозь  толпу  покупателей,  делавших необходимые покупки на
конец недели: волнующаяся масса людей, для которых я был невидимкой.
     Поднявшись  на эскалаторе в отдел игрушек, я попросил продавца показать
игрушечные   пистолеты,   упомянув   несуществующего   племянника.   Девушка
представила   на  выбор  множество  пистолетов,  револьверов  и  даже  кольт
полковника  Джека.  После  недолгого  размышления я остановился на пистолете
"беретта",  который  благодаря агенту 007 сделался знаменитым. Он был точной
копией  настоящего  и выглядел достаточно угрожающе. После этого я спустился
на  второй этаж и купил яркую сумку на ремне, с буквами "ТВА", отпечатанными
по  бокам.  Оттуда  прошел  в  отдел  готовой одежды и, поискав на вешалках,
купил  красный  пиджак  с  черными  накладными карманами, который можно было
легко  запомнить.  В  отделе, где торговали всякой всячиной для розыгрышей и
маскарадов,  я  разжился  битловским  париком  и  зеркальными очками, сквозь
которые можно прекрасно видеть, спрятав глаза.
     Все  покупки  я  уложил в сумку. В Луисвилл я возвратился в пятом часу.
По  дороге  в отель, проезжая мимо городской больницы, я вдруг вспомнил, что
совершенно  забыл  о  Дженни,  и она, видимо, не знает, что и думать. Чья-то
машина  вырулила со стоянки, и я тут же встал на ее место, повинуясь первому
побуждению.  Несколько  минут  я  сидел  в  машине,  размышляя,  а хочу ли я
увидеть  Дженни.  И  был  уже  склонен  отказаться  от  встречи,  но  что-то
притягивало  меня  к  ней. Выйдя из машины, я подошел к киоску и купил книгу
Фредерика  Форсайта "День Шакала" и классический роман Грэма Грина "Власть и
слава".
     - А  я  о  вас  думала, - сказала Дженни, поблагодарив меня за книги. -
Хотела бы я, чтобы вы были уже дома.
     - Не  беспокойтесь  по  пустякам,  -  я улыбнулся ей, думая, как она не
похожа   на  Рею.  -  Я  еще  недостаточно  окреп  для  развеселой  жизни  в
Парадиз-Сити.
     - Но чем же вы занимаетесь?
     Я пожал плечами.
     - Да так. Этот город заинтересовал меня.
     - Вы повредили руку?
     Мои пальцы еще не зажили после удара, нанесенного брату Реи.
     - Неполадка  в  машине.  Полез исправлять. Пустяки, до свадьбы заживет.
Как вы, Дженни?
     - Поправляюсь. Лодыжка медленно срастается.
     Я рассказал о встрече с Деревяшкой и девочкой.
     - Пришелся не ко двору.
     - Мисс  Мэтис  очень  профессионально  относится  к  работе.  -  Дженни
покачала головой. - Вы обиделись?
     - Не  сказал бы. - Помолчав, я спросил то, что очень хотел бы узнать: -
Скажите  мне,  Дженни,  одну  вещь. Брат Реи Морган с виду тертый парень. На
какие средства он живет, вы не знаете?
     - Фел?
     - Его зовут Фел Морган?
     - Фелдон.  Он  внук Фелдона Моргана. Так его назвали в честь деда. Того
застрелили в момент ограбления банка.
     - В самом деле? А чем он зарабатывает себе на жизнь?
     - Что-то  связанное  со старыми автомобилями. Он продает металлолом или
что-то в этом роде. А почему вас это интересует?
     - Да  из-за  их  дома.  Ну  и местечко. Не думал, что человек хотя бы с
минимальным заработком может жить в такой дыре.
     - О,  некоторым  просто  безразлично,  где  жить.  -  Что-то похожее на
волнение  отразилось  на  ее  лице. - Меня тревожит Рея. Она так легко может
снова  попасть  в  беду.  От  брата  мало  толку.  А она так одержима мыслью
разбогатеть.  И  никак  не  может  понять:  чтобы иметь много денег, их надо
заработать.  Она  заявляет,  что  не  может ждать так долго. Я столько с ней
говорила  на  эту тему, но ее ничем не прошибешь. Начинаю сознавать, что она
безнадежна.  Неловко  говорить  такое  о  ком-либо,  но  Рея может оказаться
неисправимой.  Я  чувствую,  что  вскоре  она  снова ввяжется в какое-нибудь
темное дело и на сей раз попадет в тюрьму на долгие годы.
     - Это  ее  дело  и забота, - заметил я. - Да, теперь я понимаю, какое у
вас нелегкое занятие.
     Она приподняла руки в бессильном жесте и снова уронила на простыню.
     - Я  не  жалуюсь, это моя работа. - Помолчав, она продолжала: - Человек
должен  сам  прожить  свою жизнь. Время от времени мне все же удается влиять
на  людей, и это меня утешает. - Она улыбнулась мне. - Не могу ли я повлиять
на  вас,  Ларри, хоть немного? Не согласитесь ли вы вернуться в свой город и
забыть о нас, чтобы я могла порадоваться за вас?
     Я на секунду задумался.
     Дженни  -  человек,  желающий  всем  добра.  Человек,  поднимающийся по
эскалатору,  идущему  в  обратном  направлении.  У  меня  же  на уме другое.
Представляется  удобный  случай  втереть  ей очки. Она прикована к постели и
еще  недели  две  не сможет выйти из больницы. Я притворился, что колеблюсь,
потом кивнул головой.
     - Хорошо,  Дженни,  считайте,  вы на меня повлияли. Я уеду. Вы правы, я
зря  теряю  время,  находясь  здесь.  Очень не хочется покидать вас, вы были
хорошим другом, но вы правы. Я уеду завтра утром.
     Может  быть,  я  недостаточно убедительно говорил эти слова, или Дженни
была  более проницательной, чем мне показалось, так как она печально на меня
посмотрела, потом сказала:
     - Я  убедилась:  человек  должен  сам  прожить  свою  жизнь. Лишь очень
немногие  следуют  советам,  даже  если  они  и  хороши. Но что делать, если
такова человеческая природа?
     Неожиданно  мне очень захотелось рассказать ей, что со мной происходит.
Я  сознавал,  что  никогда  не откроюсь доктору Мелишу, но под ее испытующим
взглядом  я  уже  было  собрался  покаяться.  Однако в сознании снова всплыл
образ Реи, и момент признаний миновал.
     Я   прикоснулся  к  ее  пальцам,  выдавил  улыбку,  произнес  несколько
банальностей  насчет  того,  чтобы  не  потерять связь в будущем, и вышел из
больницы  уже полностью поглощенный мыслями о том, что я буду делать сегодня
вечером.
     У  себя в номере я распаковал покупки. Надел пиджак, парик и зеркальные
очки.  С  "береттой"  в  руке  я  прошел в ванную, где висело зеркало в рост
человека,   и   всмотрелся   в   отражение.  Вид  у  меня  получился  весьма
несимпатичный,  и  я  был абсолютно уверен - никто из моих знакомых не узнал
бы  меня.  Я  злобно  оскалил  зубы,  и  вышло  довольно устрашающе. Вскинув
пистолет, я прицелился в отражение и прорычал:
     - Ни с места! Ограбление!
     Если  бы  грозная  фигура, подобная той, что я видел в зеркале, вошла в
мой  офис  в  Парадиз-Сити,  я  без  колебания  выложил бы все бриллианты из
сейфа.  Удовлетворенный,  я  снял  парик,  очки, пиджак и сложил в сумку. Не
поленившись  съездить  за  ними  в  такую  даль, я лишил полицию возможности
проследить их происхождение, а значит, и добраться до меня.
     Я был доволен собой.
     Теперь   оставалось   дождаться   ночи   -   потом  я  стану  настоящим
преступником.  Я  лежал  на  кровати  и  пункт за пунктом перебирал в голове
предстоящую  операцию.  Убедившись,  что  все  заучено  наизусть,  я  уснул,
радуясь наступившей дремоте. Это доказывало - мои нервы в порядке.
     Около  девяти  я  проснулся  и  спустился  в  закусочную,  где поужинал
сальными  тефтелями  со  спагетти.  Выйдя  из  закусочной,  зашел  в  отель,
прихватил сумку с реквизитом и пошел к машине, стоящей в конце улицы.
     Я  выехал  из  города  и  покатил  по шоссе. В шести милях от Луисвилла
находилась   автозаправочная   станция   фирмы   "Калтекс".  Я  ни  разу  не
останавливался  там,  но проезжал мимо довольно часто. Дела у них шли бойко,
и я знал, что они не закрываются всю ночь.
     Проезжая мимо, я сбавил скорость.
     Толстый,  мощного  телосложения  мужчина  сидел  в  застекленной будке.
Больше  никого  не было видно. Я решил, что этот человек заступил на смену и
работает  один.  При  первой же возможности я развернулся и поехал обратно в
Луисвилл.
     Следующие  два  часа  я  провел в ночном кинотеатре, где смотрел старый
вестерн.  Он оказался достаточно увлекательным, чтобы привлечь мое внимание.
Когда  зажегся  свет,  я  вышел с толпой зрителей и сел в машину. Прежде чем
завести  мотор, я неподвижно просидел несколько минут. "Пора!" - подумал я и
был  несколько  обескуражен,  ощутив,  как сильнее забилось сердце, а ладони
покрылись потом.
     Ярдов  за  триста  от  заправочной находилась стоянка. Я завернул туда,
выключил  мотор  и  габаритные  огни. Впереди ритмично вспыхивали яркие огни
рекламы  "Калтекс". Выйдя из машины, я отступил в тень и надел пиджак, парик
и  очки. У меня так дрожали руки, что я уронил игрушечный пистолет, доставая
его  из  сумки.  Несколько  секунд  я  лихорадочно шарил в траве, прежде чем
нашел  его. Сердце уже стучало как молот. Секунду я колебался, размышляя, не
вернуться  ли  в отель, но потом перед моим мысленным взором всплыла Рея, ее
рыжие волосы и циничные зеленые глаза. Это придало мне решимости.
     Я  решительно  зашагал  по  обочине  к  сверкающим  огням рекламы. Лишь
изредка  мимо  меня  проносились машины. Приблизившись к станции, я замедлил
шаг.  Держась  в  тени,  я медленно продвигался вперед, теперь уже отчетливо
различая  маленький,  ярко  освещенный  офис. Толстяк-служитель с сигаретой,
свисавшей с нижней губы, смотрел ночную телепередачу.
     От нервного напряжения мое сердце билось так, что я едва мог дышать.
     Несколько  минут  я  стоял, наблюдая за ним. Шоссе было пустынным. Если
действовать, то только сейчас!
     Я услышал собственное бормотание:
     - Рехнулся! Ведь ты можешь угодить за такое в тюрьму!
     И  все  же  я  двинулся  вперед, до боли стискивая рукоятку игрушечного
пистолета. И обратной дороги больше не было!
     Дежурный  бензоколонки поднял голову, когда я толчком распахнул дверь в
его  кабинет.  Глаза  его  едва не выскочили из орбит при виде пистолета. На
мгновение он окаменел.
     - Это  ограбление!  -  прорычал я. К сожалению, это прозвучало не очень
убедительно.  Я  был  испуган  не  меньше,  чем  он.  На  короткое  время мы
уставились  друг  на друга. Он был примерно пятидесяти лет от роду, толстый,
лысеющий  и  по  виду  настоящий  семьянин,  со  спокойными карими глазами и
решительным  ртом  человека,  привыкшего  к ответственности за близких. И он
первым  оправился от испуга. Его пристальный взгляд остановился на пистолете
и вдруг утратил напряженность.
     - Здесь  нет  никаких  денег, сынок, - сказал он спокойно. - Не повезло
тебе!
     - Давай  деньги,  или эта штука выстрелит! - Мне самому сделалось тошно
от звука моего голоса. Даже сам я сознавал, что выгляжу не грознее мыши.
     - У  нас здесь система, сынок, - проговорил он, старательно выговаривая
слова,  словно  разговаривая  с ребенком. - Ночной сейф. Все, что я получаю,
идет  вот  в этот стальной ящик. Все, до последнего бакса. Только босс может
его открыть.
     Я   все   еще  пытался  выдерживать  грозный  вид,  но  по  моему  лицу
предательски катились струйки пота.
     - Я  подарил  своему  сыну  точно  такой  же  пистолет  на Рождество, -
продолжал  он.  -  Сын  прямо-таки  помешался  на  Джеймсе  Бонде. - Толстяк
перевел  взгляд  на  экран телевизора. - Шел бы ты домой, а? Может быть, я и
отсталый, но мне вот нравится Бенни Хилл.
     Он  благодушно  рассмеялся,  так как Бенни только что произнес: "У меня
даже пузо с брюшком!"
     Совершенно  уничтоженный,  я вышел на пустынное шоссе, подошел к машине
и поехал в город.


ГЛАВА 5

     Оказавшись  у  себя  в  номере,  я  повалился  на  кровать,  охваченный
отчаянием.
     - Дешевка! - насмешка Призрака звучала в ушах. - Да! Дешевка!
     Ужасно болела голова, я весь дрожал от отчаяния и стыда.
     Я  трус!  Что-то  не  так  в  моем  механизме.  Видимо,  лишь попадая в
экстремальную  ситуацию,  я способен на решительные действия. Но в спокойном
состоянии я не грознее мыши.
     Теперь  было  отчетливо  видно:  моя  жалкая попытка состязаться с Реей
оказалась  мертворожденной.  На  вторую  попытку  у  меня  не  было никакого
желания   -  она  неминуемо  окончилась  бы  моим  арестом.  Я  безнадежный,
никчемный,  малодушный  дилетант.  Мне  еще повезло с толстяком-заправщиком.
Едва  взглянув  на  пистолет, он тут же распознал в нем игрушку и отмахнулся
от меня с пренебрежением, которого я заслуживал.
     Мои  мысли  снова  переключились на Рею, я мучительно желал ее и больше
не  думал  о  том,  что  ее порочность и злоба неминуемо погубят меня. Песня
сирен  неумолимо звучала в ушах, и я не в силах был им противиться. Я помнил
ее слова: "Когда ты получишь меня, это тебе обойдется дороже обеда!"
     Я  помнил,  как  она  выглядела,  говоря  это:  зеленые  глаза,  полные
обещания, тело, выгнутое в мою сторону, чувственная улыбка.
     Теперь   мне   было   наплевать,   какой   будет  цена.  Куда  девалась
высокомерная  уверенность, что я получу ее задаром! Но я должен обладать ею,
пусть  даже  на  ее  собственных  условиях. Чего она потребует? Досье Дженни
содержало  и  тот  факт,  что  некоторое время Рея была проституткой. А если
предложить  ей  200  долларов?  Это  чертовски  высокая цена для шлюхи - она
просто  не  сможет  отказаться от этого. Может быть, поимев Рею, я избавлюсь
от своего наваждения?
     Я  начал  понемногу  успокаиваться, хотя голова буквально разламывалась
от  боли. В нетерпении я слез с кровати, проглотил восемь таблеток аспирина,
запил  водой  и  снова  лег на кровать, ожидая действия лекарства. За деньги
можно  купить  все,  убеждал  я  себя.  Хватило  бы  их!  Я куплю ее! Дженни
сказала,  будто Рея одержима мыслью разбогатеть. Она с радостью ухватится за
возможность  заработать двести долларов. Для меня уже не имело значения, что
я  покупаю ее за деньги. Непреодолимая похоть мучила меня, требуя увидеть ее
в  постели обнаженной. Стоит мне овладеть ею, удовлетворить свою похоть, и я
вернусь в Парадиз-Сити, уже забыв о ней.
     Я уснул, согреваемый такими мыслями.
     На  следующее  утро я чувствовал себя гораздо увереннее. В девять часов
я  зашел  в  банк  и  обменял  на  деньги пять стодолларовых дорожных чеков,
просто  на  всякий  случай,  как  говорил я себе. Я предложу ей две сотни и,
если  она  заартачится,  подниму  до  пяти,  но  я  не  сомневался,  что Рея
удовлетворится и этими двумя.
     Я  вернулся  к "бьюику", завел мотор, но тут мои мысли переключились на
брата  Реи.  Что,  если  он  торчит в своей убогой лачуге? Я с силой стиснул
руль.  Если  он  дома, я не смогу сделать Рее предложение! При мысли об этом
по  мне  прокатилась волна мучительного разочарования. Я выключил зажигание,
вышел из машины и зашагал по улице.
     Было  еще  слишком  мало  времени.  Часы  на здании муниципалитета били
десять.  Я  с  трудом  сдерживал  нетерпение. Придется подождать, по крайней
мере,  до полудня, но и тогда я не буду уверен, что ее брат уйдет на работу.
Я  шел  бесцельно,  никого  не видя. Мысли о Рее жгли мое воображение. Так я
бродил, пока часы не пробили одиннадцать.
     К  тому  времени  я  готов  был лезть на стенку. Зайдя в бар, я заказал
двойной  скотч  со  льдом.  Виски  немного  успокоило  меня. Я закурил и уже
собрался  было  заказать  еще  выпивки, когда увидел на другой стороне улицы
Фела  Моргана,  вылезающего  из  потрепанного  "бьюика" образца 1960 года. Я
поспешно  расплатился и пошел к выходу из бара. Фел неспешно удалялся, сунув
руки  в  карманы  джинсов.  Грязная  белая  майка в обтяжку обрисовывала его
мощную   мускулатуру.   Я   проследил   за   ним   до   склада  металлолома.
Остановившись,  я  наблюдал,  как  он  зашел  и  помахал  рукой  толстяку  в
комбинезоне,  разрезавшем  автогеном  покореженный  лист  металла.  С сильно
бьющимся  сердцем  и  прерывисто  дыша,  я устремился к своей машине. Сев за
руль,  я, как угорелый, рванул с места. Уже через двадцать минут я трясся по
грунтовой  дороге,  ведущей  к  дому Морганов. Одна мысль сверлила мой мозг:
"Пожалуйста, Господи, пусть она будет дома!"
     Тормозя  перед домом, я с облегчением увидел - входная дверь распахнута
настежь.  Выключив  мотор,  я остался сидеть в машине, стискивая руль обеими
руками,  слыша  стук  собственного  сердца  и не отрывая взгляда от двери. Я
сидел  так  с  минуту или около того, затем, снедаемый сексуальной горячкой,
вывалился  из  машины  и  пошел  к  дому по заросшей сорной травой тропинке.
Когда я приблизился к открытой двери, на пороге возникла Рея.
     Мы остановились, глядя друг на друга.
     Она  принарядилась со времени нашей последней встречи. Хлопчатобумажное
платье,  выгодно  подчеркивающее  все  ее