нашли  ее  на   шоссе,
неподалеку от  места  падения  машины.  Это  неопровержимо  доказывает,  что
кто-то заменил колесо перед тем, как пустить машину в пропасть.  Что  вы  на
это скажете?
     Я перепуган был до смерти, но старался не показать этого.
     - Докажите мою причастность, - выпалил я. - Докажите, что я убил.
     - Я думаю, с этим вам не под силу  было  справиться  одному.  -  Леггит
наклонился в мою сторону, подавшись вперед. - Вы устроили  какой-то  трюк  с
магнитофоном  и  письмами.  Я  еще  разберусь  в  технике  этого  трюка,  но
действовали вы явно не один. Уж не помогала ли вам Ева  Долан?  Может  быть,
она и побудила вас пойти на убийство жены, мистер Винтерс?
     На моем лице выступили крупные капли пота.
     - Зачем это ей? Вы сошли с ума! Ни один из нас не  имеет  ни  малейшего
отношения к этой трагедии.
     - Зачем  это  ей?  -  переспросил  лейтенант,  оскалив  зубы  в  кривой
усмешке. - Вы уже видели завещание вашей жены, мистер Винтерс?
     Я насторожился.
     - Конечно, нет! При чем здесь завещание?
     - Ха-ха! Мисс Долан в нем - главная наследница.
     - Неужели?  Вестал  говорила  мне,  что  завещала  ей  пятьдесят  тысяч
долларов. Не бог весть какая сумма, чтобы из-за нее пойти на убийство.
     - Какие там 50 тысяч! Кто вам говорил о них?  -  Черные  глаза  Леггита
так и впились в мое  лицо.  -  Ваша  жена  оставила  ей  тридцать  миллионов
баксов! К  тому  же  мисс  Долан  является  наследницей  и  этого  дома.  Вы
оказались  не  так  уж  и  умны,  Винтерс.  Все,  что  вы  получите  за  это
убийство, - так это три миллиона долларов. Это все, что  оставила  вам  ваша
жена. Вес-тал была полна  жалости  к  секретарше  из-за  того,  что  та  так
некрасива. Неужели вы этого не знали?
     Я почувствовал противный холодок между лопаток.
     - Вы лжете! - крикнул я, непроизвольно сжимая пальцы в кулаки.
     Полицейский широко улыбнулся.
     - Ага, это вам не понравилось,  не  так  ли?  Но  я  уже  ознакомлен  с
завещанием.  Вы  наследуете  только  три  миллиона.  Ева  Долан  получает  в
собственность все  имущество  вашей  жены,  включая  этот  дом,  и  тридцать
миллионов долларов.  Остальное  идет  на  пожертвования  и  немногочисленным
родственникам. Ваша жена пишет в завещании, что вы всегда противились  тому,
чтобы брать у нее  деньги,  и  она  извиняется  за  то,  что  оставляет  вам
все-таки эту сумму против вашего желания. Похоже,  вас  переиграли,  не  так
ли, мистер Винтерс?
     Каким-то образом мне пока удавался контроль над  моими  нервами,  но  я
был на пределе своих возможностей. Неужели я оказался лишь  пешкой  в  руках
Евы? Неужели она и Ларри, сговорившись, толкнули меня  на  убийство  Вестал?
Это объясняло перемену ее поведения после всего произошедшего. "Я  не  вышла
бы за тебя замуж, даже если бы ты был единственным  мужчиной  на  земле!"  -
так выкрикнула Ева мне в лицо. Как я сразу не понял: она никогда  не  любила
и не могла полюбить меня: Ева любила Ларри. Ради него лгала  и  водила  меня
за нос. Ева  еще  раньше  была  ознакомлена  с  завещанием.  Она  знала  все
относительно этих денег. Только они могли вернуть  ей  мужа.  Она  правильно
рассчитала: если у нее  будет  тридцать  миллионов  долларов,  то  стоит  ей
только  поманить  своего  красавца  Ларри  пальцем,  как  он  прибежит   как
миленький назад.
     Холодный ком ярости медленно рос во мне. Но так как я знал, что  Леггит
наблюдает за мной, я заставил себя поднять голову и спокойно глянуть  ему  в
глаза.
     - Если это на самом деле правда,  то  мисс  Долан  -  очень  счастливая
женщина, - рассудил я, демонстрируя всем видом своим  радость  за  нее.  Три
миллиона для меня более чем достаточно. Делайте все, что хотите, Леггит,  но
вам не удастся припереть меня к стенке.
     - Так она вам помогла? - спросил лейтенант, по-прежнему не  отрывая  от
меня взгляда. - Вы не смогли бы один проделать все. Именно вы  вдвоем  ловко
одурачили Харгиса и Блэкстоуна, заставив их поверить, что они видели  вас  в
кабинете, в то время как вы здесь не находились, а были на дороге и  убивали
свою жену.
     Я чувствовал, как  крупные  капли  пота  стекали  с  моего  лица:  меня
приводило в ужас, насколько близко Леггит подобрался к правде.
     - Продолжайте тешить себя своими дурацкими подозрениями.  Я  не  убивал
Вестал. Я работал здесь весь вечер, и  у  меня  имеются  свидетели,  готовые
подтвердить это, - повторил я, как молитву, скорее,  в  утешение  себе,  чем
для лейтенанта.
     Полицейский медленно поднялся.
     - Я не дам вам открутиться от электрического стула, Винтерс. Я  разобью
вдребезги ваше алиби, пусть потрачу на это весь остаток  жизни.  В  качестве
награды за труд будет то громадное удовлетворение, которое я  получу,  когда
приду сюда с ордером на арест. Не  думаю,  что  мне  придется  ждать  долго.
Когда убийца изобретает хитроумные уловки, как это  сделали  вы,  он  обычно
что-то упускает. Я лично ненавижу хитрых и изворотливых убийц. Не терпят  их
и присяжные. Пусть отныне и это не будет для вас новостью.
     - Можете говорить что  вздумается,  -  заявил  я  сдавленным  от  гнева
голосом. - Вы ничего не сможете доказать.
     - Поживем - увидим. Я буду разматывать ваше алиби до тех пор, пока  оно
не рассыплется, как карточный домик. В вашем алиби, я уверен,  есть  прокол.
И я его отыщу непременно.
     Леггит вышел из кабинета твердой походкой, аккуратно прикрыв  за  собой
дверь.
     Я же, наоборот, на трясущихся ногах подошел  к  окну  и  долго  смотрел
вслед машине полицейского.


     Несколько позже я сел в машину и поехал  в  Иден-Энд,  чтобы  побыть  в
одиночестве. Остановившись возле  песчаных  дюн,  я  закурил  сигарету  и  в
напряженном раздумье откинулся на спинку сиденья. Я был подавлен  разговором
с Леггитом. Теперь все зависело от неуязвимости моего алиби. Пока  оно  было
достаточно прочным, иначе лейтенант не пошел бы на риск  оставлять  меня  на
свободе и сразу же арестовал бы меня.
     Сидя под палящими лучами солнца, я вновь и вновь прослеживал  всю  цепь
совершенных мною действий, пытаясь найти в них слабое звено. И чем дольше  я
размышлял, тем больше убеждался в незыблемости своих позиций.
     Опровергнуть мое алиби было невозможно. Даже если Харгис  и  попытается
как-то дискредитировать  меня,  ни  один  суд  не  примет  во  внимание  его
показания, в которых не будет никаких аргументов, кроме  ненависти  ко  мне,
зародившейся в слуге с первых дней моего появления в доме. Но он  не  сможет
отрицать, что не только слышал, как я  диктовал  письма,  но  и  видел  меня
сидящим в кабинете.
     Страхи мои постепенно рассеивались.
     Да, Леггит блефовал.  Следовательно,  ставка  этого  пронырливого  копа
делается на то, что его уверенность скажется на моих нервах и я  не  выдержу
напряжения. Что ж, надеюсь, его тактика не принесет ему успеха.  Покончив  с
мыслями о Леггите, я начал думать об Еве.
     Теперь я не сомневался, что она сознательно обманула  меня.  Одурачила,
заставив  поверить,  что  якобы  любит  меня.  Она   тонко   и   ненавязчиво
подталкивала меня к мысли об убийстве Вестал, обещая выйти  за  меня  замуж,
если я наследую миллионы. С самого начала зная, что  ее  ждет  богатство,  и
торопясь им завладеть, Ева решила моими руками убрать с дороги  единственное
препятствие к нему - Вестал, используя то, что я, ради обладания  ею,  пойду
и на убийство. Рассчитала Ева и то, что я ее не выдам, ибо этим ей не  очень
сильно и поврежу, а себя все равно не спасу от смертного приговора. Тут  она
была права. В худшем случае ее ждало пожизненное заключение,  а  моя  участь
была ясна сразу.
     Мне вдруг страшно захотелось ощутить, как под  моими  пальцами  хрустят
позвонки ее тонкой белой шейки.
     Через день или два Ева покинет Клифсайд. Если она ускользнет сейчас  от
меня, я рискую никогда не найти ее снова. Я должен предпринять  определенные
действия, чтобы не дать ей уехать после того, как мне раскрылась ее  двойная
игра со мной.
     Я прямо-таки обязан знать каждый шаг этой коварной женщины. Я  вспомнил
о  знакомстве  с  владельцем  сыскного  бюро,  который  выполнял  для  банка
конфиденциальную работу. Он вполне может  взяться  и  за  мое  поручение.  Я
возвратился в Литл-Иден и зашел в офис Джошуа Моргана. Его  пыльная  контора
располагалась  на  последнем  этаже  большого  блочного  дома  недалеко   от
бульвара Рузвельта.
     Лет пятидесяти, маленького роста, с пушистыми усами, с  огромным  лбом,
детектив чем-то походил на гнома.
     Похоже, ему было приятно меня видеть.
     - У меня имеется работа по вашему профилю, - приступил я сразу  к  цели
своего визита, устраиваясь в предложенное кресло. - Мне нужно проследить  за
передвижениями одной женщины. Неважно,  сколько  человек  вы  направите  для
выполнения этого дела. Но она должна быть под контролем днем и ночью,  ясно?
Вы сможете справиться с этим?
     - Нет проблем,  мистер  Винтерс!  -  Темно-коричневые  глазки-буравчики
Моргана уставились на меня. - Кто эта леди?
     - Ее имя Ева Долан. В настоящий момент она  находится  в  моем  доме  в
Клифсайде, но я предполагаю,  что  в  ближайшие  двадцать  четыре  часа  она
захочет покинуть его. За  исключением  прислуги,  эта  дама  -  единственная
женщина  в  этом  доме.  Брюнетка,  носит  очки,   и   выглядит   достаточно
неприметной. Ваши люди должны знать каждый ее шаг.
     Кивнув, Морган что-то нацарапал на листке бумаги.
     - Вы желаете, чтобы мы немедленно занялись этим?
     - Да. Если вы  упустите  ее,  мистер  Морган,  вы  потеряете  меня  как
клиента. За работу я плачу тысячу долларов. О'кей?
     - Можете рассчитывать на меня, мистер Винтерс. Вы  останетесь  довольны
работой моих ребят.
     - И позаботьтесь о том, чтобы женщина не  заметила  слежки.  Это  очень
важно.
     Уверенный, что теперь Ева никуда от  меня  и  без  меня  не  убежит,  я
вернулся в Клифсайд.
     Харгис встретил меня в холле. Он  явно  хотел  что-то  сказать,  но  не
знал, видно, как сохранить при этом всегдашнее свое  достоинство.  Я  же  не
собирался предоставлять ему шанс удалиться с гордой миной.
     - Сейчас я  занят,  -  обронил  я  на  ходу.  -  Не  могу  вам  уделить
достаточно времени. Но вы можете увольняться, и чем раньше, тем лучше.
     - Я намереваюсь оставить этот дом сегодня же вечером,  -  сухо  объявил
слуга.
     Я улыбнулся.
     - Прекрасно. Кто еще уходит вместе с вами?
     - Все, - коротко ответил он и повернулся, чтобы уйти.
     Но я и не думал оставлять за  этим  старым  гордецом  последнее  слово.
Ярость, копившаяся во мне с утра, выплеснулась наружу.
     - Напомните всем, чтобы оставили свои  адреса.  И  вы  тоже.  Возможно,
лейтенант Леггит захочет побеседовать с вами еще раз. Мисс Долан выдаст  вам
жалованье. Она у себя?
     - Нет, сэр. Она сообщила мне, что вернется позже шести.
     Я вдруг представил себе, как мы с Евой останемся одни  в  этом  пустом,
огромном доме, где никто не сможет прийти к ней на помощь, и холодная  злоба
охватила  меня.  Уж  она  пожалеет,  что  водила  меня  за  нос  и   кормила
обещаниями.
     - Тогда я рассчитаю вас сам. Я хочу, чтобы вы и вся остальная  прислуга
покинули этот дом не позже чем через час.
     Харгис был невозмутим и, не моргая, смотрел на меня.
     - Мы все это сделаем с удовольствием.
     - Предупредите всех, что через четверть часа они должны быть у  меня  в
кабинете.
     Только когда все они, как на параде, выстроились перед моим  столом,  я
увидел,  какое  количество  людей  обслуживало  Вестал.  В  кабинете  стояло
тридцать человек, включая пять садовников-китайцев.
     Церемония увольнения для меня оказалась малоприятной. Найдя в  приемной
Евы  расчетные  книжки  всей  прислуги,  я  выплатил  каждому  двухнедельный
заработок. Но когда все эти люди, получая деньги и удаляясь, друг за  другом
прошли мимо стола и никто из них не проронил ни слова,  никто  не  посмотрел
на меня, я ощутил, каковым бывает немое презрение.
     Последним был Харгис. Взяв деньги, которые  я  толчком  передвинул  ему
через стол, он тихо сказал:
     - Я верю, вы еще будете страдать за то,  что  сделали  с  мисс  Вестал,
сэр. Я теперь абсолютно уверен: не встреть вас на своем  пути,  она  до  сих
пор была бы жива.
     Я смотрел на гордого старика, ненавидящего меня теперь еще  сильнее  за
смерть своей госпожи. Но по иронии судьбы именно его показания  спасут  меня
от смерти на электрическом стуле. Я вдруг увидел весь комизм  этой  ситуации
и улыбнулся.
     - Убирайся отсюда, старый дурак, пока я не вышвырнул тебя вон!
     Не  потеряв  своей  величественной  осанки  архиепископа,  он   пересек
кабинет и удалился, не забыв аккуратно прикрыть за собой дверь.
     Я посмотрел на настольные часы. Было  двадцать  пять  минут  пятого.  В
половине шестого вся прислуга покинула дом.  Пятеро  из  нее  имели  машины.
Каким-то образом разместившись в них, все 30 человек  одновременно  оставили
Клифсайд.
     Огромный дом  показался  мне  вдруг  вымершим.  Единственными  звуками,
нарушавшими тишину, были тиканье настольных часов и стук моего сердца.
     Неподвижно застыв за  шторой,  я  не  спускал  глаз  с  дороги,  ожидая
приезда Евы.


ГЛАВА 18

     Стемнело, когда я заметил юркий маленький автомобиль Евы.  Я  провел  у
окна почти три часа, и по мере того как утекали минуты, росла моя ярость  от
сознания того, что я оказался игрушкой в руках дьявола в юбке.
     Это она, Ева, распалила мое воображение  возможностью  смерти  жены.  Я
вспомнил нашу первую ночь с секретаршей Вестал под крышей этого дома и  свои
слова относительно того, что мы получим  завещанное  нам  обоим  моей  женой
наследство слишком поздно, когда будем  старыми,  и  поэтому  не  насладимся
обеспеченной жизнью в полной мере.
     Ева тогда очень тонко подметила:
     - Все в руках судьбы.
     - Ты хочешь сказать, что  миссис  Винтерс  может  заболеть,  попасть  в
аварию или просто умереть? - спросил я.
     - Такое иногда случается с людьми, - ответила Ева.
     Она явно планировала смерть Вестал с той самой  минуты,  когда  узнала,
что я женюсь на этой уродливой бедняге из-за  денег.  И  сделала  это  очень
просто, внушив мне мысли о случайности кончины своей хозяйки и  разбудив  во
мне чувственную страсть к себе. И когда во мне  созрел  план  убийства,  Ева
толкнула меня на преступление, посулив в награду самое себя.
     Чуть отодвинувшись от окна, я наблюдал,  как  она  выходит  из  гаража,
энергичным шагом поднимается по ступенькам, пересекает террасу,  направляясь
в дом.
     Бесшумно выскользнув из кабинета, я шмыгнул в гостиную и  спрятался  за
высокой спинкой одного из диванов.
     Отворив дверь, Ева постояла в гостиной с  минуту,  осматриваясь,  затем
двинулась в холл. Я слышал, как она уходит наверх.
     Выждав, пока затихнут шаги, я подошел к  парадной  двери,  запер  ее  и
опустил ключ в карман.
     Прошло несколько секунд - и в помещении для прислуги  раздался  звонок.
Теперь Ева была хозяйкой этого дома. Она имела право звонить  и  вызывать  к
себе слуг. Могла отдавать им распоряжения.
     Я неторопливо преодолевал ступеньку за ступенькой  по  толстому  ковру,
который скрадывал мои и без того осторожные  шаги.  Когда  я  был  на  самом
верху лестницы, звонок повторился.
     Что ж, на  правах  хозяйки  дома  она  могла  позволить  себе  проявить
нетерпение. Ведь когда-то Вестал не терпела ждать кого бы  то  ни  было.  Ни
один слуга теперь не должен был медлить, когда его вызывала и Ева.
     Я вошел в одну из многочисленных спален, оставив дверь открытой.
     Звонок  заливался  не  переставая.  Когда  он  смолк,  я  услышал,  как
хлопнула дверь и Ева вышла из спальни. Я следил, как она прошла по  коридору
к лестнице, перегнулась через перила  и  посмотрела  вниз  с  озадаченным  и
сердитым лицом. Очки она держала в руке. На плечи ее  была  накинута  черная
пелерина, оттенявшая бледность лица.
     Так Ева стояла, прислушиваясь к тишине огромного холла, в котором  лишь
старинные часы отсчитывали время равномерным щелканьем  маятника,  в  полной
неподвижности около минуты, затем направилась к телефону. Я видел, как  один
за другим  она  набирала  номера  внутренних  телефонов  слуг.  Конечно  же,
ответом были только гудки. И благодарить за это Ева  должна  была  меня.  Но
как  я  успел  заметить,  она  не  оценила  моей  услуги.  После  нескольких
безуспешных попыток отыскать кого-либо в доме она бросила трубку.  В  глазах
ее появилось тревожное выражение. Быстро окинув взглядом пустынный  коридор,
она начала спускаться по лестнице.
     Я переместился ближе к перилам и смотрел Еве вслед.
     - Не могли же они все уйти, - пробормотала она про себя.
     Еще раз оглядевшись по сторонам, она пересекла холл и взялась за  ручку
парадной двери. Но дверь не шелохнулась, так  как  я  позаботился  об  этом.
Пока она боролась с ней, я спустился в холл.
     - Все закрыто. Ева, - негромко произнес я.
     Она резко повернулась, издав легкий вскрик. В ее голубых  глазах  стоял
ужас, руку она невольно поднесла ко рту.
     - Похоже, ты испугалась. Или у тебя совесть нечиста, Ева?
     - Почему ты так смотришь на меня? - спросила она хрипло.
     - Неужели не догадываешься? Я знаю о завещании.
     Она побледнела.
     - Не понимаю, о  чем  ты  говоришь!  Где  Харгис?  Почему  Марианна  не
откликается на звонок. Где она?
     Я улыбнулся.
     - Все уволились. Я рассчитал всех. И здесь, кроме нас с тобой,  нет  ни
одной живой души. Поговорим с глазу на глаз.
     Женщина невольно ахнула. Справившись немного с охватившим  ее  страхом,
она отошла от двери и стала осторожно обходить меня.
     Я следил за этим маневром не в состоянии скрыть  своего  удовлетворения
тем эффектом, что произвели мои слова на мою бывшую пассию.
     - Ты напугана, Ева?
     - Почему ты так решил? Мне бояться нечего. Я просто хочу уйти к себе.
     - Не торопись. Мне нужно с тобой потолковать.
     - Нам не о чем с тобой говорить. Я сейчас же  уеду,  так  как  не  могу
оставаться здесь вместе с тобой.
     - Сомневаюсь,  что  тебе  удастся  осуществить  это  намерение.   Очень
сомневаюсь, что тебе вообще захочется уезжать, Ева. - Я отрезал  ей  путь  к
лестнице. - Я и забыл поздравить тебя, дорогая. Интересно, что ты  ощущаешь,
став владелицей такого сказочного  дворца  и  тридцати  миллионов  долларов,
которые до последнего цента принадлежат тебе и только тебе?
     - При чем же здесь я, если твоя жена оставила мне эти  деньги?  -  даже
не сказала, выдохнула женщина. - Моей вины здесь нет.
     - Ты и Ларри вместе придумывали план, как  сделать  меня  убийцей,  или
это исключительно твоя идея?
     - Ты прекрасно знаешь, что идея принадлежит только тебе!
     - О нет! Не совсем так. Я знаю,  для  чего  нужен  был  тебе  раньше  и
почему не нужен теперь, почему, став богатой, ты  раздумала  вдруг  выходить
за меня замуж: ты всегда хотела  вернуть  к  себе  мужа.  И  со  дня  смерти
Вестал - он твой: Ларри ведь будет из кожи лезть, чтобы соединиться снова  с
тобой, чтоб жить за твой счет. Он деньги любит. А вот тебя, Ева, - нет.
     Она выпрямилась, гордо поджав губы.
     - С меня хватит. Я иду укладывать вещи.
     Я улыбнулся ей.
     - Леггит знает, что это ты и я убили Вестал. Он был у меня  в  полдень.
Сидел и рассказывал, как мы это проделали. Все  вычислил  совершенно  точно,
мерзавец.
     Женщина еще больше побледнела.
     - Ты врешь!
     - Увы! Он оказался гораздо умнее, чем я предполагал.  Он  вытряс  песок
из лопнувшей шины и убедился, что на  дороге,  где  якобы  разбилась  машина
Вестал, такого песка нет.  Лейтенант  сразу  же  пришел  к  заключению,  что
несчастным случаем здесь и не пахнет. А тебя  он  подозревает  куда  больше,
чем меня. Он знает, что у тебя были веские причины желать смерти Вестал.  Он
интересовался, не