ю  хижину  и  весь  остров  и  могу
поклясться, что там никого не было. Это несчастный случай. Можешь  выбросить
из головы мысль об убийстве.
   - Извините, - возразил я, - но я не верю. Это было убийство, но я  понять
не могу, как его провернули.
   - Ну что ж, сынок, если ты сумеешь это доказать,  желаю  тебе  удачи,  но
никакое жюри не  поверит,  что  это  не  несчастный  случай,  когда  услышит
показания Оукли.
   - А что если Конн подкупил Оукли,  чтобы  он  рассказал  эту  историю?  -
предположил я. Шериф улыбнулся:
   - Нет, я знаю Оукли с детства. Он ненавидит Конна, и он прямолинеен,  как
телеграфный столб. Извини, но тут ты ошибаешься.
   - Вы обязательно должны докладывать о том, что я здесь был? - спросил  я.
- Сами видите, в какую лужу я сел. Мы думали дать Конну возможность подать в
суд. Если он сможет доказать, что я  здесь  был,  чтобы  опознать  тело,  мы
проиграем.
   - Я не сую нос в чужие дела, но, если мне  пришлют  повестку  и  заставят
поклясться на Библии, мне придется сказать правду.
   Я кивнул. Я был уверен, что в покойницкой  на  меня  напал  Конн.  Должно
быть, он меня узнал, и обязательно привлечет шерифа как свидетеля того,  что
я здесь был. Я пропал и ничего не мог с этим поделать.
   - Придется помолиться и надеяться на лучшее, - сказал я. -  Надо  бы  мне
вернуться в Лос-Анджелес, пока я еще чего-нибудь не напортил. Простите  меня
за вторжение.
   - Больше так не делай, сынок, или тебе придется надолго  здесь  застрять.
Хочешь еще раз взглянуть на труп?
   Я покачал головой:
   - Пожалуй, нет. У вас есть ее фотография?
   - К завтрашнему дню будет. Я тебе ее вышлю.
   - Мне нужно, чтобы была видна родинка. Можете так сделать?
   - Конечно.
   Я оставил ему свой адрес.

***

   Около одиннадцати часов следующего утра я приехал в контору Фэншоу.
   Мэддакс и Фэншоу работали над делом о похищении Шерман. Когда я закрыл за
собой дверь и подошел к столу, Мэддакс поднял на меня сердитый взгляд:
   - Где ты был? Я не мог тебя отыскать. Где ты был вчера?
   - Простите меня,  -  сказал  я.  -  Я  ездил  в  Спрингвилл.  Я  надеялся
обнаружить что-нибудь, чтобы раскрыть это дело, но у меня ничего  не  вышло.
Вместо этого я все испортил.
   Я ждал, что он взорвется, но этого не  произошло.  Он  сидел  неподвижно,
взгляд сделался твердым как гранит, лицо чуть покраснело, но он держал  себя
в руках.
   - Насколько испортил? - проскрежетал он.
   - Как нельзя хуже.
   - Сядь и расскажи подробно. Я сел и рассказал подробно.
   - Ну что ж, надеюсь, ты получил  удовольствие,  -  заметил  он,  когда  я
закончил. - Мне кажется, кто-то расставил тебе ловушку, и ты в  нее  угодил.
Черт побери! Ты попал прямо к ним в руки!
   - Видимо, вы правы,  -  сказал  я,  потея.  Извиняться  не  было  смысла.
Мэддакса никогда не интересовали извинения.
   Он потянулся за сигарой, откусил кончик и сказал:
   - Ты слышал, что Гудьер уволился?
   - Он говорил, что собирается это сделать.
   - Правду сказать, я не жалею, что он ушел. В своем роде он  был  неплохим
агентом, но позволял посторонним  влиять  на  собственное  мнение.  Ты  тоже
такой.
   - Наверное, тогда мне тоже стоит уволиться. Я с  надеждой  ждал,  что  он
примется меня  отговаривать,  но  напрасно.  Он  закурил  сигару  и  молчал,
размышляя, самые долгие две минуты в моей жизни.
   - Этот твой поступок, - сказал он наконец, - может стоить нам  сто  тысяч
долларов. Девяти другим компаниям он может обойтись в такую же  сумму.  Твой
поступок - не простая ошибка. Это упрямый и безответственный  саботаж.  Тебе
было велено этого не делать. Тебе объяснили почему.  Тебе  было  сказано  не
один раз, и все-таки ты поехал прямо туда и угодил в западню,  не  обнаружив
ничего, чтобы сгладить свой промах. У меня есть все основания тебя  уволить.
В любом случае я должен доложить об этом остальным компаниям, поскольку несу
перед ними ответственность за проведение  данного  расследования.  Вероятнее
всего, они потребуют, чтобы я  тебя  выкинул.  Если  кто-то  из  моих  людей
перестанет выполнять мои приказы, ему не поздоровится.  Что  ты  собираешься
делать, Хармас?
   - Видимо, увольняться, - горько ответил я. - Что мне еще остается...
   Он изучающе смотрел на меня.
   - Ты уверен, что больше  ничего  не  можешь  сделать?  -  ровным  голосом
спросил он. - Ты загнал нас в эту лужу,  может,  тебе  и  стоит  нас  оттуда
вытащить?
   - Если бы мне казалось, что есть такой шанс, я бы так и сказал. Они  даже
еще не заявили претензию. Каждый мой шаг приводит меня  в  тупик.  Наверное,
здесь нужен кто-нибудь намного умнее меня.
   - Хармас, ты работаешь на меня уже семь лет, - сказал Мэддакс. -  До  сих
пор у тебя не было ни одной неудачи. Я скажу тебе, как я поступлю. Я выплачу
тебе месячный оклад и дам отпуск на  месяц.  Я  не  желаю,  знать,  куда  ты
отправишься и что будешь делать, но если ты вернешься с раскрытым делом,  то
будешь продолжать работать, будто ничего не произошло. Если нет,  можешь  не
возвращаться. - Он что-то нацарапал на листке бумаги  и  подтолкнул  его  ко
мне. - Отдай это кассиру и получи деньги. А пока  я  подключу  к  делу  Олли
Джексона, вдруг он с ним справится.
   Олли Джексон тоже был следователем; парень, который считал  себя  намного
умнее меня, что, по моему твердому убеждению, было далеко от истины.
   - Вы хотите сказать, что ставите Джексона на  мое  место?  -  спросил  я,
уставясь на него.
   - Джексон подчиняется приказам, Хармас, и он получит эту работу. Если  ты
сам можешь распутать дело, то желаю тебе успеха, но мне здесь нужен надежный
следователь, который бы над этим работал, а Джексон надежен.
   Щелчком я отправил бумажку назад по столу. -  Вырежьте  из  нее  красивую
салфеточку и высморкайтесь в нее, - сказал  я,  стараясь  не  кричать.  -  Я
увольняюсь!
   Хлопнув дверью, я вышел.

Глава 10

   В Сан-Бернардино я прибыл как раз к обеду. Обнаружив Элен  в  одиночестве
сидящей за столиком в ресторане, я тихонько подкрался к ней.
   - Приятного аппетита, - сказал я ей  прямо  в  ухо,  -  может  быть,  это
последняя в твоей жизни дорогая еда.
   Она подпрыгнула, будто под ее стулом взорвалась хлопушка, и обвила руками
мою шею. Остальные едоки наблюдали эту сцену с явным удовольствием.
   - Эй, полегче, - сказал я, - а то испортишь репутацию этому отелю!
   - Стив! Откуда ты свалился?
   - Я только что приехал, -  ответил  я,  высвобождаясь  из  ее  объятий  и
усаживаясь за столик. - Какой там у тебя бюджет  на  расходы?  Как  думаешь,
может, он и меня выдержит?
   Она внимательно посмотрела на меня:
   - Милый, что-нибудь случилось?
   - Дай мне только заморить червячка, и я поведаю тебе печальную историю.
   После этого я заказал самое дорогое блюдо  и,  когда  официант  удалился,
продолжил:
   - Я рассыпал воз кирпичей, и Мэддакс подыскал  мне  замену.  Он  дал  мне
месячный оклад и отпуск, и если за месяц я не  распутаю  дело,  то  могу  не
возвращаться. На мое место взяли Олли Джексона.
   Глаза Элен метнули пламя.
   - Да как он смеет?!! Он не может так поступать с моим мужем! Сейчас я ему
позвоню...
   - Спасибо, милая,  не  нужно.  Я  уволился.  Как  по-твоему,  ты  сможешь
зарабатывать достаточно, чтобы мы оба ни в чем не нуждались?
   - Ты хочешь сказать, что и вправду  уволился?  -  широко  раскрыв  глаза,
спросила Элен.
   - Пришлось. Фамильной  гордости  Хармасов  нанесли  сокрушительный  удар.
Более того, я швырнул ему в лицо чек на месячную зарплату  и  даже  велел  в
него высморкаться.
   - Умно ли это, дружок? Я покачал головой:
   - Боюсь, что нет. Когда я вернулся  в  отель,  то  провел  ревизию  своих
финансов и обнаружил, что  у  меня  всего-навсего  тридцать  пять  долларов.
Однако должен тебе сказать, я получил массу удовольствия.
   - Да-а... - с сомнением протянула Элен.  -  Ну  ладно,  придется  с  этим
смириться. Расскажи мне все, Стив. Что за кирпич ты уронил?
   - Много кирпичей. Я не виню Мэддакса. Сам напросился, сам и получил. Если
бы он не притянул сюда Джексона, я бы выдержал  порку  без  звука,  но  было
невыносимо слышать, что этот петух Джексон надежен, а я нет.
   Официант  принес  мой  заказ,  и,  поедая  его,  я  рассказал  Элен,  что
произошло.
   Забыв о своей тарелке, она напряженно слушала.
   - Я бы поступила точно так же, -  сказала  она,  когда  я  закончил  свою
повесть. - Мы должны были убедиться, что это Сьюзен. Неужели  Мэддакс  этого
не понимает?
   - Ты же его знаешь. Он сейчас думает только о том, как избежать претензии
и сделать это законно. Чем больше я  об  этом  думаю,  тем  больше  понимаю,
насколько хитроумно все было задумано. Не возьму в толк, как  же  они  убили
эту девчонку? Шериф клянется, что на  острове  не  было  никого,  когда  она
умерла. Одни только его показания обеспечивают им железное алиби. Если мы не
сможем доказать, что ее убили, то мы пропали. Мэддакс может  сколько  угодно
тешить себя мыслью, что ему удастся выиграть  дело  в  суде,  но  при  таких
обстоятельствах это безнадежно.
   - А этот несчастный случай не мог быть подстроен? Я имею в виду, можно ли
предположить, что Конн дал ей гнилую стремянку, надеясь, что она  рухнет  на
оконное стекло?
   Я покачал головой:
   - Нет. Она могла спрыгнуть удачно, не задев стекла. Нет,  я  уверен,  что
кто-то специально порезал ей запястья, сначала подготовив всю сцену. Но я не
понимаю, как этот кто-то смог убраться с острова до приезда шерифа.
   - Может быть, просто уплыл?
   - Ночью - возможно, но не средь бела дня. Этот парень Оукли говорит,  что
был там все время. Он бы заметил, если бы кто-то переплывал озеро.
   - Тогда тот человек должен был скрываться на острове.
   - Шериф это отрицает. По его словам, он думал, что ее убил  Конн,  и  при
обыске дома практически раскатал его по бревнышку.
   - Как ты думаешь, Стив, Денни с этим связан?
   - Уверен, что нет. В то время он был в Нью-Йорке,  и  я  считаю,  что  он
держался искренне, когда принес мне полисы. Он не мог это сыграть. Он не мог
знать, что я их не возьму, а если бы взял, то  дело  было  бы  кончено.  Его
просто использовали, и я убежден, что он и  понятия  не  имеет  о  том,  что
происходит. - Отодвинув  стул,  я  встал.  -  Пойдем  выпьем  кофе.  Я  хочу
послушать, что ты разведала. Как у тебя идут дела?
   - Стерла себе ноги и почти ничего не узнала. Только сегодня утром удалось
раздобыть кое-что такое, что может оказаться полезным.
   Мы присели в тихом уголке холла,  и,  когда  официант  принес  кофе,  она
рассказала мне о том, чем занималась.
   - Приехав сюда, я сразу же  составила  список  всех  отелей  и  стала  их
обходить.  Ты  даже  не  представляешь,  сколько  их   тут!   Я   ходила   и
расспрашивала, пока у меня не закружилась голова, но все безрезультатно.  Ни
в одном из этих отелей не  работала  девушка-администратор  по  имени  Джойс
Шерман. Я решила, может быть, она сменила имя, когда стала сниматься в кино,
поэтому начала все сначала, расспрашивая про каждую служащую,  работавшую  в
отеле за стойкой портье за последние пять лет. И опять ничего не получилось.
Большинство из них все еще работают, а тех,  кто  уехал,  я  проверила.  Ох,
Стив, ну и набегалась же я, и все впустую! Я совершенно уверена,  что  ни  в
одном из местных отелей Джойс не работала.
   - Ну что ж, это ведь  кое-что  значит,  не  правда  ли?  Ты  не  напрасно
потрудилась. Ты выяснила, в каком отеле останавливался Райс?
   - Да, - сказала она, беря у меня сигарету. - В отеле "Регент". Он  прожил
здесь две недели и уехал,  не  заплатив.  Детектив  отеля  сказал  мне,  что
застукал Раиса в номере с какой-то девицей, и по  описанию  это  могла  быть
Коррин.
   - А Коррин тогда была в Сан-Бернардино?
   - Да, они обе здесь жили - и Коррин, и Сьюзен.  Они  выступали  в  ночном
клубе, в номере со стриптизом. Я нашла этот клуб и поболтала с  управляющим.
Он очень хорошо их помнит, и Раиса тоже. По его словам.  Райс  интересовался
Коррин и часто наблюдал за ней из-за кулис.
   - А ты не разузнала, жили ли вместе Сьюзен и Джойс Шерман?
   - Нет, во всяком случае, не здесь.
   - Ты уверена?
   - Да. Управляющий ночным клубом дал мне адрес дома, где снимали  квартиру
Сьюзен и Коррин. Сегодня утром я там была. Хозяева сменились,  но  мне  дали
адрес женщины, которая владела этим домом, когда в нем жили наши девушки.  Я
собиралась к ней после  обеда.  Ее  зовут  миссис  Пейсли,  и  она  живет  в
Барсдейле. Это маленький городок милях в ста отсюда. Поедем вместе?
   Слушая ее, я внимательно за ней наблюдал.
   - Что с тобой, Элен? - спросил я. - Ты не такая, как всегда. Устала?
   - Нет, Конечно. Просто немного нервничаю.
   - Нервничаешь? Не похоже на тебя. Давай-ка выкладывай.
   Поколебавшись, она сказала:
   -  Наверное,  мое  воображение  меня  заносит.  Последние  два  дня   мне
мерещится, что за мной всюду кто-то ходит, а сегодня ночью  мне  показалось,
что кто-то пытался открыть запертую дверь спальни.
   - И как? - спросил я, стараясь не показать своего беспокойства.
   - Не знаю. Я крикнула, но никто не ответил, а выходить я не стала.
   - Почему ты решила, что за тобой следят?
   - Просто чувствовала. Я никого не видела и внимательно  оглядывалась,  но
ощущение не исчезало. Поэтому немного занервничала.
   Я погладил ее руку.
   - Ну все, успокойся, я с тобой, - сказал я. -  Ладно,  съездим  к  миссис
Пейсли. Ты ведь больше не будешь волноваться?
   - Конечно не буду, но давай не нарываться на неприятности.
   Я видел, что она нервничает гораздо сильнее, чем пытается показать.
   - Слушай, может, предоставишь это дело мне, а сама вернешься домой?  Пора
бы уже кому-нибудь там появиться и проверить, на месте ли наша квартира.
   - Нет, Стив, я тебя не оставлю. Когда ты рядом, со мной  все  в  порядке.
Мне приходилось довольно часто выходить поздно вечером, и это ужасно,  когда
чувствуешь, что сзади все время кто-то есть.
   - Ты уверена, что тебе не показалось?
   - Не знаю, но давай будем осторожнее. Я все время думаю об  этой  скотине
Конне. У меня перед глазами стоит эта сцена, как он сидит в  своей  лодке  и
говорит нам, что сначала стреляет, а уж потом извиняется. Это не блеф, он  и
вправду опасен.
   - Я тоже, если защищаю свою жену. Вот  увидишь.  Давай  снимем  номер  на
двоих. Я принесу свою сумку, а потом  можно  ехать.  Я  бы  хотел  вернуться
сегодня. Тогда, если мы не найдем ничего такого, что бы нас  задержало,  то,
наверное, лучше уехать  в  Лос-Анджелес.  Я  хочу  быть  там,  когда  заявят
претензию.
   - Милый, ты не забыл, что оставил службу?
   - Я оставил Мэддакса, но не дело, - возразил я ей. Барсдейл оказался, еще
меньше Виллингтона: универмаг, пара бензоколонок, салун и автобусная станция
- вот и все, чем он мог похвастаться.
   - Конечно, это не "Мейси"  <"Мейси"  -  крупнейший  в  мире  нью-йоркский
универмаг, занимающий целый квартал.>, - заметил я, подруливая к универмагу,
- но, может быть, здесь знают, где живет миссис Пейсли.
   Элен пошла  со  мной.  В  одном  конце  длинного  зала,  набитого  всякой
всячиной, от пирожных до мыла, виднелась стойка бара.
   - Похоже, мы удачно зашли, - заметил я, направляясь  к  бару.  -  Что  ты
выпьешь?
   - Пива, и побольше.
   Низенький толстяк с  красным  приветливым  лицом  вышел  из-за  прилавка,
заставленного консервными банками, и встал за стойку.
   - Мой помощник сегодня отпросился, - пояснил он. - Что вам налить?
   Мы заказали пива. Наполняя наши стаканы, он сообщил:
   -  Мы  тут  редко  видим  новые  лица.  Проезжаете   мимо   или   думаете
остановиться?
   - Нет, мы на минутку, - ответил я. - Бьюсь  об  заклад,  здесь  мало  кто
останавливается. Чем здесь заняться?
   - Хорошее место для сельского хозяйства, - сказал  он.  -  Поезжайте  еще
миль пять и увидите фермы. Зайдите сюда вечером, и вы удивитесь. За вечер  у
меня бывает человек пятьдесят. Три раза в неделю мы устраиваем танцы.
   - Да уж, полагаю, здесь без этого не обойтись. Для меня тут слишком тихо.
Я ищу миссис Пейсли. Вы не подскажете, где она живет?
   - Конечно. Ее дом милях в пяти отсюда. - Он с  любопытством  взглянул  на
меня. - Я и не знал, что у старушки есть друзья.
   - Мы к ней по делу. Как туда проехать?
   - Выезжайте из города по главной дороге, доберетесь до третьего  поворота
налево и выедете на грунтовую дорогу, в конце будет дом миссис Пейсли. Вы не
пропустите, там больше ничего нет.
   - Спасибо. А вы сами с ней знакомы?
   - Она время от времени у меня появляется, - ответил  лавочник  и  покачал
головой. - Наверное, я должен вас предупредить:  она  немного  эксцентрична.
Года два назад она потеряла мужа. Они сюда  приехали  поработать  на  земле,
купили прелестный участок в десять  акров,  посадили  апельсиновые  деревья,
привели все в полный порядок, и вдруг старик сгорел как Свечка. Оказалось, у
него уже совсем сдавало сердце и ему просто нельзя  было  браться  за  такую
работу. Старушка винила себя. Это была ее идея, и все это  немного  помутило
ее разум.
   Мы с Элен переглянулись.
   - Она совсем плоха?
   - Нет, что вы, просто иногда странновата. Ей кажется,  что  муж  все  еще
жив. Нет, беспокоиться не о чем.
   Я допил пиво и сполз с табурета.
   - Ну что ж, мы к ней съездим. Как вы думаете, она дома?
   - Она теперь никуда не ходит. Идя к машине, я сказал Элен:
   - Будем надеяться, что ее память не пострадала. Я очень рад,  что  ты  со
мной.
   - Я тоже, - с чувством ответила она. У поворота  на  грунтовую  дорогу  я
сбавил скорость и направил "бьюик" налево. Минут десять мы ехали в горку. По
обеим сторонам дороги росли персиковые деревья, их ветви сгибались  к  земле
под тяжестью плодов. Было уже около половины девятого, солнце опускалось  за
холмы.
   - Ты только посмотри на все это, - восторженно сказал я, снизив  скорость
до черепашьей, - даже хочется стать фермером.
   - Не могу представить тебя копающимся в земле, - засмеялась  Элен.  -  Не
думаю, милый, что ты подходишь для работы на ферме.
   - Ну, не знаю. Для тяжелого  труда  я  бы  нанял  работников,  а  сам  бы
объезжал поле на коне и говорил им, что надо  делать.  Думаю,  это  бы  меня
вполне устроило.
   - Ну-ну. Ты вообще-то когда-нибудь ездил верхом?
   - Ладно, ладно, тогда не буду покупать ферму. Через  пару  миль,  оставив
позади фруктовые сады, мы подъехали к обширному участку  земли,  который  не
обрабатывался уже несколько лет. В разросшемся саду стоял  одноэтажный  дом.
Глядя на него, казалось,  что  стоит  только  дунуть  ветру,  и  он  тут  же
развалится.
   - По-моему, это здесь, - сказал я и остановил машину у больших ворот.
   Мы вышли и направились к дому по заросшей травой дорожке. В незашторенном
окне горел свет. В окне мелькнула какая-то фигура и пропала.
   - Ага, она дома, - сказал я тихонько и  подошел  к  двери.  Не  найдя  ни
звонка, ни молотка, я постучал  костяшками  пальцев  по  треснувшей  дверной
панели.
   Мы постояли, глядя на сад и низкие, неухоженные, бесплодные  апельсиновые
деревья. Потом дверь распахнулась, и перед нами возникла  высокая  сухопарая
женщина лет семидесяти пяти. Ее худое лицо было морщинистым и грязным, седые
волосы выбивались из-под соломенной шляпы и прядями падали на  лицо,  взгляд
глубоко  посаженных   глаз   был   отсутствующим.   На   ней   было   надето
латаное-перелатаное темно-зеленое бархатное платье.
   - Вы что-то хотели? - спросила она, повернув голову к Элен  и  с  детской
непосредственностью разглядывая ее нарядное льняное платье.
   - Моя фамилия Хармас, а это моя жена. По-моему, несколько лет назад у вас
был многоквартирный дом в Сан-Бернардино.
   Она нахмурила лоб:
   - Да? Не помню. А что вам за дело до этого?
   - Я расспрашиваю людей про Сьюзен Джеллерт. Мне кажется, она  когда-то  у
вас жила.
   В рассеянном взгляде появилась заинтересованность.
   - С ней что-то случилось?
   Мне показалось, что ей будет приятно,  если  я  отвечу  утвер