м с миссис П.?
   Он изумленно уставился на меня. Эта мысль не приходила ему в голову.
   - Я знал, что это слишком хорошо, чтобы поверить!  Она  не  может  ждать!
По-моему, она не сможет ждать и недели!
   Подошел официант и убрал тарелку. Мы сидели молча, пока не  подали  суфле
из омара и официант удалился.
   И тогда я бросил свою бомбу, не зная, взорвется она или нет.
   - На мой взгляд, Сидни, если мы  хотим,  чтобы  сделка  состоялась,  тебе
придется одолжить ей деньги до продажи ожерелья.
   Он широко раскрыл глаза.
   - Девятьсот тысяч? - Его голос поднялся до писка.
   - Ссудишь их ей под шесть процентов, а ожерелье в конце концов продашь за
два миллиона, - сказал я. - Спроси Тома, бывают ли сделки выгодней.
   - Но мне не по средствам одолжить ей такие деньги!
   - Я не говорю, чтобы ты одалживал ей деньги. Одолжит фирма.
   - Том никогда ни под каким видом никому не одолжит, даже самому Никсону.
   - Ладно, тогда деньги дашь ты. Твой банк позволит тебе превысить  кредит.
Что ты потеряешь? Ожерелье будет твоим. Даже если я  не  смогу  получить  за
него два миллиона - а я думаю, что смогу - свою цену мы всегда получим. Даже
в этом случае ты удвоишь свои деньги. Да ну же, Сидни... такой  шанс  бывает
раз в жизни!
   В раздумье он отправил в рот вилку с суфле, и я заметил вдруг появшееся в
его глазах выражение алчности.
   - Тому не обязательно знать об этом, правда? - сказал он.
   - Я имею в виду, если я вношу деньги - мои собственные  личные  деньги  -
тогда и те деньги, которые ты вернешь от продажи ожерелья тоже  будут  моими
личными деньгами... не правда ли?
   - Правильно... минус один процент моих комиссионных.
   Он взглянул на меня, слегка прищурясь, и я понял, что он  не  подумал  об
уплате моих комиссионных.
   - Да... один процент тебе, - было заметно,  что  он  пытается  произвести
подсчет в уме.
   - Ты дашь мне восемнадцать тысяч  долларов,  вычти  еще  девятьсот  тысяч
миссис П. и прибавь еще шесть процентов на твою ссуду, и  у  тебя  останется
приблизительно восемьсот  восемьдесят  тысяч  чистой  прибыли.  -  По-моему,
совсем недурно.
   Он подумал еще немного и сказал:
   - У меня есть идея даже  лучше,  Ларри,  дорогой  мальчик.  Что  если  ты
попробуешь убедить миссис П. продать колье сразу за семьсот пятьдесят тысяч?
В конце концов деньги-то не ее. Я мог бы продать  акции  для  покрытия  этой
суммы и тогда колье стало бы моим, и я мог бы и не беспокоиться из-за  Тома,
правильно? Если я так сделаю, а ты продашь ожерелье за два миллиона,  я  мог
бы получить миллион с четвертью... довольно заманчиво, не правда ли?
   - Я думал, ты не хочешь наживаться на бедняжке, - сказал я, прикидываясь,
что шокирован.
   Он беспокойно заерзал.
   - В конце концов, ты сам сказал, что  это  бизнес.  -  Он  сделал  паузу,
вглядываясь в мое лицо. - Как тебе кажется, сумеешь ты убедить ее продать за
такую цену?
   - Попытка не пытка. - Я покончил с остатками суфле.
   - Ларри, посмотри завтра, что можно сделать. Я уверен, у тебя  получится.
- Сидни щелкнул пальцами, подзывая официанта, и заказал кофе. - Послушай,  я
вот что сделаю... добудь колье за семьсот пятьдесят тысяч и я дам  тебе  два
процента. Справедливей некуда, согласен?
   - И оплатишь билет на самолет до Гонконга и все расходы, - сказал я, зная
что никакого Гонконга не будет.
   - Естественно, дорогой.
   - Терри знает о миссис Плессингтон?
   -  Не  упоминай  об  этом  скверном  мальчишке!  Право  же,  мне  следует
избавиться от него! - Сидни покраснел от раздражения. -  Честное  слово,  он
становится совершенно, ну совершенно невозможным!
   - Это к делу не относится... знает он или нет?
   - Конечно, нет!
   -  Ты  уверен?  Миссис  Плессингтон  приходила  к  тебе.  Разве   он   не
поинтересовался, что ей нужно?
   - Мы даже не разговариваем!
   - Он не мог подслушать? - Мысль о Терри заставляла  меня  нервничать.  Он
слишком хорошо разбирался в бриллиантах, чтобы  я  мог  чувствовать  себя  в
безопасности.
   - Нет...  нет!  Когда  приходила  миссис  Плессингтон,  он  был  занят  с
клиентом.
   - Слушай, Сидни, он не должен ничего знать. Собственно, никто  не  должен
знать, а то пронюхает Том. Строго  говоря,  сделка  должна  проходить  через
фирму. У Тома будут все причины для недовольства, если он  узнает  про  нашу
затею.
   Сидни опять тревожно заерзал. Он знал это не хуже меня.
   - Если я куплю колье на свои деньги, - сказал он несколько  вызывающе,  -
Том будет здесь ни при чем.
   - Но миссис Плессингтон - клиент фирмы, - указал я.
   Я хотел внушить  ему  чувство  вины.  -  Слушай-ка,  Сидни,  чтобы  фирма
осталась в стороне, тебе лучше работать над эскизом дома, а не в офисе. Если
я достану колье, его тоже лучше держать дома.
   Ему неоткуда было знать, что это условие существенно для моего плана.
   Он не колебался.
   - Да... все остается строго между нами. -  Он  с  доверием  посмотрел  на
меня. - Ты поможешь с ожерельем, Ларри?
   Ну и нахал, черт его подери, подумал я.  Ведь  знает,  что  без  меня  не
сможет ни сделать ожерелье, ни уговорить  миссис  Плессингтон  расстаться  с
колье за такую возмутительную цену,  и  тем  не  менее,  собираясь  получить
большой куш и  выкинуть  Тома  из  сделки,  он  предлагает  мне  жалкие  два
процента.
   - Ты знаешь, на меня можно положиться, - ответил я.
   Во время полета в аэротакси, обдумывая как украсть  колье  без  риска,  я
испытывал угрызения совести из-за  Сидни,  потому  что  в  случае  успешного
выполнения моего плана, ему предстояло понести ущерб, но  теперь,  когда  он
показал свою алчность, упреки совести затихли.
   Скажи он мне: "Слушай, Ларри, давай поделим поровну. Ты  берешь  на  себя
всю работу, а я предоставляю капитал", и я отказался бы от своей  затеи,  но
раз он проявил себя таким проклятым жадюгой и эгоистом, предложив мне только
два процента, я, не сходя с места, решил осуществить план. Ему наплевать  на
миссис Плессингтон, так чего мне беспокоиться о нем?
   Сцену, которую устроила мне миссис  Плессингтон,  лучше  забыть.  Она  не
назвала Сидни вором прямо, но это подразумевалось. Она плакала и  заламывала
свои толстые руки. Она неистово металась по  просторной  комнате,  выставляя
себя в самом нелепом виде. Она обвинила меня во лжи, напомнив, как я  уверял
ее, будто ее бриллианты никогда не потеряют ценности. На это я возражал, что
колье придется разобрать и, если она подождет  с  год  или  около  этого,  я
обеспечу ей не менее полутора миллионов за камни и платину, но поскольку она
требует деньги сразу. Сидни не может предложить ей больше.
   Наконец, она утихомирилась. Что  ни  говори,  на  три  четверти  миллиона
долларов не начихаешь, особенно если теряешь не свои деньги. До сих  пор  ей
не приходило в голову, что попытка  продать  колье  в  его  теперешнем  виде
неизбежно приведет к огласке, и это соображение в конце концов укротило ее.
   Она сказала, что примет чек, выписанный Сидни, который я держал наготове,
но добавила, что никогда  больше  не  будет  иметь  дела  с  фирмой  "Люм  и
Фремлин".
   Я сделал несколько приличествующих случаю тактичных замечаний,  хотя  мне
было наплевать на это.
   И тут она выкинула нечто настолько неожиданное, что я на какой-то  момент
онемел.
   - Вы должны, по крайней мере, отдать мне стеклянное колье, - сказала она.
- Хоть это вы обязаны сделать! Если муж захочет взглянуть на колье, я  смогу
показать ему имитацию. Он не заметит разницы.
   Она, естественно, не знала, что стеклянное колье было  осью,  на  которой
вращался мой план. Загрести два миллиона долларов без него - мой план просто
переставал существовать.
   Пять лет назад, после того как  Сидни  доставил  настоящее  колье  миссис
Плессингтон, он спросил у меня про стеклянный  макет.  В  Сидни  была  жилка
скупости, и он терпеть не мог лишних трат. Я сказал, что он в сейфе, а  что?
Он спросил, нельзя ли вернуть это Чану  в  обмен  на  кредит...  тысячи  три
долларов? Зачем нам стеклянная копия?
   Я гордился им как своим творением. В то время мне повезло на  бирже  и  я
чувствовал себя богачом. Я сказал, что верну копию Чану и спрошу, сколько он
за нее предложит, но сделал иначе. Я сохранил  колье  в  качестве  сувенира.
Когда Сидни спросил про него, я сказал, что Чан  заплатил  лишь  две  тысячи
пятьсот, и дал ему свой личный чек.
   И вот теперь миссис Плессингтон требовала копию.
   Справившись с секундной  растерянностью,  я  сказал,  что  ее  сломали  и
использовали камни для других макетов.
   Услышав такие слова, она едва не лопнула и принялась настаивать, чтобы мы
немедленно изготовили для нее новую копию. Я обещал все устроить, но  просил
учесть,  что  на  это  потребуется  не  менее  трех  месяцев.  Ей   пришлось
удовлетвориться этим.
   Мы вместе отправились в банк в ее "роллс-ройсе" и она  забрала  колье  из
хранилища. Оно лежало в  шикарном  кожаном  футляре,  обитом  внутри  черным
бархатом. Я не видел колье уже года четыре. От его красоты у меня  захватило
дух. Я подал ей чек, а она мне колье.
   Она чуть не бегом поднялась из хранилища, торопясь перевести чек на  свой
счет. Я оставил ее за разговором с управляющим и взял такси до дома.
   Открыв стенной сейф, я достал стеклянное колье. Положил копию и  оригинал
рядом на стол и стал их рассматривать.
   Сидни был дизайнер и только. Он не  разбирался  в  бриллиантах  и  я  был
уверен, что он не отличит один от другого. Изумительная работа Чана была  бы
способна обмануть  даже  Терри.  Присмотревшись,  он,  конечно,  отличил  бы
подделку, но  Терри  не  представится  случая  рассмотреть  их.  Об  этом  я
позаботился.
   Я положил стеклянное колье в кожаный футляр, а настоящее  в  пластиковый,
который убрал к себе в сейф.
   Потом позвонил Сидни в магазин и сказал, что все прошло гладко.  Он,  как
обычно, зажужжал словно пчела, попавшая в бутылку, и назначил встречу у себя
в пентхаусе через полчаса.
   Пентхаус Сидни был великолепен. Его окна выходили на море. В нем  имелась
прекрасная, со вкусом обставленная гостиная,  четыре  спальни,  плавательный
бассейн, фонтан в холле и все прочие штучки, которым богатый  педераст  умел
найти применение.
   Когда я позвонил, он уже ждал меня.
   - Как она реагировала? - спросил он, вводя  меня  в  просторную  комнату,
поглядывая на сверток в коричневой бумаге, который я нес в руке.
   - Как и следовало ожидать. Она  не  назвала  тебя  вором  прямо,  но  это
подразумевалось. Она сказала, что больше ее ноги у нас не будет.
   Сидни вздохнул.
   - Я догадывался, что бедняжка именно так и отреагирует. Что же, отнесемся
к этому мужественно. В конце концов,  она  ничего  не  потратила  у  нас  за
последние годы. - Он не сводил глаз со свертка. - Оно здесь?
   Наступил критический момент. Я стал так, чтобы на  меня  падал  солнечный
свет, сдернул, оберточную бумагу и открыл футляр. Солнце заиграло в  стекле,
и Сидни с восторгом уставился на колье.
   - Оно изумительно, Ларри! Какая  красота!  Ах  ты,  умница!  Теперь  надо
браться за работу. - Он отобрал у меня футляр, еще  раз  полюбовался  колье,
потом закрыл крышку. Первая, самая важная проверка, кажется, прошла успешно.
   - Я набросаю несколько эскизов, о потом мы их обсудим. Буду работать весь
уик-энд.
   - Сидни, я оставил в Люсвиле свою машину. Завтра я слетаю туда и  пригоню
ее назад. Я возьму отгул на понедельник. Ладно?
   - Конечно! А я  тем  временем  приготовлю  кое-что,  над  чем  мы  вместе
поработаем. - Я смотрел, как он подходит к Пикассо, снимает его и  открывает
стенной сейф, спрятанный за картиной. Я знал эту модель сейфа. Очень сложная
система, в такой не заберешься без того, чтобы тебе на голову  не  свалилась
целая орава полицейских. Он положил  футляр  в  сейф,  захлопнул  дверцу  и,
повесив картину на место, повернулся ко мне с сияющей улыбкой. - Во  вторник
оставь вечер свободным, Ларри. Приходи сюда. Устроим маленький ужин  вдвоем,
а после сможем просмотреть мои эскизы... скажем, в восемь?
   - Отлично. Ну, ладно, Сидни, я поехал в магазин.
   В такси я думал о том, что меньше чем через сутки я увижу Рею.
 
 
   Глава 6
 
   В двенадцатом часу я затормозил перед домом Морганов. Входная дверь  была
открыта, но никаких других признаков жизни я не видел.
   Выйдя из машины, я пересек двор, заросший сорной  травой,  и  заглянул  в
гостиную.
   Рея сидела за столом, разложив перед собой газету. Она подняла  голову  с
насмешливым выражением в зеленых глазах.
   Ее вид пробудил во мне мучительное вожделение. "Господи! - подумал  я.  -
Вот это женщина! Самая волнующая, самая дьявольская, самая желанная  женщина
в мире!" Одетая все в то же дешевое бумажное платье и те же дешевые  голубые
бусы, она казалась олицетворением губительной похоти.
   - Ты? - Она откинулась в кресле. - Чего надо, дешевка?
   Безумная ярость, с которой я не мог совладать, поднялась во мне. Я сделал
три стремительных шага вперед и дал ей оплеуху, отбросившую ее назад.
   - Не смей называть меня так! - заорал я и приготовился, ожидая,  что  она
вскочит и кинется на меня, но она не пошевелилась.  Она  сидела  неподвижно,
прижав ладонь к лицу, с широко раскрытыми от удивления глазами.
   - Четко сработал, парень, - сказал Фел, входя в комнату ленивой походкой.
- Так с ней, сукой, и надо. Я догадывался, что мы скоро  тебя  увидим.  Будь
как дома.
   Я игнорировал его, не сводя глаз с Реи.
   - Тронь меня еще раз и пожалеешь, -  сказала  она,  но  в  ее  голосе  не
чувствовалось уверенности.
   Мое бешенство начало утихать и я вдруг подумал, что до сих пор  обращался
с ней неправильно, упрашивая и пресмыкаясь. Я вспомнил,  как  третировал  ее
брат. Может быть, она уважает мужчин, которые не церемонятся с нею?
   - Назови меня еще раз так и снова получишь, - сказал я. Отодвинув  плечом
Фела, я подошел к исковерканному креслу и сел. -  Я  пришел  для  разговора.
Если не струсите, мы втроем могли бы прикарманить кое-какие бриллианты.
   Рея уставилась на меня, как на сумасшедшего, но  Фел  разразился  громким
смехом.
   - Видишь? Я говорил тебе, в нем есть перец, глупая ты корова, - сказал он
Рее. - А ты никак не верила. Я же говорил, он парень не промах. Я-то знаю...
я таких примечаю за милю.
   - Заткнись! - огрызнулась Рея, по-прежнему глядя на меня. - И как же тебя
понимать?
   - Хоть у меня и есть кое-какие деньги, - сказал я, - мне не хватает...  а
кому хватает? Вы хотите денег, так почему бы вам не примкнуть ко  мне  и  не
раздобыть их?
   С заблестевшими глазами и напряженным лицом она подалась вперед.
   - Как?
   - Вы не поленились узнать, кто я, ну а я не поленился  узнать  о  вас.  Я
знаю, что ты участвовала в двух паршивеньких налетах и оба раза отхватила по
четыре года. Детские забавы. Если  у  вас  с  братом  хватит  воображения  и
смелости, вас ждет полмиллиона.
   Фел втянул воздух с резким,  свистящим  звуком,  а  Рея  застыла,  сжимая
кулаки.
   - Ты серьезно? Полмиллиона? - спросил Фел голосом, похожим на карканье.
   - Я пришел не для того, чтобы валять дурака. Именно так.
   Полмиллиона вам на двоих, полмиллиона мне.
   - Меня не проведешь, - резко бросила  Рея.  -  Что  скрывается  за  твоей
трепотней? Или ты вообразил, что меня можно одурачить такой чепухой, а? Я не
вчера родилась! Полмиллиона! Ха!
   - А, да заткни ты свою проклятую глотку! - заорал на нее Фел. -  Сама  ты
городишь чепуху. Говорю тебе, этот парень в порядке. - Он повернулся ко мне.
- Говори дальше, мистер...  чего  ее  слушать?  У  нее  всегда  было  ума  с
горошину. Что это там про полмиллиона? Иисусе! Вот бы мне такие деньжата!
   - Они лежат себе и нас дожидаются, - сказал я. - Вам  всего-то  дел,  что
войти и взять их, потом уйти.
   - Войти в этот ваш магазин и обчистить его,  так  что  ли?  -  недоуменно
спросил Фел.
   - Не говори глупости! Поди попробуй - глазом  не  успеешь  моргнуть,  как
окажешься за решеткой. Нет... это работенка легкая, безопасная и простая.
   - А ты что будешь делать? -  вмешалась  Рея,  глядя  на  меня  холодно  и
подозрительно. - Стоять в стороне, пока мы работаем, а если  дело  сорвется,
тебя только и видели?
   - Промаха быть не может. Все очень просто, - сказал я. - Я организую дело
и продаю бриллианты. Без меня не будет и денег. Но если вы струсили, скажите
сразу и я найду кого-нибудь другого.
   - Смотри-ка ты! До чего переменился парень с тех пор, как заходил сюда  в
прошлый раз! - В голосе Фела звучала благоговейная нотка. - С чего  бы  это,
мистер?
   - С вас, вот с чего, - сказал  я.  -  Из-за  вас  и  начал  думать.  -  Я
посмотрел на Рею. - Я решил не ждать, пока стану старым,  жирным  и  глупым.
Решил разбогатеть сейчас.
   Ее глаза не утратили своего недоверчивого выражения.
   -  Ладно,  что  за  дело?  -  спросила  она,  хмурясь,  но  я  понял  что
заинтересовал ее. - Нечего ходить вокруг да около. О чем ты толкуешь?
   Я был готов к этому вопросу. Достав  из  бумажника  фотографию  колье,  я
положил ее на стол перед Реей.
   - Вот о чем. Здесь бриллиантов на миллион восемьсот тысяч долларов.
   Фел подошел и склонился над столом,  заглядывая  через  плечо  сестры.  Я
пристально наблюдал за ними и по выражению алчности, сразу  появившемуся  на
их лицах, понял, что они попались на мою удочку,  так  же,  как  перед  этим
попался Сидни.
   Потом Рея подняла на меня глаза.
   - Мы можем задремать на двадцать лет, если погорим.
   - Черт! - взорвался Фел. - Ты кончишь ныть? Тебе обязательно нужно всегда
совать свои проклятые палки в колеса? Заткнулась бы лучше!
   - Я побывала в тюрьме... а ты нет, - сказала она. - Дурак ты  и  говоришь
по-дурацки.
   - Никакой тюрьмы не будет, - вмешался я. - Дайте объяснить.
   И я рассказал им о колье миссис Плессингтон, показал газетные  вырезки  и
фотографии, на которых она была снята с колье на шее. Я рассказал  им  о  ее
больших карточных долгах, изза которых она вынуждена тайно продать колье и о
том, как мой босс купил его по бросовой цене, и как мы с ним решили  сделать
из колье ожерелье, чтобы  продать  с  большой  выгодой.  Паршивый  скупердяй
предложил мне только два процента с выручки, закончил я, -  вот  я  и  решил
забрать колье. В моем положении я могу без риска продать камни за миллион. Я
разделю его с вами пополам,  -  и  пользуясь  любимым  выражением  Сидни,  я
добавил: - Справедливей некуда, правда?
   Рея смотрела на меня испытующе и недоверчиво.
   - Что-то ты больно расщедрился, а?  -  Ее  холодные,  недоверчивые  глаза
шарили по моему лицу. - Что у тебя на уме?  Ты,  по-моему,  знаешь,  что  мы
пошли бы на дело и за десятую долю цены. Что ты задумал?
   Я понял,  что  переборщил.  Она,  конечно,  была  права.  Предложи  я  им
пятьдесят тысяч, они все равно ухватились бы за них с  радостью,  но  теперь
было поздно пятиться. Я  совершил  промах  и  теперь  следовало  усыпить  ее
подозрения. Я бесстрастно встретил ее твердый, пристальный взгляд.
   - Мне кажется, - начал я, - поскольку вы проделаете самую  опасную  часть
работы, то получите половину. Вы останетесь довольны и будете  держать  язык
за зубами. Я вовсе не хочу, чтобы вы начали  тянуть  из  меня  деньги  после
дела. Чтобы избежать этого и обезопасить себя  от  шантажа,  я  и  делю  куш
пополам.
   - Этот парень думает на два  хода  вперед...  у  него  котелок  варит,  -
возбужденно сказал Фел. - Твоя правда, мистер. Полмиллиона и ты о нас больше
не услышишь!
   - Опасная часть работы? - Рея моментально заметила еще один мой промах. -
Ты говорил, дело будет простое и легкое. В чем тогда опасность?
   - Мне следовало сказать "активная часть работы", а не опасная,  но  риска
все равно не  избежать.  -  Я  говорил  себе,  что  с  ней  нужно  держаться
настороже. В отличие от своего легковерного дурака брата, она требует такого
же деликатного обращения, как мешок с гремучими змеями.
   Она долго не сводила с меня пристального взгляда и, наконец, спросила:
   - Так что мы