.
     Она вскочила с дивана.
     - Грязное животное!
     Мне хотелось избить ее.
     - Ради  Бога, Рита, не устраивай сцен. Я знаю, о чем ты думаешь. Но это
совершенно  не  так.  Я  провел  весь вчерашний и сегодняшний день в поисках
денег.
     - И всю ночь тоже, я полагаю?
     - Черт возьми! Неужели нельзя переменить тему?
     Она злобно смотрела на меня, но я выдержал ее взгляд.
     - Успокойся.
     - Если я узнаю...
     - Только  и  слышу  об  этом  в последнее время. Лучше скажи: что будем
делать с банкнотами?
     - Придется потратить. Ты возьмешь их с собой в Лондон.
     - Нет и нет! Вдруг Эмми все же записала их номера?
     - Тогда  вытащи из колодца Генри и посмотри, нет ли на нем бриллиантов.
Боишься покойников?
     - Я  должен  быть  уверен,  что не зря проделаю эту работу. А ты, между
прочим, могла бы узнать, где он прятал бриллианты.
     - Я?
     - Да.  Ты можешь спросить об этом у Эмми. Съезди к ней завтра, расскажи
ей  свою историю, спроси, не оставлял ли ей деньги Зерек, попытайся одолжить
денег  у  нее.  Скажи,  что  видела,  как  он прятал в пальто билеты по пять
фунтов. Надо выведать, знает ли Эмми о них.
     Рита с подозрением уставилась на меня.
     - Действительно, почему бы мне не сделать это.
     Позже,  уже  вечером,  я поднялся в свою спальню, чтобы взять последнюю
пачку  сигарет. Когда я открыл ящик, то сразу увидел, что здесь кто-то рылся
в  мое  отсутствие.  Я открыл другие ящики. То же самое. Я осмотрел комнату.
Страшное  подозрение  зародилось  в  душе. Я запер дверь, подошел к кровати,
снял  покрывало  и приподнял край матраца. Там я спрятал кинжал, которым она
убила Бориса.
     Кинжала не было!


ГЛАВА 19

     Я  надеялся,  что  Рита уедет утром поездом в 8.55, но она заявила, что
не  поднимется  в  такую рань и поезд в 11.15 ее вполне устроит. Рита хотела
сразу отправиться в офис, переговорить с Эмми и тут же вернуться.
     Я  никак не мог дождаться ее отъезда. У меня было очень мало времени на
то, чтобы выудить пальто. Как минимум, час.
     Рита  не  торопилась.  Кормила  птиц,  чистила клетки, убирала комнаты.
Стрелки моих часов медленно ползли по кругу.
     - Если ты не хочешь опоздать, тебе бы лучше поторопиться...
     - С  чего  это  ты  хочешь  побыстрее спровадить меня? - она прекратила
чистить  кофеварку  и  бросила  на  меня подозрительный взгляд. - У меня еще
много времени.
     - Ничего подобного. Я просто беспокоюсь. Если Эмми...
     - Иди и не мешай мне.
     Я  пошел  в сарай и принялся колоть дрова, так как понимал, что если не
займусь  чем-либо,  то  сойду  с  ума.  Холодок пробегал у меня по спине при
мысли  о  том, что мне придется заглянуть в колодец, где на глубине тридцати
футов покоится Зерек.
     Около  10.40  Рита,  наконец,  вышла из дома, одетая в меховое пальто и
черные  брюки.  Ее  волосы цвета меди были повязаны зеленым шарфом. Она была
очень  эффектна  в  этом  наряде,  но  мне было не до ее прелестей. Я боялся
Риту,  а  когда спишь с женщиной, которую боишься, это последнее дело. Я был
рад, что она уезжает, и надеялся больше никогда ее не увидеть.
     Я вышел из сарая и открыл ворота.
     - Через два-два с половиной часа я вернусь.
     - Действуй решительно, Рита, заставь ее говорить.
     - Рассчитывай  на  меня,  -  она насмешливо улыбнулась. - И поработай в
мое отсутствие.
     Каким-то образом я заставил себя улыбнуться в ответ.
     - В  половине двенадцатого заедет молочник, а около двух - булочник. Ты
слышишь, Фрэнк?
     Проклятье!  Я  совсем  забыл  о  них.  Я  почувствовал,  как напряглись
мускулы моего лица, но Рита, слава Богу, не смотрела в мою сторону.
     - О'кей. Удачи, Рита!
     - Удачи, Фрэнк.
     Она  рывком  выехала  на дорогу, переключила передачу, и вскоре урчание
мотора затихло.
     Я  побежал  к  сараю,  где  спрятал  крюк  и бечевку, которые привез из
Лондона.  У  меня был еще час до прихода молочника, надо торопиться. Быстрым
шагом  я  направился  к  колодцу  -  первый  раз с тех пор, как я утопил там
пальто.
     Некоторое  время  я  стоял,  глядя вниз, на поверхность воды. Мне вдруг
показалось,  что  жернов  оторвался  и  труп всплыл на поверхность. Запах из
колодца  вызвал  у  меня  тошноту...  Я  привязал крюк к бечевке и осторожно
опустил  его  в  воду.  Вскоре  крюк достиг дна. Я подергал бечевку и понял:
крюк за что-то зацепился. За что?
     Я  вытер пот, заливающий лицо, и попытался тянуть. Никакого результата.
Это значит - я зацепил Зерека.
     Закрыл  крышку,  сел  на  край колодца, размышляя, что же делать. Нужно
было как-то освободить крюк, чтобы сделать новую попытку.
     Я  вернулся  в дом и выпил полбутылки виски. Да, я терял дорогое время,
но  виски  придало  мне  храбрости,  руки перестали дрожать. Однако теперь к
колодцу не пойти - нужно ждать молочника.
     Показался его фургон. Поставив бутылки у ворот, молочник уехал.
     Найдя  в  сарае длинный гвоздь, я изготовил новый крюк и привязал его к
веревке. И вот я вновь у колодца. Снял крышку...
     - Привет. Что вы там делаете?
     Мое сердце перестало биться. Я едва сохранил равновесие.
     - Чего вы так испугались?
     Я  медленно  разогнулся  и  бросил  взгляд  через  плечо.  Он  стоял  в
нескольких  ярдах  от  меня,  его  сутана казалась очень белой - ее выбелило
зимнее солнце. Длинный нос покраснел от холодного ветра.
     - Надеюсь,  я  не  помешал вам? Я звонил, но никто не ответил. Пришлось
пойти поискать вас.
     Я ничего не ответил - был просто не способен вымолвить хотя бы слово.
     - Что-то уронили?
     Надо  было врать. Я несколько раз открыл и закрыл рот, наконец, выдавил
из себя:
     - Да.
     - Будьте  осторожны,  это  очень опасно. Вы можете упасть в воду. Может
быть, я могу помочь вам?
     - Все в порядке. Ничего не надо.
     - Я  подумал,  что  вы  уронили  в колодец вещь, ведь не собираетесь вы
пить  эту  воду.  Здесь  очень плохая вода. Я не удивлюсь, если на дне лежит
собака.  Помню,  когда я был в Найроби, в колодец упала лошадь. Конечно, тот
колодец  был  много больше. Вот это была трагедия. Представляете, как трудно
было ее оттуда вытащить.
     Если бы здесь была Рита, она бы что-нибудь придумала.
     Пока я стоял, как изваяние, викарий подошел к колодцу и глянул вниз.
     - Бр-р, ну и запах.
     Прежде чем я успел что-то ответить, он взялся за бечевку.
     - Черт возьми, ну и вес! Что же там зацепилось?
     Мой  столбняк  прекратился,  и  я  с  силой  дернул бечевку из его рук.
Глянув на мое лицо, священник сделал быстрый шаг назад.
     - Что вам нужно? - мой голос походил на кваканье лягушки.
     - Прошу прощения.
     - Что вам нужно? Я занят. Неужели вы не понимаете, что я занят?
     - Да,  разумеется,  я  вижу,  что  вы заняты. Но что вы хотите поднять?
Могу я вам помочь?
     - Нет, сам справлюсь. Это мешок с картошкой. Так что вам нужно?
     - Я хотел бы видеть мистера Зерека.
     - Он и миссис Зерек в Париже.
     - И она тоже? Мне казалось, что сегодня утром в автомобиле...
     - Ее нет здесь.
     - Как,  должно быть, прекрасно в Париже зимой. Я помню, епископ говорил
мне...
     - Плевать, что говорил вам ваш епископ. Я занят.
     - Конечно, конечно, не буду вам мешать.
     - Я скажу миссис Зерек, что вы приходили.
     - Я  огорчен,  что не застал ее. Я хотел узнать, почему она в последнее
время так редко заходит в церковь. Мы пытались...
     Я пошарил по карманам и вложил фунтовый билет в его ладонь.
     - Возьмите это.
     - Благодарю  вас.  Но,  может  быть,  вы  пойдете  со  мной в церковь и
посмотрите наш орган? Мы хотели...
     - Извините, но у меня нет лишних и полчаса. До свидания.
     С  большим  усилием я придал голосу определенную твердость, но это мало
помогло.
     - Вы, действительно, не нуждаетесь в моей помощи?
     - Я же сказал, что нет!
     - Молодой человек...
     - Ради Христа, уходите!
     Я  был  готов  избить  его,  и  он,  наконец,  понял это, так как вдруг
побелел, быстро повернулся, его плечи сгорбились, и он ушел.
     Меня затрясло.
     Нужно  было  вновь  браться за работу. Я опустил второй крюк вниз, моля
Бога,  чтобы  он  не  зацепился  тоже  за Зерека. Если это случится, третьей
попытки не будет. Это я знал наверняка.
     Сколько  времени  я  водил  крюком  по воде, может быть, полчаса, может
быть,  больше...  Вдруг  почувствовал:  есть!  И  что-то  не  очень тяжелое!
Медленно  и осторожно я потащил веревку, и вот уже на поверхности показалось
это кошмарное, проклятое пальто.
     Часы  на  каминной  полке отсчитали без пяти минут два. Пуговицы лежали
на  столе:  двенадцать  больших  и  восемь  маленьких. Лохмотья бесформенной
грудой  валялись  на  полу.  У  меня  так  дрожали  руки, что я никак не мог
раскурить  сигарету.  Я уже не думал о булочнике, я даже забыл про Риту. Еще
немного - и все будет кончено. Оставалось сказать: "Сезам, откройся".
     Наклонившись  над  столом,  я  рассматривал пуговицы. Я поднял одну, но
пальцы так дрожали, что я едва удерживал ее.
     Подойдя  к  буфету,  я  вытащил щипцы, которыми кололи орехи. Осторожно
вложив  пуговицу  в тисочки, нажал на ручки. Пуговица раскололась, и обломки
посыпались мне на ладонь.
     Но там не было никаких бриллиантов.
     Я расколол еще одну пуговицу. Тот же результат!
     Охваченный  гневом  и  ужасом,  ни о чем не думая, я расколол их все до
единой.  Кучка  роговых  осколков  возвышалась  на  столе.  Даже  ни  одного
маленького  вожделенного  камушка,  чтобы  вознаградить  меня за эти ужасные
часы, проведенные у колодца. Ничего.


     Эмми  здорово  меня  разыграла, и я попался, как последний кретин. Она,
видимо,  интуитивно  подозревала,  что  с  Зереком  что-то  случилось. Иначе
почему  она  начала бы откровенничать и травить байки о бриллиантах, которые
Зерек  якобы  перевозил в пальто? Эмми все рассчитала: где находится пальто,
там должен находиться и Зерек.
     Нельзя было терять ни минуты. В любой момент могла появиться полиция.
     Я  бегом  поднялся  по  лестнице и начал спешно укладывать чемодан. Мне
придется  уехать  из  страны,  но иного выхода нет. В любом другом месте мне
разменяют  пятифунтовые банкноты, и уже не имеет никакого значения, записаны
их номера или нет. Это единственные мои деньги.
     Я  лихорадочно  укладывал  чемодан  и  вдруг  услышал  скрип паркета за
спиной. Я мгновенно повернулся.
     В  дверном  проеме,  злобно улыбаясь, целясь мне в грудь из револьвера,
стояла Рита.
     - Привет, Фрэнк!
     Я боролся с искушением захохотать. Черт побери, как мне повезло!
     - Не  двигайся! Я хочу тебе кое-что сказать. Она здорово тебя надурила,
Фрэнк.  Я  не  могла  отказать себе в удовольствии видеть, как ты выуживаешь
пальто.  Бедненький,  неужели  ты  мог  подумать, что бриллианты находятся в
пуговицах?  Хотел  камушков...  Ты  должен  был  лучше знать Эмми, да и меня
тоже,  чтобы вообразить, что от нас можно легко отделаться. От меня сбежать!
Ведь  ты  именно  это  хотел,  я  же  видела.  Ты  был  слишком  нетерпелив,
выпроваживая  свою  дорогую  Риту.  Я  оставила машину за первым поворотом и
вернулась,  чтобы  полюбоваться  твоей  работой.  Я не могла отказать себе в
удовольствии, наблюдая за тобой.
     - Послушай, Рита...
     - Еще  одно  движение,  и  я  стреляю! Бриллианты у меня! Ты слышишь? Я
нашла  их.  Я  нашла  их  прошлой ночью в твоем матраце. Они были спрятаны в
рукоятке  кинжала.  Это мой кинжал, и я знала, что рукоятка полая. Я открыла
тайник...
     Меня мутило - и в переносном, и в прямом, физическом смысле слова.
     - Рита,  ты  можешь взять камни себе. Я... я не буду больше докучать...
я уйду...
     - Это  уж точно: ты не будешь докучать мне, Фрэнк, потому что составишь
компанию  Зереку  на  дне  колодца.  Я  вернулась лишь для того, чтобы убить
тебя.  Если  бы  ты  не знал тайну кинжала, я бы дала тебе возможность уйти.
Зерек  погиб  потому,  что  знал. И ты, когда получил в руки эту улику, тоже
стал  смертником.  Я  бы  не остановилась... Ведь и ты, как Зерек, собирался
шантажировать  меня,  не  так  ли?  Вам  с моим мужем не будет тесно там, на
глубине...
     Мощный удар потряс дверь черного хода.
     Рита вздрогнула и обернулась.
     Я  прыгнул вперед и выбил револьвер из ее рук, повалил, пытаясь прижать
к  полу.  Рита бешено сопротивлялась. Мы боролись, как дикие звери. Не знаю,
откуда,  кажется,  из-за спины она выхватила кинжал - я увидел блеск лезвия.
Треск  материи, острая боль в руке... Отчаянным усилием мне удалось сбросить
женщину  с  себя.  Я  был  в  крови,  но  сознание,  как  ни  странно, цепко
фиксировало мгновения.
     - Теперь моя очередь, Рита. Это булочник. Ты забыла о нем?
     Я  начал  медленно приближаться. Она ждала с поднятым кинжалом. Зеленые
глаза почернели от ненависти, ноздри раздувались.
     Я  резко прыгнул вправо, кинжал метнулся, целя мне в грудь, но я поймал
тонкое  запястье  и  вывернул  руку.  Рита вскрикнула и выронила оружие. Мой
ботинок отправил его в дальний конец комнаты.
     Я  повалил  ее  ничком, прижал руки, упираясь в спину коленями. Меня не
покидало  ощущение,  что  я держу гадюку. Видимо, до нее только теперь дошел
ужас  ее  положения.  Рита пыталась кричать, и тогда я вдавил ее лицо в пол.
Она  побагровела,  язык вывалился. Я сжал горло обеими руками... Это был уже
кусок  мяса,  все  еще  дергающийся,  хрипящий,  мерзкий. Трудно понять, что
когда-то я так вожделел эту женщину, эту тварь...
     Внезапно  я  услышал  тяжелые шаги на лестнице, и в следующее мгновение
дверь распахнулась.
     Я  выпустил  Риту  и кинулся к револьверу, но чей-то сапог придавил мою
кисть к полу.
     Маленькая холодная комната вдруг наполнилась какими-то людьми.


     Мы  сидим  бок о бок на диване. Двое дюжих полисменов застыли за нашими
спинами.  Офицер  полиции  в  штатском  стоит, глядя на огонь в камине. Эмми
беззвучно плачет у окна.
     Никто  не  говорит  ни слова. Все ждут того момента, когда тело вытащат
из  колодца.  Улик  нет.  Но лишь только до того времени, пока они не найдут
Зерека.
     Медленно  тащатся  минуты.  Тиканье  часов  на  каминной  полке,  треск
поленьев в камине...
     На  столе лежит кинжал и рядом - восемь бриллиантов, красивее которых я
не  видел никогда в жизни. Ради них я убил человека. Теперь я даже не смотрю
в ту сторону.
     Эмми уже опознала пальто, и с того момента слезы не прекращаются.
     Я  слышу  чей-то  голос в саду. Офицер в штатском беспокойно шевелится.
Время  придавило  нас  всех  -  и  виноватых,  и  невиновных. Наконец, дверь
отворяется и входит констебль, бледный, как полотно.
     - Вы можете выйти, сэр?
     Офицер в штатском покидает гостиную.
     Ну вот, нашему ожиданию пришел конец.



   Джеймс Хэдли Чейз
   Ясным летним утром



     -----------------------------------------------------------------------
     Чейз Дж.X. Собрание сочинений. Т. 22. Лечение шоком: Детектив. романы
     Мн.: Эридан, 1994. Перевод Н.Краснослободского, 1994
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 7 октября 2003 года
     -----------------------------------------------------------------------

     Разноплановые    произведения   Д.X.Чейза,   в   которых   представлено
дальнейшее  развитие  криминальных  сюжетов: незаконные страховки, похищение
людей, тривиальное ограбление.


ГЛАВА 1

     В 5.37. Виктор Дермотт неожиданно проснулся в холодном поту от страха.
     Виктору  Дермотту  перевалило  за  тридцать восемь лет. Это был высокий
темноволосый  мужчина крепкого телосложения. Иногда его принимали за Грегори
Пека  и  просили  автограф.  Впрочем,  и  он  добился определенного успеха в
жизни.  За  последние десять лет Дермотт написал четыре неплохие пьесы; их с
успехом  ставили  на  Бродвее  и даже в некоторых европейских столицах. Этот
успех  никоим  образом  не  испортил  Дермотта.  Те, кто были знакомы с ним,
считали    его    превосходным    человеком.    Он    удачно    женился   на
двадцативосьмилетней  привлекательной  женщине,  которая обожала его так же,
как и он обожал ее. У них был ребенок.
     За  два  месяца  до  этого  солнечного  утра Вик Дермотт придумал сюжет
новой  пьесы.  Это  был один из тех приступов вдохновения, которые так любят
писатели,  но  от которых страдают их друзья и знакомые, вынужденные терпеть
раздражение  и  "глухоту"  своих  гениев. Драматург предвидел это и попросил
секретаря  - светловолосую эффектную женщину по имени Вера Сандер - отыскать
ему  место,  где  бы он смог проработать месяца три в полной изоляции. Через
два  дня  она  выполнила его поручение: нашла небольшое, но шикарное ранчо в
штате  Невада,  примерно  в пятидесяти милях от Питт-Сити и в двадцати милях
от Бостон-Крик.
     Питт-Сити  был  главным городом округа, но небольшой Бостон-Крик все же
имел лучшие магазины и очень уютные кафе.
     Ранчо  называлось "Вестлендс". Оно принадлежало престарелой супружеской
паре,  которая тратила свое время и капиталы на путешествия по Европе и была
рада сдать дом в аренду такому известному человеку, как Виктор Дермотт.
     К  ранчо  вела  извилистая  дорога.  Миль  пятнадцать она петляла среди
чахлых  кустарников и соединялась с магистралью, ведущей в Питт-Сити. Трудно
было найти более уютное и тихое место, чем ранчо "Вестлендс".
     Вик  Дермотт вместе с женой Керри осмотрели жилище. Это было именно то,
что  надо, и писатель заключил договор об аренде на три месяца - без всякого
торга.
     В  доме  была большая гостиная, а также столовая, кабинет, три спальни,
три  ванные комнаты, прекрасно оборудованная кухня и скромный бассейн. Здесь
же  -  гараж  на  четыре  автомобиля,  теннисный  корт  и трек для скейта. В
двухстах  ярдах  от  ранчо  находилось  пятикомнатное  деревянное  шале  для
прислуги.
     Плата  за  аренду  была  достаточно  высокой,  но у Вика хватало денег;
место понравилось ему, так что он, не торгуясь, выложил требуемую сумму.
     Перед отъездом Вик еще раз переговорил с Керри.
     - Я  боюсь,  как бы тебе там не было скучно, - сказал он, любовно глядя
на  жену.  -  Мы ни с кем не будем встречаться все эти три месяца, пока я не
закончу  пьесу.  Может  быть,  ты  все  же  останешься дома, а я поработаю в
одиночестве?
     Но  Керри  не соглашалась. Дел у нее будет предостаточно: присматривать
за  малышом,  перепечатывать его пьесу на машинке... Кроме того, всегда есть
работа  на  кухне,  а  если  выпадет свободная минутка, она сможет закончить
пару картин, до которых у нее так и не дошли руки.
     Они  решили  взять  с  собой только одного слугу: молодого вьетнамца Ди
Лонга,  который  уже около года работал у них. Кроме того, что он держал дом
в  идеальном  порядке,  Ди  Лонг  был  еще и приличным механиком. Так как на
ранчо  они  будут  довольно далеко от станции техобслуживания, неплохо иметь
под рукой человека, который в состоянии починить автомобиль.
     За  два  месяца  упорной,  напряженной  работы  пьеса  была практически
написана.  Вик  заново  переделывал диалоги, да и некоторые сцены из второго
акта  пока  еще  не удовлетворяли его. Он не без основания считал, что через
пару недель пьеса будет готова к постановке, и надеялся на успех.
     За  эти  два  месяца Вик и Керри полюбили "Вестлендс". Они даже жалели,
что  скоро,  увы,  очень  скоро  им  придется вернуться в свой шумный, вечно
переполненный  гостями  дом  в  Лос-Анджелесе. Впервые после медового месяца
они  получили  возможность  побыть  наедине и по достоинству оценили это. Им
нравилось  общество  друг  друга  и  то особое ощущение покоя, когда не надо
посещать  приемы  и  устраивать  шумные пирушки, отрываясь от дел по первому
телефонному  звонку.  Кроме  того,  здесь  они  могли уделять гораздо больше
времени ребенку.
     Хотя  здесь  было  очень  хорошо,  нельзя  сказать, чтобы "затворникам"
повезло  с вьетнамцем, который день ото дня ст