вшей Радница от  неугодных  ему  людей.
Несколько месяцев  тому  назад  Силк  погиб  в  ходе  операции,  не  имевшей
отношения к Радницу.
   Радниц был  высокого  мнения  о  талантах  Хольца,  за  много  лет  успев
убедиться, что тот мгновенно находит решение любой проблемы. Но сейчас  даже
он удивился, когда Хольц с готовностью кивнул.
   - Вот как? И кто же это?
   - Конечно, сэр... Мой племянник.
   - Что-то я не слышал, чтобы у вас был племянник.
   - Мой брат и его жена погибли в  автомобильной  катастрофе,  но  их  сын,
тогда ему было три года, выжил. Его зовут Серж. Как близкий  родственник,  я
позаботился о мальчике, так что он получил прекрасное образование,  свободно
владеет  английским,  французским,  немецким  и  русским   языками.   Но   в
восемнадцать лет, вопреки моей воле, он ушел в армию,  и  на  десять  лет  я
потерял с ним связь. Недавно Серж дал о  себе  знать.  Служба  в  армии  ему
надоела, и он попросил, чтобы я нашел для него какую-нибудь работу.  Он  так
похож на Силка, что я решил подержать некоторое время парня в резерве  -  на
тот  случай,  если  вдруг  Силк  вас  разочарует  или  случится   что-нибудь
непредвиденное. Так и случилось. Силк погиб, а, насколько я знаю,  по  своим
качествам Серж ни в чем не уступает Силку. А может быть, и превосходит  его.
Я ручаюсь за него.
   -  Вы  удивительный  человек,  Хольц.  Вы   всегда   предугадываете   мои
требования. И чем же сейчас занимается ваш племянник?
   - Совершенствуется в стрельбе из всего, что  стреляет..,  и  ждет  своего
часа.
   - Хорошо... Раз вы за него ручаетесь, он может считать, что нанят. На тех
же условиях, что и Силк. А теперь отправляйтесь и поговорите с Кендриком.
   Полчаса спустя Густав Хольц  уже  сидел  в  кабинете  Кендрика.  Кендрик,
напуганный грозным видом посетителя и встревоженный  известием,  что  Радниц
может в последний момент отказаться от их соглашения, во  всех  подробностях
объяснил, как намеревается переправить икону в Швейцарию, рассказав также  о
Хеддоне, Бреди и Дювайнах.
   Хольц внимательно выслушал, затем сказал:
   - Мне нужна фотография сумочки, чтобы показать ее Радницу.
   - Нет ничего проще. Я ее фотографировал, чтобы сделать копию. - И Кендрик
вытащил несколько цветных фотографий.
   - Уверен, мистер Радниц останется доволен вашим планом. - Хольц поднялся.
- Поздравляю вас.
   - Так что я могу рассчитывать на  оплату  в  Цюрихе?  -  с  беспокойством
спросил Кендрик.
   -  Разумеется.  Как  только  икона   будет   доставлена,   нужная   сумма
незамедлительно будет переведена на ваш счет.
   Вернувшись в отель "Бельведер", Хольц познакомил босса со всеми  деталями
плана Кендрика. Радниц слушал молча, время от времени одобрительно кивая.
   - Что ж, план неплохой. - Некоторое время Радниц  задумчиво  рассматривал
фотографию сумочки, затем его жабьи глаза приняли хищное выражение. -  Когда
Кендрик провалил это дело, связанное  с  русскими  марками,  я  обещал  себе
проучить его. Мне нужна точная  копия  этой  сумочки.  Пусть  ваш  племянник
доставит ее на мою виллу в Цюрихе.
   Хольц, бывший, как всегда, настороже, заметил:
   - Извините, мистер Радниц, но я считаю, это не вполне разумно.
   - Почему, хотелось бы знать?
   - Молодой человек с дамской  сумочкой  немедленно  вызовет  подозрение  у
полиции. Ведь ему придется пройти через швейцарскую таможню. Это может  быть
опасно. Я знаю в Цюрихе человека, который изготовит точно  такую  же  сумку.
Ему надо будет только выслать  фотографию.  Уверяю  вас,  с  этим  не  будет
проблем.
   Радниц удовлетворенно кивнул:
   - Вы, похоже, успеваете обо всем подумать. Что ж,  согласен  и  полностью
полагаюсь на вас. А вашего племянника я ожидаю к концу недели.
   Хольц слегка наклонился, забрал фотографию и вышел.

***

   Молодая негритянка потянулась во сне, издав легкий  стон  удовлетворения.
Обнаженная,  она  лежала  на  смятой  застиранной  простыне,  стройное  тело
блестело от пота, а длинные пряди шелковистых черных  волос  разметались  по
лицу.
   От ее движений лежащий рядом мужчина проснулся с реакцией дикой кошки. Он
оглядел маленькую грязную комнатку, спящую рядом с  ним  девушку,  шторы  на
окнах,  сдерживающие  блеск   флоридского   солнца.   Взгляд   его   охватил
тростниковый  стул,  таз  с  отбитой   эмалью   на   расшатанном   столе   с
подкосившимися бамбуковыми ножками и брошенные  на  пыльную  циновку  потную
рубашку, джинсы и мокасины.
   Полулежа на локте, он вновь глянул на девушку. Ему надоели белые женщины,
в настоящий момент  он  предпочитал  черных.  Белые,  прежде  чем  отдаться,
слишком много требовали. Черные  же  сразу  говорили  "да"  или  "нет".  Эта
прямота импонировала ему. С тех пор как  он  приехал  в  Майами,  он  отверг
скучных, избалованных белых девушек.
   В свои двадцать восемь лет Серж Хольц был великолепным образчиком мужской
породы и очень гордился стройным натренированным телом. Высокий, с длинными,
до плеч, волосами цвета  спелой  ржи  и  мускулатурой  боксера,  он  вызывал
интерес у женщин. Но этот интерес сразу  угасал,  стоило  Сержу  повернуться
лицом. Его лицо пугало, но и  завораживало  женщин.  В  этом  узком  лице  с
приплюснутым носом боксера,  ледяными  глазами-щелками  и  чувственным  ртом
часто вспыхивал сексуальный призыв, возбуждавший  женщин.  Даже  когда  Серж
улыбался, взгляд его оставался  беспощадным.  Дружбы  в  любом  виде  он  не
признавал. За долгие годы службы в армии в качестве наемника, убивая,  грабя
и насилуя в компании таких же  головорезов  в  Конго  и  других  африканских
странах, он ни с кем так и не сдружился.
   Даже его учителя, считавшие его блестящим  учеником,  относились  к  нему
настороженно, чувствуя в нем какое-то зло.
   Серж  предпочитал  одиночество.  Когда   боевые   действия   в   джунглях
заканчивались, он проводил время в спортивных залах, боксируя, изучая каратэ
и все способы  эффективно  и  незаметно  убивать.  Зачарованный  ковбойскими
телефильмами, он научился быстрее  всех  выхватывать  оружие  и  стал  самым
метким стрелком. Удовлетворенный этим, он перешел к  бросанию  ножа  и  стал
непревзойденным мастером.
   Серж уважал лишь одного человека:  своего  дядю  Густава  Хольца.  Помимо
удовольствия  безжалостно  убивать  и  гоняться  за  женщинами  единственным
интересом в жизни Сержа были деньги. Устав от армейской жизни,  он  вернулся
из Африки в Париж, где  его  дядя  работал  у  Германа  Радница.  Богатство,
могущество и власть этого человека, о которых рассказал дядя,  произвели  на
Сержа сильное впечатление.
   Серж долго обсуждал с дядей свое будущее. Он намеревался присоединиться к
повстанцам Кастро и отправиться на Кубу, но дядя посоветовал ему  подождать.
Он снабжал Сержа деньгами на жизнь и пообещал  рано  или  поздно  найти  ему
место в обширной империи Радница. Густав Хольц  рассказал  племяннику  о  Лю
Силке, пояснив при этом, что у мистера Радница много врагов и  некоторые  из
них мешают ему. Вот Силк и заставляет таких людей  исчезать.  Силк  получает
четыре тысячи в месяц, а за каждое успешно выполненное дело еще и  премию  в
пятьдесят тысяч. Но Силк уже не молод. Он может уйти в отставку,  его  могут
прикончить... И тогда на место Лю Силка он, дядюшка, порекомендует Сержа.  А
сейчас главное - запастись терпением и ждать, тренируясь, чтобы держать себя
в прекрасной форме.
   - Но зачем ждать? - удивился Серж. - Скажи, где мне отыскать этого Силка,
и он исчезнет.
   Густав покачал головой:
   - Не все так просто. Тебе до Силка еще далеко. Ты, конечно, хорош, но  он
просто совершенство.  Зачем  рисковать  твоей  жизнью?  Да  и  Радниц  может
что-нибудь заподозрить.
   Итак,  Серж  остался  в  Париже,  совершенствуя  свою  технику  убийства,
волочась за женщинами и почитывая биографии мировых лидеров.
   Когда Радниц переехал в Парадиз-Сити, Серж перебрался в Майами, где  дядя
снял для него скромную квартирку. Делать было совершенно нечего. Серж часами
валялся на пляже, флиртовал с девочками, развлекался тем, что на пари  метал
ножи в стволы пальм и терпеливо ждал своего часа, свято веря в слова  своего
дяди. Рано или поздно, но он займет свое место в империи Радница.
   Накануне ему захотелось провести время с девушкой, и он помчался на своем
мотоцикле "Хонда" в негритянский квартал Западного Майами и  там  нашел  вот
эту, которая спала сейчас рядом с ним.  Он  угостил  ее  кока-колой,  и  она
рассказала, что муж уехал по делу в Ки-Уэст и не  вернется  до  вечера.  Они
только обменялись взглядами, и Серж  понял,  что  у  нее  те  же  намерения.
Устроившись за его спиной на мотоцикле, девица объяснила ему, как проехать к
лачуге, где она жила.
   Как только он удовлетворял свое желание, его  интерес  к  женщинам  сразу
пропадал. Равнодушно глянув на спящую,  Серж  соскочил  с  кровати,  влез  в
джинсы и потянулся за рубашкой. В этот момент перед хижиной  раздался  скрип
тормозов подъехавшей машины. Подскочив к окошку, Серж глянул сквозь  жалюзи.
Перед хижиной стоял старый,  потрепанный  "линкольн".  Дверца  открылась,  и
оттуда выпрыгнул  огромный  мускулистый  негр  в  светлом  костюме.  На  его
жестком, небритом  лице,  блестевшем  от  пота,  застыло  злобное,  пугающее
выражение. Когда он зашагал по дорожке к дому, девушка проснулась и,  глянув
в окно, стала серой от страха.
   Почти бегом негр подскочил к двери и навалился на нее всем телом.
   Серж хищно улыбнулся. Два быстрых шага  -  и  он  у  стены  возле  двери,
которая  сотрясалась  от  сильных  ударов.  Девушка  с  ужасом  смотрела  на
прогибающуюся дверь. Еще несколько секунд - и дверь распахнулась. Со злобным
ревом, размахивая сверкающим на солнце ножом, в хижину влетел обманутый муж.
   Девушка вскрикнула и, закрыв руками обнаженную грудь, упала на постель.
   Двигаясь бесшумно, как атакующая кобра, Серж вышел  из-за  двери.  Ребром
ладони он  ударил  по  бычьей  шее  негра,  применив  прием  каратэ.  Хижина
содрогнулась от крыши до потолка, когда  черный  гигант  грохнулся  на  пол.
Девушка опять вскрикнула.
   - Успокойся, - сказал Серж. - Не заводись.
   - Он мертв? - Она  забилась  в  угол  кровати  и  с  ужасом  смотрела  на
неподвижное тело.
   - Нет.., нет. Просто спит. - Серж натянул пропотевшую рубашку.
   - Когда он проснется, он убьет меня! Серж начал надевать мокасины.
   - Не убьет. Я позабочусь об этом.
   - Он изобьет меня! - застонала девица. Серж покачал головой; его  длинные
волосы взметнулись как флаг.
   - Нет.
   - Нет, изобьет! До крови!
   Серж хладнокровно  наклонился  над  безжизненным  телом.  Взяв  громадную
ручищу левой рукой,  правой  он  захватил  мизинец.  В  следующее  мгновение
послышался характерный хруст сломанной кости. Ту же самую  манипуляцию  Серж
проделал и со второй  рукой.  Разогнувшись,  он  улыбнулся  помертвевшей  от
происходящего девушке.
   - Вот теперь он не сможет коснуться тебя, беби. А  чтобы  он  не  вздумал
ударить ногой, и с ногами мы проделаем аналогичную операцию.
   Пока  девушка,  дрожа  всем  телом,  наблюдала  за  ним,  Серж   снял   с
поверженного великана ботинки  и  хладнокровно  переломал  тому  мизинцы  на
ногах.
   - Твой муж беспомощен и будет рад, если ты начнешь ухаживать за ним.
   Улыбнувшись на прощанье своей холодной улыбкой, Серж вышел из  хижины  и,
усевшись на мотоцикл, погнал "Хонду" в направлении Майами.
   Вернувшись домой, он узнал, что звонил дядя и просил  срочно  перезвонить
ему. Глаза Сержа загорелись. Неужели пришло его время? Он тут же позвонил  в
отель.
   - Это Серж, - сказал он, услышав в трубке голос дяди.
   - Немедленно приезжай в  отель  "Бельведер"  в  Парадиз-Сити,  -  коротко
сказал Хольц. - Ты зачислен в штат сотрудников мистера Радница. -  В  трубке
послышались гудки.
   Серж положил трубку и некоторое время неподвижно стоял задумавшись. Потом
начал быстро собирать чемодан.
   Итак, его долгое ожидание кончилось.

Глава 4

   Фред  Скунер,  который  возглавлял  службу  безопасности  Музея   изящных
искусств в  Вашингтоне,  стоял  вверху  широкой  мраморной  лестницы  в  три
пролета, ведущей в  вестибюль  второго  этажа.  Именно  там  была  размещена
экспозиция, любезно предоставленная Эрмитажем.
   Скунеру  уже  перевалило  за  пятьдесят.  Это  был  крупный   мужчина   в
темно-синей форме и с такой  же  фуражкой  на  голове.  Золотые  шевроны  на
рукавах указывали на его ранг. Рядом стоял агент ФБР Джек Трамблер в  темном
костюме и без шляпы. Пиджак Трамблера слегка оттопыривался в том месте,  где
в кобуре находился специальный полицейский револьвер 38-го калибра.
   Оба мужчины рассматривали длинную очередь перед контрольным экраном, мимо
которого должны были пройти все посетители выставки. У входных дверей стояла
вооруженная  охрана,  регулировавшая  людской  поток.  Еще   один   охранник
направлял людей в гардероб, где следовало оставить все, что  было  у  них  в
руках.
   Трамблер, худой, с жестким лицом мужчина лет тридцати  с  небольшим,  был
недоволен тем, что его назначили сюда. Ему совершенно  не  нравилось  просто
стоять и смотреть на этих любителей искусства и  праздных  бездельников,  но
данные ему инструкции были ясными и точными. Его начальник сказал, что он  и
его четверо парней должны быть все время начеку. "В  этом  проклятом  городе
полно всяких психов, - говорил босс. - Разумеется, каждый  экспонат  снабжен
индивидуальной сигнализацией. Но ведь не исключено,  что  какой-нибудь  псих
швырнет  бутылочку  с  кислотой  в  картину.  Меня  лично  проинструктировал
президент,  так  что  я,  в  свою  очередь,  предупреждаю  вас   -   никаких
инцидентов".
   Такие же указания получил Скунер из Белого дома. Все его  люди  последнюю
неделю  были  в  постоянной  боевой  готовности,  и  напряжение  уже  начало
сказываться. В  восемь  часов  вечера,  когда  музей  закрывался,  охранники
посменно оставались на ночное дежурство.
   - Скорее бы уж эта шумиха кончилась, - проворчал Трамблер.  -  Еще  целая
неделя! Скунер кивнул:
   - Эта публика выглядит вполне прилично, но кто  может  знать.  Здесь  так
много чудаков, настроенных против русских. Такой тип по политическим мотивам
может повредить какой-нибудь экспонат. Мне  кажется,  что  последняя  неделя
может оказаться и самой напряженной.
   - Видимо,  да.  Представляешь,  какой  поднимется  шум,  если  кто-нибудь
выкинет здесь какой-нибудь фокус? - хмуро сказал Трамблер. -  Представляешь,
какой шанс для Советов обвинить нас в халатности? Не сомневаюсь,  они  будут
только рады, если какой-нибудь псих что-нибудь выкинет.
   - Но меры безопасности такие строгие, что дальше некуда.
   - Ну да. Как у тебя с этими парнями из КГБ?
   - Никакого контакта. Они притворяются, что говорят только по-русски.
   - У меня тоже.
   Пока двое мужчин беседовали, поток посетителей все увеличивался и очереди
на первом этаже росли.
   Бело-голубой  фургон  с  надписью  на  борту   "Вашингтон-Сити   электрик
корпорейшн" подкатил к главному входу. Высокий негр  в  униформе  корпорации
выпрыгнул из него и подошел к одному из охранников.
   - Нам позвонил мистер Скунер, - сказал он. - У  вас  что-то  случилось  с
электрощитом. Охранник оглядел электрика:
   - А вы знаете, где расположен этот щит?
   - Еще бы, - ухмыльнулся негр. В  это  время  ко  входу  подрулил  большой
туристский автобус, и охранник нетерпеливо махнул  рукой,  пропуская  негра.
Фургон электриков завернул за фасад музея, где не было никакой охраны.
   Из  подъехавшего  автобуса  вышел  невысок  кий,  толстенький,  улыбчивый
священник.
   - Преподобный отец Хардкастл, - представился он. - Я привез  свою  паству
посмотреть экспозицию. У вас должна быть наша заявка, я полагаю.
   Охранник был предупрежден, что тридцать пять вьетнамских беженцев приедут
на выставку в сопровождении преподобного Хардкастла.
   - Сэр, - охранник козырнул. - Ваши билеты.
   - Разумеется. - Священник вытащил пачку билетов и паспорт.
   - Паспорт не нужен, сэр. - Охранник быстро просмотрел билеты.
   - Я предположил, что охрана очень строгая, вот и прихватил  документы  на
всякий случай.
   По мнению охранника, все  служители  церкви,  толстые  или  тонкие,  были
большими  занудами  и  никчемными   людьми.   Он   глянул   на   вьетнамцев,
выглядывавших в окна автобуса, что-то проворчал себе под нос и махнул  рукой
водителю.
   - Проезжайте, - сказал он священнику. - В вестибюле есть еще пост охраны.
Скажите своим людям, чтобы они оставили все  в  автобусе.  Никаких  сумочек,
зонтиков, металлических предметов. Тем самым вы сэкономите и свое,  и  чужое
время.
   - Я все понял. Благодарю вас. - Священник забрался в автобус, и  водитель
медленно поехал в направлении главного входа.
   Высадка пассажиров из  автобуса  заняла  кучу  времени.  В  автобусе  они
суетились, оставляя свои вещи. Двух последних женщин  пришлось  поддерживать
под руки. Обе были на последнем месяце беременности.
   - Вот черт! - проворчал Скунер. - Ты только глянь на них!
   Он  раздраженно  осмотрел  толпу  вьетнамцев:  мужчины,   женщины,   даже
маленькие дети. Вьетнамцы были в национальных костюмах.
   - Видимо, беженцы, - продолжал Скунер.  -  Святой  отец  организовал  эту
поездку через "Общество братской любви". Взгляни на этих двух женщин! У  них
такой вид, что они разродятся прямо здесь.
   - Упаси Бог! - пробурчал Трамблер. - Нам только этого и не хватает.
   Внизу, в вестибюле, охранник главного  входа  Чик  Харли  с  любопытством
рассматривал обеих беременных женщин.  Харли,  молодой,  немного  полноватый
парень, не блистал никакими талантами и поступил в охрану  музея,  поскольку
это обеспечивало ему в старости приличную пенсию, достаточную при его образе
жизни и отсутствии амбиций. Десять месяцев тому  назад,  чувствуя  прочность
своего положения в жизни и не имея экстравагантных привычек, он женился. Его
жена была похожа на него: без амбиций, вся в заботах о семье. Они оба любили
детей. Его жена тоже была беременна и должна была со  дня  на  день  родить.
Харли, обожавший свою толстушку жену, был в ужасе от того, как быстро растет
у нее живот. Он насмотрелся по телевизору фильмов о родах,  и  они  так  его
расстроили, что всю последнюю  неделю  он  мучился,  живо  воображая,  какое
испытание предстоит его жене. И  поэтому,  когда  Харли  увидел  двух  юных,
похожих на цветы беременных вьетнамок, у него по спине пробежал холодок.
   Предъявив пачку билетов, толстый священник  направился  к  своей  группе.
Харли отошел от двери и обратился к нему.
   - Здесь есть лифт, сэр, - любезно сказал он. - Эти две женщины не  смогут
подняться по лестнице.
   - Благодарю вас, вы очень любезны, что  подумали  об  этом,  -  улыбнулся
священник. Харли расплылся в улыбке:
   - Мы с женой, сэр, тоже со дня на день ждем ребенка.
   - Примите мои поздравления. Это замечательно!
   Харли показал им лифт и заторопился на свой пост у двери.
   Вьетнамцы гурьбой  начали  подниматься  по  лестнице,  а  две  беременные
женщины и священник вошли в лифт. Поднявшись, они подождали остальных.
   Затем священник сказал:
   - Следуйте за  мной  и  не  отставайте,  -  и  направился  в  первый  зал
экспозиции.
   - А среди этих вьетнамочек есть пара хорошеньких, - заметил Трамблер. - Я
бы с удовольствием пообщался на досуге с одной из них. . - Выбрось из головы
подобные мысли, - резко сказал Скунер. - Давай лучше пройдем  по  залам.  Ты
иди направо, а я - налево.
   Тем временем вьетнамская  группа  двигалась  от  экспоната  к  экспонату,
иногда задерживаясь возле них, чтобы выслушать пояснения священника.
   Трамблер прошел  мимо  стеклянного  ящика,  в  котором  находилась  икона
Екатерины Второй, не привлекавшая особого внимания, и оказался в  просторном
зале, где были развешаны лучшие полотна,  написанные  маслом.  Здесь  народу
было полно, и он заметил всех пятерых агентов КГБ, смешавшихся с  толпой,  а
также двух своих сотрудников, наблюдавших за по